Отощав от одиночества, я возводил мосты…

Анастасия Верина

Здесь собраны все работы, передающие мои чувства и эмоции за этот год. Вы можете окунуться в них, прочитав всё: и стихи, и рассказы, отражающие меня.

***

Это поколение давно мертво,

Полно стереотипов и страданий.

В мире, где не ценят существо,

Главенствует лишь принятие расстояний.

Границы в жизни, границы в голове —

Твой мозг гниёт под чутким руководством.

Границы даже в пустоте —

Люди становятся уродством.

Владенье маской — верх искусства

Для тех, кто одинок внутри.

Их сгрызёт простое чувство —

Это одиночество, смотри.

***

Лунный свет, словно из фонарика случайного прохожего, проникает в моё окно. Мы сидим рядом, чувствуя дыхание друг друга, слушая слезливые песни, и в комнате темно. Чашка чая полнится грустью — у меня странное предчувствие. Дежавю.

Твои ключицы похожи на птицу, летящую ввысь, а руки холоднее любого мороженого. Звуки музыки всё лились, вырисовывая картины в голове, а перед нами лежал старый альбом с потёртыми краями и жёлтыми листами, будто бы уничтоженный.

Мир на бумаге — вселенная в голове, что-то странное и почестней. Творцы живут не в нашем мире, словно бродяги, они идут туда, где смогут скоротать свой век потеплей.

Ты дышишь часто — этот звук напоминает мне шум моря, когда мы были молоды и ещё не проданы горю. Я прикрываю глаза — и мне чудится берег. Всё взрывается счастьем и подыгрывает радостной атмосфере.

Я тихо скажу тебе: «Привет, я твой мольберт». Я улыбнусь самой себе.

Ты ответишь мне: «Привет, я твой повод жить». Ты подожжёшь сигарету и начнёшь курить.

В дыме начнут расцветать поля эдельвейсов.

Я — девочка, что утонула в своей же голове, ты — глупый художник. Мы оба — обычный жизни заложник.

Под утро кто-то перережет горло ночной тьме, а из её ран появится солнце.

Этот сон был приятен и, безусловно, осознан.

У этой осени…

У этой осени взгляд одинокий,

В кости въедается александрит.

Мрак расползается строгий, голодный —

Сознание грусти ему не убить.

У этой осени взгляд отчуждённый,

Люди на улице — бомбы в домах.

Страх осознанный и взращённый,

Грустный танец на горящих углях.

У этой осени взгляд обречённый,

Поникший под тяжестью прожитых лет.

Отчаяние — страшное, голод — врождённый,

А в лёгких у осени акации цвет.