Царство забытых воспоминаний

Анастасия Бекей (2024)

Вы, наверное, даже не догадывались, что, если выйти ночью к маяку у моря, можно увидеть как светлячки слетаются на яркий луч, устремляющийся в небо. И их свет, вместе со светом маяка, открывает дорожку в царство забытых воспоминаний.Герман, спустя пять лет, вместе с отцом возвращается в домик у маяка. Но все изменилось: мама не поехала с ними, а лучший друг может гулять только ночами. И именно он показывает Герману царство, в которое можно попасть, пройдя по дорожке из света светлячков и луча маяка. Это царство зовется царством забытых воспоминаний и там творятся самые настоящие чудеса! Вместе с лучшим другом он встречает забавного хранителя воспоминаний, знакомится с удивительными существами — бугликами, трогает руками облака и помогает закупоривать потерянные сновидения по банкам!Только вот то, что Микита может встречаться с Германом лишь ночью, выглядит странным, и эту загадку еще предстоит разгадать…Теплая книга о дружбе, верности, волшебстве и первой потере.

Глава 4. Бухта воспоминаний

Утром Герман чувствовал себя разбитым. Он лениво ковырялся ложкой в банке с йогуртом, а Руслан с удивлением на него смотрел, даже забывая есть свой.

— Все нормально? — наконец, не выдержал отец, пристально рассматривая сына. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Угу, — буркнул тот в ответ.

— Это не ответ.

— Все в порядке, пап. Я просто плохо спал.

— На новом месте всегда так. — Руслан почувствовал облегчение. — Хоть ты и жил раньше в той комнате, ты от нее уже отвык, за столько-то лет. Это нормально.

— Угу, — снова односложно отозвался Герман, а потом вдруг поднял голову, оторвав взгляд от субстанции в банке, и посмотрел на отца. — А когда мама приедет?

— Мама пока занята, — спокойно ответил ему Руслан. — Ей нужно остаться в городе.

— Да сколько можно! — вспылил мальчик. — Почему она не могла быстро решить все дела и приехать к нам? Она что, не хочет сюда приезжать?

— Ну что за глупости, конечно, хочет.

— Тогда почему не едет? — продолжил наседать Герман.

— Потому что дела…

— Дела, дела… — мальчик бросил ложку на стол. Она звякнула, столкнувшись с сахарницей, чем вызвала злость и неодобрение у Руслана.

— Герман! — строго сказал он. — Это что еще за поведение?

— Мне не нравится тут без мамы! — упрямо сказал мальчик. — Я хочу, чтобы она поскорее приехала.

— Мама приедет сразу, как сможет. У взрослых есть обязательства. Разве я непонятно тебе это объяснил? От того, что ты будешь злиться и пытаться показывать мне характер, это быстрее не произойдет.

— Ладно. — Буркнул Герман. — Я понял.

— А теперь подними ложку и продолжи завтрак. И чтобы я больше такого не видел. — Строго сказал отец, сверля сына взглядом. — Нельзя кидаться вещами просто потому что тебе что-то не понравилось, ты понял?

— Да… Извини.

Некоторое время они завтракали молча. Потом Герман исподлобья посмотрел на отца и задал вопрос, который его беспокоил.

— Ты снова будешь работать на маяке, а мы будем жить тут?

Руслан поднял голову и кивнул. Правда, немного неуверенно, но Герман этого не понял.

— А ты бы хотел жить здесь, как раньше, да? — осторожно спросил отец, рассматривая сына. Маленькая ссора была забыта.

— Не знаю… наверное. Просто тогда ты сказал, что мы уезжаем навсегда, а сейчас мы все равно вернулись. Значит, никакого «навсегда» не существует?

— В некоторых вопросах, пожалуй…

Руслан очень серьезно смотрел на сына, и ему вспомнилось вдруг как он провожал в последний путь своих родителей. Их уход — это было навсегда. А переезды, клятвы о дружбе и любви, детские страхи, которые, казалось, оставались в маленьких головах надолго — это все было вовсе не это странное «навсегда». Это было временным. Но ведь и сама жизнь — она тоже была временной…

С Германом они иногда говорили о смерти, рассуждали о том, что жизнь циклична, что за рождением идет смерть, и это нормально. Но у его сына еще не было столкновения с этой самой смертью, и он, наверное, все равно не мог полностью осознать, что это такое. Только лишь предполагать.

И Руслан очень надеялся, что мальчику еще не скоро придется столкнуться с этим понятием, но следующий вопрос сына натолкнул его на мысль, что, увы, вероятно, это случится достаточно быстро и в ближайшее время.

— Слушай, пап, а мы можем сходить сегодня к дому Микиты?

Руслан замялся, подбирая ответ. Что он мог ему сказать, кроме как короткое «нет», без особых объяснений причин?

— Нет. — Ответил он, а потом поспешно добавил, — у меня много дел. Нужно посмотреть, что там на маяке, к тому же, мне сегодня должны передать все дела… Мужчина, который все это время работал смотрителем, хочет мне что-то показать.

Разумеется, никто ему ничего показывать не должен был. Руслан знал этот маяк как свои пять пальцев, а нынешний смотритель мог ему передать только документы да фонарь, с которым он поднимался по лестнице наверх.

К радости Руслана, Герман очень легко согласился с этим ответом.

— Ладно. Погуляю тогда на пляже. Вдруг Микита тоже туда придет.

«Это вряд ли», — подумал отец, но заставил себя улыбнуться.

— Погуляй, конечно. Принесешь красивые камни и ракушки?

Герман посмотрел на него с каким-то странным выражением лица.

— Пап, мне уже не пять лет, — возмутился он. — Зачем мне эта ерунда?

Казалось, Руслан обиделся.

— Это не ерунда. Это дары моря.

— Угу, — усмехнулся мальчик. — Пусть будет так. Дары. Но я не ребенок, чтобы их собирать и тащить в дом.

— Ладно, — Руслан кивнул, но в душе ему стало немного обидно. Когда его сын стал таким серьезным и перестал радоваться мелочам, которые когда-то приводили его в восторг?.. Это было грустно.

«Со временем он снова привыкнет к этому образу жизни, — вспомнил он слова Иванны перед их отъездом, — все снова станет нормально, как раньше».

И Руслан очень надеялся, что так оно и будет, и что его мудрая жена снова окажется правой.

* * *

Девочку, которая играла около самой кромки воды, Герман приметил почти сразу. В школе он не особо общался с девчонками, изредка прибиваясь то к одной, то к другой компании мальчишек, и сегодня тоже решил не изменять своим принципам.

Девочка, услышавшая шаги, обернулась. Оказалось, что она что-то рисовала на песке, но что именно, с такого расстояния, понять было невозможно.

Герману было любопытно посмотреть на рисунок, но он посчитал, что тогда придется познакомиться с его автором, а делать это он совершенно не хотел. Поэтому мальчик лишь скользнул взглядом по незнакомке, а потом ускорил шаг, чтобы девочка поскорее пропала из поля его зрения.

Спиной он чувствовал, что она провожает его взглядом, но оборачиваться не стал, чтобы не показать свою заинтересованность.

Герман прошел еще немного по пляжу, до небольшой бухты, которая называлась Косая. Отец рассказывал ему когда-то, что такое название ей дали из-за расходящихся в разные стороны камней, которые когда-то были скалами.

Он остановился около большого валуна, потом залез на него, и принялся рассматривать спокойную гладь моря. Над головой кричали чайки, пахло солью и водорослями.

Герман вспомнил, что раньше они с Микитой очень любили приходить сюда и играть: один из них обязательно был корсаром, а другой — капитаном вражеского судна, которые вез провизию в соседнее государство.

Мальчик сел на камень, осторожно, чтобы не свалиться, и обхватил колени руками. Он погрузился в приятные воспоминания из детства, в которых они с Микитой в шутку, а, порой, очень даже всерьез, ругались на тему того, кто в этот раз будет корсаром, работающим на своего правителя. Никто из них не хотел быть капитаном чужой страны.

«Как это было глупо, — подумал Герман и покачал головой, — мы ведь даже корабль пытались построить из какого-то мусора. Как маленькие».

Он не хотел признаваться даже самому себе, что и сейчас с удовольствием бы поиграл во что-то такое. Ему нельзя, он ведь уже совсем взрослый! А взрослые не играют в глупые детские игры.

«Интересно, если я уйду и попробую дойти до дома Микиты, отец заметит мое отсутствие?», — промелькнуло в голове у Германа, и он посмотрел на маяк, возвышающийся невдалеке как безмолвный страж.

Мальчик осторожно встал, чтобы случайно не свалиться с камня, и переступил с ноги на ногу, испытывая странное чувство: смесь восторга от предстоящего «дела» и опасения, что он попадется и отец его отругает.

Желание повидать друга детства, с которым у него было связано множество замечательных воспоминаний, почти перевесило страх быть пойманным, как внезапно произошло нечто необычное.

Чайка, большая, белая и жирная даже по меркам чаек, которая до этого кружила над его головой и бухтой, вдруг спикировала вниз с диким криком. Когда Герман поднял голову, он увидел эту птицу так близко от себя, что взвизгнул от неожиданности.

Чайка пролетела едва ли не в нескольких десятках сантиметров от его головы, и порыв ветра от ее огромных крыльев чуть не сорвал с Германа панаму. Он интуитивно взмахнул руками, стараясь отпугнуть птицу, а потом едва не упал с валуна, на котором стоял.

Когда чайка отлетела от него на приличное расстояние, Герман осторожно и быстро, насколько это было возможно, слез с камня обратно на песок бухты.

Косясь на сумасшедшую птицу, он поспешил в сторону дома, решив, что в этот день ему приключений хватит с головой.