Студенты по обмену. Староста – Чужая Академия

Анастасия Бартенева, 2021

Что делать, когда пред тобой стоит выбор – Долг или Желание? Поступить по долгу чести и выйти по расчёту за достойного человека, по воле родных или прислушаться к зову сердца, что тянет к любимому человечку? Плюнуть на семью и уйти, чтобы обрести счастье, где-то там? А может, задержаться и всё-таки взглянуть одним глазком на того человека, что выбрали за тебя?! Ведь это может круто поменять жизнь. Во всяком случае тот, кто ждёт за дверью, тоже хранит тайны и ждёт другого человека – не тебя! «Теперь одно я знаю точно! Если тебе назвали имя твоей будущей невесты – его надо запомнить! И плевать, что оно зубодробительное. Да хотя бы портрет посмотреть и выяснить для себя – кто она такая! Иначе встретившись с ней лицом к лицу, осознаешь себя полным ослом, и дороги назад, в спокойную жизнь, уже не будет! Ведь без неё уже никак…» Содержит нецензурную брань.

❧Глава 5. Как одеть Старосту

Всю ночь я думал о Лай, после того как она мне вновь приснилась и разбудила.

«Как ей сказать о том, что её жених — я? А может смолчать пока и познакомиться поближе?! Узнать её получше, с другой стороны?! Ведь тогда я видел, как она с огнём в глазах говорила Динару, что не пойдёт замуж. Если она будет испытывать ко мне тёплые чувства, тогда сама не захочет разрывать помолвку. Да, пусть пока будет в неведении. А я всегда буду в двух шагах, постоянно перед глазами, чтобы окончательно и бесповоротно влюбить в себя. Моя девочка рядом! О чём ещё я мог мечтать последние полтора месяца?! Только о новой встрече и её поцелуях!»

Ревность отходила понемногу, и появлялось понимание.

«Те тёплые неповторимые чувства к Ричарду и Динару — это братская любовь. Такая же, как между нами с Террой. Они тоже называют её"мала́я". И как я раньше не обратил на это внимания?! Слепец!»

Ворочаясь в постели, я ещё долго придумывал план по приручению Цербера, но пришёл к выводу: «Пусть всё идёт своим чередом. Я просто буду рядом. Этого пока будет достаточно. Иначе спугну!».

***

Следующим утром, направляясь на лекцию, я пытался уловить уставшие эмоции, но их не было. Мадам Дуржейс, та ещё стерва, должна была вести первую лекцию об особенностях АйнКрадских щитов и проводить аналогию с Сальярийскими. Пара обещала быть познавательной, но с Держуйс и её монотонным бормотанием могла закончиться сопением большей части адептов лицом в парту.

Войдя в аудиторию с друзьями, мы стали свидетелями привычной картины. С нашей Старостой надо привыкать к каждодневному трэшу. Сон нам теперь будет лишь сниться, и «да», как полагается только ночью в постели.

«Боюсь с ней в"Деймосе"всё-таки появится понятие"отбой", которого все студенты будут ждать, как манну небесную!»

Лай стояла во всём белом перед первой партой, что была у окна, сложив руки под грудью, которую теперь не утягивала. Её фигуру покрывало длинное шерстяное белоснежное платье в пол с облегающими рукавами. Из-под него виднелись носы белых сапог. Отросшие волосы были скрыты под шарфом с массивной вязкой. Глаза подведены, на веках тени, губы тронуты помадой. Но взгляд, как и раньше, непреклонный.

«Сейчас она напоминала снежную принцессу… Нет! Королеву! Такая же холодная и неприступная.»

ЛайЛиоНетти взирала на сидящего за первой партой парня-Покорителя сверху вниз с таким лицом, что становилось понятно: «кто-то нарывается, а её терпение стремительно улетучивается».

— Я же на твоём языке разговариваю. Что непонятного в «просьбе» освободить первый стол? — зазвенел её спокойный голосок по аудитории.

— Ты вчера во всеуслышание сказала, что не желаешь каких-либо привилегий. Вот и топай со своими «Стихийниками» на галёрку!

Лай смотрела, не мигая, на Арранга, даже не шелохнулась, когда он рывком встал и, опираясь на столешницу, качнулся к ней через стол, пытаясь запугать своими габаритами.

— Сальярийская Аристократка!! — не сдерживая негативных эмоций, гневно выплюнул Орено слово «Аристократка», взирая на спокойную Старосту, но послышалось оно как «Шлюха».

Солнечные адепты стояли за Лай, облачённые в нашу униформу с меховыми безрукавками сверху. Марко и Густав сразу за спиной по обе стороны плеч сжимали кулаки и готовились отразить любой удар. Сверкающие зеленью руки ясно об этом говорили, но видимо, им был отдан приказ — «не вмешиваться»! А уже за бесстрашными боевиками стоял КовЭ́р, что прикрывал своей широкой спиной Иви и Сноу, но также не вмешивался. Снежка и Мара выглядывали из-за плеча здоровяка и смотрели на бунтаря, что, видимо, просто из принципа не желал уступать Сальярийцам, даже в такой мелочи.

«Лять, а нам ещё вместе с Назглами сражаться! И как мы найдём общий язык, если Покорители упрямы вот прямо настолько!»

— Не ТЫ, а ВЫ, это, во-первых! И не потому, что Я — Аристократка, а потому, что старше и многократно сильнее. А, во-вторых, я нормально, пока что даже уважительно, попросила освободить мне и моим адептам стол для…

— А не пошла бы ТЫ? — перебил АйнКрадец, едко улыбаясь. — Здесь все равны!

— Орено!! — заорал я на него прямо от дверей. Но на мой возглас Лай и Покоритель не то, что не дёрнулись, они даже не повернулись в мою сторону, продолжая испепелять друг друга взглядом.

Пайсон промчался вперёд и встал рядом с Кейном перед Сальярийками, прикрывая собой своё темноволосое сокровище, зная вспыльчивый нрав нашего выпускника.

— Ещё раз прошу освободить ваше место… — миролюбиво в какой, непонятно, раз попросила Церберша. И я затылком чувствовал ещё немного и рванёт терпение.

— Знай своё место"Аристократка"! — перебил её Покоритель, не желая подчиняться.

«Это он зря!»

— Я-то своё знаю! Хочешь, покажу, где твоё? — вспыхнула Лай и топнула ножкой, открыв под всеми сидящими за первой партой портал переноса. И студенты с криками и руганью ухнули вниз в неизвестном направлении.

— Лай, ты перебарщиваешь! — подойдя ближе к ней, зарычал почти на ухо.

На меня, наконец, посмотрели жутко уставшие зелёно-карие глаза. В голове пронеслись её давние слова: «Если"портальщик"открывает переход ногой – знай, что его силы стремятся к нулю!».

— Если скажу, что он первый начал — ты отстанешь? — поинтересовалась моя девочка.

— Нет! — твёрдо отозвался, волнуясь за мою Старосту.

«Наши Покорители ещё те злыдни злопамятные, могут и тёмную устроить!»

— Так и думала! Зерхо, не лезь! Хотят стычки? Да без проблем! Но мы на ВСЕХ лекциях будем сидеть на первой парте. Нравиться это кому-то или нет!

— Можно было…

— Не поверишь — Я просила! Честно, просила! — отозвалась она, перебив на полуслове.

Щёлкнув пальцами, Староста заставила вещи пятёрки, что исчезли непонятно где, улететь на ту самую галёрку. Пока мы играли в гляделки, я пытался пробраться через её эмоциональный барьер и понять, что не так с моей девочкой. Сальярийцы усаживались за парту, а Лай так и стояла рядом со мной. КовЭ́р и Пайсон с сестрой уселись за вторую парту и стали тихо общаться между собой с долгожданными гостями. У каждого накопилась куча вопросов, которые, по всей видимости, они не успели обсудить вчера, будучи тет-а-тет.

Лай, разорвав зрительный контакт, села, я же, поставив руку на стол, а вторую на спинку скамьи, нагнулся к ней и с неприкрытой злостью вопросил:

— Что с тобой не так?

— О чём ты? Со мной, как всегда, всё нормально! — отозвалась она, облокачиваясь на спинку и полностью игнорируя наличие там моей руки.

— Я же вижу, что ты… не в себе! Что случилось с утра? — упорствовал я, уже рассматривая мою девочку иным зрением.

«Энергии в ней сейчас мало, не катастрофично, но мало. Вчера после перехода и то в разы больше было. Что же стряслось? Куда она столько потратила?»

— Что случилось? — засмеялась она наигранно. — Ну, если не считать вчерашний день, то в пять утра я уже смоталась в Сальярию, устроила там внеплановый подъём по тревоге, чтоб не расслаблялись; переписала и передала новое расписание для вчерашних кутёжников; договорилась с магистром Кервалисом о вскрытии парочки трупов в городском морге в присутствии некоторых"идиоток"; навестила дворец и тётушку Фелицию, что теперь икает и усиленно готовиться к первой паре. А когда вернулась и решила вздремнуть полтора часика, меня разбудили вот эти… — и Лай красноречиво посмотрела на Сноу и Иви, да ещё и указала на них ладонями, чтобы точно никто не спутал про кого она говорит. — Они вообще потеряли инстинкт самосохранения от долгого общения с вами! — переведя на меня сияющие злостью глаза, обвинила она нас.

— Мы здесь при чём? Объяснись! — непреклонно потребовал я.

— Потому что, невзирая на мои отнекивания, брыкания и нецензурные поминания Бездны, запихнули меня в душ! К слову, ледяной! Отчего я получила обморожение конечностей. А когда вытащили и увидели, что сотворили, решили обогреть. Да так усердно старались согреть стучащую зубами королевскую особу, что тепловой ожог мне третьей степени устроили! Ничего не напоминает? Только безбашенные Айны осмеливаются ТАК себя вести, врываясь в моё личное пространство! — на её укор Ирига и Тамара пристыженно опустили головы и тяжко вздохнули, а от новых слов Лай дружно вздрогнули.

— И ведь не угомонились на этом, мучительницы. Усадили на пуф и стали издеваться над волосами. О длине которых я уже жалею. Вообще сожалею, что не стригусь как парень! НА-ЛЫ-СО! — сверкнув глазами, снова бросила она злобный взгляд на притихших Сальяриек. — Они целый час меня завивали, красили, причитали, смывали, перекрашивали и потом запихивали вот в этот ужас… — показала она указательным пальчиком на шерстяное белое платье, в котором сейчас была.

И под этой тёплой тканью я отчётливо видел, что Лай без белья. На это красноречиво намекала замёрзшая грудь Старосты, что так и хотела показать себя после долгого плена.

— А всё почему? Потому что хотели сделать из меня"обаятельную Аристократку", чтобы я всем понравилась! И кому-то, видимо, особенно! Но обаяния во мне нет, а нравиться я в принципе никому не должна — не конфета! — наконец пояснила Староста, так и не сказав — зачем терпела все эти муки.

— Почему ты не в форме? — зарычал я, не отводя глаз от замершей груди с двумя, пламя, чёткими бусинками, что я когда-то ласкал.

— Ах, форма..? — наигранно засмеялась Церберша. — О, ДА! Ваш завхоз явно ожидал парня, предположу даже, что нашего темнокожего громилу Фада Кринга, что занял пятое место в списке успеваемости, а не миниатюрную девушку. Причём охренительно большого парня, как ваш Кейн. Потому что в том мешке с козлиным гербом можно было трижды обернуться или кровать укрыть вместо пледа! Да его как палатку впору использовать с моими габаритами!! — повысила она голос, и девушки, пристыжённые до этого, прыснули, а парни закашляли в кулак, явно тоже видя утром ТО безобразие. — И поэтому вместо формы я в этом белом пушистом ужасе, от которого ещё и всё чешется. Так что не надо на меня рычать и говорить, что у тебя утро не задалось. У меня оно вообще — говно!

А почесав плечо под шерстяной тканью с широким воротом-лодочкой, добавила с надеждой:

— Надеюсь, к завтрашнему дню ваш Рэбен, подберёт, ну, или ушьёт тот модный кошмар, что вы зовёте"формой"!

— Ты специально, да? — рычал я, понимая, что это простые оправдания. Причём не самые лучшие. — Ты могла надеть те штаны, в которых прибыла вчера! Так что не надо мне лапшу вешать, что кроме этого… — вновь опустил я глаза на мерно вздымающуюся грудь, — …тебе надеть нечего! Ты провоцируешь меня! Снова!

— Я? Тебя? Смеёшься? Да нафиг ты мне сдался?! Даже не пыталась провоцировать! К тому же… тебе явно некогда скучать… — и Лай перевела глаза за мою спину.

И нет бы, не пойти на провокацию, но я дёрнулся и проследил траекторию её взгляда. В противоположном углу аудитории сидели мои бывшие постельные игрушки. Фан-группа местного разлива, что соревнуются за место в моей постели с первого курса, меняясь по очереди. Даже не так — временная подпитка для Мрака. Те самые, которые пресные, невкусные и без остринки.

«Чёрт!» — пронеслось в голове, потому что их пылающие огнём глаза и недовольные личики говорили сами за себя.

«Мстительные собственницы. И, похоже, меня ревнуют, и будет кровопролитная война с разделом имущества, то есть особы пока не коронованной! Или Лай грохнут или меня распилят!»

— С таким-то"цветником"на всё готовых красавиц… явно некогда скучать! — привёл меня в себя ядовитый голос злюки.

— Ревнуешь? — смотря в зелёно-карие глаза, уточнил для справки.

— Нет!

И это не ложь!

— Зачем? Я ведь тоже не скучала и спала не одна последние полтора месяца!

И это также не ЛОЖЬ!!

Я взорвался яростью и ревностью, оповестив всех Покорителей о своих настоящих чувствах к Сальярийке.

Не выдержал внутреннего взрыва на провокацию, прорычал, пылая глазами:

— Ах, ТЫ… зараза! — и схватил Лай за предплечье.

Причём сжал не сильно, но Староста взорвалась такой болью, словно её снова Назгл укусил. Она простонала, а я ошарашенно отпустил, чувствуя себя последним козлом. Тут же на меня посмотрели её глаза и не разгневанные, а удивлённые. На ладони Лай сформировался зеленоватый сгусток, что подлетел и накрыл нас"глушилкой"от лишних ушей. Но вместо ожидаемого показательного крика на меня за мои ручищи, Лай схватила за рубашку, притянула к себе ближе, и попросила:

— Сделай так ещё!

— Ты кукушкой ударилась? Тебе же больно! И почему тебе больно?! — стал раздражаться я.

— Зерхо! Лять! Сделай так ещё! Мне надо ухватиться за эмоции! — рычала она на меня.

— Чего? Пока не объяснишь, я ничего делать не буду! — упорствовал я, не соглашаясь причинять моей крошке боль.

— Зерхо, ты чувствуешь сейчас мои эмоции? — вдруг спросила она. А я чуть растерялся.

— Да, угасающую боль.

— И всё? А вчера? — спрашивала она, пытаясь подвести к самостоятельному выводу.

— Нет. Пусто, как всегда!

— Вот именно! После праздника «Нового круга» я поругалась с Динаром и… случайно заблокировала эмоции. Уже больше месяца не могу их вернуть. И это не действие «родовой печати»! — проговорила она и, встав рядом со мной, ногтями впилась в свою руку, где я схватил пару секунд назад. Но вспышки боли за её действиями не последовало, а внутри угасала та, что причинил я.

— Я не испытываю боли, совсем. Не хочу пить, есть, спать. Всё делаю больше из необходимости, чтобы не рухнуть в обморок.

Положив руки на её талию, дёрнул на себя коротышку, зажал подбородок пальцами и заставил посмотреть в сверкающие огнём глаза. Иным зрением я осмотрел Лай вновь. И ужаснулся… на ней была сплошная иллюзия, а под ней… я даже боялся заглянуть под неё. Если раньше Лай забывала поесть, то теперь, не чувствуя голода, она наверняка стала похожа на голый скелет.

— Что с рукой? — уточнил я и, не дожидаясь ответа, нагло дёрнул широкий шерстяной ворот вниз, чтобы увидеть перебинтованное предплечье.

— Ожог, — проговорила Лай и, поправив платье на место, как-то смущённо отвернулась в сторону.

Направив Мрака на её эмоции, я пытался добраться до них, но никак не мог. Лай чувствовала, что её вскрывают, хмурила брови, закрывала глаза, стараясь расслабиться, но это не помогало.

— Я же говорю… случайно заблокировала. Но, видно… от души!

— Сильно ругались?

— Не больше обычного… — пожала злючка плечами, но грусть в глазах говорила об обратном.

— Давай так… я направлю своего Кхела вскрывать твои эмоции, а если не получится, то попробуем по-твоему… — Лай посмотрела на меня с надеждой, и я не удержался и добавил: — …вечером! Идёт?

— У меня выбор не слишком велик. Ребята уже пытались вернуть мне хотя бы тактильную чувствительность. Опыты ставили: иглоукалывание делали, грели, морозили, резали — всё без толку. Рид даже руку сломал в неудачной попытке… — грустно ответила она, натянуто улыбаясь, чтобы не выглядеть совсем уж бесчувственным чудовищем. Она рассматривала свои пальчики и явно думала о том же, о чём и я — «Почему именно от моего прикосновения ей стало больно?!».

«Может, потому что рассердился и неосознанно разгорячил ладони, когда прикоснулся к незалеченному ожогу?!»

— Ему самому руки вырвать нужно за это, — проговорил я, посмотрев в окно, чтобы прямо тут не психануть. — Вечером жди, я приду, будем тебе желание жить возвращать! — проговорил я, аккурат под начало лекции мадам Дуржейс и пришествию пятёрки взъерошенных, заснеженных и разгневанных Покорителей.