Немного о чуде

Анастасия Акулова

«Немного о чуде» – современные истории о любви для приятного прочтения после работы с чашечкой чая, перед сном или просто в свободную минутку. Авторский сборник Анастасии Акуловой оставляет приятное послевкусие, заряжает энергией и дарит хорошее настроение. От редакции. Размышляя о чудесах, представляется нечто небывалое, необычное, удивительное. Но чудом также можно считать бесконечную веру в лучшее, чтобы жизнь не казалась невыносимой. Анастасия Акулова, известная своим пристрастием к любовному фэнтези, в этот раз представляет читателю сборник историй о любви «Немного о чуде». Но без магии и колдовства. Заглавный рассказ сборника о девушке, которой только исполнилось шестнадцать – особенная дата и, как во многих девчачих романах и фильмах, приключения главной героини начинаются именно в этом возрасте.

Странные признания и прочие нежданчики

Ни души. Заснеженные улицы, казалось, давно уснули на ложе из корки толстого льда, затянувшего ухабистые дороги. Множество маленьких одноэтажных домиков, крыши которых уже к середине ноября знатно припорошило снегом, стояли рядами по обе стороны дороги, и лишь изредка среди них мелькали высокие многоэтажки. Рядом с домиками росли разнообразные деревья — ели, сирень, черёмуха, рябины, яблони, что, отнюдь, не было редкостью на окраине посёлка, в отличие от его центра. Возможно, поэтому даже к концу осени здесь, в маленькой, чистой и ухоженной захолустной улочке до сих пор витал едва уловимый запах свежести и леса. Иней миллиардами холодных бриллиантов сверкал на голых ветвях, а пожухлые, почти чёрные, оставшиеся каким-то чудом листья, которые разносил по улице ветер, казались последним напоминанием об уходящем времени года.

Природа совершенна даже в порой не самых приятных своих проявлениях. И, возможно, возвращающаяся домой девушка, неспешно бредущая по пустынной улице, нашла бы своеобразную прелесть в открывшемся ей пейзаже, если бы не приходилось всё время смотреть под ноги.

«Хоть на коньках по улице разъезжай, — не без недовольства подумала девушка, — Один лёд да и только. Хоть бы песком посыпали, что ли».

На вид ей было около семнадцати. Небольшого роста, чуть пухленькая, розовощёкая, с копной слегка вьющихся, стриженных чуть ниже плеч медово-русых волос и с задорными искринками в солнечно-карих глазах, она казалась жизнерадостной даже когда грустила. Из-под короткого зелёного пуховика виднелась школьная форма, а волосы девушка стянула в хвост с бантом, и не думала одевать шапку, несмотря на холод. Всё её довольно милое округлое, веснушчатое и курносое лицо излучало задумчивость и беспечность. Ветер бил в глаза, занося снег, открытые уши превратились в ледышки, а лицо раскраснелось на морозе, но девушка ничего не замечала, вслушиваясь по пути домой в доносящийся из наушников-капелек рождественский вальс из её любимой Поттерианы, который, как ей казалось, идеально подходил заснеженной улице, светлому чистому небу и царящей в округе тишине.

Небольшой двухэтажный дом встретил теплом и уютом. Девушка знала, что дома сегодня только бабушка: мама с папой на работе, а старший брат учится в городе на инженера. Из кухни изумительно пахло яблочным пирогом и оладушками, что заставило поторопиться с раздеванием. Быстро стянув чуть взмокший от растаявшего снега пуховик и небрежно скинув тёплые ботинки, она с уже приподнятым настроением побежала в столовую.

— Вик, ты?… — Полненькая бабушка лет семидесяти в замызганном домашнем халате и мягких тапочках выглянула на звук из кухни, — Как дела в школе? Что так поздно сегодня?

— Дежурили, — пожала плечами та, протянув загребущие ручки к оладушкам и уже отрезанному куску пирога. — Мне иногда кажется, что только я в нашем классе полы и мою.

— Тебе сегодня в музыкалку не надо? — Поинтересовалась бабушка, и Вика по звукам из кухни поняла, что она моет посуду.

— Ба, я её ещё в прошлом году закончила, — закатила глаза.

— А, ну да, запамятовала я, — виновато отозвалась бабушка, — Дома сидеть будешь? Тогда хоть в комнате приберись. У тебя там бардак невообразимый. Восемнадцатый год уже, а всё как ребёнок.

В ответ на сие Вика только показала язык, хотя бабушка этого, естественно, не видела.

— Да не, бабуль, я передохну немного и гулять пойду, — пробормотала она, ужаснувшись перспективе надвигающейся уборки.

— С Дениской? — В голосе скользнули хитрые нотки.

— Да ну его, — зевнула, — Мы с ним и так каждый вечер гуляем. Ко мне сегодня Андрей обещал приехать.

— А радости-то скока, — не без ехидства заметила бабушка, — Уж определилась бы, кто из них тебе по душе.

Вика чуть не подавилась оладушкой.

— Ну ба, и ты туда же. Дэн — парень, Андрей — друг. — Поморщившись, выдала она то, что в её сознании стало почти что прописной истиной.

— То-то «друг» к тебе при каждой возможности, по поводу и без повода из города мотается, — усмехнулась бабушка, — И где только время находит, если учится и работает.

— Да это что, работа, что ли? — Фыркнула та, — Он сайты на заказ делает.

— Сама же говорила, что это не просто. Кто вот вашу современную технику поймёт.

В ходе разговора Вика сложила вкусности на тарелку, и, схватив оную, объявила на ходу:

— Ладно, ба, я к себе.

— Руки не помыла! — Крикнула ей вслед бабушка, но, поняв, что до внучки уже не докричаться, лишь с лёгким упрёком добавила: — И когда только научится есть за столом?

* * *

Вика

Боже, какая прелесть — прийти в свою комнату после школы и просто развалиться на стуле, попутно поедая вкусности и профессионально включив комп большим пальцем ноги…

На самом деле, бабушка права: моя комната — это что-то с чем-то. Обои до сих пор исписаны моими детскими каракульками, ибо на ремонт у нас с тех пор денег так и не набралось, книги и тетрадки на рабочем столе в таком хаосе, что я не удивлюсь, если, убрав их, найду всё, что теряла за последние лет десять. Ну а одежда, это, конечно, отдельный разговор. В детстве, пересмотревшись геройских фильмов, я долго искала в себе суперсилу. И нашла: феноменальное умение мгновенно закрывать дверцу шкафа за полсекунды до того, как скиданная одежда оттуда вывалится.

Кстати, в этом одна из многочисленных моих странностей: во всём доме я стараюсь поддерживать хотя бы относительный порядок, а до своей комнаты редко когда добираюсь в этом плане. И, приходя сюда со школы, каждый раз радуюсь, что никто из моих знакомых не видел… этого.

Да, никто… кроме Андрея.

Мы с ним дружим уже четыре года. Рядом с нашим посёлком есть лагерь дешёвый, но я всё время боялась туда ехать. Но когда исполнилось тринадцать меня туда всё-таки выпинали. Я довольно общительная, но сомневаюсь, что вообще познакомилась бы с Андреем, если бы не случай. Я была в третьем отряде — он в первом, ему было шестнадцать. Наши отряды по большому счёту почти не пересекались, в основном первый отряд общался только с более близким по возрасту вторым. Но в лагере этом было много интересных кружков, в том числе по волейболу, которым я к тому моменту занималась уже два года. А Андрей, как, впрочем, и большинство пацанов с первого отряда, считал себя мастером любительского волейбола, и, надо сказать, небезосновательно.

А ещё я тогда впервые в жизни играла в карты с девчонками-соседками на желание. Ну и по закону жанра конечно же продула. А они возьми и загадай мне… пакость. Мол, раз уж дёрнул тебя чёрт за язык хвастаться, типа ты круче всех в волейбол играешь — иди и докажи.

Пришлось мне участвовать в проходивших лагерных «Олимпийских играх». Первому отряду в противники поставили только второй отряд, а я играла с ними. Среди них прилично играл только один человек, и бегали мы с ним вдвоём по всей половине поля…

И всё-таки продули. Но я держалась до последнего — маленькой толстой девочке хотелось одержать личную победу. И продержались довольно долго, так что особо не унывала.

Куда больше проблем мне доставила боль в отбитых мячом руках и большой болючий синяк.

Я не знала, где находился медпункт, потому и спросила у первого встречного. Причём задавала вопрос со злобным взглядом, ибо узнала в нём того, кто контрольный мяч забил. Так мы, собственно, и познакомились.

Я соврала, что мне пятнадцать (выгляжу я чуть старше своих лет), так как высокий симпатичный парень мне сразу понравился, причём изначально совсем не как друг. Но потом, в ходе общения с ним, это почему-то прошло, хотя объективных причин тому, в сущности, не было. Может, потому, что он бестактный балагур, ничего не понимающий в романтике, может, потому, что он циничный стёбщик, может… вобщем, если разобраться, причины всё-таки были, но я как-то об этом не задумывалась. Просто в какой-то момент мы стали братанами. Серьёзно, раньше я ни с друзьями, ни даже со старшим братом и уж тем более со своими парнями себя не вела так… открыто. Друзья постоянно предлагали мне выпить по поводу и без, но больше стаканчика алкоголя я даже по праздникам не пила. А в его компании напилась в первый и, надеюсь, последний раз в жизни, когда мне действительно исполнялось пятнадцать, в атмосфере строгой секретности. Но крышу снесло после третьего бокальчика, так что секрет был раскрыт быстро.

Мы часто проводили вместе время: гуляли, болтали до трёх часов ночи, смотрели боевики и фантастику, а летом уезжали на дачу — сначала к его родителям, потом к моим. Вместе. И всё это стало совсем привычным — тем, без чего уже не представляется жизнь.

Я не могу сказать, что отношусь к нему прям совсем как к брату, ибо мой настоящий, родной брат Мишка — тоже отдельный кадр, и он, соответственно, сформировал в моём сознании само понимание слова «брат». Старший брат — это тот, чьим именем ты угрожал в детстве всем недоброжелателям, и не важно, что брат старше всего на три года. Брат — это тот, с кем вы постоянно дрались в детстве. Вроде серьёзно, а вроде и в шутку. Старший брат — тот, для кого сестра всегда останется маленькой, той, кого надо защищать. Вобщем, много всего.

А Андрей… он друг. Хотя это слово всё равно не описывает наши странные отношения. Да и, собственно, ни к чему.

И да — он единственный из моих друзей, кто видел мой живописный бардак в комнате. Причём произошло это почти случайно. К слову, до этого случая он часто бывал у нас дома, но не в моей комнате.

Мне исполнялось шестнадцать. Почему-то эта дата была для меня особенной. Ну, во-первых, я почувствовала себя относительно взрослой. И во-вторых, во многих прочитанных мною девчачих романах и фильмах приключения главных героинь начинались именно с шестнадцати лет. Нет, конечно я не ждала, что как Блум из «Винкс» попаду в Алфею (хотя в одиннадцать лет на полном серьёзе ждала письмо из Хогвартса), но ожидала от этого года чего-то особенного. Ночью перед днём рождения проболтала всю ночь в интернете и буквально вырубилась только к пяти утра. И даже если бы пушка выстрелила рядом — я бы фиг проснулась. Но уж лучше пушка, честное слово.

Конечно, я ничего не слышала, но, как оказалось, было примерно так.

У нас в семье есть небольшая традиция: когда у кого-то день рождения — нужно будить с утра и осыпать подарками, после чего мы едем праздновать в город. В этот раз родители и бабушка подготовили подарки, и собирались уже часов в десять утра идти меня будить, когда вдруг пришёл Андрей. Тоже с подарком, но когда узнал, что я сплю — собрался попросить маму передать мне этот подарок, но та сказала, чтобы шёл вместе с ними.

Тут небольшое пояснение: моя мама, как, впрочем, и бабушка — очень чистоплотные, но в моей комнате принципиально не убираются, иначе, мол, я совсем разленюсь. И мама решила меня таким образом пристыдить. Надо сказать, у неё получилось.

Конец ознакомительного фрагмента.