Оберег от нечистой силы

Алёна Цветкова (2024)

Думала ли Василиса, что один звонок, на который она даже не ответила, может так сильно изменить ее жизнь?И теперь вместо любимой, уютной квартиры — глухой, зимний лес. Вместо налаженного бизнеса — пустое место. Вместо привычной жизни — другой мир со странными обычаями.И, как всегда, у нее есть два пути: смириться и погибнуть в нищете, либо взять себя в руки и идти вперед. К трону княжескому…

Глава 6

Столовой в работном доме не было, и, получив еду, бомжики разбрелись по двору, примостившись, кто где смог. А с учетом того, во что мы превратили двор, разливая грязную воду и мусор… да… срочно нужно сколотить столы и скамейки. Не дело это, когда люди едят, сидя на земле.

Но пока у меня другая задача. Нужно решить вопрос с одеждой для бомжиков, и с продажей моих трусов. Я же не собираюсь жить здесь вечно!

Вообще, за ночь у меня в голове сложился примерный бизнес-план. Трусов у меня, конечно, много, но продавать их сразу и за дешево все же будет недальновидно. Таких трусов еще несколько веков не будет. А значит, стоить они должны, как моя почка. А то и дороже. Почек в этом мире полно, а трусов всего шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть.

И это наводит на мысль, что продавать свой товар я должна тем, кто может заплатить за пару небольшое состояние, то есть аристократам.

Поэтому я расспросила святошу, где в городе находятся самые дорогие лавочки, и где самые дешевые. Потому что образцы своего товара я понесу в первые, а за одеждой для бомжиков пойду во вторые.

Храм находился в самом центре города и до Торговой площади, где располагались самые престижные магазины, было рукой подать. Я тщательно подготовилась. Умылась, почистила шубку, угги, отряхнула юбку, захватила упаковку трусов и отправилась покорять местный бомонд.

Повезло мне не сразу. Нет, меня не выгоняли, хотя, конечно, никто ко мне не бежал, роняя тапки, просто в первых дух продавали ткани и шили верхнее платье. А мне нужны были белошвейки. Когда увидела, какое здесь оно, это самое готовое платье, сразу пришло на ум это старинное слово. А еще корсет, кринолин, оборки, рюши, фижмы и даже, прости Господи, турнюр…

Да, в этом мире аристократки носили на себе тонны лишней ткани и металла, чтобы выглядеть, как квадратно-гнездовая невеста… ну, они же здесь все были крупные, я со своими габаритами как-то терялась на их фоне. И вот это великолепие запихивали в платье, до края которого дама была не в состоянии дотянуться сама.

Я одну такую встретила. Она застряла в двери какой-то лавки, и ее теперь тянули наружу, как репку. Кучер за служанку, служанка за даму, тянут-потянут, вытянуть не могут. И позвал кучер Ваську…

Не отказала. Любопытно же! Васька за кучера, кучер за служанку, служанка за даму, тянут-потянут и вытянули репку! Вместе с двумя девушками-портнихами, которые ее изнутри выпихивали.

Дама царственно всем кивнула и с помощью кучера и служанки затолкалась вместе с платьем в карету. Удивительно, а карета казалась такой небольшой…наверное, игра в репку здесь привычное явление.

— Спасибо, сударыня, — прогудел кучер и сунул мне в руку монетку. Небольшую, с ноготок, и с замысловатыми кракозябрами на обеих сторонах.

Я рассмеялась. Вот, Васька, твои первые заработанные в этом мире деньги. Надо сохранить, как неразменный пятак. Буду потом внукам своим показывать, с чего мое богатство началось.

К белошвейкам я зашла с улыбкой. Две девицы за стойкой мельком взглянули на меня, но даже не прервали работы. Они что-то шили при тусклом свете накрытой стеклянным колпаком свечи.

— Добрый день, сударыни, — радостно поприветствовала я продавцов, мне нужно было завоевать их расположение, — будьте так добры, пригласите сюда хозяйку.

Девицы переглянулись.

— Сударыню Летицию? — Удивленно спросили они, а у меня екнуло сердце. А вдруг здесь не хозяйка, а хозяин? Но я, не переставая улыбаться, кивнула. — А вы от кого? У нас сегодня нет готовых заказов… если вы от графини, то ее заказ будет готов только завтра…

— Нет, — я улыбнулась еще шире, у меня щеки заболели, — я не от графини. Я купчиха. Мой отец привез из дальних стран кое-что невиданное, и в знак уважения к талантам сударыни Летиции, я хотела предложить это, — я вытащила из-под полы пакет с трусами, — именно ей…

Девицы дружно опустили носы, разглядывая шикарные слипы, с кружевными вставками, одной из известных фирм.

— Что это? — одна девица осторожно ткнула пальцем в упаковку и мгновенно одернула руку, услышав шуршание.

— Позовите сударыню Летицию, и я вам все расскажу и покажу, — засияла я пуще прежнего.

— Сударыня Летиция занята, — поджала губы вторая девица. Ее мой пакет не впечатлил совсем.

— Фрось, — прошептала первая, — но интересно же…

Фрося недовольно взглянула на товарку, но промолчала и принялась остервенело тыкать иглой в тряпку.

— Сударыня Летиция, — вторая девица, довольно пискнув, слетела со стула и умчалась внутрь лавки, крича так громко, что мы ее слышали, — сударыня Летиция! Там купчиха! Что-то интересное принесла! — Пауза обозначала, видимо, ответ хозяйки. — Да! Красивое! Я такое еще никогда не видела!

Я потерла лапки, мое белье понравилось. И это прекрасно. Именно отсюда и начнется мое восхождение на вершину славы.

Сударыня Летиция оказалась неожиданно молодой, лет двадцати пяти, женщиной. Она вплыла в лавку и уставилась на меня вопросительно. Вот ведь, выругалась я про себя, какая заносчивая фифа, даже не поздоровалась. Но ничего, скоро она будет есть с моих рук и заискивающе заглядывать в глаза. И, представив эту картину, я расплылась в улыбке:

— Сударыня Летиция, слава о ваших талантах дошла и до наших мест. И я решила первым делом зайти к вам, чтобы показать невиданные трусики, которые мой отец привез из заморских стран. Они просто великолепны, — я шустро развернула пакет и вытащила трусы наружу под дружный вздох безымянной девицы и Летиции…

— Сколько вы за них хотите? — голос хозяйки оказался очень низким и глубоким. С таким голосом надо на сцене петь, а не белье шить.

Если бы я знала! Нет, я конечно, могла бы спросить про деньги у святоши или у бомжиков. Но последние вряд ли смогли бы мне помочь, а святоше тогда сразу же можно было бы рассказать, что я попаданка из другого мира и попросить меня сжечь. Что это за купчиха, которая не разбирается в деньгах? Поэтому я собиралась немного схитрить…

— Я предлагаю вам, сударыня Летиция, самой назвать цену, — улыбнулась я.

Летиция с интересом взглянула на меня, потом на трусы, лежащие веером, точно так же, как я вытащила их из пакета.

— Шилг*, — равнодушно ответила она. Но я-то видела, что врет. Ей интересно. Очень интересно купить мой товар.

— Сударыня Летиция, — я расхохоталась, показывая, что ее слова меня насмешили, — а вы шутница!

Она улыбнулась и развела руками. Мол, сама понимаешь, не обманешь, не продашь. Тьфу ты, не купишь за дешево…

— Хорошо, — подхватила она смех, — плачу фут за ваши трусики.

По тому, как округлились глаза девиц, я поняла. В этот раз цена хороша… для девиц-белошвеек.

— Пять, — не моргнув глазом, увеличила я ставку, — за каждые…

Девицы хором ахнули. И даже сударыня Летиция приоткрыла рот от удивления. Вот и отлично. Такая цена меня устраивает.

— А у вас есть еще? — прищурилась она, справившись с эмоциями.

— Есть, — улыбнулась я многозначительно, — еще несколько…

Говорить, что у меня трусов целый баул, я не стала. Слишком большой соблазн…

Хозяйка лавочки задумалась, что-то просчитывая в уме.

— Хорошо, — согласилась она, — по пять футов за трусики, но с условием, что вы продадите их только мне.

— Сожалею, — покачала я головой, — этого я не могу обещать. Такие трусики достойны самой королевы, и я собираюсь предложить их ей…

— Вы отправляетесь в столицу?

— Сама нет, — сокрушенно вздохнула я, — но я собираюсь продать их купцам, которые довезут их куда угодно…

— Хорошо, но здесь, в Летинске, вы принесете их только ко мне…

— Договорились, — я по привычке протянула руку, заключая сделку. И сударыня Летиция с довольной улыбкой пожала ее… вот и отлично, значит в части заключения сделок обычаи здесь точно такие же.

— Фрося, — приказала она, обернувшись, — принеси деньги сударыне…

— Василисе, — подсказала я.

— Сударыне Василисе, — подхватила Летиция, протянув руку, смахнула трусы и осторожно погладила пакет кончиками пальцев, — тряпочки можете забрать… мы предложим покупателям свои, более роскошные, с золотой вышивкой… эти трусики достойны рук королевы. Тут вы правы, сударыня Василиса. Фрося, — крикнула она, — и принеси мне перчатки! Такую красоту нельзя брать голыми руками. Какое тонкое стекло, — восхищенно прошептала она…

А я пыталась поймать упавшую на пол челюсть… это что, она думала, я ей пакет продаю?!

Я молча получила деньги, подхватила трусы, сунула их в карман шубки, кое-как поблагодарила и вышла на улицу. И бегом помчалась прочь. Завернула за угол и перестала себя сдерживать. Хохотала я до икоты.

А потом снова вернулась на Торговую площадь. Пакет-то я продала, а трусы нет. Вторая мастерская белошвеек была с другой стороны площади.

— Что это такое? — девицы и их хозяйка, пожилая женщина, похожая на сушеную воблу, уставились на трусы.

— Слипы, — улыбнулась я. Не могу же я назвать трусы трусами, если недавно с моей легкой руки пакеты в этом мире стали трусиками? Бедные попаданцы, которые попадут сюда после меня. У меня-то только гроб-кирка была, а у них еще пакет-трусики будут.

— И для чего они? — Хозяйка растянула на руках трусы, — как их надевать?

— Это нижнее белье, — улыбнулась я, — вместо панталон…

— Панталон? — переспросила хозяйка, — а что такое панталон?

Это был попадос… трусов в этом мире не знали. Их просто не существовало, как вида. И я замаялась объяснять, что это такое и для чего оно нужно.

— Нет, — сморщилась она, — такое носить никто не будет. Они же закрывают все. На горшок нормально не сходишь. Промокнет. А потом на платье пятна останутся.

— Перед тем, как сходить на горшок, — улыбнулась я, хотя на душе стало тревожно, — их нужно снять.

Сушеная вобла засмеялась, зафыркала. Девушки-белошвейки поддержали ее смех.

— Если их нужно снимать, то зачем надевать-то тогда? Нам ваши слипы не интересны. Уходите.

Из лавки я вышла в отвратительном настроении. Вернулась к сударыне Летиции, но та тоже забраковала слипы, сказав, то трусики она готова брать в любом количестве, а вот с этого, презрительный взгляд на трусы, она готова взять только кружево, если я его отпорю.

Это был самый эпический провал моего бизнес-плана.

С другой стороны, я прикинула, что пакетов у меня штук пятьсот, а значит, если продать их по пять фуртов, то у меня будет две с половиной тысячи фуртов. Много это или мало? Думаю, довольно много. А значит, незачем расстраиваться, пока буду торговать трусиками, надо же привыкать к новому названию, а потом трусами… то есть, слипами… А пока мне надо бежать в лавку с самой дешевой одеждой, прицениться, во сколько храму обойдется одеть бомжиков.

Не так уж этот мир от нашего отличается. Все, как у людей. На торговой площади лавки, как бутики в самых крутых торговых центрах. И, если они мне показались не особенно шикарными, то только потому, что сравнивала я их с магазинами в своем мире. А вот когда увидела убогую лавочку с дешевой одеждой, сразу поняла: лавка сударыни Летиции отличается от этой лавки, бутик федеральной сети «Супербелье» от полуподвального закутка с китайскими трусишками.

Воняло здесь точно так же. Я внимательно вгляделась в замурзанное лицо продавца. А вдруг это тоже китаец-попаданец? Это там я на него не посмотрела бы, а тут, на чужбине самой близкой родней бы стал. Но нет… не повезло. За стойкой прятался огромный детина, родственник Тита и Фрола… причем неудачный. Ну, глаза у него были без малейшего проблеска разума.

Но требуемый комплект одежды из рубахи, штанов, пары портянок, валенок, старой шапки и тощего тулупа собрал быстро. Видно, что одежда не новая, но более-менее целая. Нашим бомжикам и такой наряд за счастье.

Цена за все оказалась не так уж и высока — шесть шилгов. Для женщин к этому набору надо было добавить еще и юбку по одному шилгу.

Бомжиков у нас в работном доме человек тридцать. Итого храму нужно будет разориться на сто восемьдесят шилгов. А юбки я за опт сторгую.

— Мил человек, — обратилась я к продавцу, — мне нужно тридцать таких комплектов.

— Чего? — не понял меня неудачный родственник Тита и Фрола…

— Я говорю, мне нужно тридцать таких комплектов, — громче повторила я, — три раза по десять всего, что здесь, — я ткнула пальцем в кучку, которую он мне выдал…

— Чего?! — недоумок хлопал глазами и не понимал, что я от него хочу…

— Десять — это столько, сколько у тебя пальцев на двух руках, — пояснила я, стараясь не выйти из себя, — а мне нужно три раза по столько рубах, штанов, портянок, валенок, шапок и тулупов.

— Чего?!

— Ничего! — не выдержала я и заорала, — кто тебя, дурака такого продавать поставил?! Позови хозяина!

— Я хозяин, — выпятил грудь детина, — а ты, глупая баба, разве не понимаешь, что я приличный купец, а не ночной хмырь. И столько людей убивать не собираюсь!

— Что?! — опешила я… и расхохоталась.

Все оказалось просто. Такие лавочки, как и дешевые кабаки использовались для найма ночных хмырей, тут я с трудом сдерживала хихиканье, или, проще говоря, воров, убийц и прочих преступных элементов.

И мое желание купить тридцать комплектов одежды мужик принял за попытку сделать заказ на убийство тридцати человек. Ну, я же четко ему «нарисовала» человека. Он и решил, что это не покупка одежды, а заказ на убийство.

А крестьянскую одежу на тридцать человек он мне за три фурта и пятнадцать шилгов продаст. У него такого барахла много. Вот тут мне стало жутко, за один-то «комплект», а именно это слово навело его на такие мысли, недалекий родственник Тита и Фрола готов был деньги взять…

— Ты, сударыня, — бубнил он, провожая меня до дверей лавки, после того, как мы все выяснили и все обговорили, — так больше честных людей не пугай. Ежели надобно тебе одежу, так и говори… а заграничными словечками народ не путай. А дело ты Божеское затеяла… да только, я тебе по чести скажу, они эту одежу сразу ко мне и принесут, на пару пен сменят и в кабак пойдут.

Да, я почесала затылок, это проблема… Прав родственник Тита и Фрола… его, кстати, Биром кличут. И с Фролом и Титом он, конечно же, никаких родственных связей не имеет.

___________

*Золотая гинна (небольшая золотая монета) — 12 фуртов (большая серебряная монета)

Фурт — 20 шилгов (небольшая серебряная монета)

Шилг — 12 пенов (маленькая серебряная монета)

Еще были полупены (половина маленькой монеты) и четверти (с ноготок) — самые мелкие монетки. Такую и получила Васька от кучера.