Оберег от нечистой силы

Алёна Цветкова (2024)

Думала ли Василиса, что один звонок, на который она даже не ответила, может так сильно изменить ее жизнь?И теперь вместо любимой, уютной квартиры — глухой, зимний лес. Вместо налаженного бизнеса — пустое место. Вместо привычной жизни — другой мир со странными обычаями.И, как всегда, у нее есть два пути: смириться и погибнуть в нищете, либо взять себя в руки и идти вперед. К трону княжескому…

Глава 2

У Васусия в избе было натоплено и жарко. Если бы не обстоятельства, я бы, пожалуй, порадовалась, замерзла же за день. Но сейчас я готова была бежать на мороз даже без шубы, которую мужики-могильщики шустро стянули меня, едва войдя в избу. Я так растерялась, что почти не сопротивлялась, когда с меня сняли угги. Но когда принялись в четыре руки вытряхивать из одежды…

— А-а-а! — орала я изо всех сил, размахивая руками и ногами. Жаль, что я перестала драться с того памятного дня, когда в последний раз избила Серого за гаражами. Растеряла все навыки. И теперь лупила беспорядочно, не разбирая, куда именно попадают мои кулаки.

— Сударыня! — пыхтели мужики, пытаясь снять с меня теплый вязаный свитер, — да, успокойтесь вы. Мы вас не обидим…

Ага! Будем ласковыми и нежными! Я завизжала и с новой силой забилась в руках могильщиков. И они сломались. Решили, видать, приятное на потом оставить. Сунули меня в узкий, длинный и тесный ящик, название которого я даже про себя не хотела произносить. Я совсем недавно из такого выбралась. И теперь снова. Меня заперли снаружи и оставили в покое…

Я еще немного покричала, порыдала, побила пятками в крепкое дно гро… нет-нет-нет! Это просто ящик… шкаф… ну, был же такой у мамы в советском кухонном гарнитуре. Узкий. Длинный… Мама его гордо называла пенал… вот в пенал меня и заперли. А что не стоит он, а лежит, так это…. ну, может, мода у староверов такая…

Слишком долго и сильно просить, чтоб меня открыли, я не стала. Тут в гр… пенале как-то спокойнее. Правда, есть хочется и жарко. Но уж лучше так, чем, снаружи с мужиками и Васусием. Хотя, Васусия можно не считать. Уж больно стар.

А они были дома. Ходили по избе, о чем-то неразборчиво переговаривались. А потом запахло щами… и кашей…

— Эй! — заорала я, не выдержав пытки. Ну, и черт с ними. Пусть ждет меня не самое приятное. Один раз, как говорится… Зато накормят. — выпустите меня! Я есть хочу!

И еще постучала пятками, чтоб точно услышали.

Услышали. Шаркающие шаги приближались. Васусий. Мужики-могильщики так тихо не ходят.

— Сударыня, — тихий дребезжащий голос Васусия заставил прекратить орать и стучать. Иначе я не слышала, что он говорил, — простите, сударыня. Но уже ночь наступила. Не можем мы вас выпустить, простите. Потерпите до утра. Утром накормим вас, а Тит и Фрол до городу довезут на лошади… а то жених ваш, небось, заждался… не шумите, сударыня, мы вам вреда не причиним. И не стучите, а то кирка не выдержит и развалится. Старенькая уже. Бабка моя в ней, почитай, шестьдесят лет лежала… А больше у нас во всей деревне нет свободных.

Что?! Шестьдесят лет лежала?! Прямо здесь?! Черт возьми! Меня затошнило. Как хорошо, что я ела слишком давно. Права была народная мудрость: все, что ни делается, все к лучшему…

Я брезгливо отодвинулась от стенок ящика, максимально, как смогла. И застыла, стараясь не шевелиться. И так уже стало казаться, что воняет мертвечиной, и червячки ко мне под одежду заползают и щекочут… щекочут… заразы.

Пока я переваривала информацию о мертвой бабке, которая в этом гр… пенале истлела, и на место которой я попала, в избе стихло. Заснули, что ли? И меня здесь оставили?! Ну, уж нет!

— Эй, мужики, — заорала я, — выпустите меня. Обещаю, не буду сопротивляться.

А что? Мне уже терять нечего. Лучше пусть ночка веселая, чем тут… а завтра сбегу из деревни. Черт с ними, с трусами. Пусть подавятся…

— Эй! Мужики! Открывайте! Я согласна на ночь с вами! — прокричала я, надеясь разбудить Васусия и могильщиков. И уточнила, — но только по отдельности!

Ответом мне была тишина.

В конце концов, измучив себя бесполезной борьбой и сорвав горло, я устала и нечаянно уснула.

Проснулась я поздно. За ночь все, что случилось вчера, стало не таким страшным. Не зря говорят, утро вечера мудренее. Гроб был открыт, а в доме снова пахло чем-то вкусным.

Первым делом осмотрела свое ночное пристанище. Все, как по-настоящему, красная оббивка, черная окантовка… Но сейчас я видела, что это бы не гроб. Ну, не бывает в гробу отверстий для воздуха, и перина там явно не предусмотрена. А у меня под попой именно она. Пуховая, мягкая. И подушка, хотя и плоская, но явно в гробу она не может быть в веселый цветочек. Да, и крышка у гроба не отдельная, а на ременных петлях.

Черт возьми, что за староверы это такие? Может, считают себя потомками Дракулы, поэтому и спят в гробах? Короче говоря, понятно, что ничего не понятно. Надо вставать и убираться из этой странной деревни, где живут дракуло-староверы. И домой, домой, домой… Дел-то полно. Меня же Ирка, наверное, уже потеряла вместе с трусами.

Вылезти из гроба у меня получилось не с первого раза. Хорошо, что сам он стоял не на табуреточках, а на низеньких полатях. В сантиметрах в десяти-пятнадцати над полом.

— Сударыня? — первым меня увидел Васусий, услышав шум, он появился из-за шторы, которая перегораживала избу посередине. И вот что странно: в его глазах плескался страх. Просто дикий ужас. Как будто бы он боялся меня.

— Отвезите меня домой, в город, — хмуро ответила я, не пожелав доброго утра. Ибо добрым оно точно не было.

— Фрол и Тит за лошадью пошли, — пролепетал перепуганный Васусий, — молока будете?

Он протянул мне стакан молока, так сильно тряся рукой, что оно выплескивалось и капало на пол белыми, толстыми каплями.

— Спасибо, — буркнула я. Жрать хотелось так сильно, что желудок уже, кажется, начал переваривать самого себя, отчего весь живот ныл и тянул, как будто бы я проглотила холодный камень. — А хлеб?

Васусий с облегчением выдохнул и протянул мне круглую горбушку, которую держал в другой руке. В этот раз рука не тряслась. И, вообще, выглядеть он стал гораздо увереннее.

— Сударыня, — прокашлялся он, — а может, каши?

«И каши, и мяса, и всего остального», — зарычал мой желудок, отвечая Васусию.

А я только кивнула. Занята была, грызла горбушку и запивала её молоком.

Пока я завтракала, вернулись Фрол и Тит. Они тоже смотрели на меня настороженно, словно побаиваясь. Странные какие-то. Это мне стоит их бояться, это же не я, а они меня вчера изнасиловать собирались.

— Сударыня, — прогудел то ли Фрол, то ли Тит, я же не знала, кто из них кто, — мы приданое ваше погрузили уже, можно ехать.

— И поторопиться бы, — добавил второй, — день-то зимой короткий, а ведь в храм успеть надо.

Я только согласно закивала. Еще как надо быстрее. Я домой хочу. Устала я от приключений, хватит с меня. Хочу на свой диванчик, включить телевизор и потупить немного под ток-шоу. Чтобы забыть этих странных дракуло-староверов, как страшный сон.

Ехали мы долго, останавливаясь только в кустики. Тот еще квест, конечно, зима же, кусты полупрозрачные, сугробы по колено, попа по снегу чиркает. И два мужика во все глаза глядят. Но я вчера уже приспособилась, привыкла.

— Вот и город показался, — о завершении утомительной поездки известил один из братьев-могильщиков, — еще три версты (*верста — 1,06км) и доедем…

— Где? — вскинулась я. Всю дорогу я размышляла о том, что дальнобойщик отвез меня куда-то на край земли. Потому что ни одного признака цивилизации в округе так и не наблюдалось: ни столбов электрических, ни дорог, ни самолетов в небе, ни тракторов… ничего…

— Дак вона, — кивнул в сторону горизонта второй брат, — вон, маковка храмового купола показалась…

А ведь верно, над горизонтом маленькой, но четкой черточкой виднелся крест… И тут я поняла, что что-то не так…

Читала я книжки-то… про попаданок…

Никуда дальнобойщик меня не увозил… и никакие эти мужики не староверы… это, кажется, просто я попаданка…

Понимание задницы, в которую я попала, вышибло дух, как хороший удар под дых. Я закашлялась, подавившись холодным воздухом…

— Сударыня, — прогудел «могильщик-старовер», а на самом деле местный житель, и со всей дури шандарахнул меня по спине, — вам лучше?

Я только закивала… Лучше, конечно… А сама зубы сжала, чтобы еще раз ненароком не кашлянуть. Еще одной первой помощи моя спина не выдержит.

Не знаю, это такие особенные экземпляры мне попались, но вот рядом с ними мне даже бесполезно стараться ромашкой не быть. Помнила я еще, как вчера в их руках билась без малейшего шанса. И если здесь все такие…

Сбылась мечта идиота, называется. Вот я дура! Надо было мечтать еще и о богатом! А у этих могильщиков явно все имущество на себе помещается. Даже у меня больше…

Я посмотрела на свой баул с трусами. С восторгом. Вот он мой шанс на богатую счастливую жизнь. Судя по отсутствию каких-либо намеков на цивилизацию, да и по законам попаданства, вокруг должно царить унылое Средневековье. А у меня тут, если я правильно помню наш заказ, шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть трусов.

Мать моя женщина! Я выругалась… Четыре шестерки гораздо хуже трех… Тут, черт побери, десяток дьяволов и один маленький дьяволенок-шестерка потоптались.

— Сударыня, мы вас в храм отвезем… Вам после нынешней ночи обязательно в храм надо, — второй брат, правивший лошадью, обернулся, — но ежели вы желаете, мы к вашему жениху заедем, сообщим, чтобы вас из храма завтра забрал.

Я закивала снова. Не знаю, зачем мне в храм, но я уловила — там можно будет переночевать. И это самое главное. Остаться без ночлега зимой в незнакомом средневековом городе не самая лучшая перспектива. Только надо вести себя так, как будто бы я местная.

Понятно, что я знать не знаю, как себя ведут местные дамы, но, если буду исполнять то, что говорят, и побольше стенать, как мне было страшно в лесу одной, может ничего и не заметят. Еще надо будет втереть священнику, что у меня от страха и переживаний случилась амнезия. И я все забыла. Даже молитвы… Если они, конечно, здесь есть. Черт, а что за Бог-то здесь? Дракула? Как бы узнать-то?

— А что было ночью? — спросила я осторожно. Я-то помню, как пыталась выбраться из гроба, но что увидели местные?

— Ну, дак, — мужик испуганно взглянул на меня и порозовел от смущения, — вы ж и не помните… Инкуб к вам приходил… Вы, сударыня, криком кричали. И все непотребства разные… Старая кирка у Васусия, не сдержала демона-то… Давно он ее в храме не возил, святым крестом кирку не осенял…

— И-инку-ууб? — Я даже икнула… и переспросила, — к-кирку?

Мужик, то ли Тит, то ли Фрол, поди, отличи, закивал, мотая башкой так, что она могла бы отвалиться.

— Вы, сударыня, не переживайте. Вины в этом вашей нет. Это все Васусий, прости Боже, поленился кирку в храм свозить, раз бабка померла. Но вам в храме помогут, скверну из нутра вашего выгонят! У нас очень уж святоша хороший!

Черт… Это что же получается, эта кирка, которую они мне вручить хотели, чтоб бабкину могилу копать, и есть тот самый ящик, куда меня на ночь упрятали?! А крики мои приняли за одержимость демоном?! Хорошо хоть не сожгли сразу…

Вопросов пока было больше, чем ответов. Но одно я поняла, вера здесь примерно такая же, как у нас. Демоны, кресты, храмы… есть, правда, нюансы… вроде той же кирки непонятной. Но с ними я позже разберусь. Сейчас главное — сойти за свою. Поэтому киваем и прячем глазки в пол… это никогда лишним не будет.

Я оказалась права. Это было попадалово в Средние века в худшем своем проявлении. Мне прямо захотелось обратно в староверскую деревушку. Вонять стало, когда до городских стен оставалось еще с версту. Сначала это просто был неприятный запах протухшей помойки и выгребной ямы одновременно. Пахло, скорее всего, от грязного снега, который вывозили из города и сваливали по краям дороги, где придется. Но рядом с воротами мои легкие отказались вдыхать этот смрад. А ведь сейчас зима. Страшно представить, как здесь воняет летом.

Меня стошнило остатками завтрака прямо на въезде в город. Никто даже внимания не обратил. Стражник — огромный мужик с железным шлемом на голове, из которого торчала косматая, с крошками борода, даже головы не повернул.

А мне сразу стало легче, как будто бы организм смирился с вонью, раз уж сам поучаствовал в ее создании.

А в остальном город был точно такой, как в исторических фильмах про средневековую Европу. Глубокий ров по периметру, даже сейчас вычищенный от снега до самого льда. Деревянный, с железной окантовкой подъемный мост на толстых железных цепях, который сейчас был опущен, пропуская людей и повозки в город. Высокие толстые стены с башнями и бойницами, там, невидимые снаружи ходили воины в кольчугах и с мечами на боку. Узкие улочки между высокими, в два-три этажа каменными строениями… и я сама видела, как из окна дома выглянула женщина в грязно-сером чепце, и невозмутимо опрокинула ночной горшок, выплескивая содержимое прямо перед носом лошади.

Невольно я вжала голову в плечи, чувствуя себя, как при незащищенном сексе с первым встречным… Такой азарт просыпается. Пронесет-не пронесет? И ведь не увернешься, телега шла впритык к стенам домов. Если кто-то поедет навстречу, мы не разминемся.

Слава Богу, до центральной площади, на которой стоял храм, мы доехали, так никого и не встретив. Уже смеркалось, и все разбежались по домам.

Церковь, то есть храм по-местному, я определила сразу. Самое большое и самое шикарное строение во всем городе.

Большой серый, каменный особняк в три этажа, с высокими арочными окнами, и пять башен с маковками и крестами наверху, на центральной части. По углам небольшие, а в центре просто огромная. Ее мы и видели, когда подъезжали. Архитектура, конечно, странная, непривычная, но ведь и мир другой.

Рядом стояли строения поменьше, но явно казенного вида, но их я рассмотреть толком не успела, Тит и Фрол остановили лошадь у входа в храм и заторопились:

— Скорее, сударыня, смеркается уже. Ежели замешкаемся, инкуб вернуться за вами может. Тогда даже святоши отбивать не будут…

И я прямо мысленно услышала продолжение этой фразы: «Сожгут и всего делов-то»

И это очень простимулировало мое желание как можно скорее попасть внутрь.

— А приданое? — тем не менее вцепилась я в баул с трусами.

— Я занесу, сударыня, — слегка склонил голову Тит или Фрол.

Я поверила. Если бы хотели спереть, давно бы стащили. Еще в лесу. Мне, вообще, получается, очень повезло с этими мужиками. На баул мой не позарились, на честь мою — тоже, еще и привезли в город… считай, сколько дней со мной возятся, а у них, наверное, своих дел полно.

— Спасибо вам, Тит и Фрол, — поблагодарила я от всей души спасителей и шагнула в храм. За мной вошел второй брат.