Обжигающий север

Алёна Медведева, 2014

Скована льдами и окутана вечным мраком холодная планета. Она не прощает слабости, не дарит напрасных надежд. Но что, если судьба именно ее предлагает альтернативой смерти? Тут выбирать не приходится. Единственная возможность выжить – брак с жутким стархом и переезд с ним на эту планету. И кто бы мог подумать, что именно Иволон, этот замерзший ад, станет самым прекрасным домом, наполненным обжигающим теплом чужой души и любовью, а вселяющий ужас хозяин, купивший рабыню, – защитником и мужем?

Глава 4

Сценарий вчерашнего утра повторился. Старх разбудил меня осторожным потряхиванием за плечо с целью выяснить, не желаю ли я составить ему компанию в естественном утреннем походе. Сразу решив, что лучше куда-либо ходить под его охраной, сонно кивнула. Пока еще пару минут полежала, окончательно пробуждаясь и потягиваясь, осознала, как я спала… На его плече! Вплотную прижавшись к мужской груди и обнимая его за талию! А еще… моя нога была удобно закинута на его ногу!

Поперхнувшись от ужаса, перестала дышать и медленно-медленно постаралась отодвинуться. Почему-то хотелось сделать это незаметно, но… как это осуществить? Поэтому, поймав на себе взгляд сразу отреагировавшего на мои настороженные потуги старха, смутилась и суетливо начала собираться.

Если вдуматься, выходит, что я подсознательно ему доверять начала? Или бояться перестала? Но сразу честно себе призналась, что это только во сне и, возможно, от усталости. Хотя после этой ночи появилась надежда, что теперь таковые для меня перестанут быть жутким испытанием. На данный момент получалось: что бы ни ждало в будущем — оно будет лучше прошлого.

Как я и предполагала, развешанная вчера влажная одежда за ночь высохла совершенно. Мало того, старх ее еще и починить успел! Так что одевалась с удовольствием, снова испытывая огромную благодарность к этому пугающему меня мужчине. Пока натягивала на себя одежду, старх, полностью одетый, выбрался из кабинки и ждал меня в проходе рядом. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, дернулся и полез в карман своей куртки.

— Витара, — негромко, но четко произнес он, не привлекая внимания других проснувшихся пассажиров, — вот, забыл, это было в кармане твоих штанов.

И протянул мне что-то крошечное, завязанное в кусочек ткани. Недоумевая относительно того, что там могло быть (ведь при задержании абсолютно все изъяли!), осторожно взяла и развернула узелок. Поразительно, но его находкой оказались пять семечек твыи. Наверное, когда-то ела ее и засунула огрызок в карман. Потом огрызок выбросила, а семечки забились в шов… Но как можно было их обнаружить — я сама сколько раз одежду стирала и не подозревала об их существовании! Да и зачем они? Но в данных обстоятельствах выкинуть семечки было как-то некрасиво, поэтому узелок с ними снова запихнула в карман. При этом, не удержавшись, бросила на старха вопросительный взгляд.

— У них запах очень необычный, незнакомый, — пояснил он, верно истолковав выражение моих глаз.

И точно, про обоняние стархов я что-то слышала. Отец как-то упоминал при мне… Вот только что, точно не помню. И вообще… Внезапно подумала, что я не только о стархах мало чего знаю, я элементарного не представляю — имени мужчины, с которым делю постель!

Когда уже шли в сторону санитарной зоны, пользуясь моментом, пока он внимательно следил по сторонам и не смотрел на меня, уточнила:

— А к-как тебя зовут? — И только сказав, сообразила, что прошептала вопрос почти беззвучно, а вокруг стоял шум проснувшегося звездолета.

— Гайвридаил, — четко прозвучало в ответ.

Первым делом удивилась — услышал! А потом… Как?!! Да как это имя хотя бы выговорить, не то что запомнить! О фамилии решила не спрашивать: с утра столько потрясений не осилить.

С туалетом управились быстро, старх проводил меня обратно и наказал ждать внутри кабинки, пока он завтрак принесет. Причем опять еще и закрыл меня. Сидя в кабинке, вновь скатала матрас и убрала подушки. А потом решила попытаться хотя бы руками волосы разобрать. Что там творилось! Вчерашние колтуны стали чистыми, но за ночь нисколько не распались. Пришлось едва ли не раздирать их руками, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок. Под это занятие и думалось неплохо.

В первую очередь озадачилась вопросом: куда он исчезает днем? Я тут отсыпаюсь, а вот чем занят старх — не знаю. Опять же надо узнать, кто он: чем занимается, что ждет нас на Иволоне?

Заскрипел ключ, и, отодвинув крышку кабинки, появился присевший на корточки Гайвр… в общем, старх! Пристроив с краю на днище кабинки вчерашнюю дощечку, снял прикрывавшую сверху тряпицу. На завтрак обнаружился хлеб и четыре крупных яйца.

— Ешь, — кивнул он мне, и я сразу поспешила подчиниться.

— А еду тут раздают специально? — Раньше я на пассажирских кораблях не летала, поэтому таких подробностей не знала.

— Если кто желает, можно ее купить, да. Тут есть раздаточный пункт, там готовят. Но большинство предпочитает свои взятые в дорогу запасы, — пережевывая, пояснил мужчина. — У меня они тоже есть, но тебе вряд ли подойдут.

Я подавилась. Решила стать ему полезной, по возможности не быть обузой, а тут сплошные траты: душ, теперь еще и еда, как выяснилось. И как я сразу не поняла?! Откуда бы еще вареное мясо взялось — ведь не солонина и не сушеное! Быстро положив обратно второе яйцо и недоеденный ломоть, прошептала, уткнувшись взглядом в коленки:

— Я наелась, а это пусть на обед останется… И я… не думайте, мне привычно есть и вяленое, и сухари, и синтетическое… — Да, в моей жизни были периоды, когда месяцами приходилось на одних синтезаторах перебиваться (правда, живот тогда от этих таблеток болел адски…).

— Ешь! — И таким тоном сказал, сопроводив таким яростным взглядом желтых глаз, что я в ужасе стремительно ухватилась за недоеденный кусок и вгрызлась в него зубами.

И все — никаких тебе пояснений или комментариев. Старх продолжил невозмутимо жевать с таким видом, словно минуту назад не выглядел жутко злым и опасным, готовым едва не убить!

— Ты себя как чувствуешь? — услышала я пусть и тихий, но совершенно неожиданный вопрос, поэтому отважилась на непонимающий ответный взгляд.

— Не больно нигде? — немного неуверенно пояснил свой предыдущий вопрос старх.

И тут до меня дошло, о чем он беспокоится.

— Нет, нет! — Для убедительности я еще и головой завертела.

— Ты, пока летим, спи больше, отдыхай. На Иволоне так не получится, — спустя паузу добавил мужчина, купивший меня.

Я решила воспользоваться моментом и, не поднимая глаз, пробормотала:

— А вы? Чем вы заняты днем? Может быть, я смогу помочь? Спать круглые сутки невозможно.

Старх как-то недоуменно качнулся на носках согнутых в коленях ног и предложил:

— Если хочешь, пошли со мной — сама посмотришь.

Конечно, я согласно кивнула — очень интересно узнать о его времяпрепровождении! Пока мы доедали завтрак и допивали воду из фляжки, заметила, что вокруг как-то нехарактерно пусто: мимо никто не проходил, а пассажиры соседних кабинок отошли подальше. Видимо, вчерашний инцидент впечатлил не только меня — нас определенно сторонились. Вернее, сторонились старха. Но он, казалось, не обращал ни на кого внимания вообще, находясь в таком характерном для него, по моим наблюдениям, состоянии безмятежного спокойствия. Неожиданно заметила, что он, немного склонив голову к плечу, рассматривает меня. Сразу вспомнила про волосы и представила, как смотрюсь со стороны. Покраснев, я пролепетала:

— Расчески нет.

— Хочешь мою? — спокойно предложил старх.

Я благодарно кивнула:

— Спасибо! И за одежду тоже! И за… остальное. — Я все же отважилась выразить то, что переполняло душу, и робко добавила: — Вы… очень хороший.

Он никак не отреагировал, и я, набравшись храбрости, все же взглянула на его лицо: выглядел он очень удивленным.

Расческу я получила тут же. Старх нырнул в свой необъятный мешок и, покопавшись внутри, протянул мне столь вожделенный предмет. Расческа была под стать владельцу: деревянная, потертая жизнью и с редкими крупными зубцами — основательная, одним словом. Но главное — была! С благодарным взглядом приняв столь необходимую вещь, быстро сунула ее в карман. Задерживать сейчас его не хотела, но, как только появится возможность, приведу волосы в приличный вид.

Заперев нашу кабинку, старх двинулся к выходу из пассажирского отсека, увлекая меня за собой. Ощущать свою ладошку в его сильной грубой руке было необъяснимо странно. Так меня никто не водил, и пусть подобная манера передвижения объяснялась тем, что маршрут мне неизвестен, но ощущения заботы и какого-то единства не умаляла. Меня вообще мало кто касался просто так, ради помощи.

Шли мы довольно долго, преодолев не один пролет, прежде чем я поняла, что мы оказались в грузовой части корабля. И совсем уж не ожидала увидеть здесь капитана. Вчерашний спаситель появился неожиданно для меня, вынырнув из бокового перехода. Но, кажется, испуганно вздрогнула при его появлении только я — оба мужчины отреагировали на встречу сдержанно и спокойно.

Но когда капитан, бросив на меня быстрый взгляд, поприветствовал: «Доброго дня, теса Тшехар», — и вовсе изумилась. Неужели это и есть фамилия моего спутника с непроизносимым именем? И тогда… получается, насильственный брак считается действительным? Иначе с чего бы капитану так меня называть? Но с вопросами и своими выводами решила не лезть, понимая, что сейчас не до этого. Капитан присоединился к нам, шагая рядом.

— Рид, ты обдумал? — Это капитан что-то выяснял у моего… мужа.

Ого! К огромному облегчению, поняла, что имя поддается уменьшительной трансформации.

— Да. Не в этом году, точно. Пока сложно будет выжить такому большому количеству, — без суеты и торопливости ответил мой старх.

— Но в следующем примешь? — настаивал капитан.

— Если переживем зиму и справимся, да! — В ответе прозвучало уверенное обещание.

Это, видимо, удовлетворило капитана, поскольку, почему-то только мне кивнув на прощанье, он отстал и развернулся назад. А мы со стархом подошли к дверям стандартного грузового ангара. Мой спутник ввел код, активирующий отпирание двери.

— Тут мой груз, — лаконично пояснил он, — который требует ухода.

Я сразу же расслышала странные звуки внутри. Но поначалу, когда вошла в ангар, поразилась его наполненностью. Практически все пространство немаленького склада от пола до потолка было заставлено коробками, тюками и контейнерами любого размера. Столько всего разом я не видела даже в лучшие времена пиратского корабля, на котором выросла, когда запасы делали на полгода. Транспортировка такого огромного количества груза космолетом, да еще на большое расстояние… Да, понятно, почему у него осталось только на спальную кабинку. А теперь еще и меня приходится кормить…

И снова эти звуки. Обернувшись в сторону источника шума, производимого явно живыми существами, обнаружила в уголке… трех риданских оленей!!! Я была наслышана о них, так как их рога считаются огромной ценностью на просторах межгалактического содружества и возможность заполучить их — большая удача. Но вживую видела впервые. Эти животные обитали на Ридане — планете в соседней звездной системе, причем обитают в повсеместно распространенных там подземных пещерах. Но зачем везти их на Иволон?! О том, как они вообще тут появились, я даже не думала. На Ридане тепло даже под землей. А на Иволоне… И корм?! Чем кормить животных, даже если удастся их довезти?.. Впрочем, мой личный опыт общения со зверьем исчерпывался виденной когда-то ручной птицей…

Озадаченно осмотрев оленей, я повернулась в сторону старха. Он деловито вынимал из ближайшего контейнера странные плоские лепешки разной величины. Нагрузив их целую охапку, подхватил ее и понес к загончику. Олени, нервно косясь и фыркая в моем направлении, при приближении старха с тяжелой ношей начали беспокойно переминаться на месте.

Тот, подойдя вплотную, свалил принесенные лепешки рядом с животными и распределил их равномерным рядком.

— Сядь на ящик. — Не оборачиваясь, махнул он мне рукой.

Вопросов в голове крутилось столько, что ноги не выдерживали этого груза. Устроившись на ящике, вытащила расческу, решив между делом и себе полезное сделать.

— Зачем вам олени? — уточнила первым делом я.

— Везу на Иволон, — успокаивающе поглаживая животных, неизменно спокойно пояснил очевидное старх.

— А дальше? — Я затаила дыхание.

— Есть планы на их счет. Что выйдет — посмотрим, — подойдя ко мне, ответил мужчина.

— А пола они какого? — Меня снедало любопытство.

— Две самочки и самец.

Присмотревшись, я поняла, что самец — тот, мощный, с грозными рогами. Продолжая раздирать колтуны на голове и пользуясь возможностью хоть немного прояснить будущее, уточнила:

— Так на планете же очень холодно, да? Как там теплолюбивые олени выдержат? И еда для них? — Жестом указав на контейнеры, я добавила: — Ее завозить надо? На Иволоне же ничего не растет.

— Выдержим мы — выдержат и олени, — твердо заявил мой неожиданный муж и, вытащив из приоткрытого контейнера какие-то шкуры, стал что-то с ними делать. — Пока летим, чтобы не терять времени, взялся тебе теплую одежду сладить, — пояснил он в ответ на мой любопытный взгляд.

Меня снова накрыло непередаваемым чувством — какая забота!

— Там очень холодно? — тихо спросила я.

— На поверхности — холодно даже для меня, — невозмутимо прозвучало в ответ.

Нордический характер! Для меня тогда гарантированная смерть, если этой «тепловой системе» там холодно.

— Как тогда там жить? — Мой голос непроизвольно дрогнул.

— Поначалу сложно будет, какое-то время вообще придется проситься на постой к чужим, но надо будет перетерпеть немного: ты в голой пещере ночевать не сможешь. А потом и сами обустроимся.

— К чужим? — Сердце в тревоге сжалось.

— Ну, не совсем — они тоже стархи. Только не наши. — Гайвридаил (вспомнила!) поморщился. — Но потерпим немножко. Мы постараемся как можно скорее все обустроить.

Я кивнула, мое мнение в любом случае роли не играло.

— Кто из твоих родителей стархом был? — неожиданно прозвучал его вопрос.

Я на некоторое время выпала из разговора, заглядевшись на неожиданно ловкие движения огромных ладоней, которые, уверенно протыкая шкуру, продергивали в образовавшееся отверстие крученый ремешок и, закрутив его в узелок, подрезали, соединяя в единое полотно куски меха. И все так споро и быстро.

— Отец.

— Из какого потока он был?

Недоуменно пожала плечами.

— Я не знаю, он ничего о себе не рассказывал никогда. Я и про то, что он старх, всего однажды от мамы слышала, — честно призналась я и, решив, что должна предупредить его, прошептала: — Во мне от старха ничего нет, я в маму пошла.

— Есть, не сомневайся, — уверенно возразил он. — Кровь себя еще покажет, когда время придет. И если вдруг спросят, знай, что теперь ты относишься к потоку левиоров.

— А что это означает? — Определенно никогда не слышала этого названия.

— Живущие будущим.

Яснее определенно не стало, но буду узнавать все постепенно.

— Тшехар — это фамилия? — Мысль тоже не давала покоя.

— И да, и нет. Но ты можешь носить ее с гордостью, — категорично заверил он меня.

Погрузившись в размышления о странностях собственного мужа, о том, что ждет в будущем, наблюдая за его работой, не заметила, как вычесала все свои волосы, избавившись от колтунов.

— У тебя они красивые.

Я пораженно застыла, услышав эти слова. Кажется, никто, кроме мамы, не говорил мне подобное, не называл что-то во мне красивым.

— Спасибо, — прошептала в ответ я, потупившись.

Нет, не в красоте счастье. Вот сейчас, видя его при ярком освещении, однозначно понимала — некрасивый, страшный даже. Но сердце воспринимало его иначе — наполнялось трепетной теплотой и радостью при взгляде на этого мужчину, который не был жесток и безразличен по отношению ко мне. Повезло, что он появился в моей жизни. И в конце концов, он в чем-то прав. Если у оленей есть шанс там выжить, то почему не смогу выжить и я?