Обжигающий север

Алёна Медведева, 2014

Скована льдами и окутана вечным мраком холодная планета. Она не прощает слабости, не дарит напрасных надежд. Но что, если судьба именно ее предлагает альтернативой смерти? Тут выбирать не приходится. Единственная возможность выжить – брак с жутким стархом и переезд с ним на эту планету. И кто бы мог подумать, что именно Иволон, этот замерзший ад, станет самым прекрасным домом, наполненным обжигающим теплом чужой души и любовью, а вселяющий ужас хозяин, купивший рабыню, – защитником и мужем?

Глава 9

До вечера успела справиться со многим. Лодырничать и раньше себе позволить не могла, поэтому от любой работы не надорвалась бы, а уж тем более ради собственной пользы. После разговора с пожилым стархом развесила сушить выстиранное белье и занялась сортировкой корнеплодов.

Руенз тоже ко мне присоединился. Пояснив, что спина уже не позволяет подобную работу делать, присел неподалеку на ящик и принялся рассказывать случаи из жизни. Я быстро заметила, что и в этой развлекательной болтовне он преследовал определенную цель. То и дело проскальзывали полезные совета да вынесенные из жизни мудрые наблюдения. И было бы глупостью их для себя не отметить. Говорил он больше о хозяйстве, о том, как убежище содержать непросто, как важно с толком, пониманием перспектив и расчетом подходить к ведению дела, созданию запасов, грамотному их расходованию. Я, выполняя руками монотонную работу, сосредоточенно ловила каждое слово. Учиться мне этому надо — теперь и мне тут выживать, а значит, надо вносить свою лепту в общий труд, чтобы еду даром не получать. Бестолковой гирей на шее мужа висеть не хотелось. Но опыта в подобном хозяйствовании не было, и пожилой старх это, видимо, понял. Вот и пытался мои пробелы в знаниях восполнить.

— А вот Кривоне сколько ни говори — отмахивается. Сама, мол, все знает и умнее всех, зачем ей чужой толк, когда своего гонора избыток, — пожаловался он под конец, когда мы уже отправились на запоздалый обед.

— Спасибо, — с искренней благодарностью кивнула я, — мне ваш толк не помешает, верно вы поняли — не сильна я в домашнем хозяйстве.

До вечернего возвращения обитателей в убежище успела еще и высохшее белье снять и сложить в наш мешок, а также вызвалась помочь Кривоне с посудой — помыла ту, что имелась. Находясь со стархиней на кухне, часть которой в глубине была отгорожена короткой переборкой, отделяя жилое пространство от зоны готовки, незаметно наблюдала за тем, как та варила вкусную похлебку. В памяти всплыли почти стершиеся воспоминания о маме, готовящей суп, которая мясо всегда резала на много мелких кусков и добавляла непосредственно в бульон. Увидев, какое количество кусков мяса стархиня отваривала и готовила для нарезки отдельно, подумала, что в супе бы его понадобилось меньше, чем есть вот так вприкуску. Но, помня о жалобе Руенза, с инициативой не полезла.

Когда же появились первые стархи, помогла не скрывающей недовольства Кривоне переносить в общий зал миски и ложки. А потом убежала за ширму и, присев на валик скатанного матраса, принялась заплетать волосы. Чем ближе было время появления Рида, тем больше я беспокоилась относительно его реакции на случившееся днем.

Сегодня он пришел раньше, словно чувствовал. Мы с Руензом по примеру вчерашнего дня только устроились на лавке в сторонке, наблюдая за началом массового раскладывания матрасов, как из-за отъехавшей двери внутрь очень резко шагнул мой муж. И сразу, не теряя времени, направился ко мне. Я переоделась, надеясь, что так запаха Дитора на мне останется меньше, но, судя по прищуренным глазам Рида и подергивающемуся носу, толку от этого не было.

— Что он хотел? — Тон вопроса к Руензу был такой же обжигающе холодный, как и порыв принесенного снаружи мороза.

— Запасы пополнить, ну и Проводника в ней учуял, — сразу пояснил пожилой старх, поразив меня краткостью и емкостью ответа.

— Ждет пищевик? — деловито уточнил мой муж, скидывая меховой покров.

— Да.

— Когда прибудет?

— Через неделю.

— Повидаемся… — уверенно пообещал Рид и обратился уже ко мне: — Напугал?

— Не сильно, — надеясь смягчить его, ответила я.

Муж некоторое время хмуро в меня всматривался и уточнил:

— Ела?

— Нет, мы обедали поздно, поэтому не хочется.

Рид кивнул, а Руенз добавил:

— Я ей скеш дал, обращается она с ним умело. Она же не чует ничего, так на Дитора и налетела.

Мой старх, сворачивая верхнюю одежду, ненадолго замер, задумавшись, а потом кивнул мне:

— Верни скеш.

Скеш возвращать мне, конечно, не хотелось, но права спорить я не имела. Поэтому, привычно крутанув рукой, мгновенно ощутила оружие в ладони и отдала пожилому старху. Он с невозмутимым видом забрал скеш.

Тут же подскочила и Кривона, опять защебетав про припасенный ужин.

— Ты почему сразу с Руензом не связалась, когда Дитор появился? — резко оборвал ее Рид.

Стархиня замялась.

— А вдруг бы он ей глянулся? — наконец поделилась она причиной промедления, а я сообразила, что из кухни с жилой зоной владельца убежища у Кривоны была возможность связаться, и та могла сразу разбудить пожилого старха.

— Я тоже так подумаю в следующий раз, когда Дитор до тебя доберется, — спокойно пообещал Рид стархине и пошел в направлении санитарной зоны.

Кривона расстроилась и, бросив на меня злой взгляд, ушла за похлебкой моему мужу.

Вот же…

Быстро и в задумчивом молчании съев ужин, Рид обернулся ко мне, так и сидевшей рядом с Руензом, и спросил:

— В душ пойдешь?

Я тут же кивнула и, поднявшись, отправилась на этот раз сама собирать нам необходимое для помывки.

Сложив все в пакет, обнаружила Рида уже стоявшим рядом. Мы, как и вчера, осторожно пробравшись через зал, дошли до санитарной зоны. Заскочив по пути в туалет, быстро разделись и шагнули под струи воды. Сегодня я уже более понятливо отнеслась к просьбе мужа помочь с мытьем спины и даже согласилась на его аналогичную помощь. Старх своими большущими ладонями основательно намылил мне не только спину, но и плечи, и бедра. А когда я полностью смыла пену и раскрыла зажмуренные от воды глаза, то обнаружила совсем рядом лицо наблюдавшего за мной мужа. Осторожно вытолкнув меня из-под потока, он оперся руками о стену по бокам от меня и спокойно спросил:

— Разрешишь мне тут? — И, наклонившись ниже, потерся щекой о мое влажное плечо.

У меня сразу перехватило дыхание от волнения и ноги дрогнули в предчувствии первой волны слабости. Молча кивнула, уставившись на широченную грудь, и тут же почувствовала, как руки мужа переместились мне на талию, обхватывая в таком привычном и успокаивающем уже жесте.

Старх молча подхватил меня, приподнимая, и начал слизывать с груди капельки воды. Обхватив шею мужа руками, помогая удерживать меня на весу, вздрогнула от приятного ощущения вызванного прикосновением шершавого языка, медленно скользящего по моей груди. Рид сделал маленький шажок вперед, прижимая меня спиной к стене. Потом поймал губами сосок и, громко причмокивая, принялся его посасывать, вызывая у меня одновременно и улыбку, и удовольствие.

— Готова? — Старху явно не терпелось.

— Да… — тихо прошептала, чувствуя, что тоже соскучилась по ощущению его абсолютной близости.

Приподняв меня выше, дождался, пока обхвачу его за торс ногами, и тогда медленно опустил вниз. Наверное, потому что мы оба очень соскучились по этим ощущениям, рождаемым физической близостью, или подсознательно возбудились, еще пока мылили друг друга, но почти сразу довольно обмякли, шумно дыша и стискивая друг друга в общих объятиях. Руки бессильно соскользнули с его плеч, и Рид осторожно опустил меня на пол, продолжая прижимать к стене.

— Спасибо, — спустя пару минут тихо шепнул он где-то возле моего виска и уже громче добавил: — А теперь снова мыться!

И я, смущенная причиной этой повторной помывки, подхватила гель и начала намыливаться снова, особенно тщательно натирая места, где наши тела соприкасались. Как они существуют с таким нюхом? Вся личная жизнь на всеобщем обозрении.

Когда мы одевались, Рид спокойно и непререкаемо сообщил:

— Сейчас в конец коридора отойдем, если попадешь туда, куда я укажу, скеш дам тебе свой. И завтра последнюю ночь тут переночуем, а с утра отвезу к себе. Готово все не полностью, но там Дитор не объявится точно. Поэтому первое время будет не очень удобно.

Растерявшись от новостей, только кивнула в ответ. Как бы не промазать от волнения, да и смотря с какого расстояния еще стрелять и цель какая… Но в итоге, едва увидев выступ в стене на расстоянии пяти метров, мгновенно поняла, что с закрытыми глазами попаду. И, получив и проверив оружие, мишень уверенно поразила.

Рида это нисколько не удивило.

— Оставь себе, — кивнул он на скеш.

Вернувшись в общий зал, убрали свои вещи и, вместе разобрав матрас, улеглись спать. Рядом с моим стархом засыпать было тепло и уютно, и это не шло ни в какое сравнение с приятной внешностью Дитора.

И снова появилось ощущение, что времени прошло всего ничего, а Рид встал и ушел. У меня же никаких сил не хватало полностью пробудиться — сон крепко держал в своих оковах. Проснулась опять в одиночестве. На сегодня муж никаких поручений не давал, но я уже самостоятельно, умывшись и позавтракав, собрала грязную одежду и отнесла стирать. Надо будет к вечеру все вещи собрать аккуратно, чтобы быть готовой к переезду в будущий дом. Невероятно, но у меня появится дом, где я буду жить постоянно. Это было так непривычно и удивительно.

Когда вернулась в общий зал, появился и Руенз. Поприветствовав пожилого старха, который собрался поесть, отправилась на склад продолжать вчерашнюю сортировку. Работы я сделала немало: почти треть из того, что было в общем контейнере, разложила по грубым тканевым порционным мешкам.

— Ты знаешь, что это за корнеплод? — Голос Руенза раздался вслед за хлопнувшей дверью. Видимо, старх опять решил составить мне компанию.

— Нет, — мотнула головой я, разглядывая ярко-фиолетовый удлиненный овощ, диаметром сантиметра четыре.

— Морус! — пояснил Руенз. — Он всегда должен быть в твоих запасах, и обязательно добавляй в пищу каждый день. Легче всего его потереть и положить в самом конце в похлебку. Он почти безвкусный, но необходим там, где нет естественного освещения. И детям начнешь давать с полугода, вначале сок отжимай, а позже уже и саму мякоть.

— Хорошо, — благодарно кивнула я, уважительно присматриваясь к незнакомому овощу. — А откуда он?

— Морус? С Ридана.

Ну конечно, надо было догадаться, что только в подземном мире этой планеты мог появиться овощ с подобными свойствами.

Мысль о том, что и под поверхностью земли что-то может расти, засела в голове. Опять же и мох этот прижился, хотя мхам и лишайникам много не надо, как я слышала, им и влаги в воздухе вполне достаточно, чтобы выжить, а вот растениям хоть какая-то почва нужна. А откуда ей тут взяться? Без тех же растений, которые ее формируют? Нет ее тут, одна твердая порода под ногами.

— И еще помни всегда, что мясо, конечно, важно в рационе: и еда от него вкусная, и энергии придает, но и растительной пищей не пренебрегай. Она тоже немало пользы дает, пусть эффект и не такой явный. У нас синтетические микроэлементы не очень в ходу, если уж только по нужде большой. А в овощах и вообще в растениях много того, что необходимо и очень полезно. Будешь их добавлять в еду — хворей меньше будет, а сил и крепости здоровью добавишь, — продолжал поучать пожилой старх. — А уж детям и вовсе поначалу мясо есть нельзя.

— Спасибо, я запомню, — искренне пообещала я, мысленно вспоминая все, что хоть раз слышала о съедобных растениях и их использовании. Учитывая, по скольким планетам меня поносила жизнь и со сколькими разумными существами сталкивала, кое-какая информация в багаже знаний отыскалась.

— Рид сказал, что завтра с утра меня увезет, — сообщила я старху.

Тот кивнул, давая понять, что в курсе намерений моего мужа, и вздохнул:

— Ты пока ему жизнь не отягощай, рюкзаком не веси и нервы не мотай. Все не ко времени сложилось у вас, но главное, чтобы к лучшему было. Так что потерпи пока, не так уж и долго придется терпеть, — наставлял он меня.

— Как понять — не ко времени? — насторожилась я и, прекратив работу, вопросительно уставилась на старха.

— Сейчас сложно им и так, а тут жена еще. Да о тебе еще и заботиться надо больше — слабая все же. Его группа планировала семьи на следующий год перевозить, если удастся со всем справиться, — объяснил Руенз.

— Сложно в каком смысле? Работы много? Или жить там тяжело, потому что не готово все? — допытывалась я, пытаясь лучше понять ситуацию.

— Нет, жизненные условия — это ерунда, они поначалу там едва не снаружи ночевали, так что сейчас уж точно лучше, но вот работа… И обязательства поджимают. Мало их, а замахнулись серьезно. Вот и выкладываются сейчас, всего неделя осталась, а не успевают. И с долгом на следующий год уходить не хотят. Ведь распределительная гильдия межгалактического содружества юлить начинает: то проценты потом вырастают до непосильных, а то и вовсе — сделаешь всю разработку, самое сложное отладишь, процесс запустишь и оказываешься ни с чем — патента лишают. Сколько так уже случалось. Вот Дитор тот же — не может теперь вырваться из зависимости. А все почему? Потому что не свое! Пока право на собственность не обретешь, все и всем должен будешь. А какое же это стабильное будущее? Так и выйдет, что от пищевика до пищевика перебиваться будешь… — Старх погрустнел.

— Руенз, — уточнила я, — Рид и стархи с ним сейчас работают в оплату долга?

— Да, ведь начали только. Давно он все это обдумывал, пока здесь вот так же жил и работал. Нашел единомышленников, и вместе они решили уйти и отдельно обживаться. Но начинают все одинаково: патент на разработку определенного участка Иволона в гильдии получают в счет определенного объема гелия-3. А гильдия не смущается, они там столько запрашивают… И кому какое дело, что с нуля начинают: надо еще шахту прорубить, добычу руды обогащенной начать, оборудование завезти, установить, отладить, процесс запустить. А год не резиновый. Редко кто успевает. А на второй год если с долгами уходишь, и все, там договор по патенту такой грабительский, что себе дороже выходит. А еще ресурсы для жизни нужны, а цены на все, что привозят, кошмарные.

Сглотнув, я замерла, размышляя о ситуации. Вот тебе и постоянный дом, и стабильное будущее. И жена моему старху сейчас нужна как звездолету мазутный дизель. Сил и времени отнимает много, а пользы — никакой. Зачем все же женился? Пожалел? Решил от смерти спасти? Но что он вообще в изоляторе делал? Опять же времени сколько на себя отнимаю — вынужден каждый день в убежище ездить. Еще и комнату мне делает. Эх, знать бы, я бы и в одной с оленями пожила недолго. Это все ерунда в сравнении с возможностью получить ту собственность. Понятно, почему муж рано уходит. И быть ему такой обузой совсем не хочется.

— А… — запнулась я в волнении, — они много не успевают? Еще и на обустройство мне комнаты отрываются…

— Много. С комнатой пока никак, Рид поначалу намеревался, но потом решил, что лучше ты неделю у меня поживешь, а с комнатой уже потом разберутся, после прилета пищевика от гильдии и всех взаиморасчетов. Они всемером работают, не прерывая процесс ни на минуту, спят по очереди, но минимум трое всегда у компрессоров. Руды достаточно заготовили, и надо успевать гелий извлекать, сжижать его и готовить для транспортировки. А компрессоры от постоянной работы не выдерживают — раскаляются, внутри же постоянный синтез идет, и тепловой энергии высвобождается колоссально много. Рид и так там уникальную систему охлаждения создал, но боится, что не выдержит оборудование работы в таком режиме. — Пожилой старх покивал своим мыслям. — Оно и не выдержит.

— А они сами как? — поразилась я. — Если там такая жара?

— Так мы регулируем температуру тела своего, подстраиваемся и к жару, и к холоду, — отмахнулся Руенз.

— Может быть, мне тогда лучше здесь остаться? А Риду эту неделю не ездить? — попросила совета я. — Он мне свой скеш дал, так что теперь…

— Ты Дитора не знаешь, а мы знаем, — грустно вздохнул Руенз. — И что скеш? Много ты им отобьешься? Рид не пойдет на это, он побоится тебя на неделю без защиты оставить, а возможности приезжать нет. Потому и забирает. Вот и говорю: не капризничай там, потерпи уж.

Я кивнула, вновь принимаясь за сортировку моруса. Со скешем я — грозный противник, хотя откуда им об этом знать. Да и глупо недооценивать этого Дитора, раз его так побаиваются. Но ситуация с добычей топливного гелия очень обеспокоила.

— А нельзя никого к ним в помощь, из тех, что тут работают? — спросила я некоторое время спустя.

— А платить чем? Все, что им удалось за год добыть, уйдет в счет оплаты патента. Что было накоплено, потратили на запасы, до следующего поступления денег год ждать. Те, что с ним сейчас, на постоянную работу пришли, там уже о другом сотрудничестве речь — они сразу оплату требовать не станут. Да и им важнее год прожить, стабильно процесс отладить, чтобы семьи перевезти. А со стороны приглашать — платить надо сразу, а нечем. — Руенз многозначительно пожал плечами.

Мне сразу вспомнился и душ на звездолете, и натуральная еда, и немалая пошлина, уплаченная в изоляторе… Ведь неспроста же он не каюту себе взял, а спальную дешевую кабинку. На душе потяжелело.

— Чего хмуришься? Разочаровалась в муже? — настороженно уточнил старх.

— Нет, в себе, — честно призналась я. — Он потратился на меня очень. И при… встрече, и во время полета.

— Об этом не переживай. Жена не пустое место — как не обеспечить, знал же, куда везет. А с Зулом, капитаном рейсовика, они давние знакомые. Так что о тех тратах вообще не думай, — уверенно успокоил старх. — Главное, сейчас ему проблем не добавляй.

Я была очень благодарна пожилому старху за то, что подготовил меня, позволив избежать в дальнейшем многих ошибок. До самого обеда и после него занималась разбором корнеплодов, намереваясь завершить начатое до отъезда, и думала, думала, думала… Очень хотелось им помочь, но как — я не представляла.