Глава 5
— Доброе утро. Как себя чувствуешь? — привычный вопрос на сонные шаги за спиной.
— Всё лучше и лучше, — привычный ответ, хотя слышно тяжелое дыхание.
— Я сегодня поздно вернусь, так что поешь без меня и ложись спать. Кстати, по пути в магазин зайду, чего-нибудь хочешь? Я приготовлю завтра.
— Хм… Мяса хочу.
— У нас праздник какой-то, что ли?
— Не ворчи, ёжик. У меня купили ещё одну картину, можно и побаловать себя.
— Раз так, — сквозь слова слышна улыбка, — хорошо. Какое мясо хочешь?
— Любое. И я дождусь твоего возвращения.
— Тебе беречь себя надо, а не геройствовать.
— Всё равно дождусь. Не успокоюсь, пока не обниму свою упрямую девочку, — теплые руки обняли за плечи, и волос коснулся поцелуй. — Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя. Тогда постараюсь вернуться поскорее. Обещаю.
Руки ослабли, и бессознательное тело свалилось в траву. Лошадь испуганно заржала, поднялись обеспокоенные крики, но всё было словно в густом тумане.
«Папа…»
— Кааль!
Горячая голова не поднималась на зов. Отупевшие глаза закрылись, погружая сознание в отвратительно липкую тьму.
Трудно сказать, сколько прошло времени — часов в этом мире ещё не придумали, — но девушка открыла глаза. Голова налилась свинцом, к горлу снова подошел душный горький ком. Но прохлада потемневшего мира возвращала в чувства.
«Что со мной? Солнечный удар? Просто уснула? Обморок? Из-за чего? Недосып, голодание, стресс… Пф, конечно же, ничего из этого. Когда же это все закончится?»
Она осторожно приподнялась на локтях. Со лба упала влажная тряпка.
— Очнулась?
Сахраз смотрел на неё с другой стороны трепещущего костра. Кааль пощурилась от яркого света. Голова кружилась, но она смогла сесть.
— Спасибо, — сказала она, указав на тряпку.
— Если что-то болит, говори. Ты упала прямо с лошади.
Девушка согнула-разогнула пальцы, ощупала колени, нашла пульс.
— Вроде всё в порядке. Только голова гудит. Просто отдохнуть надо.
— И поесть. Вот, возьми.
Перед ней появилась деревянная посудина, наполненная какой-то густой массой. В полутьме и не разобрать, что именно в ней плавало. Хотела было отказаться, но тут же заболевший живот потребовал об обратном.
— Спасибо, — сказала она, принимая помощь.
Кааль с удивлением посмотрела на ложку, которую взяла в руки. Вырезанная, гладкая, широкая и неглубокая. Сколько времени потребовалось, чтобы сделать её? А плошку? Еду на костре приготовить?
«Я ничего из этого не умею делать. Я такая бесполезная».
Зачерпнув ложкой массу, она поняла, что это какая-то крупа с покрошенными в неё мясом. Пахло неплохо, поэтому она рискнула попробовать на вкус.
— М? Вкусно. Что это?
— Нравится? — улыбнулся воин. — Готовил её как-то в учебных походах, ребятам тоже нравилось. Карачу многие не любят, но её просто нужно правильно приготовить.
Кааль улыбнулась. Ей многое нужно узнать, ведь даже крупа, из которой приготовлена каша, оставалась для неё загадкой. Зато съедобно.
Мужчина пошевелил веткой хворост, и огонь расцвел с новой силой. К небу вырвалась огненная пыльца, и девушка подумала, что давно не видела звезд, а таких красивых — никогда. Дома небо почти всегда было затянуто дымкой смога, а ночью звезд было не видно из-за огней суетливого города. Да и некогда было на небо смотреть.
Вокруг все спали. Лошади тихо похрапывали в темной дали. Позади зашелестел лес, потревоженный холодным ветром, и девушка ощутила запах воды. Деревья черной стеной возвышались, загораживая небо, и страшно было думать, кто скрывался за теми стволами. Но почему-то здесь, под защитой огня, было совсем не страшно. Хотя, может быть, дело было в незнакомце на той стороне света.
— Сахраз?
Мужчина поднял голову.
— Может, расскажете что-нибудь о себе, — попросила девушка, грея пальцы о теплую плошку. — Я ничего не знаю об этом мире. Мельфир рассказал немного о истории империи, но для меня этого недостаточно.
Сахраз задумчиво улыбнулся, опуская глаза к огню.
— Всё, что было, теперь не имеет значения. Мы изгнанники собственной страны.
— Что произошло в тот день? Как вам удалось спастись?
Ветки испуганно треснули в костре. Сахраз тяжело вздохнул.
— Возможно, позже я смогу тебе рассказать. Но спаслись мы чудом. Нет, не спаслись. Позорно сбежали, когда головы остальных вешали на главных воротах.
Кааль застыла, боясь вздохнуть. Её напугала та боль, что сквозила в голосе. Казалось, загляни она сейчас в его глаза, смогла бы увидеть воспоминания, которые пульсировали незаживающей раной. Хотелось сказать: «Главное, что вы живы», но это скорее бы вызвало горькую усмешку. Живые завидуют мертвым.
— Мельфир сказал, что вы можете научить меня владеть мечом, — тихо произнесла она, глядя на массивное оружие, лежащее справа от воина.
— Мечом? — мужчина поднял на неё удивленный взгляд.
— Я понимаю, что женщинам нельзя владеть оружием, но… — девушка сообразила, какие порядки могут быть в новом мире, но воин остановил её жестом руки.
— Нет, женщины имеют право защищаться. Этот закон живет ещё со времен Первой императрицы, но я всё равно не буду учить тебя. Как только возьмешь меч на поле битвы, то сразу же станешь врагом. Тебя убьют.
Внутри всё похолодело. Никаких преувеличений. «Убьют» — это факт.
— Понимаю, — она судорожно сглотнула вставший в горле ком. — Но если не мечом, то чем мне защищаться?
— Ты под нашей защитой.
— Нет. Не хочу так, — Кааль мрачно опустила глаза.
— Ты нам не доверяешь?
Когда она снова подняла на него глаза, Сахраз увидел упавшую на её лицо тень. В глазах, что смотрели на него исподлобья, пронеслись воспоминания пережитого дня, смешавшиеся с искрами костра. Мужчина сконфуженно кашлянул, сказав:
— Прости.
Тень ушла с лица, и огонь покинул глаза.
— Нет, я… — девушка уже с другим лицом смотрела на него. — Всё в порядке. Я не злюсь, тем более на вас. Просто… Я не хочу быть обузой. Хочу быть самостоятельным членом группы.
— Раз так, — вздохнул воин, чуть подумав, — могу дать тебе клинок.
Он откинул край плаща и снял с ремня ножны.
— Намного меньше меча, незаметный и достаточно легкий, — Сахраз протянул девушке оружие.
Кааль посмотрела на массивную рукоять с круглым навершием и крестовидную гарду. Она медленно вытащила клинок из ножен, сталь сверкнула на пламени. Обоюдоострый. Им убивали. Сердце забилось чаще.
— Пусть будет у тебя. Позже научу правильно держать. Но помни, что твое главное оружие — магия, а я уж постараюсь, чтобы ты не пустила клинок в ход.
— Есть ли у меня эта магия, вот в чем вопрос, — вздохнула Кааль, вернув клинок в ножны. — Боюсь, у меня нет никаких навыков, которые могли быть здесь полезны.
— Не говори так.
— Нет, серьезно. Если сейчас из леса выбежит кто-то с ударом сильнее кошачьего…
— Здесь только кролики, — чуть улыбнулся мужчина. — Каждый по-своему полезен, Кааль. Ты же лекарка?
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Ты осмотрела себя так, как обычно лекари осматривали моих парней в лазарете, — ответил Сахраз.
— Вот оно что… В моем мире меня бы называли vrach. Сокращенное слова от «врачеватель», у вас же есть такое? — тот кивнул, поняв сказанное. — Но я только начала учиться. Первый kurs universiteta. Эм… первый год в Академии. Так что я многого не знаю и неопытна.
— В своем мире ты из дворянского рода?
— Пф, нет, — та горько усмехнулась. — То, что я учусь в Академии не значит, что у меня высокий статус. В моем мире все учатся, а я училась не в самом престижном месте.
— Раны перевязывать умеешь?
— Да. Первая помощь — это мой конёк, — снова горькая усмешка, скрывающая страшные воспоминания о применении навыков. — Но на этом мои полномочия заканчиваются.
— Уже кое-что, — кивнул Сахраз. — Тебе осталось пару наших трав узнать, и мне не страшно будет идти в бой.
— Спасибо за доверие, — грустно засмеялась девушка.
Слева послышалось движение. Одеяло откинулось, и с земли поднялся Кайон. Кааль отвела глаза. Лидер подошёл к Сахразу и сказал, игнорируя присутствие девушки:
— Иди отдохни. Фаррея не буди, я за него.
— Из нас двоих вам отдых нужен больше, — вздохнул воин, поворошив горящие поленья.
— Не спорь.
Ничего не ответив, Сахраз поднялся и с поклоном уступил место у костра. Кааль проводила его грустным взглядом.
— Ты тоже, — нетерпеливо произнес Кайон, уставившись в огонь.
От его голоса внутри всё натянулось, как струна. Девушка почувствовала, как сильно сжались зубы. В голове все ещё звучали те страшные слова: «Мне плевать на твоего отца».
Не услышав ни её движений, ни слов, тот поднял на неё взгляд, полный огненных искр.
— Я не доела, — ответила та, на что принц раздраженно цыкнул и отвел глаза.
Но Кааль не прикоснулась к еде. Кусок в горло не лез. Она продолжила сидеть напротив него. Уйти сейчас — это дать понять, что грубостью и пренебрежением можно заставить её подчиниться. Она хотела другого к себе отношения, но пока не знала, как его добиться.
— Я тебе не враг, — сказала она шепотом.
— Знаю, — беспощадно ответил тот. — Ты не враг, ты слуга. Делай, что говорят — это всё, что от тебя требуется. Ты никогда не станешь нам равной.
Зубы больно стиснули нижнюю губу. На языке завертелись колкие ответы на колкие слова, но ни к чему хорошему они бы не привели. Вдох, выдох…
— Все эти люди, что пошли за тобой, когда-то тоже были лишь твоими слугами, но теперь они твои друзья. Я тоже попытаюсь.
— Все вы, женщины, одинаковые.
Кааль опешила от той ненависти, что превратила шепот в раскаты грома.
— Я не…
— Иди спать. Быстро.
Его глаза прожигали девушку насквозь. Она вернулась на свое место, но даже забравшись в одеяло с головой, она не смогла спастись от ощущения злого взгляда на себе. Она боялась пошевелиться.
«Папа, папочка, забери меня отсюда… Скажи, что это просто плохой сон. Папа!»
По щеке снова покатились слезы, к горлу подкатил ком, и она испугалась, что сбивчивое дыхание может её выдать. Казалось, Кайон все ещё наблюдал за ней. Скоро страх так вымотал её, что она провалилась в сон.
