Толмач, или Ментальные маги вне закона

Алёна Вельт (2024)

Казалось бы, судьба и так обделила Валентину Матушкину, любимый мужчина предал, перспектив на будущее никаких не осталось, ни ребенка, ни котенка, ни богатства, ни красоты, ни молодости. Жизнь ее оборвалась внезапно, в грозу, от удара молнии. А дальше, она оказалась в магическом мире Ларей, в теле юной баронессы Валэнтейн Амброуз. С запрещенной, в этом мире, ментальной магией. Чего добивались Боги, совершив такой обмен душами? И как теперь выжить Вэл?

Глава1

Матушкина Валентина Андреевна.

Май выдался теплым. Уже отцвела черемуха, и ежегодные весенние заморозки уже прошли. Сейчас проходя мимо школьного двора, Валентина Андреевна вдыхала аромат цветущей сирени. Сегодня у школьников закончились экзамены. И женщина в строгой прямой юбке и белой блузке возвращалась домой. Одну ее руку оттягивали букеты цветов, а в другой она несла свой учительский портфель. Валентина Андреевна не была старой, но строгая прическа, унылая одежда и очки старили женщину минимум лет на пятнадцать. А ведь Валечке, было всего сорок лет. Хотя для своих школьников, она была в одной линии со старушками. А для Раисы Михайловны, бессменного завуча школы, что на днях отмечала юбилей семьдесят лет, она была девочкой. Все относительно в этом мире. Но женщина трезво и критично оценивала свои перспективы и возможности. Она не молода, не красавица, не замужем, детей нет, нет каких то особых достижений в работе. Она просто учитель английского языка в средней общеобразовательной школе.

Хорошо, что небольшая квартирка ей досталась в наследство от родителей. С её мизерной зарплатой, она даже на коммуналку в их маленьком провинциальном городке не смогла бы накопить. И она уже представляла свою старость в окружении оравы кошек. Животных она всегда искренне любила. И все дворовые коты всегда ее встречали, ведь знали, что у женщины для них припасено что-нибудь вкусненькое. Сейчас завести питомца ей не позволяла совесть, она целый день на работе, а животные не любят оставаться одни, конечно если это не аквариумные рыбки. Но они вгоняли Валентину в тоску. И еще она искренне не любила свое имя. « Ну как, ребенка можно было назвать таким архаичным именем?», — каждый раз возмущалась она. А потом просто всем друзьям и знакомым стала представляться, как Вэл. Школьники называли ее по имени отчеству, а за глаза «матушка». Ну тут уж спасибо, надо сказать фамилии и слишком доброму нраву женщины.

Сколько раз Раиса Михайловна говорила ей: « Добрая ты слишком Валентина Андреевна, сожрут ведь тебя и косточек не оставят». На что Вэл лишь всегда отшучивалась: « Как говорил Короленко: «Доброта спасет мир».

И только одному человеку она позволяла себя называть Валечка. С Павлом они познакомились еще будучи студентами. В молодости все новые контакты и связи устанавливаются проще. Вы знаете, что молоды и у вас уйма времени на разные эксперименты, в том числе и в отношениях. Большинство браков заключается, именно в этот период. Они с Павлушей Баженовым, оба учились в педагогическом институте. Она на учителя английского языка, он на спортфаке. Как то сразу прониклись симпатией друг к другу, и уже к концу института, съехались и жили вместе.

Конечно, Валентине, как и любой девушке хотелось белого платья и застолья с друзьями и родными, но денег у бедных студентов не было. И чтобы не расстраивать своего мужчину, Валя всегда старалась избегать этого разговора. В надежде, что однажды, они накопят денег и отпразднуют свадьбу с обязательным медовым месяцем после. А пока они и так были счастливы. Только мама Валентины, как то расстроенно спросила: — Как же так, дочка? Как то не по-людски вроде?

Отец Валентины умер, когда девочка, училась в старших классах. Она была единственным, долгожданным и очень поздним ребенком родителей. Ее мать была уверена, что у неё уже началась менопауза и поэтому к отсутствию периодических дней отнеслась спокойно. И лишь, придя к терапевту с жалобами на излишнюю отечность конечностей, её отправили к гинекологу. А тот обрадовал женщину предстоящим материнством. Зинаиде Петровне, на тот момент было сорок девять лет. Ее муж был старше женщины на двенадцать лет.

В детстве, когда Зинаида Петровна, забирала девочку из садика, другие дети интересовались, почему за ней всегда приходит бабушка, где же ее мама? На что Валентина, лишь насупив брови, уходила.

И когда Валентина с Павлушей решили жить вместе, Зинаида Петровна лишь повздыхала. А позже, когда они с Павлушей решили взять квартиру в ипотеку на пятнадцать лет, без раздумий отдала все свои накопления на первоначальный взнос.

Через несколько лет ее не стало. А Валентине досталась, скромная родительская двушка в наследство. Ее они с Павлушей решили сдавать, чтобы облегчить себе тяжесть выплаты ипотеки. Но все равно денег катастрофически не хватало. Валентина хваталась за любую подработку: дополнительные классные часы в школе, репетиторство, он-лайн переводы текстов, даже было, что и подъезды мыла. Павлуша работал вместе с ней в школе, а по вечерам устроился в строительную компанию. Так, он и дома много, что своими руками сделал. Они оба выбивались из сил, но у них была цель. И ради этой цели Валентина пожертвовала своей мечтой стать матерью.

— Ну куда, нам сейчас ребенок? — спрашивал ее Павлуша, когда однажды выяснилось, что несмотря на все предосторожности, Валентина забеременела. — Я обещаю тебе, что как только мы выберемся из этой долговой ямы, сразу же займемся этим вопросом.

И она, размазывая слезы по лицу, отправилась в больницу на аборт. К сожалению, дальше этот вопрос больше не вставал. После аборта, у нее возникли осложнения, и последующий диагноз — бесплодие.

Она все так же хваталась за все подработки и ограничивала себя во всем. Её старые и единственные, прохудившиеся туфли, уже было стыдно нести даже в ремонт. Каждый раз старый мастер на неё так смотрел, и ворчал, — Вы бы мне еще медицинские бахилы на ремонт принесли, они и то целее будут.

И как часто, ловила она себя на банальной зависти. Когда их школьный психолог, рыжеволосая красавица Лариса, хвасталась очередным колечком с бриллиантиком, подарком ее мужчины. И на все восхищенные возгласы коллег отвечала:

–Если мужчина любит, его даже просить ни о чем не надо, он сам рад делать подарки своей женщине.

А Валентина думала: «Конечно, если над ним не висят невыплаченные долги.» И снова пыталась загипнотизировать дырку на туфлях.

— А что ж он тебя после работы никогда не забирает? — любопытствовали коллеги.

— Что я, корова что ли? После выпаса меня забирать? — отшучивалась Лариса.

И вот, когда впереди остался всего лишь год до полной выплаты ипотеки, Павлуша сказал:

— Валюш, что-то у нас из отношений пропал огонь былой страсти. Давай, как в юности, будем снова на свидания ходить, ждать встречи друг с другом.

— Так с работы придем и увидимся, — непоняла она сути вопроса.

–Вооот, я об этом и говорю! — воскликнул Павлуша. — Давай ты на время, к себе в квартиру переедешь, и мы будем с тобой встречаться, как раньше. Реанимируем наши чувства!

— Павлуш, так у меня и не умерло ничего, что нужно реанимировать!

–Матушкина, ты чего такая неподъемная на авантюры! — шутя сказал Павлуша, и она сдалась.

Со следующего месяца женщина съезжала к себе в квартиру, чтобы начать встречаться с Павлушей, как влюбленные. «Может он уже и предложение мне сделает? Не зря ведь, так его на романтику потянуло?» — надеялась она.

Но прошла неделя, а они так и не встретились, на все звонки Вэл, Павлуша отговаривался полным завалом на работе. «Ну наверное интерес подогревает», — усмехнулась она. Через две недели, Вэл сидела в учительской, заполняла журналы. В дверь впорхнула счастливая Лариса.

–Поздравьте меня, я вышла замуж!

Коллеги сразу кинулись с поздравлениями.

— Ты фамилию мужа взяла или на своей осталась? А то ведь внутренние документы тоже надо будет переделать? — спросила завуч, Раиса Михайловна.

–Да я взяла фамилию мужа. Теперь я Баженова!

А Вэл удивил этот факт: «Ну надо же, одни Баженовы вокруг меня».

А кто-то из учителей повторил её мысль.

–А вы, что же, теперь с Павлом Дмитриевичем однофамильцы?

–Почему однофамильцы, он мой муж! — завила Лариса.

И в учительской повисла звенящая тишина, и все уставились на Валентину Андреевну. Все знали, что хоть они и не состояли в официальном браке, но еще со студенческой скамьи живут вместе.

А до Вэл медленно доходил смысл ее слов. И накрывала вся чудовищность и абсурдность ситуации. Она пыталась зацепится хоть за что-нибудь, что поможет ей сохранить остатки самообладания.

— Лариса, у вас крайне не смешные шутки, — тихо произнесла она.

— При чем тут шутки? — так же продолжая наставить на своем, сказала разлучница. — Вот, я как раз в секретариат несла свидетельство о браке. Да что вы так разнервничались? — глядя на посеревшее лицо Вэл, воскликнула она! — Вы же ведь, давно уже вместе не живете!

–Если для вас две недели это давно, не смею вас переубеждать! Вечером я зайду, заберу свои вещи, — выдавила она из себя.

Коллеги, потупив глазки, тихонечко начали выходить из учительской. Вэл же пыталась собрать себя по кусочкам. В её голове просто не укладывалось. Как, любимый Павлуша мог так её предать? Как в ЕЁ уютной квартирке, в которую было вложено столько сил и средств, сейчас хозяйничает другая женщина? Вся жизнь словно рухнула. Но у неё оставалась надежда, что Павлуша, примет все это во внимание и они разделят квартиру пополам. Тогда на эти деньги она сможет, хотя бы сделать ремонт в родительской квартирке. Ведь ремонт там делал еще её отец, когда был жив, а это больше двадцати лет назад. А потом, они с Павлушей считали не целесообразным тратить деньги на сдаваемую в аренду квартиру. Пытались поскорее закончить ремонт в собственном жилье.

Вечером ей пришлось прийти в её бывшую квартиру.

Павлуша встретил женщину на пороге. И сразу же заявил.

–Валюша, ну давай только без истерик. Наши чувства с тобой, давным-давно прошли. Такое случается. Да. Я полюбил другую женщину.

–Хорошо, — стараясь говорить спокойным голосом, сказала она. — Но ты же понимаешь, что в эту квартиру я тоже вкладывалась.

Тут глаза Павлуши забегали, и он ответил: — но ты ведь и жила здесь. Так что, считай это была твоя плата за пользование жильем.

А женщине становилась понятна вся картина. Вложенные деньги, никто ей отдавать не планирует. Квартира записана на Павлушу, ипотеку он оплачивал со своего счета, предварительно забрав всю наличность у нее. Они не в браке. Может какой-нибудь ушлый адвокат и смог бы, что-то отсудить у Баженова, но гонорар за адвокатские услуги будет наверное равен по стоимости компенсации. Да и нет у неё денег на адвоката. Так мерзко стало от того, что человек, которого она искренне любила столько лет, сейчас выставляет её, как бездомную собаку. И она озвучила последний аргумент.

–А как насчет того, что на первоначальный взнос деньги давала моя мама?

–Ой, ну если ты такая меркантильная, — начал раздраженно говорить Павел. — Я отдам тебе эти деньги, только не сейчас. Мы с Ларисой ждем ребенка. И сейчас у нас просто нет свободных денег.

–Вот как значит? Деньги на колечко с бриллиантом для Ларисы у тебя есть. На ребенка у тебя деньги есть? А когда я нуждалась точно в том же. Ты мне отказал?

–Вот давай сейчас только без истерик, — сказал Павел. — Я думаю, нам больше не о чем говорить. Квартира записана на меня, у тебя нет никаких прав на нее. Если тебе нужны деньги, я отдам, как только появится возможность. Но, я не могу сказать, когда это произойдет.

Это означало, что никогда.

–Но ты хотя бы позволишь мне забрать свои вещи? — спросила она. — Да конечно забирай! Хотя, Лариса уже тебе все сложила в коробку. Вон она, стоит у входа.

Вэл покосилась на коробку у входа. Вздохнув, на последние деньги, вызвала такси. Погрузив коробку в багажник подъехавшего седана, вздохнула. Коробка вещей вот и все, что и осталось после пятнадцати лет совместной жизни. Старомодные дешевые шмотки и её разбитое сердце.

И вот сейчас, спустя две недели после того самого разговора. Валентина шла после работы домой. Сегодня закончились экзамены у ее школьников. И она неспешно брела по цветущим улочкам ее любимого городка. В небе набухали тучи. В воздухе запахло озоном. Гроза обещалась быть знатной. И она поспешила домой. Дождя, ее старенькие туфли не переживут, и тогда еще неделю до аванса ей придется ходить либо в резиновых сапогах, либо в домашних тапочках.

Проходя мимо пустыря сразу за ее домом, на котором стояло одно единственное дерево, Валентина услышала жалобный писк. Подняв голову, она увидела, что на дереве сидит маленький, белый пушистый котенок. Который никак не мог спуститься. Вздохнув, она подошла к скамеечке у подъезда. Сложила цветы. Поставила свой портфель. И вернулась, чтобы помочь котенку слезть. Она уже решила, что оставит кроху себе, хоть кто-то буде ждать ее дома. Она всю жизнь хотела домашнего питомца, но у мамы была аллергия на шерсть животных. А Пашенька, просто не любил никакого зверья. Но, не успела она еще дойти до дерева, как крупные капли дождя упали ей на лицо. И спустя мгновение. Вода хлынула с неба неудержимым потоком. Мгновенно проникнув до нитки. Валентина ускорилась к дереву, чтоб снять котенка. Привстав на цыпочки, она потянулась, и подхватив пищащий комочек под живот, сняла с ветки. Прижав кроху к груди и она уже собиралась рывком домчаться до подъезда, где на скамейке лежали побитые ливнем цветы и промокший портфель. И в этот момент, небо разрезала яркая вспышка молнии. Которая ударила в единственно стоящее дерево. Женщина поняла, что для нее это конец. Из курса физики, она знала, что электрический заряд разливается от дерева по мокрой земле на несколько метров. Шансов выжить у нее нет. И отчаянная мысль пронзила её: « Боже! Я не хочу умирать. Дай мне шанс, я ведь так и не испытала простого человеческого счастья!» А дальше наступила темнота.

Придя в себя. Она боялась открыть глаза и раздумывала. После такого удара молнии, скорее всего, у нее обожжены все внутренние органы. Да и внешность, скорее всего, пострадала. Она и так то была не красавицей. А сейчас, наверное, и без слез не взглянуть. Она и лежала и раздумывала. Странно, почему она не слышит звуков медицинских приборов. Да и сама тишина какая то подозрительная. А еще в нос ударил нестерпимый, жуткий запах немытого тела, протухшей селёдки, и экскрементов.

Но тут сбоку раздался шорох. А затем и чей то разговор.

–Ох бедная, ну отмучилась ты уже. К лучшему, что богиня прибрала тебя к себе, — тихо приговаривал старушечий голос. — А так глядишь, пришлось бы тебе капли белладонны капать. Устала уже настоятельница ждать, когда ты богам душу то отдашь. Деньги то, за твою кончину она уже получила.

И тут же громче женщина крикнула кому-то:

— Гавр, у тебя сегодня много работы?

–Да, просто не продохнуть! Кликни мне кого, на помощь! Вырытых могил больше нет, придется всех в одну скидывать! — пробасил откуда то издалека мужской голос.

— А то, тут юродивая померла, скинь тело потом вместе со всеми в могилу, — прокричала снова старуха. В ответ ей что-то ответили, но она уже вышла из комнаты.

Вэл прислушалась, какой странный диалог. Да и сам язык. Язык показался ей незнакомым. Она, как специалист романо-германской филологии, легко могла, если не свободно говорить, то хотя бы относительно понимать большинство языков этой группы. А здесь она понимала абсолютно все, но не могла идентифицировать принадлежность языка. «Чудны дела твои Господи», — подумала она. «Неужели это так удар молнии сказался на моих умственных способностях?»

Она уже было хотела, открыть глаза и потребовать врача, но тут она почувствовала на груди что-то мягкое и пушистое. Приоткрыв один глаз, она увидела перед собой мордочку того самого котенка, которого она сняла с дерева. И не успела еще мысль оформиться, откуда здесь котенок, как в ее мозгу стали пролетать видения-воспоминания. Это были точно не ее воспоминания, а девушки Вэлентейн Амброуз. Но, почему то в этих видениях Валентина себя ощущала этой самой Вэлентейн.

«Может я вижу, свои прошлые жизни? Есть ведь такая наука реинкарнационика?», — размышляла Валя. Периодически выплывая из видений и погружаясь в них вновь.