Бабник

Аля Алая, 2023

Каждую ночь за стеной одно и то же, только девушки меняются. Они стонут, кричат, некоторые плачут.Я не завидую, нет! Мне неинтересен бабник, которого половина женского населения Москвы голым видела.Но интригует.У него в штанах что-то особенное? На что они ведутся, запрыгивая к нему в постель пачками?___История о том, как любопытство сгубило одну маленькую серую мышку.#Легкий летний роман#красавчик бед бой и его воинственная мышка

Глава 06

Иван

Я долго раздумывал, сколько времени дать Юльке, чтобы прийти в себя после нашей с ней шедевральной попойки и перестать на меня обижаться. Дал день/ Jбижаться долго вредно, а пироги у нее больно вкусные.

В обед из ее окна пахнуло выпечкой прямо в мою сторону. Всю комнату заполонил притягательный аромат. Ммм… Я прекрасно помню пирог со сладкой вишней — хрустящая корочка, много начинки с легкой кислинкой, щекочущей вкусовые рецепторы.

Нестерпимо захотелось есть. На еду из доставки в холодильнике смотреть стало неинтересно. Может, у Юльки что-нибудь помимо выпечки для меня найдется?

Взял тарелку, которая осталась от прошлого пирога. Вымыл ее до блеска, чтобы показать, какой я хозяйственный и внимательный.

Прихватил у бабульки за углом дома очередной букетик. На этот раз васильки. Старушка пообещала скидку, если стану постоянным покупателем.

Сечет бабуля в торговле.

— Привет, — широко улыбаюсь с порога и всовываю Юле букетик, захлопывая за собой дверь. Она хватает ртом воздух, чтобы что-то возразить. Приходится ее заткнуть быстрым поцелуем и валить на кухню, пока не выгнали.

— Ты чего? — заходит за мной следом в коротком халатике с мокрыми волосами. Ладошка прижата к губам, глазки по пять копеек.

— Сама виновата, приманила меня чудесным запахом. Раньше я не знал, на чью квартиру грешить. Под подозрением была твоя соседка этажом выше или вечно открытый балкон на первом этаже. Теперь я знаю наверняка и тебе от меня не отделаться.

— Мне и так не отделаться, — вздыхает как-то слишком обреченно. Букетику моему полевому выделяет высокую узкую вазу, ставит на стол.

— Или ты розы больше любишь? В принципе, готов и на них разоряться. Мне не принципиально.

— Я разные люблю, васильки красивые.

— Прямо как у меня глаза, — сажусь на хлипенькую табуретку, — Юль, ты моя девушка.

— Фиктивная.

— Это детали… я есть хочу.

— То есть девушка я фиктивная, а кормить должна как настоящая?

— Можешь стать настоящей, — быстро протягиваю к Юльке ладонь, хватаю за тонкую талию и усаживаю к себе на колени верхом. Твою мать, как ненадёжно завязан пояс халата оказался. Верх разъехался, спускаясь по плечам, Юля еле успела поймать ткань на груди.

Я свои силы переоценил. Горячая, с влажными волосами, вкусно пахнущая ванилью Юлька — слишком большой соблазн. В глазах мутится, как хочу завалить ее на столе. Она же под халатиком сто процентов без белья.

— У тебя не может быть настоящей девушки. Ты — достояние всея бабской Руси, — иронизирует Юлька. Храбрится, делает вид, что стояк под попой никак ее не нервирует. А щечки-то горят.

— Не надо так обо мне, Юль. Просто период кобелиный был. А теперь я думаю, что вполне могу быть верным, когда рядом такая шикарная малышка.

Неделю точно смогу. Или две?

Нагло веду ладонями по голым ногам, упираясь в легкую ткань, сминаю ее, пока не добираюсь до обнаженной попы. Мать моя, какая нежная кожа, чистый бархат.

— Юль, обещаю пока мы фиктивно вместе, не буду спать с другими. Давай я буду спать с тобой.

— Пусти, — нежный голосок дрогнул, — кобелина. Не верю ни одному твоему слову.

— Никто не узнает, Юль, что хорошая девочка на какое–то время стала плохой, — шепчу ей в губки. — Помнишь, как ты мои кубики трогала? Вот, пожалуйста. Еще утром два часа в зале убивался, чтобы сделать их лучше. Для тебя, — быстро избавляюсь от майки, одной рукой не забывая придерживать Юлю, чтобы не сбежала.

— Оденься обратно, — сипит окончательно раскрасневшаяся малышка. Дыхание у нее совсем сбилось.

— Пока не потрогаешь, не оденусь.

— Шантажист!

— Одним пальчиком. Давай Юль, — глажу ладонями по ее спине через халат, нежно мну попу. Девочка — чистый соблазн.

Как вообще она ходит одинокой? У мужчин что, глаз нет?

Вот я как увидел ее, так сразу и понял, малышке нужно уделить внимание. Много, долго и глубоко.

Юлька сглатывает, сжимает кулачком халат на груди и робко касается ладошкой моего напряженного пресса. В глаза мне не смотрит, сосредоточилась на рельефе. Губку свою пухленькую прикусила.

— Очень твердые, — комментирует нерешительно. — И долго ты в зале занимаешься?

— С шестнадцати.

— Ого, — реснички вздрагивают, — а я ленюсь.

— У тебя и так идеальная фигура, но если хочешь, я потренирую. Надо как-то реально тебя отблагодарить за помощь. Буду твоим секс-инструктором, хочешь?

— Не надо мне такого добра, — ладошка взмывает воздух, оставляя в покое мою разгоряченную кожу. Мне такой расклад не по душе. Ловлю ее и впечатываю в свою грудь.

— У нас с тобой есть один пункт договора, который пора бы начинать выполнять?

— Какой?

— Пункт о поцелуях.

— Десять и все, ты сам определил количество, — Юлька вся дрожит. — И это при твоей маме.

Угу, конечно….

— Первый, — подаюсь вперед.

Ладонью сгребаю влажные волосы, за затылок тяну к себе.

— Ты пахнешь ванилью, — шепчу, прежде чем сорвать сладкий поцелуй. Никто не определял, как долго и как мы будем целоваться, поэтому беру по максимуму. Затыкаю рот во избежание всяких возражений, сминаю ладонью упругую грудь.

Юлька ахает, упирается ладонями мне в плечи. Толкает своим язычком мой прочь из ротика. Но нет, Юль… Нет.

Зажимаю сосок между пальцами, прокручиваю, делая ласку острой, глубоко вторгаюсь языком в сладкий рот. Краду шумное дыхание, постанывая от удовольствия.

Какая мышка вкусная, ее хочется съесть целиком. И она хочет, чтобы ее съели, вон как начинает тереться промежностью о мой стояк.

— Иван, ох, Иван, — шепчет, пока мои губы перемещаются на ее шею, — я не могу так, не могу. Пожалуйста….

— Тогда хотя бы покорми, — выдыхаю со стоном. Малышку распаленную к себе прижимаю. Хорошая она у меня слишком, не может сразу. Ну и ладно — это плюс, так интереснее. Давно не приходилось ни за одной девушкой бегать.

— У меня рассольник, котлеты из индейки с салатом и пирог с маком.

Соскакивает с моих колен, почувствовалв, что больше не держу. В халатик кутается. На нахохлившегося птенца сейчас похожа.

— Начнем с рассольника, — без тени стеснения нажимаю на пах. Должна моя мышка знать, как много потеряла. — У тебя минута, чтобы переодеться во что-нибудь нормальное, кстати. А то ходишь тут в халатике на голое тело, соблазняешь. Естественно, я не выдерживаю.

— Суп на плите, — Юлю словно ветром сдуло.

— Чудесно.

Ставлю на стол глубокие тарелки, заглядываю в кастрюльку. Запах божественный.

Эх, есть плюс у женатой жизни.

Достаю из холодильника сметану. Не удержавшись, накалываю на вилку котлету.

— Божественно, Юль, — медленно жую. — Кто тебя так готовить научил?

— Мама.

Юлька появляется в кухне в леггинсах и длинной майке, волосы собраны в хвост. Идет осторожно, стараясь ко мне близко не подходить. Понятно, опасается очередного нападения.

— Так, обедаем и едем знакомиться поближе. Здесь не будем, опасно, — наворачиваю рассольник. Ну, твою мать, у Юльки руки волшебные, не иначе.

Если бы хоть один мужик ее стряпню попробовал, в ЗАГС бы понес на руках. Нет, ну столько достоинств и до сих пор одна, как так?

— Салат положить с котлетами?

— Да, десерт я тоже буду. Маковый пирог… ммм… с детства не ел…. Слушай, Юль, а ты как давно с парнем рассталась?

— Рассталась? — она напрягается. — А тебе зачем?

— Интересно, почему этот лох педальный свалил. Я б не свалил ни за что, — с большим энтузиазмом забираю тарелку со вторым, вдыхаю аромат. — Боже! — Идеальные котлеты, сочные, мягкие, с минимальными специями и идеальным количеством соли. Домашняя еда решает. — Или он накосячил и ты его бросила?

Точно лох был. Девочка огонь, хоть и не признается. Характер нормальный, не истеричка, но и не тихуша. Острить умеет в тему. Юмор в отношениях всегда решает. Готовит — вышка. Девушка — мечта!

— А ты мне о своих бывших расскажешь? — Юлька принимается за еду. В глазах опять ехидство.

Стрелочница мелкая.

— Когда-то давно был сильно влюблен. Она разбила мое сердце, отдала свою невинность моему брату, который на ней все равно не женился. Потом вышла за друга жены моего брата. Ребенка родила.

— Санта-Барбара.

— Да… с тех пор я одинокий волк, который не верит в чувства.

— Угу… я так понимаю, ты эту сказку рассказываешь девчонкам, чтобы на секс их развести?

— Да, — осекаюсь я, — но это не значит, что все неправда.

— Аха, — Юлька покачала головой и склонилась над тарелкой снова.

Так… не прокатило. Кремень мышка.

— Куда поедем?

— Погода хорошая, предлагаю прогуляться по городу где-нибудь в центре. Фотографии сделаем, в кафешку зайдем.

— Давай, только мне вернуться надо будет часам к девяти. Перед работой собраться и все такое.

— Понял, а где пирог?

— В духовке, еще теплый.

— Боже, Юль, выходи за меня, а? Я еще пирог твой не попробовал, но уже уверен — это очередной шедевр. Ты меня так на свою готовку, как на наркотики, подсадишь… Сиди, сиди, я сам.

Открываю старенькую духовку, из которой меня опаляет жаром и ароматом ванили. Новую ей купить, что ли? Не должны такие шедевры тут готовиться.

Аккуратно достаю горячую форму прихватками. В ней на листе бумаги лежит сплетенный косой и скрученный в улитку пирог. Сверху золотистая корочка.

Перекладываю его на белое блюдо, отрезаю себе большой кусок. Придется хорошенько в зале обед отрабатывать. Лучше бы на Юле, но она пока не согласна.

— Ммм, Юля, — зажмуриваю, настолько вкусно. Похер, сколько тут калорий, чистый восторг. Мягкий, сочный, мака очень много, приятная нота ванили. — Хочешь, куни тебе сделаю?

— Пошляк, — пробубнила мышка, проходя мимо меня с пустой тарелкой к раковине. Она пыталась скрыть свою довольную улыбку, но не получилось.

— Посуду помыть?

— А ты умеешь?

— Обижаешь, Юль. Не такой я рукожоп. — Сбрасываю с себя футболку, штаны, повязываю белый фартучек на бедра.

— И часто ты так посуду моешь? — мышка держится, потом начинает смеяться.

— Обычно с ней справляется посудомоечная машина. Но если уж пришлось работать руками, то делать это надо эффектно. Смотри, наслаждайся, — сжимаю в руках губку, отчего пена струится по моей руке. Второй рукой по торсу проезжаюсь.

— Секунду, — Юлька исчезает в комнате и возвращается с телефоном, — нам нужен архив. Вот, сниму какой ты хозяйственный

— Юль, знаю я, для чего тебе эти снимки, — принимаюсь за тарелки, хорошенько их напенивая. — Будешь ночью смотреть на них и пальчиком кнопочку свою натирать.

— Ночью я работаю.

Юля ходит вокруг, фоткая меня со всех ракурсов. Сексуально приподнимаю передничек, сдуваю на нее пенку.

Вот это я херней с девушкой занимаюсь, вместо того, чтобы качественно трахать ее в постели.

— Из тебя получилась бы отличная модель нижнего белья.

Наснимав, Юлька заваривает себе чай и садится за стол, отрезав кусочек пирога.

— Если деньги закончатся, придется, — уже думаю о том, что маму и брата хватит удар, когда они увидят меня на подиуме в трусах.

— А ты не работаешь? — она удивленно поднимает бровку.

— Сейчас нет, уволился. Но через пару недель пойду на собеседование.

Если Ромка впечатлился тем, как я исправляюсь и становлюсь на путь истинный, и надо мной сжалится.

— Тебя возьмут, обязательно. Судя по тому, как хорошо ты моешь тарелки, как минимум в ресторан на кухню посудомойкой. А если будешь делать это в таком же виде, возможно, используют тебя как фишку для привлечения новой клиентуры.

— Ой, спасибо, — выключаю воду, сексуально сдергиваю с себя фартук. — Пошли гулять.