Бабник

Аля Алая, 2023

Каждую ночь за стеной одно и то же, только девушки меняются. Они стонут, кричат, некоторые плачут.Я не завидую, нет! Мне неинтересен бабник, которого половина женского населения Москвы голым видела.Но интригует.У него в штанах что-то особенное? На что они ведутся, запрыгивая к нему в постель пачками?___История о том, как любопытство сгубило одну маленькую серую мышку.#Легкий летний роман#красавчик бед бой и его воинственная мышка

Глава 05

Утро началось с ощущения адовой жары. Пустыня Сахара была у меня во рту и снаружи. Я поерзала, пытаясь сбросить с себя чертово одеяло, но оно, словно паук, оплело меня по рукам и ногам.

— Что за? — сдавленно икаю.

До меня доходит, что под одеялом я не одна. Рядом со мной мужчина, а в бедро упирается нечто большое и твердое. Палка?

Нет, точно не палка.

Кто берет с собой в постель палку?

А мужчину?

Мысли лениво пытаются собраться в кучу. Одновременно загребущие лапищи сдавливают сильнее. Ощутимый укус за ухо, утробный сонный рык и чудовище засопело дальше.

Надо что–то срочно делать. Выбираться и… я не знаю что и!

Главное выбраться.

Очень осторожно поворачиваю голову, чтобы рассмотреть преступника, вломившегося ко мне в постель.

Глаза расширяются от шока — Иван! Мой сосед-бабник! Его лицо мирно покоится на моем плече, пока мужчина совершенно по-ангельски посапывает.

Пазл в голове мгновенно складывается в картинку — он приехал в тот же бар, где были мы с девчонками. Танцевал со мной, сунул в руки разноцветные коктейли, а потом и вовсе уволок в неизвестном направлении на такси.

Помню, в машине я засунула руку ему под майку и бессовестно мяла кубики на животе. Все шесть. Я даже несколько раз их пересчитывала, чем очень сильно забавляла Ивана.

Судорожно сглатываю. Пытаюсь не дышать.

Я не в своей квартире, понимаю, наконец. Над головой черный натяжной потолок с круглой лампой, похожей на НЛО, стены белые.

Зеркальный шкаф напротив открывает моему взору пошлую картину. Меня зажали в бордовых простынях, огромное волосатое бедро привалило, не позволяя высвободиться.

С ужасом заглядываю под одеяло.

— Голая, — сиплю не своим голосом. И Иван тоже не одет.

Так и есть, мне в задницу упирается его член.

И если он в нее упирается в голом виде, то что ночью вообще было?

Очень медленно, словно гусеница из кокона, пытаюсь выбраться из захвата. Сначала плечи, потом руки. Осталось достать задницу и ноги. Потом я убегу к себе, закроюсь на сто замков и вычеркну из памяти утренний позор.

Никто и никогда не узнает…

— Куда собралась? — рывком меня возвращают на место.

— Пусти, — пищу, — гад! Ты меня… ты меня… ты меня обесчестил!

— Как ты забавно говоришь о наших ночных развлечениях.

Небритая щека потерлась о мою шею. Иван зевнул, потянулся, свободно полапал меня ладонью под одеялом.

— Мы… мы… развлекались?

— А ты что, совсем ничего не помнишь?

— Ты меня тащил на руках, потом запихнул в такси и… и… все!

— Мда…

Иван выпустил меня из захвата. Растянулся на постели, закинув за голову руку. На губах появилась ухмылка.

— А что было? Что ты со мной сделал?

Забиваюсь в самом уголке постели, скомкав вокруг себя одеяло.

— Ну… когда мы вошли в квартиру, ты сразу на меня набросилась и сделала минет. Я отговаривал, конечно. Но ты сказала, я должен оценить все твои таланты. Так что стащила штаны и прямо в прихожей, вот….

— Нет, — всхлипываю, хватаясь ладонью за горло. Какой минет? Судя по размеру палки, она ни за что бы в мой рот не поместилась.

— Потом разделась, долго рассказывала свои грязные фантазии, которые у тебя накопились за то время, пока живешь рядом со мной. В конце попросила проделать с тобой все то же самое.

— Нет!

— Там длинный список был, поэтому я действительно сказал нет и мы прошлись только по основным.

— И какие они были? — в ужасе сжимаюсь.

— Раком, в позе шестьдесят девять. На подоконнике, пока ты громко стонешь и будишь соседей.

— Врешь! — скриплю зубами. — Я бы соседей ни за что будить не стала!

— Бля… прокололся, — Иван хрипло рассмеялся. — Да не было ничего. Не трахаю я бездыханные тела.

— Слава богу, слава богу, — лепечу с большим облегчением, — а почему я голая?

— Ну так блевала полночи у меня в туалете, на одежду попало.

— Фуу…

— Я тоже так подумал. Пришлось тебя раздеть, помыть в душе. Водой с дигидратом напоить, чтобы обезвоживания не было.

— Ты очень заботливый.

— Через край. Надеюсь, это окупится.

— Не окупится, у меня сейчас голова лопнет, — морщусь от головной боли.

— В кухне в крайнем ящике от окна аптечка. Возьми одну и мне принеси.

Спорить некогда, надо себя спасать. Медленно соскребаюсь с кровати, укутываясь в одеяло. Когда оно соскальзывает с бедер Ивана, закрываю глаза. Нет, не надо мне этого видеть.

В кухне трясущимися руками вскрываю блистер. Прошептав еще одну благодарность Господу Богу, выпиваю таблетку вместе со стаканом воды. Оседаю мешком на стул.

— Ууу, — выдыхаю шумно. Глаза сами прикрываются, так хочется уснуть снова.

— Так и знал, — в кухне появляется Иван. Он в трусах. Пьет таблетку, зевает, ставит на плиту чайник со свистком. — Тебе нужно сладкого чего-нибудь съесть, похмелье быстрее отпустит. Смотри, что есть.

На столе появляется половина моего пирога.

— Мне бы одеться.

— Можешь взять в шкафу, что захочешь. Так и быть, сгоняю чуть попозже за твоей одеждой.

— Ты меня споил, — говорю с укором.

— Не думал, что ты такая слабенькая, — пожимает плечами.

— За какие только грехи ты на меня свалился? А, Иван?

— А сильно грешна?

— В том-то и дело, что нет! И съехать не могу, чтобы тебя не видеть.

Обессилено падаю головой на руки, лежащие на столе. Всхлипываю. Как моя нормальная жизнь превратилась в ад?

— Почему не можешь? — вкрадчиво интересуется сволота.

— Аренду на год подписала, внесла большой аванс. Только два месяца прошло и впереди еще десять. Я чокнусь, я не выживу.

— Ну что ты так убиваешься, как будто я самый ужасный сосед из возможных, — Иван ставит передо мной большую кружку с чаем, рядом тарелку с куском пирога.

— Самый, — смотрю на него с надеждой. — А может, ты съедешь? Ну, пожалуйста, а?

— Съехать?

Иван разваливается на стуле напротив меня. Подпирает спиной выкрашенную в белый стену. Задумчиво пожимает плечами, пирог мой оставшийся есть с большим удовольствием начинает. Причмокивает, облизывается.

— Нет, мне здесь слишком хорошо. Месторасположение, ремонт в квартире свежий, соседи приятные, опять же.

— Сволочь!

— Хотя, есть один вариант, конечно…

— Какой?!

— Ты ешь, потом обсудим, — Иван кивает мне на пирог. — Я тебе говорил, что у тебя самые шикарные пироги из всех, что я пробовал?

— Говорил. Колись, Иван, что тебе от меня нужно. Но предупреждаю сразу, спать с тобой я не буду.

— Зря, конечно… Мне кажется, в постели ты зажигалка, — Иван подается ближе ко мне. — Хотя бы расскажи.

— Не буду я о таком рассказывать, — понимаю, что начинаю заливаться краской. Он меня доведет, точно! Господи, что угодно кроме секса. Даже если надо банк ограбить, пойду к нему помощницей. Вот так, да. Я могу быть плохой девочкой.

— Понимаешь, Юль… Слушай, а давай я за твоей одеждой смотаюсь. Не могу на тебя такую смотреть. Хочется завалить прямо на столе и тра…

— Стоп, сгоняй. Ключи в сумочке, в шкафу возьми что–нибудь приличное, — поправляю на себе одеяло, которое постоянно сползает с груди.

Иван исчезает из кухни. Слышу, как одевается и уходит из квартиры. Оказавшись в тишине, не шевелюсь.

Голова раскалывается, все тело болит.

Вспоминаю, что пока Иван тащил меня в такси, на нас смотрели Ника с Маришей. Они сто процентов опять решили, что я их обманываю. Нет, ну а что они могли подумать еще… на руках… в такси. Я обнимала Ивана, в шею уткнулась.

Придется опять как-то им доказывать, что все не то, чем кажется.

Минут через десять Иван возвращается с кружевным комплектом белья, миниатюрными шортами и топиком. Одежда эта не с краю лежала, ее еще найти нужно было.

— Ты копался у меня в ящике с бельем? — сгребаю развратный стыд со стола.

— Да, там сначала бабушкины панталоны лежали, я решил ты ими мужиков отпугиваешь, а потом нормальное бельишко нашлось. Заценил.

Пришлось идти к нему в спальню переодеваться. Обычно короткие шорты я ношу с длинной майкой или мешковатым бомбером. Топик — с юбкой с завышенной талией. Вот так вместе эти детали одежды не сочетаю.

И не зря.

Ноги голые, живот тоже. Оделась, а такое ощущение, что все еще раздета.

— Класс! — раздалось сзади. — Вот это я понимаю, а не твои монашеские прикиды. Так и ходи. Юль, да зачем вообще прятать такой орешек, — попу обожгло беспардонным шлепком.

— Чтоб тебя! Чтоб тебя, Иван! Говори быстро, что надо, мне еще домой идти переодеваться.

— Пошли… знаешь, я бы предложил тебе немного выпить для такого разговора, но лучше не надо. Не умеешь ты пить.

— Ближе к делу.

Вздергиваю нос и спешу в кухню подальше от постели, на которую Иван слишком активно косился.

— Так вот… понимаешь…

— Нет…

— Эм… у меня есть мама.

— У меня тоже, прикинь.

— Язва, — он мрачнеет, — так вот, она очень хочет меня женить.

— Хм… и при чем тут я?

— Понимаешь….

— Нет.

— Не перебивай, — Иван закатывает глаза. По губам читаю «господи, помоги». Лучше бы господи мне помог, чем ему. Уверена, я больше заслуживаю, — так вот, ты ее идеал. Скромная, умненькая, имя опять же Юля.

— Я за тебя замуж не пойду, — отшатываюсь от него.

— А вот сейчас обидно было. Это почему не пойдешь?

— Выйти за тебя и делить потом со всей Москвой? Пфф… Кто вообще за тебя пойдет? Мне кажется, таких самоубийц нет.

— Вообще найти просто жену не проблема. Проблема найти такую, которая моей маме понравится.

— Уже сказала, не выйду.

— Заладила, а! И не надо. Не хочу я жениться.

— Тогда не понимаю…

— Через пару недель я еду к маме в гости на выходные, там будет брат с женой и племянником, меня тоже ждут с девушкой. Поедешь со мной, поулыбаешься, расскажешь, какой я у тебя парень хороший и заботливый, как мы друг друга любим.

— Я с тобой? На два дня?

— Два дня или десять месяцев, — он кивает на тонкую стену между нами.

— Черт! — Понимаю, что засранец припер меня к стенке. — Два дня и все, ты сваливаешь.

— Два дня, — Иван протягивает мне ладонь, чтобы скрепить наш договор. Опасливо подаю ему руку. — Только перед поездкой надо будет еще кое-что сделать, — он с энтузиазмом трясет наши ладони. — Не переживай, ничего такого.

— Что сделать?

— Узнать друг друга получше, наделать совместных фото, поцеловаться раз десять.

— Это еще зачем? — мои глаза расширяются.

— Моя мама в дешевый спектакль не поверит.

— Понятно, уже возил к ней своих обычных подружек? — спрашиваю ехидно. Видела я их по утрам, как на такси уезжали пару раз. Таких действительно маме лучше не показывать.

— Ну вот, умненькая, как я и предполагал. Сходим на пару свиданий, покатаю тебя на байке. Поболтаем о том, кто и что больше любит.

— Получается гораздо больше, чем два дня.

— Юль, да все хорошо будет, — Иван обнял меня за плечи, проникновенно посмотрел в глаза. — Мне кажется, не так часто ты на свиданья ходишь в своих монашеских нарядах. А тут я такой весь классный.

— Бабник, гад бессовестный.

— Согласен чуть-чуть есть. Юль, ну помоги.

— И ты навсегда исчезнешь из моей жизни?

— Да. Пара свиданий, поездка к моей маме и ты больше никогда не услышишь обо мне.

— Черт с ним, пара свиданий и поездка, — сдаюсь я.

— И еще поцелуи. Мы пара, будет странно, если ты будешь от меня шарахаться.

— Поцелуи, — скриплю зубами, — хорошо.

— Но только не сегодня. От тебя жуть как перегаром несет, Юль.

Забираю свою испорченную одежду из ванной Ивана. Перемещаюсь в свою квартиру. Тут все привычно, стены родные.

Ввязалась я… чувствует моя пятая точка, не так все гладко будет, как Иван рассказывает.

На телефон начинают приходить сообщения. Открываю и подвисаю. На них мы с Иваном отжигаем в баре. Оказывается там был клубный фотограф, специально приглашённый на мероприятие.

Фотки мне Ника прислала.

Стыдный стыд…

Я практически висну на Иване. Он меня лапает во всех местах, мы развратно танцуем, пьем на баре.

Если мама или брат увидят эти фотографии, мне точно конец. И Ивану тоже, Артем ему шею свернет, к гадалке не ходи.