Поэты и прозаики земли Русской. Выпуск 1

Альманах, 2023

«Поэты и прозаики земли Русской» – это новый альманах, в котором собрано творчество лучших писателей современности, многие из которых неоднократно публиковались в крупнейших изданиях, отмечены крупными литературными наградами. На этих страницах оживает история – то в виде исследования, то в художественной форме; авторы внимательно всматриваются в современность, изучая её, не пропуская ни радостных явлений, ни мрачных сторон. И, конечно, в мелодичных звуках стихотворного слова воплощается искреннее человеческое чувство – всегда новое, но во все времена одинаково живое и яркое.

Прозаики земли Русской

Сергей Гошев

Член Союза писателей России с 2015 года. Прозаик, детский писатель, публицист. Родился в г. Котласе в 1957 году. Выполнял спецзадания в Афганистане, Таджикистане, Чечне, Сирии. С 1998 года живёт в г. Советске (Калининградская область).

Издано 11 книг: сказки, повести, роман и сборники рассказов. Соавтор нескольких альманахов и коллективных сборников, имеет публикации в литературных журналах и СМИ.

Занимается патриотическим и духовно-нравственным воспитанием молодёжи, выступает в школах, библиотеках, санаториях, на городских и региональных площадках от Советска до Камчатки. Имеет государственные, литературные и общественные награды.

Клуб настоящих мужчин

Любопытству мальчишек нет предела. Ну интересно же, почему всегда встаёт неваляшка (ванька-встанька), почему машина движется, почему мотоцикл рычит, как работает калейдоскоп. Что-то ломаем, что-то чиним, при этом остаются лишние детали. Но именно так, докапываясь до истины, мы становимся настоящими мужчинами, которые умеют всё.

В далёких шестидесятых машин во дворах было мало. У нас, например, между многоэтажками был всего один гараж, где стояла «инвалидка». Иногда приезжала белая «Волга». Мы стайкой кружили возле неё. Уж очень хотелось погладить блестящего оленя на капоте. Он застыл в прыжке и как будто говорил нам: «Не каждый может меня догнать, а тем более быть хозяином такой машины!»

«Тах-тах-тах!» — затарахтит машина у гаража дяди Вани на всю жилую «коробку». Мы, не раздумывая, как вспорхнувшие воробьи, несёмся туда. Ведь там сейчас можно увидеть много чего интересного. Прибежали, обступили трясущийся зелёный автомобильчик, пытаемся отдышаться.

— Ну, сорванцы! Пришли поговорить или помочь? — Из темноты гаража раздаётся сначала бархатный голос, а потом появляется на костылях пожилой мужчина. Он и есть хозяин «инвалидки». Перед маленькой машиной с ручным управлением, опершись на костыли, он раскуривает папиросу, окидывает нас добрым взглядом. Хитро прищуренные глаза искрятся внимательным любопытством.

— И то, и другое, дядя Ваня! У нас времени много. Каникулы! — отвечает за всех нас рослый Петька Петухов. Он учился с нами в пятом классе. Дважды оставался на второй год. На голову выше нас, никогда никого не обижал. Почему ему не давалась учёба? Был ведь любознательным. Мы всегда держались вместе и многому учились у него.

— Это всё с тобой, Петя?

— Да, дядя Ваня! — говорит наш вожак. — Можно они тоже будут помогать? — Петька расплылся в улыбке.

— Отчего ж нельзя? Заходите, мастера! Только чур, без разрешения никуда не лезть. Если что, спросите Петра, он теперь не меньше моего в технике разбирается. И лудить, и паять, и утюг чинить умеет. Он, наверное, и в школе из-за этого слабо учится. Ему проще коляску детскую починить, велосипед мальцу наладить.

Лицо друга омрачилось, когда заговорили о школе. Дядя Ваня похлопал его по плечу:

— Ничего, Петро, пристроим тебя в ФЗУ (фабрично-заводское училище). Погодь немного. Я тут с кем надо переговорил. Я ведь, ребята, с его отцом в одном танке воевал… — Помолчал. — Живым вот остался благодаря мужеству батьки твоего, Петя. Подумаешь, ноги нет. Так другая же есть. Вот хожу, танцевать даже могу! — Он, опираясь на костыли, притопнул здоровой ногой. — А Валерий-то к постели прикован. Вот такая петрушка, братцы, получилась. Значит, мы, однополчане твоего папки, тебе помогать должны! — подвёл итог ветеран.

У меня от услышанного пробежал колючий холодок по спине. Набравшись храбрости, я спросил:

— Дядя Ваня, а страшно на войне?

— Конечно, страшно, сынок. Но если рядом надёжный товарищ и друг, который в любую минуту готов подставить плечо, то страх сам от нас убегает. Таким дружным экипажем мы и били коварного врага.

— Дядя Ваня, что-то «чижик» чихает. — Все замолчали, прислушались. Петька продолжил: — Наверное, опять бензонасос засорился. Можно я его прочищу? Это ведь быстро, и ребята поучатся.

— Ну ладно, уговорил. Показывай своё мастерство, а я пока соберу вещи для бани.

Не прошло и получаса, как двигатель у «чижика» застучал ритмично. А довольный Петька горделиво вытирал чумазое лицо и руки тряпкой.

Мне тоже хотелось что-то сделать для этого хорошего человека. Я посмотрел на обляпанные нашими руками стёкла и капот машины, спросил:

— Можно машину помыть? Вы собираетесь на ней ехать, мы быстро всё до блеска вычистим.

Не дожидаясь ответа, схватив тряпки, мы уже мчались к бочке. Она стояла на углу гаража, в неё с крыши по желобу стекала дождевая вода. Какое счастье для нас тогда было — помыть машину! Но автомобиль был маленький, к нашему огорчению, мы быстро справились с работой. Мокрые, будто сами искупались в этой бочке, но довольные и счастливые стояли вокруг чистенького «чижика».

— Спасибо! Вот уважили! Теперь у меня есть целый свободный час до встречи с друзьями в клубе настоящих мужчин. Пойду-ка посижу, отдохну.

Дядя Ваня пошёл в гараж.

Мы осторожно двинулись следом. Сели тихонько на скамейку у верстака. А хозяин, прислонив к стене костыли, тяжело опустился на старое автомобильное кресло, которое стояло рядом.

— Чего притихли, помощники? Поработали, теперь и поговорить о жизни можно.

Я опять набрался смелости и спросил:

— А что это за клуб настоящих мужчин?

Хозяин гаража не успел ответить. Повернулся на громкий голос Петьки, который заканчивал натирать стекло:

— У моего отца, как и у вас, много медалей. Есть и орден Славы третьей степени. Прошу его рассказать, за что такая высокая награда, а он молчит. Смотрит на меня немигающим взглядом, а иногда слеза по щеке катится. Вы же вместе воевали, значит, можете рассказать. Я должен знать, как сражался мой батя!

— Твой отец — герой, Петя. Тяжело ему вспоминать тот бой…

Дядя Ваня задумался. Провёл несколько раз ладонью по волосам, как будто причёсывался или укладывал мысли в нужном порядке, и заговорил:

— В июле сорок третьего года наш танковый батальон после марша остановился в лесистой местности у станции Прохоровка. Командир танка сержант Николай Борисович пришёл от комбата хмурый и очень встревоженный. За ужином сообщил, что утром наступление, возможна встреча с новейшими тяжёлыми танками противника «Тигр», броню которых в лоб наша пушка не берёт. Приказано максимально использовать преимущество наших танков — скорость и маневренность.

— Эти монстры будут безнаказанно топтать мою землю, а я и пробить его из пушки не смогу! — возмутился я.

— Сможешь, Вань, — успокоил меня командир. — Есть и у этого монстра уязвимые точки. Сейчас и обсудим, как самим уцелеть под огнём его мощной пушки и врага уничтожить.

Долго мы разбирали все плюсы и минусы хвалёного и якобы непобедимого фашистского танка, который здесь и сейчас должен был изменить ход войны. Покумекали и решили устроить фашистам настоящую русскую баню.

Соседние экипажи тоже готовили своих стальных коней к бою. Выносили из танка всё, что могло гореть.

Всю оставшуюся часть ночи я ворочался. Сырость залезала под комбинезон, отнимая тепло и сон. Светало. Окончательно проснулся от скрежета металла по металлу. Подошёл к открытому люку механика-водителя. Заглянул… На меня смотрели улыбающиеся глаза Виталика, твоего бати, Петька. Лицо всё измазано, в одной руке кисточка, а в другой — банка с солидолом.

— Ты чего встал?

— А ты что? — ответил я вопросом на вопрос.

— Да что-то не спится.

— Вот и мне тоже. — Я потянулся и полез к себе в башню.

Покрутил холодные механизмы и прильнул к прицелу. Погода была пасмурная, но видимость отличная. Хорошо просматривалась пойма реки и дальний лесок за глубоким оврагом. Утренняя живописная тишина, ласковая прохлада навевали мысли о доме, родителях, речке… Природа была в утренней неге. Все ещё отдыхали и не верили, что через несколько часов на этом холмистом зелёном поле будет гореть и поливаться кровью ЗЕМЛЯ…

Кто-то постучал по броне. Мы вылезли из танка.

— Что — самые работящие? Пошли есть, пока каша не остыла! — позвал нас пулемётчик Сашка.

Ели медленно. Поглядывали на хмурое небо. Ковыряли в котелке. Предчувствие жаркого боя сверлило виски. Волнение и тревога были заметны на лицах. Но всё как-то разом исчезло, когда прозвучала привычная слуху команда:

— По машина-а-ам!

Рёв моторов, гарь заполнили уютный берёзовый лес. Соблюдая боевой порядок, стальные кони с красными звёздами вышли из лесного укрытия. Изрезанная оврагами и заросшая высоким кустарником местность затрудняла видимость и вынуждала механика постоянно маневрировать. Впереди длинный пологий спуск, а за ним крутой подъём.

— Виталька! — сказал Николай Борисович. — Давай включи пониженную и уйди левее. Иначе мы из-за этих кутов ничего не увидим.

Впереди идущий танк влез на вершину холма. Но что это? Дрогнул, его охватило пламя, и он разгорающимся факелом стал беспомощно сползать на нас.

— Механик! Вправо! — прозвучала команда. Но наша машина дёрнулась и встала.

Я прильнул к прицелу. «Неужели всё?» — пронеслась мысль. Огненный шар полз на нас, увеличиваясь в размерах.

— Спокойно, Виталий Петрович, запускай двигатель и правый рычаг на себя. — Голос командира звучал тихо, но звук, как стальной нож, резал воздух.

Двигатель взревел. Ушли! Буквально в паре метров от нас сползла подбитая тридцатьчетвёрка. Беда миновала. Наш танк влез в густые кусты и поднялся. То, что мешало, стало нашей защитой. Слева, справа, опять слева! Один за другим разрывались снаряды, звонко осыпая броню осколками. Кустарник перед нами был срезан огненной косой. Он больше не заслонял обзор и не укрывал нашу боевую машину.

— Вот они, хвалёные «Тигры»! — услышали мы голос командира в наушниках.

По холмистому полю стеной ползли пятнистые монстры. Они изрыгали пламя из дальнобойных пушек с увесистым дульным тормозом. Несколько наших танков горело на холме.

— Вперёд! Вперёд! Слышишь меня, Виталька, вперёд!

— Есть вперёд, товарищ сержант!

Мы неслись навстречу врагу, оставляя за собой большие столбы пыли. Наша скорость не давала возможности фрицам прицельно бить по нам. Маневрируя на ходу, наш батальон, как нож в масло, вошёл в боевые порядки немцев. «Тигры» лишились преимущества — мощности пушек и непробиваемой лобовой брони. Мы же получили возможность бить с близкого расстояния в уязвимые места тяжело бронированных монстров: в борт, по ходовой части, в двигатель.

— Стоп, машина! Слева по борту враг! Ваня, бронебойным! — скомандовал мне командир.

Я развернул башню и с близкого расстояния влепил почти в центр немецкого креста. Немец остановился, и его ствол стал разворачиваться в нашу сторону.

— Ваня, ещё один!

Рядом появилось второе отверстие, и у танка фрица дым повалил из всех щелей.

— Молодец, Ванюша! Вперёд, ребята! Не стоять на месте! — подбадривал нас Николай Борисович.

Только мы сдвинулись с места, как сильный рикошет ударил нам в башню. Я оглох, почувствовал, как из ушей пошла кровь, слипаясь в наушниках шлемофона. Командир хлопнул меня по плечу и рукой показал направление стрельбы. Что есть силы вращаю ручку поворотного механизма башни. Танк остановился. Я прильнул к прицелу и увидел, как «Тигр» почти развернулся в нашу сторону лобовой бронёй. Вокруг нас шёл ожесточённый бой: взрывались снаряды, надрывно ревели десятки моторов. Голова гудела. По хлопку в правое плечо понял, что надо стрелять по правой гусенице немца. Я с ювелирной точностью успел выстрелить первым. И уже через пару секунд она, как червяк, сползла с катков, обездвижив танк. Добивать не пришлось. Открыв люк, как ошпаренные, фрицы стали выскакивать. Наш пулемёт свинцом поливал их. Мы так и не дали им даже коснуться ногой нашей земли, оставив их лежать на броне своего танка. Развернулись и двинулись дальше в гущу боя. На наших глазах от выстрелов в упор сворачивало башни, гнулись стволы пушек, разрывало мощную броню, как картон. Дым, гарь, огонь и нестерпимый грохот стоял на поле боя. Экипажи подбитых танков вели бой, переходящий в рукопашные схватки. Мы помогали им, поливая фрицев из пулемётов и давя гусеницами…

Сразу три снаряда ударили по нашей броне. Танк замер. Башня мгновенно заполнилась едким дымом. В наушниках еле расслышал хриплый голос командира:

— Покинуть машину!

С трудом, помогая друг другу, мы вылезли из люка и вместе с командиром полетели вниз на землю. Поднялись. Танк горел, а вместе с ним горели и наши ребята. Механик с пулемётчиком катались по земле, пытаясь сбить пламя со своих комбинезонов. Мы кинулись к ним, помогли справиться с огнём. Вдруг острая боль в ноге, а потом и в плече обожгла меня. В метре от меня повалился и раненный в голову командир. Мы залегли рядом со своим танком в небольшую воронку. «Тигр» стоял буквально в ста шагах от нас. Он развернул башню в нашу сторону и теперь расстреливал нас из пулемёта. Фонтанчики пыли от пуль поднимались дорожками вокруг нас. Мы огляделись: потные, грязные от копоти, в обгорелых комбинезонах. Командир был в бреду. Его окровавленную голову перевязал пулемётчик Сашка. Я перевязал себя сам.

Конец ознакомительного фрагмента.