Наш «Капитал». Сравнительные оценки трудовых и нетрудовых доходов

Альберт Федорович Савин

Прошло около двух столетий от «Капитала» Маркса. И он уже не тот, что добывался прибылью от эксплуатации широких масс пролетариата. А новые поколения всё настойчивее просят популярно пояснять – каков он современный Капитал, так и оставивший в тени призрак Коммунизма?

3. Капитальная дезориентация марксизмом

Однако, если ко всем лестным характеристикам Марксу добавить, что он по сути был и оставался типичным представителем буржуазно-капиталистического снобизма по отношению к пролетариату — многие ещё придут в недоумение и замешательство. Но давайте — не будем торопиться.

Прежде всего, Маркс был философом, обобщившем все предшествующие зачатки материалистического мировоззрения — в качестве альтернативы господствующему во всём мире мировоззрению теологическому, по которому сущность человека была и сотворена и принадлежала неким абстрактным божествам. А тем не менее, всем философам должно быть известно, что и Маркс, вместе с предшественниками-философами, определил сущность человека — всего лишь как нечто, более разумное, чем обезьяна по части изготовления орудий и предметов труда.

Выходит — его определение вовсе и не было философски всеобщим и не относилось к представителям науки, творчества, искусства, к философам и политикам, к депутатам и к самому себе, наконец. А к той, самой широчайшей пролетарской массе, вполне определённо обозначив и её общий менталитет, весьма далёкий от разума-интеллекта.

Исходя из т а к о г о менталитета — он и обобщил на всё мировое сообщество прямо примитивные тезисы:

— о материальном бытии, которое верховодит сознанием (а не наоборот);

— о материально-экономическом базисе, который задвинул на второстепенный план надстройку над ним в форме науки и политики;

— и о том, что экономические отношения вообще никак не зависят от воли самих людей!?!

А продолжением подобных тезисов послужил философский закон о единстве и борьбе противоположностей на пиках социального антагонизма, в качестве единственного прогрессивного способа преобразований общества к новому и лучшему, согласно которому прежде всего поняли: — для того чтобы соорудить «новое», прежде требуется разрушить до основания «старое».

А если проще, то под этим пафосным прогрессивным способом скрывался банальный мировоззренческий мордобой до летальных издыханий. Но…!

Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — как был, так и остался всего лишь вербальным пожеланием. А, впрочем, как и любой политический лозунг — в качестве массовых заманух прекрасным будущим.

Вместе с тем по зову Маркса «со-товарищи». — волна революций охватила было самые развитые европейские общества, но победила она только в России!

Причём все предыдущие смены общественно-экономических формаций, изложеных в истмате — осуществлялись не иначе, как двумя основными способами: смирения революционных настроений — частичными материальными монетарными уступками, или радикальным полицейским аппаратом насилия.

Выходит, столь щедрая российская Монархия оказалась единственной, отличившейся скупердяйством, не способным сохранить Монархию никаким способом!

Однако и марксисты поздновато вспомнили о надстройке в форме науки — как главном факторе повышения производительности экономического базиса.

И о креативном менеджменте, который единственно направлял в эффективное русло все разбухшие производительные силы.

А надстройка политическая — щёлкнула, как семечки, мощнейший индустриальный промышленно-аграрный базис Советов. Но на этот раз в варварах оказался далеко не пролетариат.

* * *

Не стал, вопреки стратегическим выводам Маркса, пролетариат — могильщиком Капитала!

А марксистский антагонизм — продолжает торжествовать везде, где только начинает возникать поляризация общества на сверхсостоятельных и минимальных прожиточников, от частных деяний на т.н. свободном рынке!

Мало того, философское обоснование сотворения «нового» через разрушение «старого» — настолько пришлось по душе некоторым «умникам», что они вполне осознанно и целенаправлено принялись выискивать, находить противоречия и организовывать конфликтные ситуации с нагнетанием антагонизма, включая войны, перевороты и протесты в защиту отдельных интересов, дезорганизующих, однако, всё общество.

Философский закон воплотился в банальную политику под немудрёным практическим прагматическим принципом — забросить огненного петуха к соседу, раздуть пламя пожара со стороны и загребать жар чужими руками.

* * *

Зато Маркс-мыслитель, своим скрупулёзным анализом функции денег — прямо подсказал традиционным товарным Монополиям, что банкноты, как у с л о в н ы й эквивалент всех товаров и услуг, каким-либо образом оторванный от своего прародителя твёрдого залога хотя бы временно — легко превратить в товар номер один, прекрасно генерирующий самого себя, легко накапливающийся до любых объёмов капитала, и не менее легко смешивающимся с банкнотами, преступно добытыми.

И в то же время сохраняющими полную способность оплачивать все без исключения товары и услуги, не вставая из любимых кресел. Не отрываясь от гламура. И больше не утруждая себя грязным и энергозатратным пролетарским трудом и бытом.

Превратив таким образом традиционную предметно-товарную экономику в тотальный, меркантильный, коммерческий, чисто финансовый частный бизнес — на основе свободной спекуляции со ставками на ломберньых столах игроков-преферансистов международных фондов в виде девственного сырья, сырца и полуфабрикатов.

А для этого всего-то и требуется установить этикет, по которому не принято заглядывать в чужие карманы, благодарить за услуги «чаевыми» и объявить о полной свободе выбора рода деятельности (источников доходов).

Предметно-товарными традиционными Монополиями, с которыми ещё можно было предметно бороться — давно уже верховодят Монополии финансовые — условно эквивалентные всем товарам и услугам, с условно эквивалентным и иными сговорами.

Идея о равных правах, независимых от сословных имущественных признаков как была всего лишь вербальным пожеланием, так и осталась в вербальной Декларации о правах человека — частника и индивидуалиста.

А вопрос о правах человека — оказался одновременным вопросом о собственности с материальыми возможностями по их банальной реализации.

И только Советы в какой-то мере начали приближаться к равным правам через непосредственный труд на Отечество и собственные от этого доходы в государственных фондах.

И этого вполне хватало и на щадящие кредиты и на инвестиции в мощные проекты, сдаваемые под-ключ, а не наоборот, как сегодня — со всевозможными предварительными искушениями махровой коррупцией.