Эффект пророчицы. Часть 2

Альберт Исаев

Время – извечный враг человека, кто не знает о его коварстве, тот глуп, а кто пытается с ним играть, тот глуп вдвойне. Отправляясь к убитому много лет назад отцу, Анна прекрасно это понимала – но скажите, хоть когда-нибудь эти гости из будущего были аккуратны там? В чужом времени и месте, балансируя на грани, пытаясь навести порядок в собственной жизни, Анне предстоит немало узнать о своей семье. Какие скелеты в шкафу припрятаны у её дяди? И что она ещё не знает о себе самой и своём прошлом?

© Исаев Альберт, 2017

ISBN 978-5-4483-7861-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 9

По прозвищу «Зверобой»

Вот уже более четырёх веков, не сломленный ни Смутным временем, ни Октябрьской революцией, ни Великой Отечественной войной, на маленькой речушке с непривычным нашему языку названием Оскол стоит город, гораздо чаще встречаемый нами с приставкой Старый. Давным-давно уничтоженный боями, шедшими прямо на его улицах, вместе с другими разрушенными немцами городами СССР он пережил пекло войны и вскоре, подобно птице феникс, восстал из собственного пепла. И даже теперь, спустя столько лет, когда воинов того времени уже почти не осталось, Старый Оскол остался верен вечной, нерушимой памяти, выжженной печатью в сердцах тех, кто жил и живёт здесь. Хотя сам по себе этот небольшой город особо не выделяется средь остальной провинции, в нём всё же хватает того очарования, чтобы увидев его лишь раз, хотелось возвращаться сюда снова и снова, хотя бы ради того, чтобы снова ощутить эту неповторимую атмосферу. Зелёный, отдающий последние краски уходящего лета Старый Оскол, в 2001 году уже готовился встретить необыкновенно раннюю осень. Вдоль и поперёк исчерченный самой настоящей паутиной скверов, парков и лесов, тихий провинциальный городок в своём пока ещё летнем убранстве был великолепен. Гуляешь, порой, по улицам, и любуешься: куда ни пойдёшь — везде зелень! А бродить подальше от всей этой городской суеты по лесу — одно удовольствие!

Но один здешний лес особенный. Он и сейчас называется — лесопарк «Ублинские горы». Большой, светлый, спокойный — гулять по такому настоящее раздолье! Вот только здешние горожане не любят сюда захаживать. Странно, не правда ли? А разгадка этого феномена проста — в самой его чаще притаилось одно особое заведение, куда мало кому нравиться попадать. Угловатое, мрачное, неприятное на глаз девятиэтажное здание городской больницы №2 грозно возвышалось над окружающим его лесом. Кажется, будто и не больница это вовсе, а тюрьма — тюрьма, где могут запереть всякого, кто подаёт малейшие признаки нездоровья телом или духом.

На восьмом этаже этого бетонного монолита у самого окна, подобно богу, вершащему судьбу этого мира, задумчиво стоял мужчина в одеянии, включающем в себя белые халат, колпак, марлевую повязку и резиновые перчатки. Скрывая своё истинное лицо от остальных, из-за маски проглядывали только его строгие серые глаза и немного смуглый, покрытый тонкой сеткой морщин лоб. Упершись ладонями в подоконник, глядя сквозь мутное после дождя стекло, мужчина совсем отстранился от остального мира. Вот уже целых три дня в городе на северной окраине Белгородской области стояла ненастная погода. Стальной ватой тучи закрыли собой солнечный свет, заражая людей под ними эпидемией гнетущей тоски. Порывистый, непривычно холодный ветер раскачивал из стороны в сторону увядающие после летнего цветения деревья, порождая зелёные волны, попутно вздымая в воздух клубы городской пыли. Погрузившись в свои мысли, врач задумчиво вглядывался куда-то вдаль и наверное, мог бы ещё долго так простоять, если бы его не окликнули:

— Виктор Палыч!

Визгливый женский голос с непривычки резал уши, однако мужчина в халате в ответ даже не поморщился. Вместо этого он обернулся и увидел, как к нему на своих коротких ногах подбежала низенькая, пухлая женщина в возрасте. Одетая в светло-синее облачение, лицо медсестры было покрыто толстым слоем пудры, а её пухлые губы густо разукрашены ярко-красной помадой.

— Что, Люба? — устало ответил врач.

— Да вот, новые истории вам принесла.

В руках Люба крепко держала какие-то бумаги. Тяжело вздохнув, Виктор Палыч неохотно забрал из рук женщины истории болезни.

— Сколько сегодня?

— Четверо.

— Урожайный денёк… — сквозь зубы заметил он.

— А что поделаешь — дураков везде много! — тяжело вздохнула женщина.

Пересчитав истории болезни, Виктор Палыч переспросил Любу:

— Ты сказала, четверо?

— Четверо — подтверждая свои слова, увесисто кивнула она.

— А здесь — показал он карты — Только три истории. Где четвёртая?

— А четвёртой ещё нет.

— Как это нет, Люба? — начал было возмущался Виктор Палыч — Опять потеряли?

— Да её и не было! — в ответ оправдывалась медсестра.

— Так заведите! Как я, по-твоему, лечить его буду?

— А как мы её заведём, если мы даже фамилии не знаем?

Изрядно удивившись, врач всё так же возмущённо переспросил Любу:

— Что значит — не знаете?

— А то и значит! — возмущённо ответила медсестра — Приехал какой-то парень на грузовике, привёз девушку. Сказал только, что в аварию попала и имя назвал — Аней её зовут. Документов нету, фамилии нету — как нам, по-вашему, историю делать?

Необыкновенная таинственность ситуации заинтриговала врача. Недовольство в этих серых глазах вытеснило удивление.

— А что с ней?

— Сотрясение мозга тяжёлое, левая нога ранена, плюс кровопотеря большая — артериальное. Всё в порезах от стекла — руки, ноги, лоб…

— Переливание сделали? — первым делом спросил врач.

— Да, только она, пока ехала, литра полтора потеряла — уже двое суток из комы не выходит. У неё вдобавок четвёртая положительная оказалась — еле нашли на складе. Но в общем-то, вытащили девчонку. Мы её на всякий случай прокапали там всем, чем нужно, ногу забинтовали, порезы прочистили — должна скоро прийти в себя. Как очнётся, вам её из реанимации сразу же переведут.

— А что с парнем? У него фамилию почему не спросили?

— Да он умчался сразу! Я ещё тогда его запомнила: патлатый — страх один! И бледный как смерть. Нервничал страшно… — нахмурилась Люба.

— Ну ты уточнила, конечно — только отмахнулся от неё Виктор Палыч.

Внезапно он услышал сзади частое, гулкое, непрерывно нарастающее эхо: кто-то быстрым шагом спешил куда-то. Врач задумчиво обернулся и увидел, как к ним с Любой навстречу буквально летит молодой человек в чёрной кожаной куртке с длинным плащом до пола. Высокие кожаные сапоги неизвестного оставляли грязные следы на сияющем до блеска больничном кафеле. Суровые карие глаза парня пристально уставились на него. Чёрные как смоль волосы стояли дыбом.

— Гляньте-ка — а вон он! Сами у него и спросите — кивнула Люба на спешившего к ним неизвестного, и тут же крикнула — Молодой человек, бахилы оденьте!

Но тот будто не слышал гневного крика медсестры.

— Овсянников Виктор Павлович? — подойдя поближе, поинтересовался у мужчины Савелий.

— Точно так.

— Добрый день — протянул он врачу свою красную, мозолистую ладонь.

— Не такой уж добрый — в ответ Виктор Павлович строго убрал руки в карманы — Это первое. Не имею привычки жать руки — профессиональная этика. Это второе. И третье: что вам нужно?

— Мне сказали, вам передали Аню — Савелий был и без того мрачен, так что суровый приём его не испугал.

— Пока что нет, но в скором времени — многозначительно посмотрел на него мужчина.

— А где она сейчас? — с ноткой беспокойства спросил его гость.

— А вам что нужно? Посещение пациентов у нас с трёх до пяти, а сейчас только без пяти одиннадцать…

— Не надо мне говорить о времени — отрезал Савелий — Я знаю о нём куда больше, чем вы…

— И к тому же, — тут же перебил его Виктор Палыч, — поговорить вы с ней всё равно не сможете — ваша знакомая пока что в коме.

Лицо парня приобрело оттенок озабоченности.

— До сих пор?

— Да, до сих пор — холодно ответил врач, обнадёжив напоследок — Вы не волнуйтесь, переливание ей сделали, скоро должна прийти в себя.

— Надеюсь, что так… — вид у Саввы был хуже некуда.

— Молодой человек, успокойтесь — лучше скажите нам, как её фамилия.

Парень попытался что-то ответить ему, но в этот момент к ним подбежала медсестра — тоненькая, худенькая, с серыми мышиными волосами.

— Виктор Палыч!

Вместе с Савелием они обернулись к медсестре.

— Что, Свет? — недовольно бросил врач.

— Та девушка из реанимации… — отчитывалась Светлана, несколько побаиваясь своего начальства в лице Любы — Пришла в себя.

Из груди Савелия вырвался вздох облегчения: жива!

— Давно? — тут же спросил он.

— Да только что. Заглянула в окно — а она глазами хлопает!

Какая палата? — быстро спросил у врача Савва.

— Десятая.

Двое мужчин наперегонки бросились бежать к заветной палате. Пробежав трусцой по коридору, врач уже хотел было открыть заветную дверь, но тут между ними неожиданно втиснулся Савелий. Мужчина просто опешил от такого поведения, попытался оттолкнуть молодого человека, но безуспешно.

— Эй, вы чего такое делаете?

Простите, но я не могу вас туда пустить — поразительно нагло, даже самоуверенно заявил Савва.

— Что? — мужчина аж ошалел от такого хамства — Это я вас не могу туда пустить! Я врач!

— А у меня ордер на её арест, понятно?

Рявкнув на врача, молодой человек молниеносно достал из внутреннего кармана куртки какую-то бумагу и сунул ему под нос.

— В случае выхода из состояния комы — слово в слово цитировал содержимое документа Савелий — Деникина Анна Сергеевна, 1974 года рождения, должна быть немедленно арестована и доставлена в ближайшее отделение милиции по подозрению в угоне автомобиля, убийстве двух и более лиц, а также похищению человека. Примечание: особо опасна! Гражданских не подпускать. Начальство больницы уже оповестили. Ещё вопросы есть?

Молодой человек собственными глазами видел, как перечитав лист в его руке, увидел снизу подпись главврача, осознав, насколько всё серьёзно, мужчина первый раз за всё время изменился в части лица, не скрываемой маской. Опытный врач, повидавший многое на своём веку, был напуган — в серых глазах Виктора Павловича Овсянникова читался страх. Поражённый до глубины души серьёзности ситуации, он даже не спросил у Савелия удостоверение личности.

— Тогда… — судорожно сглотнул врач — Я, пожалуй, пойду…

Задумчиво развернувшись, он спокойно ушёл, оставив Савелия одного возле палаты. Ухватившись за ручку двери, молодой человек достал из кармана рацию и коротко сообщил:

— Опергруппа, на выход.

Из приехавшего на восьмой этаж лифта вышли четыре человека в идентичных ему одеяниях. Скрывая лица за чёрными очками, чеканя шаг, они неумолимо приближались к десятой палате, где их уже ждал их коллега, временной проводник белгородского ЛПВП.

— Значит так — строго заявил Савелий, — Я пойду первым. Если я подам этот знак — показал он поднятые вверх указательный и средний палец, — Это значит «стрелять на поражение». Пока не подам его — ни в коем случае, как бы она ни сопротивлялась, не стрелять! Я с ней сам разберусь. Вам ясно?

Все четверо молча кивнули. Развернувшись к двери, напоследок взмахнув плащом, Савелий повернул дверную ручку и медленно, с опаской приоткрыл дверь в палату.

Тьма вокруг жгла лицо. Голова невыносимо кружилась, кровь ручьём текла вверх по ноге. Всё тело содрогалось от адской боли, разрывающей ногу, пальцы рук стремительно холодели. Непреодолимая сила тянула куда-то вниз… А потом всё исчезло. Страшная темнота обволакивала непроглядным туманом, поглощая всё вокруг, пока в конце концов не осталось ничего — только жуткая, разрывающая на части боль. Складывалось ощущение, словно это конец. Словно скоро всё закончится…

Но тут у неё заново прорезалось дыхание — запах нашатыря стремительно ворвался в лёгкие. Боль в ноге постепенно перетекла в тянущую, ноющую, не рвущую пополам, как раньше. Уши обдал ледяным душем короткий противный писк. А потом ещё один. И ещё. И ещё… «Похоже на осциллограф… А может, он и есть?» — медленно приоткрыв слипающиеся веки, Анна обнаружила вокруг себя странную комнату. Всё было как в тумане: голова страшно раскалывалась и кружилась, так что она сумела разглядеть только светло-оранжевые стены вокруг и идеально чистый белый потолок. Рёбрами девушка ощутила под собой что-то плоское — вроде кровати, но потвёрже. Одеяло вместе с жёсткой подушкой плотно обволакивали всё её тело, не давая Анне пошевелиться. Левая нога, туго перебинтованная ниже колена, слегка торчала из-под одеяла — посередине повязки расплылось большое вишнёвое пятно. На голове Анна ощутила тяжёлые, давящие бинты. Анну слегка подташнивало, в глазах мелькали разноцветные звёздочки. Всё вокруг ещё немного кружилось. Сил не было даже на то, чтобы подняться с кровати — тело словно налилось свинцом, даже повернуть голову было очень трудно. Из всего этого напуганная до полусмерти девушка сделала единственно верный вывод — она в больнице.

Прикованная к кровати, Анна продолжала одними серо-голубыми глазами осматривать место, в которое попала. Холодный, пропитанный запахом медицинского спирта воздух раздражал нос. Осциллограф на прикроватной тумбе где-то раз в секунду пронзительно пищал прямо ей в правое ухо. Напротив кровати сквозь рассеивающийся понемногу туман едва виднелась белая дверь, а справа от неё — широченное матовое окно. Кажется, она всё ещё в прошлом — на двери висит календарь за 2000-ый год. За стеклом, отделявшим палату от коридора, девушка заметила чей-то смутный силуэт. Девушка попыталась его разглядеть, как, по всей видимости, женский силуэт тут же исчез. С трудом повернув голову направо, Анна обнаружила возле себя ещё четверых больных — все, как один, были в коме. «Выходит, я тоже… Была?» — задумалась гостья из будущего.

Медленно пошевелив затёкшими конечностями, Анна попыталась подняться. С трудом, опираясь на подлокотники, девушка оторвала свою спину от больничных носилок. Одеяло сразу же сползло с неё, обнажив тонкую грязно-белую больничную робу. Стало немного холодно, но вполне терпимо. Анна принялась медленно прощупывать себя и нашла пальцами три длинных пореза на лице. На руках не осталось ни единого живого места — всё в царапинах. Благо, раны мелкие, уже заживают. А остальное — остальное, кажется, всё цело! Разве что нога болит после аварии, но это уже пустяк!

Мощный прилив сил ободрил испуганную больницей Анну. Стараясь не зацепить провода осциллографа, гостья из будущего медленно развернулась на своей постели. Приготовившись к новой порции боли, она очень осторожно опустила свои голые пятки на больничный кафель. Пальцы легонько коснулись пола. Последовал лёгкий холодок, но боль так и не наступила. Опустив свой взгляд, Анна в страхе внимательно посмотрела на свои ноги. Стопы Анны чувствовали переходы между плитками, все их изгибы, неровности. Попробовала пошевелить пальцами ног — шевелятся! Похоже, с ногами всё в порядке. Немного помедлив, стараясь не переносить вес на больную конечность, Анна аккуратно оторвалась от больничной каталки. Опираясь вначале всем телом на поручни, она медленно перенесла весь свой вес на ноги, разжала уцепившиеся за поручень ладони и в конце концов отпустила его.

Голова немного закружилась. Слегка пошатываясь, поддерживая равновесие руками, недавняя коматозница стояла на своих ногах посреди палаты реанимации. На радостях Анна даже попробовала пойти, но едва ступила на левую ногу, боль незамедлительно полоснула её голень. Морщась, постепенно перекатывая вес с одной ноги на другую, сквозь адские мучения Анна сделала свой первый шаг. Вздохнув с облегчением, больная ещё уверенней сделала второй шаг. Потом третий, четвёртый…

Пошатываясь, Анна медленно ходила у своей кровати. Силы вместе с вкусом к жизни потихоньку возвращались к ней — она снова двигалась, дышала, жила! Голова кружилась от эйфории, в сияющих простой радостью жизни глаз появились звёздочки. Анна ходила всё быстрее, тренируясь не обращать внимания на боль в ноге. Мысленно она уже чувствовала себя прежней Анной, пришедшей сюда из будущего. Утомившись и снова присев на кровать, больная радостно вздыхала. Так приятно наполнялась грудь свежим воздухом, где-то внутри билось сердце — какое счастье! Она так давно не радовалась таким незаметным, простым вещам, что уже и забыла, когда именно! Разве что… В детстве!

Тут Анна внезапно спохватилась: восьмилетняя она, Аня — её здесь нет! Где она?

— Куда встали? А ну обратно!

Девушка резко обернулась — в палату быстрым шагом вбежала женщина, с виду похожая на медсестру. Низенькая, круглая, с широченными длинными руками, в поношенном синем халате, бренча безвкусными золотыми серёжками в ушах, на своих пухлых ногах она поспешила к пришедшей в себя коматознице. Практически без борьбы уложив Анну обратно, медсестра укрыла больную тонким одеялом — всё ещё ослабленная кровопотерей, та даже не сопротивлялась.

— Ну вот куда вы поднялись, — возмущалась женщина в халате — Только пришли в себя!

— Простите, пожалуйста — беспокойно спросила Анна — Со мной ещё девочка была, светленькая такая. Козельская Аня, восемь лет. Не знаете, где она?

Женщина сперва задумалась, а потом покачала головой.

— Нет, не помню такую.

Вздох разочарования раздался из-под одеяла.

— Хотя постойте! — резко наморщила свой лоб, напрягая память, медсестра — По-моему, я вас принимала на дежурстве! И, по-моему, с вами не было никакой девочки.

Услышав слова дежурной, Анна обдало волной страха. За секунду её лоб покрылся испариной — выходит, Ани с ней уже не было? Но куда она могла исчезнуть?

— Я могу ошибаться, — заметив испуг на лице Анны, обнадёжила её медсестра, — Кто знает — мож, мы просто с ней разминулись.

— Возможно — тяжело шепча, в душе Анна искренне надеялась, что она просто её спутала с кем-то.

— Ну, не нервничайте так! Вам пока нервничать вредно — успокаивала Анну женщина, попутно деловито засучивая рукава — Голову мне вашу дайте-ка!

— Зачем?

— Повязку снять — кивнула она на её тюрбан на голове — У вас сотрясение тяжёлое было, перевязали. Сейчас снимем, и у вас только нога останется.

Как оказалось, снимать повязку тоже было занятием не из приятных — пропитавшись кровью, старые бинты намертво присохли к голове. Левый висок Анны словно прирос к марле. Чувствуя, как женщина в халате отдирает от её головы засохшие струпья, Анна то и дело морщилась, но терпела, ощущая, как голова с каждым оборотом пухлых рук медсестры становится всё легче. Наконец освободившись от бинта, длинные бледно-золотистые локоны немедленно распустились пышным цветом. Анна сразу принялась ощупывать немного дрожащими пальцами голову. На левом виске пальцы нащупали шероховатый комок запёкшейся крови.

— Так, болячку не трогать! — стукнула её по руке медсестра, — Я вам сейчас завтрак принесу — поедите тут, а потом вас в другое отделение отправят.

— В другое? — удивилась Анна.

— В другое, в другое! Здесь у нас те, кто в коме, лежат — а вы у нас вроде как… Пришли в себя — улыбнулась медсестра своими противными жёлтыми зубами.

Анна снова тяжело вздохнула.

— Да не нервничайте вы так! — махнула ей женщина пухлой рукой — Найдёте вы свою дочку.

И не успела Анна возразить, что Аня ей не дочь, закрыла дверь палаты, оставив гостью из будущего одну. Обречённо вздохнув, слегка приподнявшись с кровати, больная попыталась вспомнить: что же произошло? Как она вообще попала сюда? Какие-то отдельные детали, разрозненные в круговерти сознания, потихоньку всплывали в голове, собираясь в общую картину: внедорожник, погоня. Потом они удрали, но затем кончился бензин. Ослепительный белый свет, удар, салон… Стоп! Заднее сиденье? Собственное лицо?

Анна ещё сильнее напрягла свою голову — вспомнила! Вспомнила, как просила саму себя очнуться. Трясла за плечи, хлопала по лицу — девочка никак не могла бросить её! Потом Аня бросилась искать кого-нибудь на помощь. Ребёнок вылез из машины и увидел на пригорке грузовик. Оттуда доносится какой-то знакомый голос. Она бежит к нему и видит…

У Анны тут же перехватило дыхание: Савва! Быть того не может! Она же закрыла его в подвале! Выходит, это он их протаранил? Девушке уже становилось плохо, но память никак не прекращала раскрывать ей карты прошлого: ещё ребёнком она слёзно просит «дядю» помочь, но тот почему-то упрямится. Отвёл её к своим, посадил Аню в грузовик, а сам пошёл к разбитой машине. В руке его блеснул… Нет! Нет, не может быть! Он не сделает это! Аня всё видит, пытается вырваться из машины — скорее, пока дядя не выстрелил! Но её тут же накрыло что-то тяжёлое. Выстрел гремит в ушах…

Вздрогнув от ужаса, Анна вскочила со своей кровати. Ледяной пот стекал со лба ручьём, руки лихорадочно хватались за одеяло. Судорожно заглатывая воздух, гостья из будущего просто задыхалась от страха. То, что она видела, было пострашнее любого кошмара: как? Как это возможно? Она знала, что Савелий будет зол на неё, но чтобы убить? Девушку до костей пробирал ледяной холод. Анна вся сжалась на своей кровати, зрачки в ужасе расширились до состояния совы: а что, если Аня… уже у Савелия? Тогда это конец. Их всё таки нашли…

Голова кружилась, в глазах потемнело. Завтрак уже давно стоял на прикроватной тумбе, но больная даже не притронулась к своей творожной запеканке. Продрогшую от ужаса, Анну продолжали мучить страхи — страх погибнуть, страх больше не увидеть Аню, страх того, что её ещё ждёт. И одновременно гостья из будущего чувствовала, как её просто переполняет самая настоящая ненависть к Савелию. Подонок! Так подло — застрелить её полуживую! Ничто не мешало ему убить Анну, и всё равно она жива — так почему? Если не она сама, то кто его остановил? Впрочем, это сейчас не имеет никакого значения: если каким-то чудом Аня всё-таки в больнице, надо было срочно её найти и рвать отсюда когти! Бежать, пока их не обнаружили!

В этот момент дверь палаты снова открылась.

— Простите, вы не зна…

Думая, что это врач, Анна хотела было спросить его, где Аня, но тут же оборвалась на полуслове — её самый страшный кошмар собственной персоной стоял прямо на пороге палаты. Чёрные как смоль патлы, жилистые руки, мрачное лицо — ошибки быть не может. Одетый в кожаную куртку с плащом, джинсы и высокие кожаные ботинки, Брюсов Савелий молча смотрел на свою выросшую подопечную — гостью из будущего Козельскую Анну.

Увидев перед собой того, кто жаждет её смерти, девушку мгновенно обуял страх. Осциллограф пронзительно запищал, руки лихорадочно затряслись. В считанные мгновения к горлу подступила жгучая злоба. Вытаращив глаза, Анна в панике завертела головой в поиске любого острого предмета. Наконец схватив со стола ножик для запеканки, она молнией вскочила с кровати. Раздался протяжный писк — датчик осциллографа отлетел от её запястья. Выставив вперёд трясущуюся руку с ножом, Анна истошно завопила:

— Не подходи ко мне! Слышишь? Не подходи!

Истеричный вопль Анны эхом отразился от стен. От истошного крика дрожали стёкла.

— Не дури, Аня — себе же хуже делаешь! — попытался Савва успокоить её, но похоже, она восприняла это как угрозу: с полными волчьей ярости глазами Анна бросилась на своего дядю с целью нанести упреждающий удар. Савелий еле успел отскочить и ножик лишь рассёк воздух. Отработанным молниеносным движением он сразу же схватил руку с ножом и заломил её.

— А-а-а! — заорала Анна от боли.

На запястье девушки вмиг защёлкнулись наручники. Выбив у неё из рук «оружие», молодой человек силой повалил Анну на пол. Протащив через всю палату и пристегнув второй браслет к батарее отопления, Савва сразу отпрыгнул. Отчаянно вырываясь, пленница испепеляла своего обидчика взглядом. Левая нога просто разрывалась от боли: сотня копий одновременно пронзили ей голень, но Анне было уже всё равно — только бы достать этого ублюдка!

— Аня, прекрати! Этим ты делаешь только хуже — почти кричал Савелий на неё в надежде образумить.

В ответ последовал удар — прикованная к батарее девушка всё-таки достала Савву, неожиданно с размаху ударив его пяткой по колену. Потеряв опору под собой, парень тут же с грохотом свалился на пол и сильно приложился головой об изголовье кровати. Будто бы в замедленной съёмке Анна увидела, как из куртки у него вылетело что-то металлическое — ключи! Пока ошарашенный таким отпором Савелий приходил в себя, Анна спешно схватила заветный ключик, расстегнула наручники и снова схватилась за нож. Бросившись на вставшего было врага, она снова повалила его на пол и тут же приставила ему нож к горлу.

— Значит, сделаю хуже, да? — злобно зашипела Анна — Ты ведь и забыл, что я левша…

На лбу у Савелия сразу выросла здоровенная шишка. Бешеная, злая, гостья из будущего гневно глядела ему прямо в глаза и совершенно маниакально смеялась. Видя, насколько Савва беспомощен перед ней, Анна испытывала настоящее наслаждение. Хотелось убить его — убить прямо сейчас!

— Где Аня? — заорала она.

Сглотнув слюну, Савелий совершенно спокойно ответил ей:

— Аня, не делай глупостей — у тебя ещё есть причины оставить меня в живых.

— Да мне наплевать на твои причины! — сквозь зубы повторила разъярённая Анна, — Говори, где я, а не то зарежу!

Лезвие ножа погрузилось Савве в кожу: ещё чуть-чуть — и оно попросту проткнёт ему сонную артерию. Своими действиями Анна прямо-таки взывала его подать сигнал о стрельбе на поражение. Выбора не было: молодой человек до последнего колебался — уж слишком страшна правда — но это был последний шанс остудить разгневанную племянницу.

— Мы… Не одни охотились за тобой… — ещё недавно поразительно хладнокровный, парень наконец-то занервничал — Кроме нас, там был ещё кто-то… Они… Открыли стрельбу… На поражение… Я сразу побежал к тебе, но… Меня… Ударили по голове, и…

Приближаясь к заветной правде, парень всё чаще запинался, до того ему было страшно.

— Аню… Тебя… Украли.

В ответ Анна истерически рассмеялась прямо в лицо Савелию.

— Что за бред…

— Это не бред! Я правду говорю, Аня! — чуть не плача, закричал её сводный дядя — Поверь — я не знаю, где ты! Не-зна-ю! Кто-то похитил тебя! Прямо у… Меня из… Р-р-рук…

Карие глаза подёрнулись слезами. Увидев, что парень вот-вот заплачет, истерический смех гостьи из будущего немедленно стих. Анна неожиданно поняла: сейчас Савелий ей не врёт. Но если так, то… Ребёнка… Похитили? Украли… Нет… Нет, этого не может быть…

Серо-голубые глаза в ужасе вытаращились на Савву. Страх смерти перерос в настоящую панику. Испуганную, Анну всю трясло. Девушка задыхалась от непреодолимого ужаса — выходит, её в любой момент могут убить? И она попросту исчезнет, не оставив ни единого следа? Силы вмиг оставили её. Нож сначала задрожал, а потом выпал из её руки. Слезая было с Саввы, Анна неожиданно рухнула на пол. Глаза девушки неестественно закатились.

— Анна! Аня!…

— Ложись!

Голос, кричавший ей, резко изменился. В ушах громыхнула самая настоящая автоматная канонада — кто-то стреляет! Смертоносный свинец просвистел прямо над головой. Слева, справа, сверху — отовсюду! Что происходит? Вопли, звон бьющегося стекла, стрельба — всё смешалось в одну сплошную кашу. В окно брызнуло чем-то красным. Спрятавшись под сиденьем в грузовике, она вся затряслась от страха. Слёзы потекли по щекам. Ей жутко страшно: когда этот кошмар закончится? Где дядя Савва? Где тётя Аня?

Вдруг дверь грузовика резко скрипнула. Перепуганная, она осторожно выглянула из-под накрывшего её плаща: дядя! До смерти перепуганный, он быстро вытащил её из машины и сразу накрыл собой. Он стреляет… Она жмётся к нему изо всех сил, тихо всхлипывает в его куртку — а если в него попадут? Как же страшно!

Наконец стрельба утихает. Дядя озирается по сторонам, поворачивает к себе её заплаканное личико, внимательно её осматривает — кажется, с ним всё в порядке!

— Ты цела? — спрашивает он.

Еле найдя в себе силы от страха, она утвердительно кивнула ему и пропищала.

— Мне страшно!

Мужчина немедленно вытер слезинку у неё на щеке.

— Всё будет хорошо, Аня! Я не брошу тебя. Обещаю…

Вот это да! Дядя выглядит таким уверенным в себе — ему прямо-таки хотелось верить. И выстрелов больше нигде не слышно. Выходит, он победил? Всё закончилось?

Но тут через секунду раздался глухой удар. Дядя без чувств упал на землю. Она видит перед собой троих людей в масках. Кто они такие? Эти люди быстро схватили её и куда-то потащили. Кто-то из них набросил ей на лицо какой-то вонючий платок. Она кричит, пытается сопротивляться, но она такая слабенькая… Всё плывёт перед глазами… Она засыпает…

— Аня… Аня! Ань, очнись! Пожалуйста, очнись!

Истошный крик Савелия наконец-то вырвал Анну из этого кошмара, вновь вернув её в свой нынешний возраст. Голова больно пульсировала, в глазах снова засияли звёзды. Кое-как придя в себя от шока, она сразу огляделась вокруг себя. Девушка лежала животом на холодном полу. Левую руку чуть пониже запястья сковал наручник. Второй металлический браслет сомкнулся на правом запястье Саввы — до смерти перепуганный, парень стоял возле неё на четвереньках и держал за руку, словно она и не грозилась минуту назад перерезать ему горло. Судороги сводили всё тело, рана на ноге больно заныла. Анну жутко трясло.

— Что… Что это такое? — с трудом простонала она.

— Что? Что ты видела? — испуганно спросил её Савва.

— Я всё видела… Своими глазами… Как будто… Мне снова восемь… Видела тебя. Себя. Как убили твоего… Твоих… Тебя… Меня…

Выслушав путаный рассказ гостьи из будущего, сводный дядя Анны облегчённо вздохнул. Протянув руку, молодой человек поднял её и усадил, как маленькую, на кровать.

— Эффект третьего лица — невозмутимо, будто это было что-то совершенно обычное, объяснил Савелий — Изредка проявляется при перемещении в прошлое. Встретив самого себя, человек может увидеть ситуацию двумя парами глаз — себя из прошлого и настоящего. Видит свои собственные воспоминания о том моменте. Может даже нынешнего себя увидеть. Как если бы рядом был третий человек…

Но такое объяснение Анну ничуть не успокоило. Чуть не плача, она почти что умоляла Савву:

— А как от этого избавиться?

— Для этого нужно сразу вернуться в своё время — сухо ответил он — То есть, в твоём случае — никак.

Анна настороженно посмотрела на него. Вид у молодого человека резко стал скорбным.

— Извини, не я это придумал — произнёс он.

В голове девушки будто ударил колокол. По нежной девичьей коже пробежал холод. Анна мгновенно всё поняла: он приехал за ней. Выходит… Выходит, это конец?

— Послушай, Ань: меня ты одолеть сможешь — покачал Савелий коленом, по которому она ударила — Но за дверью стоят ещё четверо, и за них я отвечать не могу. Дёрнешься так при них — и тебя без колебаний превратят в решето. Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь, но не могу. Не имею права… — с искренним сожалением закончил её временной проводник.

Ледяная волна прошлась у Анны по спине. Холод буквально парализовал беглянку из будущего. Рот её сам собой раскрылся в ужасе: неужели всё кончено?

— Приговор тебе уже вынесли. Сейчас проедешь со мной на допрос.

— А потом? Что потом? — тихо спросила она.

— Ты сама знаешь — скрепя сердце, горестно заключил Савелий — Брыкаться бесполезно — тебя просто без колебаний пристрелят. Советую просто смириться и… Помочь следствию.

Анна так и осела. Она никак не могла в это поверить: смириться? Он издевается? Уже хотевшая было извиниться за то, что зря набросилась на него, Анна чуть не задушила Савелия на месте. Неконтролируемые ярость и злоба так и рвались из неё наружу: ноздри раздувались от ненависти, в голове бушевала настоящая буря. «Ты же обещал, что не предашь! Гнида! Да ты сам этого заслуживаешь стократ больше, чем я! Зря я тебя не убила!» — лютой, волчьей ненавистью Анна ненавидела парня, посоветовавшего ей «смириться».

Не обращая внимания на то, что его пленница злится, привычным движением руки молодой человек достал из кармана рацию, такую же, какую он когда-то выдал Анне, и громко сообщил:

— Выходим.

— Девка больше не дерётся? — прозвучало в ответ.

— Э… Нет — многозначительно поглядел он на Анну.

— Принято. Конец связи.

Ухватившись за металлический браслет, Савелий медленно потащил свою хромую спутницу на выход. С трудом поднявшись с кровати, Анна поковыляла босыми пятками за ним. Нога с новой силой заболела, так что стало больно даже ступать на неё. Сердце разрывалось от страха и горя — кажется, всё вот-вот закончится. Что же ей делать? Переполняемая эмоциями, гостья из будущего медленно вышла из своей палаты.

За дверью их уже ждали — четверо людей в тех же одеяниях, что и Савва, вооружённые короткоствольными автоматами, сразу же направили стволы ей чуть пониже груди. Пристёгнутая наручниками к Савелию, Анну пробрало на дрожь. Вооружённые люди сразу взяли беглянку из будущего в кольцо. Окружённая со всех сторон, девушка не могла дёрнуться дальше десяти сантиметров цепочки, разделявшей их с Саввой запястья. Настойчиво потянув за собой хромающую Анну, молодой человек неспешно тронулся с места. Вразноброд застучав по больничному кафелю своими сапогами, остальные члены этой жуткой процессии двинулись синхронно с ними. Анну куда-то повели.

Разглядывая по дороге мрачные, серые коридоры больницы, Савелий изо всех сил старался держать себя в руках: не готов он был к такому повороту событий, но изменить уже ничего не мог. Вести на казнь собственную племянницу — за что ему такое? Как ему потом с этим жить? А ей-то сейчас и подавно тяжело! В надежде хоть немного успокоить Аню перед неизбежностью, показать, что мысленно он с ней, Савва попытался взять её за руку, но стоило их пальцам соприкоснуться, как Анна, словно обожжённая, тут же с силой отдёрнула свою ладонь, забренчав своими кандалами.

Прошлое точно подготовилось к финалу своего трагического спектакля, беспощадному к его главной героине: куча зевак испуганно смотрели на то, как какую-то хромую девушку в больничной одежде ведут на верную смерть — а куда ещё её могут вести под дулом четырёх автоматов? Нога продолжала болеть, Анна всё сильнее хромала, но даже не думала плакать — что-то сломало тот тонкий капилляр, позволявший ей в таких ситуациях истекать слезами. Приговорённая к смерти буквально кипела — всё её нутро жгла невыразимая словами ненависть к Савелию. Как он может так спокойно её вести на расстрел? Как его только земля держит? Сами того не подозревая, он просто не оставил ей иного выбора. «Ну раз хочет убить — так пусть попляшет перед смертью!» — пронеслось в голове у гостьи из будущего, — «Хуже уже не будет».

Заградотряд привел её к грязным, измазанным несколькими слоями краски дверям лифта. Люди с автоматами продолжали держать на прицеле прикованную к своему конвоиру наручниками Анну. Чуть подавшись вперёд, Савелий невозмутимо вызвал лифт и сообщил остальным:

— Я пойду один. Внизу нас встретят. Если что-то случится — вы знаете, что делать.

Спустя полминуты в щели между створками показалась тусклая полоска оранжевого света. Двери лифта с грохотом открылись, обнажив свою тесную, слабо освещённую кабину. Охрана спереди расступилась, пропустив скованных друг с другом Анну и Савелия внутрь. Стараясь усыпить бдительность своего Харона, беглянка не сопротивлялась. Молодой человек тихо, почти незаметно вздохнул. В тишине Савелий нажал кнопку первого этажа.

Медленно закрывшись, двери лифта сомкнули свои половинки и кабина плавно тронулась вниз. Сквозь тонкую щель меж дверей Анна увидела, как медленно поехали куда-то вверх полоски этажей. В голове девушки тут же мелькнуло: вот он, шанс — сейчас или никогда! Без промедления она ухватила Савву за руку и резко, со всей силы ударила его по лицу наручниками. Вскрикнув, парень тут же схватился за свой нос. Воспользовавшись его замешательством, Анна быстро зашла ему за спину и обхватила левой рукой за шею.

— Попался… — злобно прошипела она.

Внезапно Савелий громко крикнул:

— Давай!

Спустя мгновение откуда-то сверху раздался громкий хлопок. Лифт начал стремительно ускоряться, а через каких-то пол-секунды резко остановился. От неожиданности больная нога Анны подкосилась и, вскрикнув, вместе с удерживаемым ею Савелием с грохотом рухнула на пол. Свет мгновенно погас: лифт остановился между этажами.

Спохватившись, в полной темноте Анна тут же попыталась ударить своего конвоира по лицу, но стоило ей только замахнуться, как Савелий сразу поймал её за предплечье и с силой прижал к грязному полу. Анна тут же принялась вырываться, вслепую молотить его руками и ногами, но парень держал слишком крепко. «Нет! Живой не дамся!» — вопила в голове она.

— Тише!

Мгновение спустя темноту прорезал луч карманного фонарика. Прямо перед собой Анна увидела лицо Савелия — молодой человек был жутко напуган. В свободной руке его блеснул ключ. Девушка тут же попыталась схватить спасительную отмычку, как вдруг парень сам вставил его в замок и… расстегнул наручники!

— Будь у меня желание тебя убить, я бы это сделал? — злобно прошипел он.

Разинув в изумлении рот, Анна тут же оцепенела. Лютая злость сменилась настоящим шоком: что это сейчас было? Что вообще происходит? Как так — ещё минуту назад он советовал ей «просто смириться», а теперь сам же и спасает!

Неожиданно из кармана его куртки раздался чей-то вопль:

— Что у вас там такое?

По коже Анны тут же пробежал холод: попались! Савелий спешно достал из кармана рацию.

— Застряли мы! — злобно прокричал он.

— Вы что, издеваетесь? — в бешенстве заорали на том конце.

— Да, представьте себе! — разразился в ответ сарказмом Савва — Вытаскивайте, мы где-то между третьим и вторым остановились.

— Девчонка там не дерётся? Мы слышали крик.

— Да не, эт она просто грохнулась! — спокойно ответил Савелий и одновременно показал «девчонке» пальцем наверх.

Отодвинув от себя его патлатую голову, в полутьме Анна разглядела приоткрытый аварийный люк. Гостья из будущего вновь разинула рот, но на сей раз в непонимании: выходит, он знал? Знал, что лифт остановится? Но как?

— Быстрей, Аня — у нас всего две минуты! — испуганным шёпотом крикнул ей Савва.

Только сейчас спохватившись, что надо скорей делать ноги, Анна быстро поднялась с грязного пола. Увидев перед собой выставленные вперёд скреплённые в замок руки своего спасителя, девушка без промедления шагнула на них и быстро вылезла на крышу лифта. За ней, оттолкнувшись от пола кабины, а затем подтянувшись на руках, к ней присоединился и Савва. Выбравшись из лифта, парень сразу аккуратно прикрыл люк аварийного выхода.

Принюхиваясь, прислушиваясь, пачкая руки и одежду в какой-то маслянистой жиже, ровным слоем покрывавшую крышу кабины, Анна испуганно осмотрелась по сторонам. В холодной, мрачной, уходящей далеко наверх шахте лифта подозрительно пахло чем-то горелым. Задрав голову наверх, в темноте беглянка с трудом разглядела болтавшийся где-то в пяти метрах над ними трос: прежде удерживавший кабину от падения, оборванный и слегка обгорелый, металлический шнур бессмысленно свисал сверху. «Вот же идиот — а если б вниз упали?» — испугалась она.

Внезапно на всю шахту эхом раздался громкий скрежет — Савва в это время выломал оказавшуюся поблизости решётку вентиляции и посветил фонариком в образовавшийся проход. Луч на пару метров вперёд осветил широкую трубу.

— Давай за мной — шепнул он и без промедления нырнул внутрь.

Делать нечего — Анне оставалось только довериться своему проводнику. Не особо раздумывая, девушка последовала вслед за ним. Как можно тише, стараясь не шуметь, на четвереньках беглецы быстро поползли по тёмному вентиляционному коробу строго вперёд. Внутри было очень холодно: ледяной металл обжигал ноги и руки. Сильные потоки пропахшего смесью машинного масла и антисептика воздуха ерошили Анне шевелюру. Неизвестность мрака, гулкий стук конечностей, проминающийся под весом человека листы алюминия нервировали, пугали беглянку: а если их поймают?

Вскоре впереди забрезжил луч света. Следовавший впереди Савва остановился. Достав из кармана отвёртку, молодой человек аккуратно поддел преградившую ему путь решётку и та благополучно отвалилась. Выбравшись на свет Божий, Савелий тут же протянул Анне руку. Ни секунды не медля, она ухватилась за неё и осторожно, поджав под себя больную лапу, выбралась из вентиляционной шахты. Оглядевшись, Анна с удивлением поняла: они оказались в какой-то подсобке. Коробки, склянки из-под лекарств, вёдра, шкафы — окно и голые стены с дверью.

«И куда теперь?» — подумала она. План побега становился всё загадочней: складывалось ощущение, что Савва попросту импровизирует. Но тут, приоткрыв раму единственного окна, парень резво шагнул на подоконник. Ужаснувшись поначалу, («Прыгать? С ума сошёл?») Анна неожиданно увидела, как Савелий уверенно свернул налево, прошёл немного по узенькому карнизу и куда-то исчез. А выглянув наружу, обнаружила слева пожарную лестницу — молодой человек быстро спускался по ней вниз. Девушка мгновенно всё поняла: всё так и задумывалось. Теперь до успешного побега ей, по сути, остался всего один метр — от окна до лестницы. Вот только как ей его пройти? Высота там метров десять — а прямо под ней асфальт! Но и отступать Анне тоже некуда.

Выбора нет — через боль оттолкнувшись раненой ногой, она взобралась на подоконник. Ледяной ветер снаружи продувал насквозь тонкую больничную робу. Ёжась от холода, девушка осторожно вылезла из окна. В ужасе вжимаясь в оконную раму, изо всех сил стараясь не смотреть вниз, короткими шажками Анна медленно пошла по скользкому карнизу. Выставив вперёд правую руку, беглянка приближалась к заветной лестнице.

— Поторопись! — крикнул ей снизу Савелий.

Наконец правая ладонь её осторожно нащупала покрытый ржавчиной поручень. Ухватившись покрепче, переступая через свой страх высоты, Анна протянула ногу к хлипкой лестнице, как вдруг левая стопа соскользнула с мокрого карниза. Пролетев пару метров и с силой приложившись коленями об перила, из глаз её посыпались звёзды. Воя от боли, повиснув на одних лишь руках, раненая Анна чуть не сорвалась вниз.

— Осторожней, Аня! Скорей спускайся!

Нащупав стопой перекладину, Анна начала скорее спускаться. На одной ноге, морщась от боли, ступенька за ступенькой беглянка опускалась всё ниже и ниже. Дождавшись, когда девушка окончательно спустится вниз, Савва быстро подбежал к ней и, перекинув её левую руку через плечо, быстро куда-то потащил. Ведомая своим костылём, даже не сопротивляясь, Анна поковыляла вслед за ним. Обогнув больницу, они поспешили к зычно тарахтящему прямо у её дверей жёлтому грузовику «ЗИЛ-130» с надписью «Служба газа», как вдруг тишину разорвал искажённый рацией крик:

— Где они?!

Внутри Анны мгновенно всё сжалось: их спохватились. Не моргнув и глазом, Савелий дотащил её оставшиеся метры до грузовика. Приоткрыв дверь кузова, молодой человек практически забросил беглянку из будущего внутрь, а сам поспешил к кабине.

— Зверобой, вы меня слышите? — снова донеслось из его кармана.

Прикрыв дверь, прислонившись к кузову ухом, до смерти перепуганная Анна сквозь гудение мотора напряжённо слушала, что происходит снаружи. Шорох шагов резко стих. С характерным звуком захлопнулась дверь кабины. Протяжно загудев, «ЗИЛ-130» медленно тронулся с места и, резко качнувшись, выехал на дорогу.

Наконец уши Анны уловили плохо различимый сквозь шум двигателя голос Савелия:

— Говорит Зверобой!

— Как это понимать? — голос из рации был просто в ярости — Где вы? Где осуждённая?

— Она со мной — спокойно ответил он, — Больше вы её не увидите — мы уезжаем.

— Куда? — неизвестный уже надрывал голосовые связки.

— Неважно.

— Немедленно разворачивайтесь — это приказ! — завопил кто-то на том конце рации — Зверобой, не делай глупостей!

— Я отказываюсь подчиняться вашим приказам, Скорпион — просто не могу допустить её смерти — всё так же спокойно, будто и вправду напившись зверобоя, отвечал Савелий.

— Вы рехнулись? Позволив ей сбежать, вы подвергнете опасности нас всех.

— Ещё большая опасность нас ждёт, если я этого не сделаю.

— Не говори чушь, Савелий! — в порыве гнева Скорпион уже перешёл на имена — Предупреждаю: сбежите с ней — и вы сами будете объявлены в розыск.

Молодой человек замолчал — Савва задумался. Судорожно прислушиваясь, Анна в нетерпении ждала: что же он ответит?

— Пусть… — еле слышно пробормотал он в ответ — Вот только… Вы не учли кое-что.

— Что? — раздражённо проорал его коллега.

— Девочка, которую похитили двадцать второго числа и Анна Деникина — это один и тот же человек.

Сквозь рёв мотора Анна расслышала, как на том конце рации кто-то жадно хватает ртом воздух. Неизвестный, скрывавшийся под позывным Скорпион, буквально задыхался.

— То есть… Она похитила саму себя?

— У неё были свои основания, насчёт которых я со своей племянницей разберусь сам. Поймите: если Анну убьют ещё здесь, ребёнком, случится масштабный парадокс во времени! Такой парадокс может иметь абсолютно непредсказуемые последствия, вплоть до катастрофы мирового масштаба, о которой никто даже не узнает! Вы не хуже меня знаете задачу, которой мы следуем уже не один год: шестнадцатая статья кодекса — патруль времени должен охранять ход времени, не внося при этом в него никаких изменений. Таким образом, вы заставляете меня нарушить это правило. Поэтому я не могу подчиниться вашему приказу на её ликвидацию — чеканя слова, проговаривал парень, — У меня сейчас кончится радиус связи, поэтому буду краток: Анну Деникину нужно послать на поиски самой себя. Поверьте, только она может исправить эту ошибку и вернуть всё на круги своя. Она сделает это — у неё есть мощный стимул. Но чтобы она это сделала, её нужно вывести из статуса «особо опасна». Поэтому я прошу вас: приостановите судопроизводство и оставьте её в покое, хотя бы на время. Об остальном я позабочусь сам.

Напрягая каждый мускул, Анна замерла в ожидании: прямо сейчас, на другом конце рации, решалась её собственная судьба. Сердце выпрыгивало из груди, внутри похолодело от страха. Девушка буквально приросла ухом к металлической стенке кузова, надеясь хоть что-нибудь услышать, но через несколько секунд расслышала протяжное шипение из рации Саввы: связь пропала окончательно.

Разнося вокруг себя громкий рёв двигателя, «ЗИЛ-130» ехал неизвестно куда. Сидя на холодном полу кузова, Анна испуганно глазела на свои ладони — жутко бледные, сплошь перепачканные ржавчиной от пожарной лестницы, она буквально видела, как они трясутся. Воспримут ли Савву, Зверобоя всерьёз? Что их теперь ждёт? Куда они вообще едут? Стараясь изо всех сил отбросить страшные мысли, беглянка из будущего оглядела облицованный кое-где проржавевшими стальными листами цельнометаллический кузов «ЗИЛа». Тёмный, холодный, кузов грузовика немного напоминал железнодорожный вагончик. С потолка где-то еле слышно капала вода. Вдоль борта тянулась неудобная, узкая деревянная скамья. В углу была кучей свалена какая-то одежда.

Боль в раненой ноге немного ослабла, так что Анна смогла наконец сесть. Недолго думая, она быстро переоделась в уже привычную чёрную кожаную куртку с плащом и светлые, немного узкие ей джинсы. Похоже, комплимент насчёт вкусов Савелия в первый день был лишним — такая одежда была у них чем-то вроде униформы. Собравшись с духом, девушка робко постучалась через кузов.

— Что такое? — немного раздражённо спросил Савелий.

— Можно мне… к вам? — неуверенно, виновато спросила она.

По правде говоря, Анне было немного боязно идти к Савве: в последнюю их встречу она заперла его в комнате перемещения и удрала. Но у неё накопилось слишком много вопросов и тревожное любопытство пересилило страх. Вот только что ей ему сказать: привет, Савв? Извини, что закрыла тебя тогда? Как теперь с ним вообще разговаривать? Он же теперь будет воспринимать её как племянницу, пусть и сводную! Гостья из будущего просто не знала, что делать и как быть.

Вскоре грузовик сбавил ход и, зашуршав придорожным щебнем, медленно остановился. Анна неуверенно вылезла из поднадоевшего ей кузова и, прихрамывая, пошла по обочине шоссе к кабине. Где-то там, по другую сторону от «горгазового» «ЗИЛа» на огромной скорости проносились автомобили. Сильный ветер колыхал волнами степь, шумел в ушах, нещадно трепал Анне волосы, облачная погода неприятно тяготила. Дверь кабины со скрипом отворилась и из неё показался Савелий — вид у него был мрачнее некуда.

— Садись — коротко сказал он ей.

Замявшись немного, Анна забралась в салон и закрыла за собой дверь. Девушка сразу сгорбилась на ужасно неудобном маленьком диванчике — тесная кабина грузовика была просто не рассчитана на её рост. На месте водителя, между ней и Савелием, сидел ещё один человек — низенький мужичок с короткой бородой, в жилетке, клетчатой рубашке и кепке дальнобойщика. Своим добродушным лицом он немного напоминал Анне Савву много лет спустя.

— Здравствуйте — робко поздоровалась она.

— Здравствуй, красавица! — задорно ответил мужичок. Голос у него был бойкий, весёлый, воодушевляющий, только позитивный настрой водителя не передался ни Анне, ни Савелию.

— Поехали — коротко сказал ему молодой человек.

Двигатель «ЗИЛа» мерно загудел и грузовик вновь выехал на шоссе. Тяжело вздохнув, Савелий многозначительно повернулся к Анне. Испуганно кося взгляд, девушка боялась даже посмотреть на своего сводного дядю. Анна уже приготовилась выслушать от него порцию нравоучений и упрёков: столько всего натворила — самой было страшно представить! Уже всё равно, что она услышит о себе — Анна примет всё, что он о ней скажет.

Но вместо этого Савелий просто спросил:

— Наверное, у тебя много вопросов накопилось?

Облегчённо вздохнув, Анна сразу же кивнула.

— Сколько я пролежала в больнице?

— Сегодня 25-ое июля, считай сама — абсолютно спокойно, с давящим оттенком полного безразличия отвечал Савелий — У тебя было сотрясение мозга плюс большая кровопотеря — задело артерию. Донора нашли из своих: у одного была четвёртая положительная. Плюс запасы из больницы.

— Передай ему… От меня спасибо — виновато опустила Анна голову.

— Теперь уже не смогу — ответил он грустно.

— Почему?

— Потому что ты уезжаешь.

— А куда?

— За пределы страны. Там тебя не найдут.

Услышав его ответ, Анна удивилась — она-то думала, он собирается на поиски Ани! Выходит, он не собирается её искать? Но куда Савва может её увести — особенно сейчас, когда юная она в страшной опасности? Вытаращив глаза, Анна в первый раз повернула к нему своё лицо. Вид у Зверобоя был крайне подавленный.

— Подожди… — недоумевала она — Но… Ты же сам сказал…

— Мало ли что я им сказал! — резко возразил Савелий — Аня, ты и так натворила тут дел! Не буду даже спрашивать, кто тебя сюда пустил — отдельное тому кретину спасибо. Извини, но больше я не имею права тебе доверять. Пока не уладится ситуация, я тебя отправлю в Харьков. Пока побудешь на Украине, а там посмотрим. Так что привыкай к тамошней мове, гарна дивчина!

Своим поразительным цинизмом слова Савелия окатили Анну похлеще ледяного душа. Язвительность в голосе молодого человека перешла все пределы. Разевая рот от удивления, Анна просто не понимала: как? Как он может так поступить? Бросив Аню на произвол судьбы, не было никакого смысла спасать её из будущего — если ребёнок умрёт, умрёт и она!

— Послушай, Савв…

— Не называй меня Саввой! — ещё сильнее взбесился Савелий — Я же твой дядя!

— Сводный! — мгновенно парировала Анна.

— Какая разница?

— Большая! Ты мне даже не родственник.

— Юридически родственник!

— Да не родственник! Мой папа тебе не родной брат.

— Спасибо, что напомнила!!! — заорал молодой человек.

В очередной раз получив пощёчину по своим взглядам, Савелий буквально закипел от гнева: столько раз, столько раз брат говорил ему об этом, лупил за отрицание факта отсутствия между ними родства — и дочь его туда же! Вся в своего папашу — давит на самое больное.

— Послушай — отчаянная надежда на здравый смысл не оставляла в покое гостью из будущего — Маленькая я сейчас в опасности. Как ты этого не понимаешь?

— Я не хочу, чтобы ты пострадала — настаивал «дядя».

— Я тоже, поэтому я и хочу найти себя.

— Нет! — жёстко отрезал Савелий — Скажи спасибо, что я тебя вообще спас от смерти.

— А толку, если меня могут убить в восемь лет? — в истерике заорала Анна.

— Если выживешь, будешь в безопасности.

— А если нет?

— То я сделал всё, что мог — неутешительно заключил он.

Савелий был неумолим. Анна поняла: его уже не уговорить. Упёрся как баран — так пусть подавится своим мнением!

— Останови машину.

— Что? — не понял он.

— Останови машину, я выхожу — повторила она громче, чтобы этот придурок услышал.

Савелий в ответ только усмехнулся.

— Не смеши меня — видел, как ты хромаешь. Ты и километра не пройдёшь!

— Пройду, вот увидишь — прошипела беглянка — слепая ненависть поперёк горла глушила ей разум.

— Нет.

Услышав в ответ отказ, мгновенно закипевшей от ненависти Анне хватило доли секунды, чтобы дотянуться до ручного тормоза. Удар по рычагу — и машину на скользкой дороге тут же повело. Под визг заблокированных колёс, крики водителя, вылетев на встречку, чудом ни в кого не врезавшись, едва не улетев в кювет, грузовик развернуло. Выкатившись на обочину, «ЗИЛ-130» грузно качнулся и, пропоров боковинами шин землю, остановился.

— Ты что, совсем? — испуганно завопил Савва.

Но Анна его больше не слушала — с остервенением хлопнув дверью, беглянка из будущего вылезла из кабины и, заметно хромая, побрела пешком в обратную сторону. Савелию только и оставалось, что удивлённо наблюдать, как та, которой он только недавно спас жизнь, гневно уходит.

— Ну и чё эт сейчас было? — прежде молчавший, водитель грузовика наконец решился вставить своё слово.

— Ничего — безразлично бросил Зверобой в сторону бредущей от них женской фигуры — Она сама вернётся. Подъедь поближе, чтоб потом тащить не пришлось.

Ухмыльнувшись в бороду, озадаченно покачав головой, мужчина всё же последовал его указаниям. Мигая проезжающим мимо машинам аварийными огнями, тихо зашуршав покрышками, «ЗИЛ-130» медленно покатился вдоль обочины. Никуда не спеша, грузовик постепенно поравнялся с Анной. Беглянка из будущего как будто не замечала, что прямо возле неё едет огромный грузовик: она была крайне рассержена. Упрямо шествуя вперёд по обочине дороги, сапоги Анны яростно разбрасывали, как из пращи, придорожный щебень. Сильный, порывистый ветер то и дело поднимал в воздух бледно-золотистые волосы, заставляя их неистово шевелиться в такт плащу. Левая нога заметно хромала.

Вскоре окно «ЗИЛа» приоткрылось и из него показалась патлатая голова Саввы. С горькой иронией он продолжал наблюдать, как его сводная племянница упрямится в лучших традициях своего отца.

— Аня, прекрати ёрничать! — крикнул он ей сквозь гул машин — Залезай обратно.

Разозлённая, она даже не посмотрела на Савелия.

— Ну всё — хватит, Ань! — не унимался её сводный дядя, — Посмотри правде в глаза: с такой ногой ты даже до Белгорода не дойдёшь! Свалишься где-нибудь, ещё простудишься.

Бесполезно — словно насмехаясь, девушка упрямо продолжала идти, никак не реагируя на его слова. Своим упрямством парень довёл её до белого каления: сейчас она не будет его даже слушать.

— Ну прости — желая побыстрее вернуть её в машину, сдался Савелий — Ну дурак. Ну… ну не дури, Аня! Полезай в кузов или в кабину, только прекрати издеваться над собой.

Своего он добился: Анна хоть как-то на них отреагировала, а именно — с силой стукнула «ЗИЛ» левой ногой по колесу. Раздался приглушённый вой — раненая, она вся осела от боли в голени. Тут же выпрямившись, Анна резко повернула голову к Савве.

— Это ты прекрати издеваться надо мной — зашипела она — Не хочешь меня даже выслушать, так хотя бы не мешай! Просто оставь меня в покое!

И проорав в ухо Савве последнюю фразу, со всей силы влепила ему пощёчину и тут же с новой силой принялась удирать по обочине трассы. От сильного, хлёсткого удара по щеке в ушах Савелия аж зазвенело. Забравшись от греха подальше обратно в кабину, молодой человек ошалело смотрел Анне вслед. На лице её сводного дяди краснел жгущий правую щёку отпечаток ладони.

— Сильно же ты её разозлил — покачал головой водитель.

— Вся в своего папу… — потирая щёку, сквозь зубы заметил Савва.

Маленькая тёмная фигурки гостьи из другого десятилетия упрямо удалялась от них. Однако с каждым метром раненая всё сильнее хромала и в скором времени Анна постепенно замедлила свой шаг. Левое плечо девушки неестественно перекосилось, шаг укоротился. Дело дошло до того, что левая нога начала буквально волочиться за нею. Видя, как его сводная племянница отчаянно пытается удрать, видя, как ей всё труднее идти, Савелий уверенно посмотрел на водителя «ЗИЛа».

— Сейчас упадёт — столь же уверенно выставил он три пальца, поочерёдно начиная их сгибать — Три, два…

Но Анна повалилась с ног даже раньше, чем он сказал «два»: на пару секунд застыв на месте, медленно накренившись вправо, беглянка из будущего безвольной тушкой свалилась в придорожные кусты. Тут-то Савва не на шутку испугался — всё произошло совсем не так, как он ожидал. Неужели опять?

— Аня? Аня!

Выпрыгнув из «ЗИЛа», молодой человек со всех ног бросился к своей племяннице. Мчась к Анне на всех парах, Савва видел, как её безвольное тельце опасно повисло в острых ветках малины. Угрожая выколоть себе глаз, пропороть руку или ещё чего похуже, девушку трясло, словно в приступе эпилепсии — руки и ноги сковало судорогой, мышцы гостьи из будущего неестественно напряглись. Ноздри лицезревшей эффект третьего лица Анны широко раздувались, серо-голубые глаза закатились.

Как можно скорее вытащив беспомощную Анну из малинника, Савва переложил тело её на обочину. Не прошло и нескольких секунд, как судороги постепенно прекратились. Анна буквально на глазах начала приходить в себя: лицо гостьи из 2017-го было наполнено изумлением и ужасом — кажется, она что-то увидела.

— Что? Что ты видела? — испуганно спросил её сводный дядя.

С трудом повернув скованную судорогой шею, она тихо шепнула ему:

— Номера…

— Номера? Какие номера? — встревоженно переспросил Савва. С трудом оторвав Анну от земли, молодой человек поставил свою сводную племяшку на ноги.

— Номера… Машина… Которая увезла меня — там были московские номера!

Очнувшись от нового видения, Анна прокричала это изо всех сил: она только что увидела, как восьмилетнюю её сквозь сон выволокли на свет. Место было ей незнакомо: голый пустырь, каких много по стране. Зато она видела, как Аня собственными глазами заметила сзади, на багажнике последние две цифры в номере — две девятки! Так чётко их видела — не было ни малейшего сомнения! А потом вспомнила: у машины, из которой убили маму с папой, были такие же номера! У внедорожника, который их преследовал той ночью, тоже был московский номер! А может, это одна и та же машина?

Шаг за шагом, поворот за поворотом, мельтеша взад-вперёд по обочине дороги, Анна раскручивала в голове логическую цепочку — план дальнейших действий по спасению себя и собственного будущего вырисовывался, как на ладони. Наконец голова её молча повернулась в сторону перепуганного сводного дяди — Савва испуганно молчал. Всё так же не говоря ни слова, небывало твёрдым шагом девушка развернулась и пошла обратно к грузовику. Хромоты как ни бывало — бодрый, широкий шаг Анны, абсолютно серьёзное лицо просто поражали. Поспешившему за ней Савелию оставалось только гадать: что же она задумала?

Немая как рыба, беглянка из будущего шмыгнула обратно в кабину «ЗИЛа». Подвинув её на среднее сиденье, усевшись справа, Савелий тут же захлопнул дверь.

— Ну что, красавица, куда едем? — весело спросил водитель.

Коротко выдохнув, собравшись с силами, Анна твёрдо ответила ему:

— В Москву.

Зверобой тут же возопил:

— Рехнулась? Да нас там тут же поймают!

— Я видела, куда привезли Аню — объяснила она — Скорее всего, сейчас она где-то в Москве — по крайней мере, эти люди оттуда. Пока она жива и здорова, но это вряд ли надолго. Нужно вытаскивать её оттуда, потому что пока в заложниках Аня, в опасности и я.

На лице Анны не было ни капли сомнений, в отличие от Савелия.

— Даже если ты сейчас в Москве, даже если мы проберёмся туда незамеченными, как ты собираешься в городе, где живёт девять миллионов человек, найти одну-единственную девочку? — недоумевал он.

— Савва…

— Пожалуйста, называй меня дядей Саввой.

— Как хочу, так и буду называть, ты мне не указ! — за секунду взорвалась истерикой Анна, — Если не собираешься мне помогать — выходи, я поеду одна!

— Аня, это самоубийство! Ты вообще понимаешь, что собираешься делать?

— Я отчаянная, ты не заметил? — неподдельно сыронизировала она в ответ, — И потом, у меня всё равно нет выбора. Умрёт Аня — умру и я.

Устало закатив свои карие глаза, одними губами прошептав «Вся в отца!» и грубо отвернувшись, Савелий молча уставился в окно. На секунду в салоне повисла тишина.

— Ну так что — едешь или нет? — первой не выдержала Анна.

Запрокинув голову, Савелий тяжело вздохнул:

— Куда я тебя теперь брошу… Ты — единственное, что у меня осталось.

Внезапно в салоне раздались тихие всхлипы.

— Аня?

— Тогда зачем…

— Что? Что случилось? — испуганно спросил он.

— Зачем… ты хотел… убить меня?

В глазах Анны снова проступили слёзы — всё это время ей никак не давал покоя вопрос: как — как он смог наставить на неё пистолет? К горлу гостьи из будущего подступала истерика — ещё ребёнком увидев своё «убийство», Анна просто не могла спокойно говорить об этом. Через всю жизнь пронесла эти страшные воспоминания, а вспомнила о них только сейчас! Как ей теперь доверять Савве? Откуда ей знать, что завтра она не проснётся с ножом в груди?

— Существует… Традиция, в своём роде — негласное правило — спокойно, никуда не торопясь, делая длинные паузы между фразами, объяснял Савелий, — Проводник — это ещё и палач: если свидетель сбегает, его ликвидация ложится на плечи временного проводника. Я должен был застрелить тебя, потому что ты сбежала. Никто не спрашивал меня, хочу я этого или нет. Это правило. Пойми. Но поверь — смерть моей Ани я… Я бы… Я бы просто не пережил этого! — клялся он Анне, — Как я потом смог бы смотреть тебе в глаза? Скажи, Аня! — говорил он, а потом, отвернувшись, добавил — В общем… Желай я тебя убить, ты бы уже была мертва.

Слова Савелия не сильно убедили Анну: судорожно вздыхая, уставив совершенно стеклянные серо-голубые глаза куда-то вдаль, она еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Всё возможное доверие к нему давно рухнуло, как карточный домик: на её глазах Савелий врал начальству! Лгал ей, когда скрывал, что он не дядя ей вовсе! Кто знает — может, это очередной его коварный план?

В надежде наконец поставить точку в её сомнениях Савелий похлопал Анну по плечу.

— Ты ведь хочешь мне помочь, правда?

— Говорила же — терять мне нечего — повесила она свой немного острый нос. Тяжело вздыхая, Анне вдруг показалось, как Савва снова прошептал: «Вся в своего отца», и от этого ей стало ещё хуже — знал бы папа, что произойдёт с ней, ушам бы своим не поверил.

— Ну так что, едем? — стоя на месте, водитель нервно поправлял свою кепку.

— Подождите — неожиданно Анна встала, — Давайте поменяемся.

Мужчина удивлённо покосился на неё.

— Не… Не понял?

— Ехать далеко, в одиночку вы сутки не проедете. Позвольте мне хоть чем-то помочь вам — объяснила она — Довезу до середины, потом поведёте вы.

— А ты водить-то его сможешь? — удивлённо спросил её мужик.

— Сможет — влез в их разговор Савелий, — Надеюсь…

— Нога в порядке — заверила его Анна.

— Дело не в ноге — это «ЗИЛ-130», а не папин «Москвич». Другая весовая категория…

— Кстати, а что с ним? — сводная племянница Саввы неожиданно вспомнила о машине отца.

— Да ничего — повезло вам, что бензин кончился, иначе как спички бы вспыхнули, — изрёк Савелий, — Слава, папа твой, доработал конструкцию, потому-то рама и выдержала удар. В противном случае от вас бы мало что осталось. А так… Просто помялся кузов и стёкла разбиты. При большом желании и средствах можно починить.

Девушка из будущего тяжело вздыхала — уже который раз стараниями своего папы она осталась жива. Не было слов, которые бы выразили всю её благодарность — они с мамой так много сделали, даже свои жизни отдали, лишь бы дочка продолжала свою. А сейчас у неё остался только Савва, который теперь не друг, не враг, а так. Непрошеная нотка тяжёлой, невыносимой грусти по ушедшему прошлому захлестнула Анну с головой.

Усевшись между ней и Савелием, надвинув свою кепку на глаза, водитель почти сразу завалился спать. Собрав всю оставшуюся уверенность в себе в кулак, Анна осторожно положила тонкие, исцарапанные ветками ладони на прохладную, прорезиненную баранку руля. В смешанных чувствах, с заметным усилием выжав правой ногой педаль газа, с противным скрежетом включив первую передачу, Анна вывела «ЗИЛ-130» обратно на дорогу. Медленно, с огромной инерцией, ведомый ею грузовик постепенно набирал ход. Двигатель приятно загудел, успокаивая расшатанные нервы.

— Сейчас держи дорогу на Курск, — лежа головой на стекле, небрежно указывал ей путь Савелий — потом на Орёл. Старайся тормозить плавнее — бензина поменьше есть будет.

В ответ Анна лишь спокойно включила вторую. Ведомый гостьей из 2017 года грузовик постепенно набрал крейсерскую скорость. Немного подумав, видя, что племянница вполне справляется, Савва молча скрестил руки на груди, устало закрыл свои глаза и тоже заснул, оставив беглянку из будущего наедине с дорогой.

Скованная по всем фронтам, кое-как удерживая в руках руль грузовика, мучимая терзающими её чувствами и эмоциями Анна обречённо вперила свой взгляд в тёмно-серое полотно шоссе. Мрачная, тёмно-серая пелена облаков за окном давила на глаза — пришлось включить фары. Одиночные капли приближающегося дождя грустно окропили ветровое стекло. На неровном, полуразложившемся, сплошь покрытом заплатками асфальте подвеска «ЗИЛа» ощутимо вибрировала. Тяжело вздыхая, Анна безучастно огляделась по сторонам. Тенистый, кучерявый лиственный подлесок, огородивший поля по обе стороны трассы, промчался незамеченным — красота придорожного пейзажа совершенно её не радовала. Гнойной, нарывающей раной на душе Анны повис тоскливый след утраченного будущего.

Люди спят, мотор громко ревёт. Так чудно было всё и странно — всего два часа назад очнувшись после автокатастрофы, теперь Анне предстояло спасти собственную жизнь. Камень ответственности, так редко знакомый ей прежде, в сочетании с отсутствием права на ошибку давил на плечи, задавливая сводную племянницу Савелия страхом непоправимого. Девушка никак не могла понять — зачем тащить похищенного ребёнка в Москву? Если бы те, кто это сделал, желали убить Аню, как сделали это с её родителями, они бы уже её убили. Но она жива, а значит, ребёнок — заложник. Вот только похитители не требовали выкупа, более того — даже не дали никаких намёков на своё местоположение! Тогда что за мотивы ими движут? Запутавшись в своих рассуждениях, желая отогнать от себя страх смерти, Анна живо встрепенулась и снова принялась наблюдать, как освещаемый двумя тусклыми огнями фар движется асфальт. Выбора у неё и вправду не было.

Минуты, часы — день в пути пролетел совсем незаметно. В облачной мгле довольно скоро стемнело и поля и леса черноземья почти скрылись в разрезаемой лишь огнями проезжающих мимо автомобилей да редкими фонарями темноте. Мигая фарами, по левой полосе машины то и дело обгоняли не рассчитанный на автострадное движение «газовый» «ЗИЛ-130». Вот уже несколько часов без отдыха сидя за рулём, без устали таращась на дорогу, Анна заметно устала: на ужасно маленьком, неудобном диване у высокой девушки уже ломило спину. Шея страшно затекла, руки точно приклеились к баранке. В желудке недвусмысленно урчало — девушка жутко проголодалась. Ноги буквально вросли в педали. Левая голень совсем онемела — бинты, судя по ощущениям, серьёзно пропитались кровью.

В кабине по-прежнему царила довольно мрачная атмосфера — разделённые спящим водителем «ЗИЛа», Анна и Савелий совсем не разговаривали. Никто из них попросту не знал, как теперь друг с другом говорить: кто они вообще друг другу? Друзья, враги, родственники или кто-то ещё? Вскоре впереди показался слегка покосившийся придорожный указатель:

«Орёл 14»

— Впереди заправка, там остановись — наконец заговорил Савва — Заезжай справа.

Повинуясь указаниям своего сводного дяди, Анна включила поворотник и, выкрутив руль, направила грузовик на крохотный светлый островок посреди голого поля. Снизив свою скорость, «ЗИЛ-130» медленно съехал с шоссе. Амбре технических жидкостей и дешёвого общепита, проникая через многочисленные щели в дверях, уже на подъезде к бензоколонке било по носу. Заправка совершенно не отличалась от тех, на которых ежедневно останавливаются сотни и тысячи автомобилей по всей стране — под ярким зелёным козырьком от света двух мощных фонарей скрылись четыре заправочных стойки, касса и какое-то придорожное кафе. Рядом, на парковке, дружными рядами тянулись длинномеры. У второй слева колонки заправлялась чья-то полуразвалившаяся грязно-белая «копейка», за которой, точно указатель, тянулся едва заметный маслянистый след.

Вырулив к крайней справа колонке, Анна сначала проехала чуть дальше положенного, но потом тут же сдала назад и остановилась. Заглушив двигатель, в образовавшейся тишине она услышала, как на веранде кафе о чём-то своём оживлённо судачат люди, похожие на дальнобойщиков. Старенький «ЗИЛ-130» с надписью «Служба газа» совершенно не привлекал внимания. Наконец Анна могла вздохнуть спокойно — её смена закончилась. Придерживаясь руками за дверь, на совершенно ватных, негнущихся ногах девушка с трудом выбралась из кабины и прихрамывая, куда-то побрела: пять часов за рулём грузовика не прошли даром — Анне срочно требовалось размяться.

Разбудив водителя, Савва тут же отправил его платить за бензин. Оставшись один в кабине, парень тяжело вздохнул — на душе у него было неспокойно. Молодой человек сразу огляделся по сторонам: слева, справа, пересев на место водителя, глянул в зеркала назад — кажется, никого. Похоже, их ещё не выследили. Пусть слабая, безумная, но всё же надежда, что их больше не преследуют, немного утешала Зверобоя: может, его всё же послушали? Хотя… С чего бы вдруг — он им не авторитет! Убедившись, что здесь безопасно, патруль времени шустро выбрался из грузовика, взял заправочный пистолет и вставил его в бензобак.

— Всё будет нормально… Всё, будет, нормально — успокаивал он сам себя.

Оставив «ЗИЛ» заправляться, Савелий огляделся в поисках своей племянницы, но покрутив головой, не нашёл Анну взглядом. Поискав возле колонок, в кафе, возле кассы и у туалета он тоже её не обнаружил. В голове у Савелия с перепугу сразу мелькнуло: неужто опять сбежала? Но побродив ещё немного по заправке, он наконец увидел её — точно раненая дворняга, скрывшись от всех в тени грузовиков, лишь бы её никто не трогал, Анна пристроилась на бордюрном камне. Вытянув ноги вперёд, девушка осторожно растирала свою левую голень. Морщась от боли, Анна пыталась щупать огромное, размером с голову, вишнёво-красное пятно на голени, но каждый раз, касаясь окровавленных бинтов, отдёргивала руку.

«Вот же дурёха!» — укоризненно покачав головой, Савелий уверенным шагом направился к своей сводной племяннице. Стащив с веранды стул, он поставил его рядом с Анной. В руках Савва уже держал лежавшие в аптечке «ЗИЛа» бинты.

— Садись — повязку поменяю.

Стиснув зубы, Анна даже не подняла взгляд — общество «дяди» её совсем не радовало. Тяжело вздыхая, сводная племянница Саввы пересела на хлипкий, тут же просевший под её весом пластиковый стульчик. Присев на одно колено, дядя принялся разматывать наложенные в больнице бинты.

— Терпи — предупредил он — Будет больно.

Больно — это мягко сказано: стоило ему добраться до слоёв марли, успевших как следует напитаться кровью, как нога девушки резко содрогнулась. Раздался приглушённый вой.

— Так, не дёргайся! — сказал он и достал из кармана складной нож.

— Ты… Ты чего задумал? — испуганно вскрикнула Анна.

— Бинт обрезать надо — дальше снимать нельзя, иначе кровь пойдёт — не зажила ещё рана. С артерией лучше не шутить: чуть раньше снимешь и тебя снова придётся в больницу тащить, — спокойно объяснял Савелий, искренне не понимая, чего она так боится.

Обрезав бинт, открыв свежий моток марли, молодой человек принялся обматывать её вокруг ноги Анны. Каких-то пара минут — и готово: новый, чистенький бинт на изящной девичьей ножке аж сиял в ярких лучах фонарей. Скомкав в левой руке грязные больничные лоскуты, правой Савва достал из кармана и протянул Анне маленькую оранжевую коробочку.

— Что это? — сдавленно спросила она.

— Обезболивающее — объяснил Савва — На всякий случай. Пять кубиков, тримекаин в шприцах. Один рассчитан где-то часа на два, а всего их шесть. Вводить можно прямо в ногу. Только прошу: не переусердствуй, а то головной боли прибавишь нам обоим! — покрутил он пальцем у виска — Голову при передозировке эта штука кружит знатно.

В ответ Анна сдержанно кивнула. Внимая каждому слову своего сводного дяди, гостья из будущего испуганно дрожала. Невыносимый страх перед Савелием сковал её тело от шеи до пяток: это сейчас он с ней добренький — а тогда, после взаимного признания, Савву словно подменили! К горлу семимильными шагами подступала истерика. Зачем, почему он её предал? В надежде, что она забудет? Что всё само собой образуется, как по волшебству? Как он не понимает — она уже не забудет, не сможет забыть того Савву! Устав строить догадки, устав пытаться его понять, сведёнными от страха челюстями Анна еле выговорила:

— Почему?

— Что почему? — не понял сперва Савелий.

— Почему… Ты… Это сделал? — вперив в него свои серо-голубые глаза, зашептала она.

От мыслей о потерянном любимом бывшую пассию Савелия трясло. Задумавшись, молодой человек тяжело выдохнул — кажется, он понял, о чём разговор. Левое веко Савелия задёргалось. Не говоря ни слова, Анна ждала, когда же он ей ответит, но Савва молчал как рыба.

— Почему? — наконец не выдержав, закричала она.

— Послушай, Аня — попытался он спокойно объяснить разнервничавшейся племяннице — Нельзя в пространство-время впутывать личные отношения.

— Почему ты врёшь? — возмутилась она — Ты знал, откуда я… Тебе это не мешало!

— Я не вру — упрямо настаивал Савелий — На моём месте ты поступила бы так же.

Услышав его ответ, в ужасе Анна чуть не задохнулась: как он смеет говорить такое?

— Ты идиот? — тихо прошептала она.

— Что ты сказала? — не расслышав, переспросил дядя.

— Ты идиот? Я бы никогда так не поступила! — надрывно завопила Анна — После всего, что было между нами… Взять и вышвырнуть за дверь?

— Забудь: я был слеп и не знал всего, что должен был — виновато опустил голову Савелий, — Мне стыдно за то, что я с тобой сделал.

— Савва…

— И перестань называть меня Саввой! — парня уже нервировало то, что его сводная племянница из будущего зовёт его просто по имени.

— Да не могу я! — била себя кулаком в грудь Анна — Как ты не понимаешь — ты мне не дядя! Ты… Ты другой. Я же любила тебя, идиот! За что ты так со мной? За что? За что…

Полные непонимания серо-голубые глаза подёрнулись слезами, руки лихорадочно затряслись. За какие-то две-три секунды лицо Анны побледнело и сморщилось и стало похоже на изюм. Не веря, не желая верить, что это произошло с ней, гостья из 2017 года закрылась от Савелия бледно-золотистой ширмой. Чувства вновь взяли верх над разумом — уткнув своё мертвенно-белое личико в ладони, девушка, прибывшая в этот роковой для неё год из будущего, не выдержала этих издевательств и горько, громко разрыдалась.

Слыша эти всхлипы, видя эти капающие с подбородка слёзы, наблюдая, как самому дорогому ему на свете человеку на глазах становится всё хуже и хуже, Савелий виновато потупил взгляд: он вспомнил, как сквозь тонкую больничную робу виднелись рёбра Анны — после двух суток в коме бедняжка жутко отощала. У несчастной попросту сдали нервы. Ничего не говоря, Савелий достал из внутреннего кармана добротную армейскую фляжку и, немного отхлебнув сам, протянул зарёванной племяннице.

— На, Ань, попей — полегчает.

Услышав его, Анна медленно показала своё лицо из-за ширмы волос. Обезвоженная, голодная, она жадно прильнула губами к горлышку фляжки, глотнула и тут же выплюнула — нестерпимая горечь обожгла ей горло. Брызги чего-то мутно-зелёного окропили асфальт.

— Что это? — спросила Анна, отплёвываясь.

— Зверобой.

— Ты и меня решил на эту гадость подсадить? — возмущённо завопила она.

— Гадость — не гадость, но нервы успокаивает. Ты сейчас сама не своя, Ань! Прошу, попей и успокойся. Глотни хоть чуть-чуть! — просил её Савва, — Пожалуйста, Аня.

Парень снова протянул ей флягу. Уже разок хлебнув этой дряни, Анну передёргивало от одного лишь её запаха, но полное изнеможение, голод и адская сухость в горле брали своё — девушка взяла флягу в руки. Сдерживая рвотные позывы, пытаясь утолить невыносимую жажду, Анна через силу принялась пить горький отвар. Отвратительнее этого она ничего в жизни не пробовала — по вкусу Саввино зелье напоминало смесь лакрицы, брокколи и чёрного перца, но это было единственным, чем можно было напиться. Глоток за глотком, она почти опустошила флягу, когда тонкие, зелёные от травы губы сами отцепились от горла.

Не сводя своих серо-голубых глаз с пустоты, напившись зверобоя, Анна застыла на бордюрном камне как истукан. На глазах сводного дяди дыхание её постепенно выровнялось. Покрасневшие от слёз глаза перестали плакать, лицо приобрело естественный для неё цвет. С нескрываемым беспокойством Савелий всё ждал, что будет дальше. Наконец, просидев без единого движения почти минуту, Анна едва слышно, одними губами прошептала:

— Савв?

— Да? — тут же ответил он — Что такое, Ань?

Уставив свой необыкновенно выразительный взгляд на Савелия, Анна слабо поманила его к себе рукой. В ожидании услышать что-то важное для него, молодой человек доверчиво повернулся к ней ухом, как в ту же секунду женская ладонь с силой огрела его по лицу.

— Ай! — тут же вскрикнув, подскочил он, — За что?

— Мерзавец — сквозь зубы прошипела Анна. Вскочив как ошпаренная, девушка на всех парах умчалась от него, оставив Савелия в полном недоумении стоять среди прицепов.

— Вот и помогай ей теперь — задумчиво потирая отбитую щёку, выдал он.

Выйдя с парковки, он увидел, как рассерженная Анна залезает обратно в их «ЗИЛ» к водителю. Быстрым шагом дойдя до машины, убрав из бензобака грузовика заправочный пистолет, Савелий тут же присоединился к ним.

— Лупить по лицу было необязательно — заметил он, на что Анна тут же отсела от него подальше.

— Отстань от меня.

«Вся в своего отца!» — в очередной раз подумал Савва. Внешне не сильно похожая на своего папу, Зверобой сразу узнавал младшего братца в характере его дочурки. Разговаривать с Анной сейчас было попросту бессмысленно — любое его слово она тут же встретит колким упрёком или пощёчиной. Зависшая в чужом времени на грани жизни и смерти, взрослая дочь Славы боязливо ощетинилась — словно напуганный дикобраз, выставила свои иглы, готовые при любой попытке приблизиться больно ударить своего обидчика.

Скрипнула трансмиссия, восьмицилиндровый двигатель пронзительно загудел — заправившись, «ЗИЛ-130» с Анной и Савелием на борту снова двинулся в путь. Отсидевшая свою смену за рулём, Анна пыталась немного поспать, но это у неё никак не получалось. Ворочаясь на узеньком диванчике меж двух мужчин, девушка никак не могла усесться поудобней. Страх, ненависть, злоба, отчаяние и ужас мучили, терзали её, отдаваясь головной болью, не давая гостье из будущего сомкнуть глаз. Едва Анна поворачивала свою голову направо, как сердце тут же начинало обливаться кровью. Уже дважды Савва чуть не убил её и столько же раз спас от смерти. Кто он вообще для неё — дядя или бывший парень?

Мир как будто сошёл с ума: спасать саму себя от смерти! Права на ошибку нет и помощи ждать неоткуда. Стоит похитителям убить свою маленькую заложницу, как тут же возникнет невообразимый по своим последствиям парадокс — то, чего так опасался Савва и все остальные. Если это случится, она может попросту исчезнуть — возможно, Аня просто не доживёт до этих дней. Не вырастет, не отправится в прошлое и не узнает всей правды. Должно быть, странно — умереть, потому что тебя в этом времени просто нет в живых…

— Нет! Не надо! Пожалуйста!

— Заткнись!

Удар — болезненный, хлёсткий, резко обжёг её нежную кожу. Так больно — её словно утюгом ударили! Слёзы заливают ей глаза — она плачет. А вытереть их никак не получается: что-то стягивает её со всех сторон — не пошевельнуться! Надрывный, плач её эхом разносится по какому-то зданию. Сквозь мутную пелену в глазах она видит, как какой-то неизвестный ей мужчина в белом костюме, придававшем ему вид обесцвеченного павлина, грозно, уверенно возвышается над ней. Где она, что происходит? За что он её бьёт?

Медленно, покачиваясь на своих тонких ногах, изувер чуть отошёл от своей пленницы. Растягивая движения, мужчина достал из кармана револьвер. Ярко блеснув в искусственном свете, дуло оружия нацелилось прямо ей в лоб. Стоп — нет! Это что, происходит прямо сейчас? Всё вот так и закончится? Прямо здесь, на пути к спасению, даже не доехав до Москвы? Нет, этого не может быть! Нет! НЕТ! Грянул выстрел.

Закричав в ужасе, Анна молнией подскочила на месте. Сердце выпрыгивало из груди, испуганные серо-голубые глаза таращились в непроглядный мрак, ногу резко свело от страха перед смертью: не может быть — её только что убили! Как же так? Она же… Постойте, но… «Я что, жива?» — вдруг поняла Анна. Желая удостовериться, что это не сон, что она не стала привидением или духом каким-нибудь, девушка осторожно потрогала свою левую руку — плотная, непрозрачная. Ущипнула — больно! Гостья из будущего вздохнула с облегчением: сон! Ужасный ночной кошмар оказался всего лишь кошмаром. «Господи, ну и ужас!» — Анну всю трясло от испуга. Ледяной пот градом побежал со лба — она чуть не умерла со страху!

— Кошмар приснился?

Вскрикнув от неожиданности, Анна резко повернула голову направо, думая, что криком разбудила Савву. Но тот даже бровью не повёл — подобно летучей мыши закутавшись в свою куртку, молодой человек всё это время крепко спал. Да и голос послышался слева — слова принадлежали водителю «ЗИЛа».

— Да ужас просто! — без сил откинувшись на диван, одними губами прошептала она.

— Многим нашим снятся — вполголоса, не сводя глаз с дороги, говорил мужчина — Это сводит с ума. Тяжёлая работа, сами знаете — вздыхал он — Как представишь, что что-то пойдёт не так… Никому не пожелаешь. И уйти не так просто — секретно всё, знаете ли.

— А зачем же люди идут? — недоумевая, спросила гостья из будущего.

— Кто почему: у кого-то шило в одном месте. Кто-то ищет что-то новое, будущего ждёт… Ха! — хмыкнув, водитель вслепую кивнул в сторону Савелия — Вон один такой, наивный! А кто-то, как я: больше не знает, куда податься. Нам просто нечего терять. Такие, как мы, здесь больше всех нужны.

Слушая его, Анна виновато потупила взгляд: у неё точно шило взыграло тогда…

— Я ведь тоже из другого времени, как и вы — разоткровенничался мужчина.

— Правда? А откуда вы? — вдруг поинтересовалась Анна.

— Не положено говорить — покачал головой водитель «ЗИЛа» — Да и если честно, уже не помню — давно уж бороздю… борозжу… Тьфу! — плюнул он — Покоряю колесо времени.

— Разве ж колесо?

— Да какое-никакое, а колесо — задумчиво улыбаясь, пожал плечами дальнобойщик — Слышали идею о цикличности истории?

— Слышала — вздохнув, ответила ему Анна, — Я ведь историк. Была историком…

— Историки бывшими не бывают.

— И это тоже знаю — вспоминая своих преподавателей, заявила студентка магистратуры исторического факультета — Но если подумать, увидеть цикличность можно везде: и дело не в том, что нас окружают циклы — просто таков человек. Подсознательно желает следовать, если хотите считать, пифагорейцам. Только всё это вздор… — запрокинула она назад голову — Мы сами вершим историю — в этом и состоит наша жизнь.

— Как и вы — подметил водитель.

— Как и я — задумчиво взглянув на спящего Савву, прошептала Анна.

Задумавшись над смыслом своей жизни, откинувшись на своём сиденье, она слушала, как в ночной тишине мерно гудит двигатель. Сквозь непроглядную чернь за стеклом в свете фар серо-голубые глаза улавливали почти стёртую разметку асфальта. Яркие точки звёзд, подобно миллиардам бриллиантов, сверкали в небе, указывая в этом всепоглощающей мгле единственно верную дорогу. Подобно молочно-белой ленте, Млечный путь разрезал необыкновенно ясное небо пополам. Лёгкий сквозняк в кабине грузовика подёрнул сводную племянницу Саввы. По рукам Анны побежали мелкие-мелкие мурашки.

— Скоро приезжаем — сообщил водитель, — Лучше поспите.

— Уснёшь после такого… — снова поёжилась Анна.

— Спать захочешь — везде уснёшь! — хмыкнул он, — Давайте-давайте, ложитесь. Вас тут никто не тронет.

Неохотно последовав примеру Саввы, поджав ноги под себя, девушка закуталась в свою куртку. И правда, так было гораздо удобней: пригретая чёрным кожаным одеялом, мерно покачиваясь на ухабах, серо-голубые глаза её потихоньку начали слипаться. Тело медленно наполнилось приятной тяжестью и вскоре Анна почувствовала, как начинает засыпать. Медленно покачивая девушку в своей колыбели, сон постепенно совсем сморил её и рука, выпавшая из-под «одеяла», дала понять, что её владелица крепко спит.