Записки на кофейной гуще

Алиса Лисицына

«Записки на кофейной гуще» – сборник малой прозы, коротких рассказов-записок, зарисовок, которые приятно читать за утренним или обеденным кофе.Герои записок – обычные люди, которые живут обычной жизнью, пьют кофе по утрам, ходят на работу, ездят в отпуск, любят, тревожатся, радуются, злятся, обижаются, мечтают, что-то хотят, а чего-то нет, пытаются поймать ускользающее счастье или наслаждаются им. Они строят отношения с собой и окружающими.

НОЧНЫЕ СТРАНИЦЫ

«Тяжело быть женщиной, честное слово… как можно одновременно хотеть длинную копну нетронутых краской волос и осветленное каре, съесть коробку эклеров с масляным кремом и заботиться о здоровье, спать до обеда и быть продуктивной, в Москву и на необитаемый остров, покоя и большую семью? И ведь я не одна такая двинутая. Все, ну большинство женщин такие, я уверена. Сами не знаем, чего хотим, а когда узнаем, начинаем сразу хотеть чего-то другого или того, другого и третьего…

Вот я с чего вдруг захотела вести эти «утренние страницы», которые помогают что-то там вытащить из подсознания, направить куда-то поток мыслей, очистить разум, успокоить нервы, и бог знает, что еще. Ведь я всю жизнь утром хочу только одного — спать! Это, пожалуй, самое стабильное, что есть в моей жизни. Желание спать по утрам. Только мои двое детей с утренним сном не очень совместимы. Но их я тоже хотела. Сильно и искренне. Да и сейчас хочу. Этих своих детей, которые уже есть. Новых пока не хочу… Этих люблю, хотя иногда так же сильно хочу прибить их. И мужа. Иногда хочу прибыть. Но тоже люблю, потому и не прибила, хотя возможностей за 10 лет была куча».

Оля дернулась от скрипа двери. Кот зашел на кухню, окинул ее, как ей показалось, осуждающим взглядом, зевнул, попил воды и вышел обратно.

— Согласна с тобой, Барсик, три часа ночи не лучшее время писать под светом кухонной вытяжки какие-то утренние страницы, — произнесла она шепотом. — Хотя есть люди, которые утверждают, что три — это уже утро. Лучшее время для общения с собой, природой и высшим разумом, для медитаций… мда.

Оля продолжила писать:

«Так, нужно писать в течение 20 минут не останавливаясь. Продолжать писать, даже когда кажется, что в голове пусто. Интересно, а у кого-то бывает пусто в голове. Наверняка. Но у меня вот нет. Я вообще не могу себе представить это состояние, когда нет мыслей. Они ведь есть всегда, я постоянно о чем-то думаю, за что-то переживаю, что-то планирую, о чем-то мечтаю. Вот сейчас я думаю о том, что зря мы все-таки с мужем поленились ехать сегодня к маме, теперь придется ехать завтра.

А завтра еще у Никиты соревнования вечером. Кстати, наверное, будет лучше отвезти маме пылесос и взять ее с собой на соревнования, а потом вместе поужинать. Еще форму Кати в обед надо успеть забрать из ателье…

Как-то мои страницы больше напоминают планы на день. Кажется, я что-то делаю не так. Хотя чего уж там «кажется», точно не так. Я ж пишу не после пробуждения, а до того, как спать легла. Но что ж теперь сделать? Я должна была попробовать. Даже блокнот этот специально купила для утренних откровений моего разума… и сколько он у меня лежал нетронутым? Месяц? Да почти два. Нет, я честно пыталась, но, чтобы излить на бумагу свои мысли в течение 20—30 минут, это мне нужно встать на 20—30 минут раньше. А то и на час, на всякий случай. Попробовала теперь. Ерунда какая-то получается. Хотя психологи и говорят, что должна получаться ерунда, особенно в первый раз…»

Оля оторвала ручку и взгляд от блокнота. Глаза уже устали от того, что она писала в полумраке. Она потерла их и глянула на часы. Прошло 22 минуты. Отлично.

«Отлично. Хватит на сегодня. И вообще хватит. Я должна была попробовать. Я попробовала. Каждому свое, кому нравится, пусть пишет утренние страницы, а для меня лучшая практика — это здоровый утренний сон. И ночной, кстати, тоже. А блокнот я Кате отдам, может у нее с девичьими дневниками лучше отношения сложатся».