Проданная врагу. Вернуть истинную

Алиса Князева (2025)

— Что ж, я согласен. Девка и правда хороша, я готов её взять. Получишь отсрочку, до весны. А если она и правда окажется такой, как ты описывал, зачту как плату за этот год. — Ч-что? — я сглатываю и смотрю на дядю. Он качает кистью и сухо бросает: — Авалина, собирайся. Дядя продал меня в уплату долга! Конечно же, он не отдал жестокому тирану дочь, откупился сироткой, которую приютил после смерти родителей. Никто меня не хватится, и другой семьи у меня нет. Теперь мне предстоит стать бесправной куклой, ведь тот, кому я подарила своё сердце и душу никогда не примет меня после всего этого…

Глава 5. Угроза

Покрывало срывается, и я вижу незнакомого воина. Радужка глаз коротко вспыхивает серебром. Ещё один двуликий?

— А это ещё кто? — он сводит брови.

Я сглатываю и поднимаю голову. Мужики, которым Яшви наверняка сказала обо мне, растерянно моргают. Я понимаю, каково им. Если признаются, что согласились вывезти меня, их, скорее всего, казнят. Двуликие безжалостны. А уж двуликие из Дома, в названии которого присутствует «кровь» — подавно.

Им незачем меня спасать. По сути своей у меня в этом замке не больше прав, чем у них, хоть я и живу в комнатах. Даже работу по дому мне поручали, но не такую сложную — следить за порядком в документах и библиотеке. Дядя боялся доверять подобное прислуге.

Я им никто. Продадут меня или нет, их жизнь не поменяется. Пауза затягивается, я чувствую в ледяном ветре настроение нашедшего меня двуликого. Он раздражён, а теперь злится. Я пропала. Мы все. Как бы ни кинулся…

— Так это… дочка моя, — неожиданно выдаёт один из мужчин.

— И зачем ты взял её в лес, если едешь за дровами? — воин опускает подбородок.

Мы ходим по грани. Я в ужасе смотрю на своего неожиданного защитника и боюсь сделать вдох. Меня пугает присутствие двуликого.

Они на всех так влияют, эмоции слишком громкие. Их вторая душа чувствует настолько ярко, что все вокруг понимают настроение. Чаще всего оно плохое.

— Так это, — чешет затылок мужик. — Пристают к ней. Защитить хочу. А то уеду, обидят. Она смирная, не мешает.

Повисает пауза. Меня бросает в такой жар с перепугу, что холод зимы уже не ощущается. Мужики тоже стоят едва живы. Уверена, их столь близкое знакомство с двуликим также не радует, но выбор сделан и назад идти уже поздно.

Гнев воина понемногу стихает, и я начинаю думать, что у нас получилось, я жива. Когда он вдруг растягивает губы в ухмылке.

— Да что ты, — двуликий показывает заострённый чуть сильнее обычного клык, затем хватает меня за предплечье и ставит на ноги так, что в глазах искры вспыхивают. — Поезжай. За ней я присмотрю, не обидят.

Мы встречаемся с ним взглядом, и я ясно понимаю, что пропала. Он знает, кто я. Отведёт меня к своему господину. А ещё понимаю, что сейчас мне даётся выбор: если начинаю сопротивляться, то показываю неуважение. А значит, и мужчины, посмевшие перечить гостю из другого Дома. Двуликий казнит их прямо здесь. Молчу, выбирая второй вариант. Позволить им уехать, остаться в стороне от моих проблем.

Мужчины переглядываются, а после медленно, будто их одежда обледенела и мешает двигаться, разворачиваются и снова садятся. Звучит команда лошади, и я боковым зрением вижу, как сани отъезжают. Двуликий самодовольно вскидывает подбородок и хмыкает:

— Идём, госпожа. Продрогла вся.

Вот я и попалась.

Госпожа. Он точно меня узнал. Должно быть, им дали что-то из моих вещей. В памяти тут же возникает Айкен вместе с воинами Сидда. Наверняка он дал им что-то.

Боги… они заранее поняли, что я сбегу? Или я слишком подозрительна, и всё это просто череда совпадений?

Двуликий приводит меня к парадному входу. Я спотыкаюсь на пороге, он не успевает этого заметить и рывком затаскивает меня в замок. Я теряю равновесие и падаю на колени, перед чьими-то сапогами. На меня тут же обрушивается ледяная волна страха, но я всё же решаюсь медленно поднять голову.

— Набегалась? — хмыкает Сидд, глядя на меня свысока. — Надеюсь, ты себе ничего не отморозила?

Я сглатываю, не находя смелости ответить.

— Где нашёл?

— Пыталась выехать из замка с лесорубами, — объясняет воин, глядя на меня.

— Убил их?

— Нет, оставил. Мы же в гостях.

— И правильно.

Кружащие вокруг меня эмоции я описала бы как злорадство и… сочувствие. Последнее явно не от Сидда.

— Иди и собирай всех. Мы покидаем эту дыру, — бросает мой покупатель.

Воин кланяется и выходит обратно на улицу, а во мне просыпается уже знакомое чувство ужаса и близкой смерти. Я не могу объяснить это иначе, но чувствую явную угрозу, от которой в уголках глаз собираются непрошеные слёзы. Я будто кролик, которого живьём бросили в клетку голодных хищников. И я прекрасно понимаю, что со мной будет.

Двуликий присаживается передо мной на колено, грубо хватает за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.

— Меня зовут Сидд из Дома Кровавой Луны, — снова представляется он. — И я не позволяю своим вещам валяться где попало. А ты — моя вещь. Я буду делать с тобой всё, что захочу.

Я пытаюсь отвернуться, но он не позволяет.

— Строптивая, — ухмыляется. — Это усложнит жизнь. Лучше оставь свою надежду здесь, тебе же легче. Теперь твоя роль — служить мне и рожать мне сыновей. Гляди-ка, ты и одета соответствующе. Сразу вошла в образ, — он улыбается шире. Желтоватые зубы с удлинёнными клыками придают ему безумный и жестокий вид. — Не так уж сложно, верно? Даже такие дуры, как ты, могут усвоить.

— Я обещана другому, — не представляю, как мне хватило смелости выдавить из себя звуки. — Его зовут…

Ладонь Сидд резко смещается на мою шею и надавливает, заставляя замолчать и хрипнуть.

— Ты принадлежишь мне, девка. Если произнесёшь вслух имя другого мужчины при мне, клянусь тенями Лунобога, я вырву твой язык и проглочу его. Это ясно?

Я дышу урывками, захлёбываясь от ощущения его ярости. Коротко киваю.

Сидд ещё некоторое время меня душит, после чего отпускает и, схватив за шкирку, резко ставит на ноги.

— Ты умнее, чем выглядишь, — он одаривает меня ещё одной улыбкой, от которой кровь густеет от страха. — Если будешь и дальше быстро схватывать, наказаний будет меньше. Что же касается твоего побега сегодня, — он грубо толкает меня к двери. — С ним мы разберёмся по прибытии.