Измена. Наследник чудовища

Алиса Князева (2024)

— За что ты так со мной? — Послушай, крошка, — Анрэй морщится, будто я не его истинная, а надоедливое насекомое. — Не разводи драму. Тебе нельзя нервничать, это вредно для моего наследника. — Вот именно! Ты уже забыл, что можешь потерять свой пост, если запятнаешь репутацию?! Думаешь, никто не узнает про твою измену? Или надеешься, что все закроют на неё глаза?! — Мия, ты знаешь об этом мире меньше, чем думаешь. Всем плевать на то, с кем сплю я. — Мне не плевать! — в ярости отбрасываю волосы за спину. — Я ухожу от тебя. Всё! Я не собираюсь это терпеть! Глаза лорда опасно сужаются, и я вспоминаю, что передо мной не человек, а зверь. По спине пробегают мурашки. — Ты принадлежишь мне, Мия, но всё чаще забываешь об этом. Хочешь, чтобы я тебе напомнил?

Глава 4. Установка границ

Лула сужает глаза. Я не знаю, какие отношения были у них с хозяйкой этого тела, но начинает казаться, что Мия часто уступала и теперь старшая сестра очень недовольна тем, что я не поступаю так же.

Ну надо же, а.

— Мия, прекрати истерику, — закатывает глаза Эванелия. — Лула вернётся в подвал и не будет тебя трогать.

— Мне плевать! Этой стервы не будет в моём доме, если вы хотите, чтобы ребёнок родился здоровым и нормальным! Мне и вас хватает в качестве источника стресса, а эта… — обрываю себя, потому как многоуровневая матерная конструкция, которая из меня рвалась с боем, первой леди будущего города Роар совершенно несвойственна. — Короче, её рядом со мной быть не должно!

Эванелия поджимает губы. Осматривает меня с ног до головы и неожиданно хмыкает. Я чуть в обморок не падаю, когда она произносит:

— Хорошо. Лула, на сегодня ты свободна.

Мы с «сестрой» одновременно таращимся на неё. Серьёзно, что ли? Она просто так меня послушает?

Кто эта женщина и что она сделала с настоящей стервой Эванелией? Мне нужно знать, чтобы помочь самозванке закрепиться в новом статусе!

— Н-но… леди Роар… Куда же я пойду?

— У тебя есть дом, можешь туда, например. Мне сейчас и правда важнее безопасность этой беременности. Мия взволнована и, если ей будет спокойнее без тебя, тебя не будет.

Вау. Мне немного стрёмно оттого, что я как бы прикрываюсь от проблем своим пока ещё плоским животом, но, думаю, на этот я вполне могу позволить себе это.

Сейчас мне нужна пауза. Буду радоваться, что несправедливая Вселенная её мне предоставляет.

— Нет, так не пойдёт, — Лула оглядывается в поисках Анрэя, по всей видимости. — Я не могу вернуться к Варейту. Он же на мне живого места не оставит. Нет. Анрэй обещал защитить меня. Я не уйду.

На миг мне становится её жалко, а потом ехидная мысль в голове предлагает уточнить, хотела Лула этого до или после того, как села ублажать моего мужа?

— Уйдёшь, — невозмутимо заявляет Эванелия. — Ты за кого себя принимаешь, девка? Думаешь, если разводишь колени перед моим сыном, получаешь право мне дерзить?

О, я очень хорошо знаю это состояние. Когда свекровь бросается в атаку, сложно смотреть ей в глаза. Лула не выдерживает и роняет голову. Практически вжимает её в плечи. Сейчас она выглядит жалкой, и мне снова становится не по себе.

— То-то же, — хмыкает Эванелия. — Ещё раз раззявишь рот, у тебя не останется других вариантов кроме улицы. А знаешь, что случается с девицами, которых не пускают в дом?

Лула молчит. Я и сама знаю, хоть на улице не оставалась. Так, прогулялась разок не в том районе.

— Извините, леди Роар, — бубнит она.

Мне снова становится её жаль. Чёртовы гормоны.

В чём проблема вообще остаться ночевать здесь? Вон, у Анрэя в кабинете замечательный диван. Можно работать, так сказать, не отходя далеко. Не знаю, догадается ли Лула, но помогать ей я не стану. Много чести.

Свекровь снова берёт меня под руку и выводит в ночь. Перед башней уже дожидается экипаж, в который мы забираемся. Я расправляю юбку и, выглянув в окно, замечаю, что Лула тоже вышла на улицу. Наши взгляды пересекаются. Мой — растерянный, а её… Думаю, если бы взглядом можно было воспламенять, я уже горела бы заживо. Было в её облике что-то угрожающее. Она будто расписывалась в обещании отомстить мне.

— Как ты себя чувствуешь? — отвлекает меня Эванелия.

— Да… нормально.

— Это хорошо, — женщина удобно устраивается напротив и поправляет причёску. — Нам нужно серьёзно поговорить и обозначить новые правила.

Я настораживаюсь. От этой женщины можно ожидать чего угодно.

— Всё это время мы нянчились с тобой, — заявляет она. — Больше такого не будет.

Мне приходится проглотить возмущение. Это со мной-то нянчились? Если она так говорит, я начинаю сомневаться, что с ней можно будет оставить ребёнка.

— Зубы мне не скаль, — предостерегает Эванелия. — Ты, может, ещё не поняла, но с этого момента твоя жизнь круто изменится, девочка.

— Круче, чем когда я попала в ваш ад? — хмыкаю я, складывая руки на груди.

— Да. Сейчас начнётся совсем другая жизнь. Как ты понимаешь, мой сын стал ещё на шаг ближе к своей цели, а значит, и тех, кто захочет помешать ему, будет на порядок больше. Ты должна выносить этого ребёнка, чего бы это ни стоило. Я запру тебя в доме, если придётся. Попытаешься навредить ему, проведёшь следующие девять месяцев связанной.

— Вы за кого меня принимаете? — огрызаюсь я, инстинктивно закрывая живот руками. — Я скорее Анрэя придушу, чем наврежу своему ребёнку.

— Хорошо, — кивает Эванелия. — Потому что сейчас это твоя единственная цель и роль. Для всего остального есть Анрэй и я. Серьёзнее, Мия! То, что начинается сейчас, очень серьёзно и даже опасно!

— Говорите так, будто мы на войну идём.

— А мы и идём. Ты слушала меня вообще? Анрэй стал на шаг ближе к укреплению в роли мэра. Очень многие попытаются ему помешать. На тебя будут нападать, попытаются похитить, отравить, раскрыть то, что ты попаданка, да что угодно!

Вообще я редко воспринимала Эванелию всерьёз. В моей голове в эти недели она представлялась как городская сумасшедшая, с которой проще просто не спорить и тогда всё будет хорошо. Теперь же я задумалась о том, насколько она может быть права.

Становится не по себе. Особенно после моей короткой прогулки, когда трое незнакомцев посчитали, что напасть на просто проходящую мимо женщину — это нормально. Эх, не добрался досюда феминизм… не добрался. И я сейчас не про радикально настроенных дамочек, которые устраивают странные перформансы с непонятной целью, а нормальное и здоровое отстаивание женских прав. Как минимум то, что без мужа мне одна дорога — в бордель или его альтернативу — фабрику и разбери ещё, что убьёт меня быстрее. Жуткий мир.

— То-то же, — кивает Эванелия, по всей видимости считав с моего лица осознание. — Времена наступают опасные, так что для твоей же безопасности не говори ни с кем без меня или мужа. Куда бы ты ни пошла, тебя будут преследовать журналисты, а после осуждать за то, что неправильно оделась, неаккуратная причёска, обломанные ногти. Ты поняла меня, Мия? Ты в центре внимания, тебя будут обсуждать и осуждать.

— И что теперь? Из дома не выходить?

— Нет, но быть осторожнее. На людях играй роль любящей жены. Чтоб не устраивала больше скандалов вроде сегодняшнего, поняла меня?

Хмыкаю.

— Я хочу отдельную комнату. Не буду спать с этим чудовищем.

— Ладно.

Серьёзно? Вот так просто?

— Да? — недоверчиво щурюсь я. — Помнится, в прошлый раз вы послали меня лесом, едва я заикнулась об этом.

— Сейчас всё изменилось. Секса между вами не будет, чтобы не вредить ребёнку.

— Опасно только в первые месяцы, — объясняю я.

— А в чём дело? Помнится, ты злилась, когда Анрэй проявлял к тебе интерес. Теперь всё, можешь расслабиться, никто тебя больше не тронет.

Звучит неплохо.

— А ещё я хочу, чтобы он больше мне не изменял.

— Нет, этого не будет, — возражает Эванелия.

— Почему? — хмурюсь я и пытаюсь продавить. — Мне так будет спокойнее.

— Он взрослый активный мужчина с очень стрессовой работой. Если ты не хочешь секса с ним, это не значит, что он обязан от него отказаться.

Вот чёрт. Меня фактически в монастырь, а муженёк кутить будет?

Несправедливо.