Фиалка. В поисках истинного

Алиса Калинина, 2023

Я должна вспомнить свое прошлое, потому что объяснения няни трещат по швам. И кажется, появляется ниточка – я увидела наяву своего друга, являвшегося мне во снах. А он не узнает меня и тут же уносится на своем вороном коне. Неужели то, что мы проходили обряд истинных, ничего не значит?! Или на него тоже наложили заклятье, чтоб нас разлучить? И я должна его найти, чтоб все выяснить.

Глава 4

Воодушевление незаметно схлынуло, словно просочилось в песок, освободив место раздумьям. Ну да. Я умею фехтовать. Нет, нет так. Кое — что в этом понимаю, будем честны с собой. И у меня был наставник, который даже в отрывочных всплесках памяти вызывает самые добрые чувства.

Снова закрыв глаза, я попыталась воскресить свои ощущения и разобраться в них. Снова тепло разлилось в груди, обнимая мягкими лапками мою душу. Восхищение, желание заслужить похвалу своего друга — вот что я чувствовала тогда.

Неужели он значил для меня больше, чем родители?! Иначе почему я два раза вспомнила его, и ни разу маму с папой?

Ответов на множество вопросов по — прежнему не было. Но я их найду! Клянусь… чем? Я не сразу придумала, что у меня есть такого, что важно и не жалко, если вдруг не срастётся. Самое дорогое — это няня. И единственное. Я упрямо поджала губы и выдохнула. Нет, няней ни за что! Клянусь этим медальоном! Он ценен для меня, как ключ к чему — то важному и в то же время, если потеряю, плакать не буду.

А тем временем солнце уже спускалось к линии горизонта, и няня, наверно, порядком беспокоится.

Вернув юбки в приличное состояние, я рванула домой.

И очень вовремя.

Няню я застала в кровати, что было само по себе невероятно. Она всегда на ногах до ночи.

— Нянь, ты что заболела? — встревожилась я.

— Нет-нет, — она попыталась успокоить меня, но я видела, что ей плохо.

Лицо моей кормилицы соперничало в бледности с простыней, а на лбу виднелись бисеринки пота. И дыхание было каким-то поверхностным, частым, будто внутрь воздух проталкивался с трудом. Няня никогда не болела, всегда была бодрой и жизнерадостной. И сейчас, видя ее такой слабой и беззащитной, я почувствовала, что у самой от страха по спине заструился пот, а сердце заколотилось, как сумасшедшее.

— Няня…, родненькая, — пересохшими губами прошептала я. — Что с тобой? Я сейчас за лекарем сбегаю!

— Нет-нет! — испуганно вскрикнула она. — Все пройдет!

— Тебя лечить надо! — настаивала я.

-Нет, само пройдет. Наверно, — попыталась убедить меня няня, но получилось плохо. На лице быстро промелькнула тень обречённости. Но от моего встревоженного взгляда это не укрылось.

— Ты знаешь, что с тобой?! — заподозрила я.

Гунни прикрыла глаза, чтоб не отвечать, и я поняла, что знает.

Я похолодела, боясь озвучить то, что пришло в голову.

— Нянь, — нерешительно протянула я. И не дожидаясь ответа потянулась к ее рукаву. Задрала до локтя и увидела подтверждение тому, чего боялась. Клеймо изменилось. Оно предупреждающе светилось тусклым синеватым цветом.

Но няня ж ничего не сказала?! Наверно, ему хватило и того, что я начала наседать с вопросами. И эта проклятая каракуля защищает информацию, как может.

Кто же это сделал? Доберусь, насажу негодяя на шпагу, как каплуна на вертел! Но это потом.

Меня сейчас волновало одно — как няню поставить на ноги. Или ее недуг, как инфлюэнца — сам пройдет при должном уходе?

Я метнулась на кухню, вскипятила в ковше воды и набросала туда все, что посчитала нужным для восстановления сил — лист земляники, шалфей, тимьян. Потом подумала и добавила ромашки — хуже не будет.

И пока мое зелье остывало, я лихорадочно соображала — чем же еще можно помочь моей кормилице. Но на приготовлении отвара мои познания в лекарстве, к сожалению, закончились.

И неотвратимо приходило понимание того, что сегодняшний день стал последним беззаботным. Но я его пыталась отогнать, чтоб не мешало соображать.

Все — таки нужно идти к лекарю. Няня давала мне деньги за помощь, чтоб я могла сама себе купить что-нибудь ненужное, но манящее. Но книги она мне сама покупала, как и все необходимое для рисования, а на глупости я не тратила честно заработанное. И теперь у меня есть своя казна. Так что если не на самое дорогое снадобье, то на просто действенное, мне хватит.

Я отнесла настой в комнату, напоила няню и хотела уже бежать, как она меня остановила. Словно прочитав мои мысли.

— Детка, ты куда-то собралась на ночь глядя? — голос няни прозвучал тихо, так что у меня на душе заскребло.

Подумав, что лекарь уже, и вправду, закрыл свою лавочку, я отрицательно покачала головой. Если станет хуже, то тогда не постесняюсь потревожить его покой, разбужу хоть среди ночи.

— Спасибо за отвар, девочка моя! — слабым голосом произнесла она.

— Я сделаю все, чтоб ты выздоровела, — горячо заверила я.

Няня уснула, а я еще долго ворочалась, не представляя, как мне выяснить правду. Она представлялась мне огромным запутанным лабиринтом со множеством входов и одним — единственным выходом.

А наутро Дестина* подкинула мне ниточку, по которой можно было бы найти его, но потом так жестоко оборвала, что мне самой чуть не потребовалась помощь лекаря…

Утром няня попыталась встать, вернее встала, но по ее неуверенной походке я сразу поняла, что ей не намного лучше.

— Няня! В кровать! — строго приказала я. — Сейчас я сделаю тебе омлет и травку заварю, а потом побегу к лекарю.

С травкой все получилось без проблем. А вот с омлетом я явно погорячилась.

Почему-то я была уверена, что справлюсь с ним на раз — ведь часто наблюдала, как няня его готовит. Разбить яйца, добавить молоко, взбить — делов-то.

Но сразу все пошло не так. Одно яйцо просто скатилось со стола и, разбившись, растеклось скользкой лужицей. Второе упало в миску вместе со скорлупками. Хорошо, что я его хоть помыла…Пришлось вылавливать скорлупки. Ну и дальше чуда не произошло. Омлет подгорел и напоминал не пышное великолепие, приготовленное няней, а жалкую тряпочку.

К счастью, у нас остался еще сыр и масло, так что свою кормилицу голодной я не оставила.

А сама устала так, будто целый день в лавке отработала. Теперь можно было окончательно выбросить из головы мысль, что няня планирует меня выдать замуж. Такую хозяйку только с большой приплатой возьмут…

Справившись с насущным, я понеслась к аптекарю. Кое-как описав недуг няни, естественно, умолчав об истинной причине, я потребовала зелье, укрепляющее жизненные силы.

Лекарь, знакомый с Гунни, обеспокоенный болезнью приятельницы, быстрей белки метнулся в свои запасники и принес целых три склянки. Засунул их в полотняный мешочек. Потом подумал и добавил еще порошок, чтоб моя кормилица не только выздоровела, но и начала бегать, как молодой олень.

Подробно рассказав, что, как и с чем принимать, проводил до порога. Но этого ему показалось мало. Он вышел со мной на улицу, продолжая наставления. Но вдруг осекся на полуслове.

Следуя за его взглядом, я тоже повернула голову в сторону дороги. И если на лице аптекаря растеклось подобострастное выражение, то на моем даже не берусь определить какое…

Я увидела своего друга из видений!

Дестина* — Судьба, Провидение

Элгон — злой дух