Моя маленькая Анна

Алиса Игнатьева, 2016

Если убежать? Так далеко, что воспоминаниям не угнаться за тобой… Прихватив лишь ноутбук и пару платьев, Анна сбегает из своей жизни, оставляя позади мужа, дом, родных и близких людей. Туманная Великобритания принимает беглянку в прохладные объятия. Здесь можно отдохнуть, отдышаться от боли, чтобы никогда больше не впускать в своё сердце непрошенных гостей. Но у судьбы для Анны свои планы – вместо тихой и размеренной жизни ей уготованы новые испытания и новое чувство…

Глава пятая

Городок графства Девоншир под названием Эксетер, что уютно расположился посреди бескрайних зелёных полей Великобритании, с первого взгляда влюбил в себя Анну и Дженн. Здесь не было ни одного высотного здания, даже в центре. Затейливые изогнутые улочки с узкими, мощёными камнем тротуарами, своеобразные домики, плотно пригнанные друг к другу и обилие зелени создавали атмосферу далекого-далекого прошлого. Казалось, в любой момент по одной из старинных улиц могла запросто пройтись Джейн Остин, размышляя над новой книгой.

Погода радовала уже которую неделю, — ни одного пасмурного дня. Оказалось, эти места одни из самых тёплых и солнечных в этой стране. В их родном Нью-Йорке в августе обычно стояла назойливая жара. Здесь же, несмотря на безоблачное небо, столбик термометра не переваливал за двадцать градусов по Цельсию. Воздух был свежим, пьянящим, насыщенным ароматами полевых трав.

Мать и дочь, когда не были заняты делами насущными, связанными, в основном, с университетом и покупкой нового автомобиля, всё свободное время проводили вне дома.

Они ездили к Кафедральному собору и были очарованы его впечатляющими размерами и мрачной готической красотой. Побродили по местному парку Ружмонт Гарденс, в дивных Садах Нозернхей. В них росло не так много высоких деревьев, и потому незатенённые лужайки купались в солнце. Позади старого замка Ружмонт, и по всему парку, прямо на траве отдыхали жители и гости города.

Не передать словами, сколько интересных зданий встретили они в этом маленьком городке. Дженн неистово щёлкала фотоаппаратом при виде очередной архитектурной находки. Их удивила и рассмешила улица с претензионным названием «Парламент стрит». В самом узком месте она была шириной всего шестьдесят четыре сантиметра. Проходившая мимо пожилая дама с гордостью поведала им, что это самая узкая улица в мире.

Спокойная река Экс делила город на две неравные половины. Уже за его пределами река расширялась и впадала в Ла-Манш. Анна и Дженн переплывали эту реку на необыкновенном старом пароме, который до сих пор работал на ручной тяге и считался одной из местных достопримечательностей.

Когда Анна приобрела, наконец, автомобиль, своего любимого зелёного цвета, — они сразу же поехали к проливу. Гуляли босиком по сырому песку вдоль воды и любовались красивым пейзажем. Дженн с удовольствием поплавала, а Анна не решилась зайти в холодную воду Ла-Манша, за что была бесцеремонно обрызгана с головы до ног.

И особенно им обеим понравился рынок в центре города. В весёлой шумихе там можно было купить любую еду, от свежих продуктов до готовых угощений на любой вкус.

Жизнь в Эксетере была размеренной и неторопливой. Люди ходили по улицам не спеша, без суеты. Даже студенты, казалось, никогда и никуда не торопились. Наслушавшись от друзей о чопорности англичан и их антипатии к американцам, Дженни с радостью обнаружила, что к местным жителям это совершенно не относится. Они с охотой отвечали на любой её вопрос. Американский акцент выдавал мать и дочь с головой, но ни разу они не ощутили ни малейшего проявления недружелюбия по отношению к себе. Всё вокруг настолько отличалось от их родного Нью-Йорка, будто две параллельные реальности. Даже Анна стала понемногу «высовывать кончик носа из своей раковины», — как говорила Дженн, — интересуясь непривычными для неё нравами горожан.

Минуло уже две недели, как Дженни стала ходить на занятия, а мебели в доме так и не прибавилось. Они настолько привыкли обходиться двумя кроватями и двумя стульями, пользоваться своими чемоданами как шкафами, что не испытывали по этому поводу ни малейшего дискомфорта.

Но однажды утром, обведя хозяйским взглядом зияющие пустоты зала, Анна сказала:

— Так дальше продолжаться не может. Живём как спартанцы.

Они сидели на кухне за барной стойкой, и пили кофе. Дженни пальцем размазывала сливочное масло по булке в виду того, что мама делала то же самое их единственным ножом.

— А мне нравится, — сказала девушка. — Никаких тебе пыльных диванов.

— К тебе могут прийти друзья, и им просто некуда будет сесть! — Анна покончила с хлебом и передала нож дочери, но той он уже был без надобности.

— Сядут на пол, — ответила Дженни, облизывая палец.

На самом деле она обрадовалась, что мама впервые заинтересовалась бытовым вопросом, — это был хороший знак.

— Впрочем, если тебе так хочется — сходи, присмотрись. Осталось ещё полно денег на твоём счёте. Или, давай завтра сходим вместе, у меня будет выходной.

— Я схожу сегодня, хочу прогуляться.

На том и порешили. Дженни побежала на семинар, и сквозь окно Анна увидела симпатичного парня за их калиткой. При виде девушки он радостно замахал рукой и что-то выкрикнул, а Дженни залилась смехом.

Анна лишь улыбнулась в чашку с кофе.

«Дженни… — с нежностью подумала она, — что бы я без тебя делала?..»

Анна безумно любила свою дочь. Их противоположные характеры, вопреки всему, сближали, а не разъединяли их. У Дженни был особенный талант притягивать к себе людей всех возрастов. В любом новом обществе она словно занимала давно уготованную ей нишу. Там, где появлялась Дженнифер, сразу образовывался единый круг друзей и знакомых, совершенно разные люди сближались и начинали жить общими интересами, проблемами, событиями. Её бьющая ключом энергетика объединяла всех.

Так и в Эксетере. Уже в первый день занятий она организовала в одном из кампусов университета «вечеринку первашей» для новоприбывших студентов со своего факультета. Попали на неё и первокурсники с других направлений, и ребята постарше. После вечеринки Дженни объявила матери, что «влюбилась без памяти».

Анна не возражала, — она никогда не боялась за дочь в этом плане. Дженн умела себя поставить так, что человек с низкими помыслами либо просто не приживался рядом с ней, либо резко менял свое поведение. Она была девственна, и Анна знала это наверняка. Случись что-нибудь в этом роде, Дженни пришла бы к ней и поделилась, как с лучшей подругой.

Анне было гораздо сложнее сходиться с людьми. Ей требовалось время, чтобы присмотреться, прежде чем определить, насколько близко она подпустит к себе нового знакомого. Вероятно, в этом повинны отношения её родителей, никогда не проявлявших своих чувств на людях. Даже на похоронах отца мать Анны не проронила не слезинки. Только одна Анна и понимала, чего ей это стоило. На другой день мама просто слегла. Не прошло и полугода, как она тихо ушла вслед за отцом.

Анна допила свой кофе и стала собираться. Она впервые выходила из дома без Дженни. Открыв чемодан, Анна долго перебирала свои деловые костюмы, строгие блузы, изящные жакеты. Ровным счётом, ничто не подходило для пешей прогулки по этому провинциальному городу. Здесь был совершенно иной ритм жизни, нежели в Нью-Йорке. Она привыкла ходить быстро, почти бегом. Да и сложно было идти, не торопясь, по оживлённым улицам мегаполиса.

Жители Эксетера, казалось, не видели ни малейшего смысла в спешке. Даже речь их была медлительной и обстоятельной.

Анна стала разочарованно укладывать свою одежду обратно в чемодан, как вдруг из вороха вещей показался край светлой ткани, отделанной тонким узким кружевом.

«Мое платье?» — она вытащила его из общей кучи. Это было по-весеннему нежное льняное платье сливочного цвета на лёгкой шелковой подкладке. Тонкие бретели, низко вырезанная спина. Платье было свободного кроя, слегка суженное под грудью и длиной до середины колен. Анна совершенно не помнила, чтобы она брала его с собой.

Его купил Джордж. Они путешествовали по Венеции, в кои-то веки вдвоем, без дочери. Анне это платье совершенно тогда не понравилось, но муж говорил, что в нём она похожа на Лолиту из романа Набокова, и заставлял носить его на отдыхе почти каждый вечер.

«Как будто я, старый негодяй, соблазнил юную деву», — прошептал он ей на ухо, когда они ужинали в уютном тесном ресторанчике.

Воспоминания вихрем пронеслись в голове, пока Анна держала в руках это платье.

Она ни за что не надела бы его, будь под рукой хоть что-то мало-мальски подходящее. Но Анне до того надоело чувствовать себя бизнес-леди среди туристов, и погода стояла такая на удивление тёплая для середины сентября, что было принято решение идти в нём.

Вздохнув, она стала переодеваться. Бюстгальтер пришлось снять, иначе бы он откровенно выглядывал из выреза на спине. Почувствовав себя совершенно голой в невесомой ткани, Анна придирчиво оглядела себя в зеркале со всех сторон: «Что ж, вполне пристойно». Платье не просвечивало, и её наготе ничто не угрожало. Тем не менее, поверх платья была накинута коротенькая джинсовая куртка Дженн, синий цвет которой как нельзя лучше подчеркивал глаза Анны. Теперь только волосы, стянутые на затылке в тугой пучок, вызывали сомнения. Анна вынула шпильки, и каскад блестящих каштановых кудрей упал на плечи.

Прихватив сумку и надев туфли телесного цвета, она вышла на улицу.

Путь её имел конкретную цель — небольшой мебельный магазин совсем недалеко от дома, — на машине она добиралась до него минут за пять.

На двери лавки красовалась надпись: «Распродажа». Анна вошла внутрь под мелодичный звон дверного колокольчика. Магазин был очень тесно заставлен. В хаотичном порядке классическая мебель перемешивалась с современной, в стиле хай-тек. Совершенно никакой системы в расположении предметов. Опытным взглядом Анна сразу отметила несколько интересных вещей, из которых можно было составить приличный интерьер. Ценники тоже приятно удивили.

— Могу я вам помочь? — откуда-то из недр помещения выплыла невысокая полная женщина средних лет.

— О, да! — Анна не скрывала радости. — Я думаю, что сегодня мне очень повезло.

— Вы о ценах? — улыбнулась женщина, — мы закрываемся, вот и распродаем весь товар, все оставшиеся выставочные образцы. Уж простите за беспорядок. Мы с мужем переезжаем в Лондон, к дочке. Я, знаете ли, стала бабушкой двух мальчишек-близнецов.

— Поздравляю вас! Это большое счастье, — Анне сразу понравилась искренняя манера общения хозяйки магазина. — Как вас зовут, миссис…?

— Никакой миссис! Просто Грейс.

— Что ж, Грейс, я помогу освободить место в вашем магазине, — сказала Анна. — Я присмотрела интерьер, и мне бы ещё хотелось подобрать к нему разные детали — светильники, вешалки, подставки…

— Я вам всё покажу и расскажу! — обрадованно прервала Грейс.

Спустя долгие два с половиной часа дело было сделано. За приятной беседой вся мелочь была обернута пузырчатой пленкой и расфасована по коробкам. Мебель была уже собрана, так как оставалась в единственном экземпляре.

— Ох, Анна! — хозяйка вдруг всплеснула руками. — Я же совсем забыла! Мои грузчики рассчитались сегодня утром! Нашли другую работу и не пожелали остаться до закрытия. Есть Колум, водитель, но он сорвал спину на днях. Некому закинуть вещи в фургон…

Женщины задумались.

— Вот что, — после паузы сказала Грейс. — У нас есть два варианта. Либо заказать доставку у другой фирмы, и я сама вам её оплачу. Либо мой муж соберет своих друзей, и они все перенесут. Но в любом случае, это произойдет не сегодня. Придется потерпеть до завтра или даже до послезавтра.

— Завтра? — Анна вошла в раж и совершенно не хотела терять ни дня. — Постойте…

Она достала телефон и стала набирать дочери.

— Мам, не волнуйся, я почти уже иду! Просто зависли с ребятами в кафешке, так что не волнуйся — я не голодная! — скороговоркой затараторила в трубку та.

— Дженни! — Анна с трудом остановила этот поток информации. — Мне нужна ваша помощь.

Спустя всего полчаса в конце улицы показалась Дженн, единственная девушка в компании рослых молодых парней, явно не первокурсников. Анна лишь возвела глаза к небесам, — что с ней поделаешь!

Подойдя к магазину и оценив фронт работ, дочь тут же принялась командовать своей свитой. Мебель быстро перемещалась в фургон. Видя это, Анна поспешила домой.

Она едва успела вставить ключ в замок, когда фургончик Колума, в сопровождении стайки не поместившихся в него студентов, остановился возле калитки. Она открыла дверь и юркнула в дом. Следом уже бежали друзья Дженн, таща на себе мебель и коробки. Шумная разноцветная толпа мигом всё занесла и ретировалась, выкрикивая прощальные слова.

Последним, с креслом в руках, вошел высокий русоволосый парень и опустил свою ношу на свободное место. Он имел приятную наружность и нагловатоый оценивающий взгляд светло-зелёных глаз. Он уставился на Анну с нескрываемым интересом.

— Честно говоря, вы совсем не похожи на маму Дженн, — низким голосом произнёс субъект.

— Она больше похожа на своего отца, — Анна слегка оторопела от такого бесцеремонного разглядывания.

— Я не о том, — парень улыбнулся полными губами. — Вы, в принципе, ни на чью маму не похожи.

Анна уже не нашлась, что на это ответить и молча смотрела, как он выходит. Задержавшись на секунду в дверях, субъект заявил:

— Завтра с утра приду. Надо расставить все это.

— Хорошо… — только и сказала Анна, ожидая, когда же он, наконец, уйдёт.

Оставшись одна, она упала в кресло, принесённое странным типом, и энтузиазм вышел из неё в то же мгновение. Только сейчас Анна поняла, что день близится к вечеру.

Стулья, кресла, коробки, шкафы, и диван в полнейшем беспорядке загромождали все свободное пространство. Совершенно опустошенная, Анна поднялась к себе. Приняв душ, она проглотила две таблетки снотворного и уснула тяжёлым сном без сновидений.

Анна проспала до позднего утра. И проспала бы гораздо дольше, если бы не настойчивый звонок в дверь.

Чертыхаясь, она натянула на себя пижаму Дженни, невесть как оказавшуюся на подоконнике, и пошла вниз, путаясь в длинных штанинах, на ходу приглаживая растрёпанные волосы.

За стеклянной дверью стоял вчерашний знакомый. Не отрывая руку от звонка, он следил сквозь стекло за её приближением.

— Ну и видок у вас, — сказал он, едва Анна открыла дверь.

— Сколько времени? — она твёрдо решила не обращать внимания на его манеру общения.

— Уже одиннадцать часов, миссис. Я пришёл, как договаривались.

— Какого дьявола ты притащился в такую рань?!! — по лестнице к ним спускалась разгневанная Дженни, гулко топая по ступеням босыми пятками.

— Так ведь целый день угрохаем на перестановку, — парень совсем не смутился такому приветствию.

— Мама, это Хайд, и он балда, — представила его Дженн.

— Анна, — сказала Анна.

— Я в курсе, — сказал Хайд. — Давайте начинать.

Недоумевая, Анна пошла к себе, чтобы переодеться, а Дженни принялась варить кофе, костеря Хайда на чём свет стоит.

После скорого завтрака приступили к делу. Хайд оказался на удивление толковым парнем. Он проявил неутомимое трудолюбие, а вместе с ним здравый смысл и хороший вкус. Гостиная понемногу стала приобретать жилой вид. Закончив с первым этажом, перешли на второй. Уже порядком уставшие, они наскоро расставили мебель в комнате Дженни и принялись за комнату Анны. Пришлось наполовину разобрать шкаф, прежде чем внести его в дверь. Затем Хайд снова его собрал. Общими усилиями занесли массивный комод, небольшой туалетный столик с зеркалом и письменный стол. Наконец, всё встало на свои места, лишь кровать оказалась слишком близко к столу. Пока Анна и Хайд пыхтели, передвигая её ближе к двери, Дженни уволокла мамину тумбочку к себе, заявив, что там она будет смотреться лучше.

Кровать поставили параллельно окну, и теперь Анна с Хайдом дышали, как лошади после заезда, стоя по разные её стороны.

— Хайд, спасибо тебе большое! — восстановив дыхание, сказала Анна.

— Был рад помочь, — ответил парень. — Но зачем вам такая огромная двуспальная кровать? — спросил он и тут же покраснел как помидор.

Анна засмеялась.

— Простите, миссис Хэмптон. Я всегда говорю первое, что приходит в голову, — ему явно было неловко от двусмысленности сказанного.

— Ничего, Хайд.

— Я имел в виду, что вам бы и детской кроватки хватило, такой, с бортиками, чтоб не свалиться во сне.

Анна посмотрела на Хайда, и увидела, что он вовсе не хочет её задеть, лишь в глазах его играют озорные искорки. Не выдержав, она расхохоталась, и Хайд с энтузиазмом поддержал.

— Что за гогот? — поинтересовалась из коридора Дженни.

Она как раз волоком тащила длинную прикроватную тумбу, обменянную на мамину. Хайд отстранил девушку и легко занёс тумбу в спальню.

— Твой друг считает, что эта кровать мне великовата, и надо переезжать в детскую люльку, — ответила Анна.

— Отличная мысль! Я могу укачивать тебя по ночам и подтыкать одеяльце за скромное вознаграждение, — Дженни первый раз слышала смех матери со дня их разрыва с отцом, и боялась спугнуть это настроение.

— Всё, дети! Пора срочно что-то съесть! — еле передвигая ноги, Анна побрела на кухню. За окном уже начинало темнеть, а кроме утреннего кофе с бутербродами в их желудках ничего не было.

Пока готовился ужин, и во время трапезы, Хайд до слёз смешил Анну и Дженни своими рассказами. Мать и дочь хохотали от души, Дженн даже подавилась и шумно закашлялась, чем только усилила общее веселье. На них троих снизошла эйфория, как это бывает после хорошо сделанной работы.

Сразу после ужина Хайд распрощался и ушёл.

Анна в сотый раз с удовольствием оглядела свою новую гостиную, и нашла её очень уютной. Теперь первый этаж был строже поделён на зоны. Слева кухня с барной стойкой, прямоугольным обеденным столом и несколькими стильными стульями. Небольшая прихожая ограничивалась вешалкой для одежды, небольшим шкафчиком и тумбой для обуви. А за ней открывалась большая зона отдыха, где уютно разместился ковёр с длинным пушистым ворсом, удобный мягкий диван, небольшой журнальный столик, стеллажи, и немного декоративных безделушек, а в углу пряталась высокая изогнутая лампа.

Конец ознакомительного фрагмента.