Длинные зимние выходные

Алиса Антонова (2024)

Ограблена дача старого профессора… Не тронув шкатулку с драгоценностями, вор унес деньги и… странный набор предметов: пустяшные безделушки и две небольшие картины, не имеющие ценности, но которые очень дороги профессору. Он стар, болен… их пропажа может сыграть роковую роль. Камеры зафиксировали вора — девушку, поразительно похожую на дочь ученого, которая в это время достоверно находилась в другом месте! Алиса Аркадьевна гостит у подруги в ее загородном доме по соседству с дачей профессора и невольно оказывается втянутой в историю. Вместе с подругой они предполагают, что девушка, столь похожая на дочь Гревских — неизвестная родственница ученого. Алиса отправляется на родину академика в надежде подтвердить свои догадки. Догадки подтверждаются, но ворох последующих событий и неожиданных находок не оставляют камня на камне от выводов их логических рассуждений. История, начавшаяся со странной кражи оказывается гораздо запутанней и опасней…

Валерия

Не могу сказать, что ее приход произвел эффект разорвавшейся бомбы, — все-таки ее ждали; но с учетом остроты момента в этом появлении было что-то театральное. Изольда Альбертовна вздрогнула, затихла и с каким-то испугом глядела на дочь. В гостиной повисло растерянное молчание.

Девушка уже успела раздеться и стояла, с удивлением оглядывая всю честну́ю компанию. Она выглядела бы еще привлекательнее, чем когда я ее увидела у калитки в дурацком пуховике, — если бы не настороженное и несколько брезгливое выражение лица, разбавленное, правда, некоторой озадаченностью.

Каждый боялся задать вопрос, висевший в воздухе.

— Лерочка, — наконец решилась Изольда Альбертовна, — у нас беда: украли деньги, безделушки из комода и картины с папиного стола.

Как выражаются в книгах, ни один мускул не дрогнул на лице девушки. Разве что исчезло чувство озабоченности.

— Да-а, — протянула она, — неприятно…

— Неприятно? — вдруг вскипела Изольда Альбертовна. — Тебе неприятно! А то, что отец болен и эта кража может просто убить его, — для тебя просто неприятность?!

— Мама, — невозмутимо ответила Лера, — папе плевать на деньги — в конце концов ему можно просто не говорить; а остальное, как ты сама говоришь, безделушки!

— А его картины!

— Но ты сама столько лет злилась, что он держит у себя на столе всякую декадентскую мазню, а теперь обвиняешь меня в том, что мне ее не жалко! — Лера тоже начала закипать…

Альбертовна немного смутилась: этот разговор был не для наших ушей, но останавливаться было бы уже как-то нелепо…

— Папа любил их… а к дому во время моего отсутствия никто не приближался… кроме… — я почувствовала, как она вся сжалась… — тебя…

— Меня?!!! — возмутилась Лера. — Да я же была в городе! У меня был экзамен; ты что, забыла? Я вернулась только сейчас!

Такая наглая ложь ввела всех в ступор. Первой пришла в себя Изольда Альбертовна.

— Лера, стараниями Вадима Максимовича у нас камеры по всему периметру, — напомнила она дочери, стараясь говорить спокойно.

— И что же ты там увидела? Как я деньги закапываю?.. Или картины прячу?.. — зло съязвила девушка.

— Вадим Максимович, будьте добры, покажите ей…

Вадим протянул девушке смартфон, и Лера в изумлении уставилась на экран. Не прошло и минуты, как она воскликнула:

— Но ведь это не я! Чтобы я напялила на себя этот мешок для попугаев?! — шумно запротестовала Лера. — Это просто обман какой-то, подстава! Это не я! В конце концов, у меня алиби есть!

— О, Боже, алиби… — выдохнула Альбертовна. Похоже, это слово лишило ее последних сил!

Но Лера не щадила мать:

— Именно алиби! Или, если угодно, инобы́тие²! Как раз в это время мы с Витольдом сидели в кафе, отмечали мой экзамен! А эта девушка просто очень похожа на меня!

«А девушка начитана… — подумала я, — или уж как минимум интересовалась полицейскими хрониками позапрошлого века.»

— Ино… что? — растерялась ее мать.

— Изольда Альбертовна, — инициативу властно перехватила Рита и, стараясь говорить миролюбиво, предложила: — Если вам это нужно, мы можем проверить…

— Проверить? Что проверить?.. — пробормотала она в недоумении, но через мгновенье воскликнула: — Но как?!

— Сейчас нет и десяти — кафе будет открыто еще не меньше трех часов. По пустой дороге ехать до центра не больше часа, а в любом приличном заведении сейчас установлены камеры. Надеюсь, вы были в приличном заведении? — Рита обернулась к Лере.

— Спрашиваете! — не очень вежливо откликнулась девушка. — Мы были в «Венеции» на Невском. Потом Витольд довез меня до Финляндского и посадил в электричку, и я поехала домой, хотя он меня оч-чень уговаривал не уезжать так быстро! — язвительно, с нажимом на последних словах, разъяснила Лера. — Но я уехала! Чтобы ты не беспокоилась!!! — все с бо́льшим раздражением продолжала она, обернувшись к матери. — И если…

— Это совсем недалеко от нашего офиса, — не отреагировав на резкий тон, спокойно прервала ее Данилова. И обернулась к племяннику: — Митя, дорогой, а не прокатиться ли тебе до офиса? Ты же все равно завтра собирался документы везти для бухгалтерии… Может, тебе сэкономить день и съездить сегодня? Оставишь документы, в кафе зайдешь; доброе дело сделаешь — и разомнешься заодно!

Бедный Митя, на которого свалились сии нерадужные перспективы, тем не менее недовольства не выказал и уговаривать себя не заставил. У меня даже мелькнуло подозрение, что он обрадовался этой официальной возможности покинуть эту сумятицу…

— Данилова! — усомнилась я. — Но кто же ему за просто так предоставит записи с камер! Он сможет только расспросить официантов.

— Ну зачем за просто так… — спокойно улыбнулась Рита, — да и расспросит, конечно, тоже. Кроме того, ты слабо представляешь себе Митины возможности.

— В каком смысле?.. — оторопела я.

Митя ухмыльнулся в ответ и со словами: «Ну, тогда я пошел…» направился к выходу.

— Нет-нет, мы все тоже уходим, нечего в доме больного торчать такой оравой, — заторопила всех Рита.

— Да и вам лучше с нами пойти, Изольда Альбертовна. Будем Митю у нас ждать! — решительно руководила Данилова. — А ты, Лерочка, не дуйся! Пойми, каково маме сейчас. Сама ты во всем уверена — отлично! — теперь вот еще маму успокоим… А уж потом будем думать, что делать дальше.

Разумность Даниловой, как всегда, была безупречна, и вроде как всё наладилось… ну почти… Стараясь не шуметь, мы оделись и выползли на улицу.

Вернувшись, Рита устремилась к матери, Вадим рванул в кабинет, я поспешила к заскучавшему без меня Мартину, а Митя скрылся переодеваться. Изольда Альбертовна осталась на попечении Маши, которая пыталась напоить ее чаем с тортом, громадные остатки которого не умещались в холодильник.

Уже через пять минут, выслушав наставления Даниловой по поводу обращения с сигнализацией в офисе, Митя умчался в ночь.

Когда Рита освободилась, а я успокоила обиженного пса, мы приготовились к долгому ожиданию. Однако всего через час с небольшим из кабинета спустился недовольный Вадим — пустая суета дня недопустимо часто отрывала его от дел — и сообщил, что звонил Митя с отчетом: документы отнес в бухгалтерию, офис поставил на сигнализацию, потом встретил приятеля и решил остаться в городе потусоваться.

— А кафе! — осипшим вдруг голосом пискнула Изольда Альбертовна.

— Прислал записи с камер, — односложно ответил Вадим. Затем он вставил флешку в компьютер Риты, притулившийся на маленьком столе в углу гостиной, где Даниловой было выделено место в качестве рабочего кабинета, и быстро смылся.

Рита устроилась за столом, мы с Альбертовной, пододвинув кресла, уселись рядом и уткнулись в экран.

Качество картинки было отменным — владельцы кафе не поскупились на технику… Как Мите удалось так быстро получить записи за нужный нам период времени — не вполне понятно; либо заплатил много, либо прикинулся кем-то, либо… возможны варианты.

Сначала мы со спины увидели парочку, двигающуюся от камеры в центр небольшого зала. Выбрав столик, оказавшийся самым близким к камере наблюдения, девушка сняла верхнюю одежду — пуховик глубокого синего цвета, немалая стоимость которого угадывалась даже на записи, — и тогда развернулась к камере лицом. Камера была приличная, девушка сидела близко, и ее лицо было отлично видно. Это была она — та девушка, с которой я разговаривала у калитки!

Сидевшая как на иголках Изольда Альбертовна взвизгнула фальцетом:

— Это Лера! Это она, она! Это ее… ее пальто из Анны Верди — мой подарок к Новому году!

— Ну пальто-пальтом, дочку-то узнаете? — усмехнулась Данилова.

— Маргарита Павловна! Как можно! — раздраженно отреагировала Альбертовна. Сняв подозрение с дочери, она ошеломляюще быстро вернулась в свое привычное состояние. — Какая мать не узнает родное дитя! Конечно же, это Лерочка! И прилично одетая, заметьте, а не в этом — как это… — мешке для попугаев!

Она вскинула голову в жестокой обиде:

— Как вы могли подумать, что там, на камерах со двора, моя дочь!

Я оторопела от такой наглости… Данилова кинула на меня строгий взгляд, призывая не реагировать. Дама же продолжала выпускать скопившийся пар:

— А если вы сомневаетесь, то напротив нее сидит Витольд, ее друг — такое совпадение невозможно и это должно вас убедить!

Данилова сдержанно процедила:

— Главное, чтобы именно вы не сомневались! Но как вы узнали Витольда — он же все время сидит спиной к камере?!

Спутник Леры — довольно высокий широкоплечий молодой человек — действительно расположился напротив девушки; мы могли лицезреть только его затылок, с темными волосами, стянутыми резинкой в короткий хвост. Иногда он, правда, поворачивал голову, подзывая официанта, но не шибко утруждался развернуться, а в полуобороте мы могли видеть только кончик его носа и ухо, со вставленной сережкой.

— Этого человека я узнаю где угодно! — гордо заявила Альбертовна. — Кроме того, у него своеобразная походка — он как бы хромает, но совсем незаметно… Лера говорила, что пару месяцев назад он сильно повредил ногу и до сих пор восстанавливается.

Мы перекрутили запись на начало… Действительно, молодой человек немного прихрамывал… правда, мы заметили это только после того, как нам об этом сказали…

Я всматривалась в экран в высокой степени озадаченности… — именно с этой девушкой я разговаривала у калитки всего несколько часов назад! То же аккуратное каре, миндалевидные глаза, смуглая кожа… Вот только выражение лица… В отличие от хмурой Леры у калитки, Лера в кафе улыбалась и весело болтала. Впрочем, там же она была с молодым человеком! А лицо той Леры, которую мы увидели в гостиной Гревских, не светилось жизнерадостностью… но — ох! — при чем тут выражение лица! В моей голове все смешалось! Первые минуты я не могла поверить в то, что видела на экране, — поэтому максимально увеличивала картинку, внимательно рассматривая девушку, и непроизвольно искала ошибку! В ситуации было что-то неправильное, искусственное…

— Ну и что ты по этому поводу думаешь, — игнорируя Альбертовну, я обратилась к подруге.

Рита, тоже несколько ошеломленная в первые мгновенья после увиденного, пришла в себя быстрее:

— А что тут скажешь! Просто ты встретила очень похожую девушку, не Леру.

— А не наоборот? — на всякий случай спросила я.

— Присутствие Витольда меня безусловно убеждает. Девушки и в самом деле невероятно похожи, но Витольд-то, надеюсь, существует в единственном экземпляре! И он уже несколько месяцев как знаком Изольде Альбертовне — Лера сама его представила, когда привозила в Приветино. Если в сходство поверить можно, то уж в такие совпадения — увольте…

— Дамы! — тоном нанесённого оскорбления дала о себе знать Альбертовна, — как вы можете сомневаться?!!! Я же вам все уже сказала! Моя девочка была в кафе с близким другом! А та, которую вы, Алиса Аркадьевна, видели у калитки — совершенно неизвестная особа! Вы Леру видели давно — могли и ошибиться… Возможно, она даже и вовсе не похожа на мою дочь!

Знакомый, которого по недавнему заявлению Альбертовны «неизвестно, где выкопали», вдруг превратился в близкого друга дочери, а о наличии записей с ее собственных камер она, похоже, вообще забыла… Сняв со своей души ужас подозрения, упавшего на дочь, она еще не вернулась к ужасу кражи, а, может, это событие теперь и не казалось ей столь ужасным…

Как бы то ни было, но Альбертовну надо было воспринимать как досадный шум — иначе можно было сойти с ума…

Я отвернулась от экрана и развела руками:

— В таком случае… если это разные девушки, то мы вынуждены констатировать…

Данилова резко развернулась на кресле и торжественно закончила:

— Да, двойник!

Примечания

2

Инобытие — алиби.