Обещанная дракону

Алина Углицкая, 2022

Когда твой отец свержен с трона, брат оказался предателем, а сама ты изгнанница без копейки в кармане, куда идти, у кого просить помощи? Юна отправилась к драконам, которых обманул ее отец. Вряд ли там ждут опальную принцессу. Но идти больше некуда, так что придется рискнуть. А еще предложить князю драконов нечто такое, перед чем он не устоит. И это точно не женское тело, ведь такого добра у князя достаточно!Первый том серии "Драконы четырех стихий"

Глава 2

Несколько минут Ульрих изучал дочь недоверчивым взглядом.

Мать Юны была его фавориткой, единственной и любимой. Их отношения завязались еще до того, как Ульрих стал королем. Кронпринц Астерии и дочь графа Кроука были очень красивой парой, все пророчили им счастливое будущее.

Но потом умер старый король, Ульрих занял престол и понял, что ради защиты северных границ ему придется вступить в династический брак. Так в Астерии появилась принцесса Эола — дочь короля Ризании.

Ульрих ее не любил. Она была молчаливой и замкнутой. Одевалась в темное, как монашка, окружила себя дамами строгих нравов, а в постели лежала бревном и всем видом давала понять, насколько ей противны прикосновения мужа. Исполнять супружеский долг, да и просто общаться с женой для жизнерадостного Ульриха стало мучением. Стоит ли осуждать его за то, что он вернулся к любовнице?

А потом королева оказалась беременна. Не желая терпеть измены мужа, она тайно сбежала к отцу. Между двумя королевствами вспыхнул конфликт, грозивший разразиться долгой и кровопролитной войной. А единственным условием мира была ссылка фаворитки в далекий монастырь и ее постриг в монахини.

Ульрих долго колебался. Все в нем восставало против разлуки с единственной женщиной, которая любила его по-настоящему. Не короля Астерии, а просто Ульриха, обычного мужчину из крови и плоти. Но в конце концов ему пришлось согласиться.

Эола родила сына, и ради него Ульрих отправил прочь любимую женщину.

Только девять месяцев спустя он узнал, что его фаворитка была беременна, когда уезжала. Она родила дочку и умерла, не успев дать ей имени. Девочку назвали в честь матери — Юна, Юнона…

Тогда он хотел забыть о ее существовании. Вычеркнуть из памяти. Но три года спустя у девочки проснулся семейный магический дар — дар огня, и королю пришлось вспомнить о ней.

Теперь Ульрих смотрел на дочь — и видел перед собой ее мать. Чувство вины неприятно царапало сердце.

Но разве может король чувствовать себя виноватым? Разве может сомневаться в собственных действиях? Какая нелепица!

Мысленно обругав себя, он произнес:

— И как ты себе это представляешь? Насколько смог выяснить мой шпион, князь четко оговорил, что на отборе не должно быть магичек. Никаких! Даже «спящих». Тебя просто не пустят во дворец.

— Так почему бы не скрыть мою магию? — Юна с надеждой прижала руки к груди. — Как вы это сделали раньше!

— Хм… — взгляд короля стал задумчивым. — Об этом я не подумал… Не знаю, насколько это оправданно. Но направление твоих мыслей мне нравится.

Ульрих жестом показал дочери, чтобы она вернулась к столу, а сам поднялся и, заложив руки за спину, начал мерить кабинет тяжелыми шагами.

— Скрыть твою магию и происхождение… — услышала девушка тихое бормотание, — отправить на отбор под чужим именем…

Король развернулся к ней:

— В принципе, у драконов разводов нет. Если ты сумеешь пройти все испытания и женить его на себе, то ему придется смириться. А если еще и забеременеешь побыстрее, то он будет есть с твоих рук.

Щеки Юны залил пунцовый румянец.

В приюте никто не давал ей знаний о супружеской жизни. Но за полгода жизни во дворце ей пришлось видеть всякое. Молодой принц развлекался как мог, и услышать чьи-то стоны, проходя мимо его покоев, было самым обычным делом.

Она зажмурилась на секунду, собираясь с силами, потом подняла на отца твердый взгляд:

— Я смогу! Вот увидите! Если выбор стоит между наложницей дракона и его законной супругой, то я сделаю все, чтобы он женился на мне.

Король понимающе усмехнулся:

— Вижу, храбрости тебе не занимать. Но ты должна быть готова к тому, что если тебя разоблачат, то наказание за обман будет страшнее, чем жизнь в драконьем гареме.

Юна нахмурилась:

— Он же никогда не видел меня? Не знает, как я выгляжу?

— Нет, твоя внешность его не интересовала. Но князь знает, что его обещанная невеста — маг Огня.

— Мы снова запечатаем мою магию, — напомнила Юна. — Я все равно плохо ее контролирую.

— Да, я это заметил… — проворчал Ульрих, не слишком довольный настойчивостью дочери. — Но хочу, чтобы ты хорошенько себе уяснила…

Юна напряглась, понимая, что ничего хорошего не услышит. И оказалась права.

— Ты отправишься к драконам под чужим именем, — отчеканил король, пронзая ее жестким взглядом. — Это значит, что нигде и никак ты не сможешь сказать о нашем родстве, о том, что ты принцесса Астерии. С момента, когда ты сядешь в обоз, ты будешь сама по себе. Сможешь завоевать сердце дракона — я признаю тебя своей дочерью. Не сможешь — тебе придется умереть в неизвестности и одиночестве. Готова ли ты к такому?

Сердце Юны болезненно сжалось.

— Готова, — с трудом шевельнулись непослушные губы.

Разве у нее есть выбор?

Так или иначе ее отправят к драконьему князю. Король не меняет своих решений.

— Хорошо, я позабочусь о твоем инкогнито, а ты иди, готовься к путешествию. Да благословит тебя Небо.

***

Теперь у Юны была целая неделя, чтобы подготовиться к поездке, от которой зависела не только ее судьба, но и судьба всего королевства.

Уже на следующий день ее привели на консилиум к королевским магам, и те потратили несколько часов, чтобы запечатать ее дар.

Процесс был долгим, энергоемким и очень сложным. Но результат превзошел все ожидания. Юна больше не могла использовать магию, и от этого чувствовала себя слабее ребенка. Радовало лишь то, что дар обещали вернуть, когда (или «если») она станет супругой драконьего князя.

— Надо было вообще не снимать печати, — проворчал главный маг, следя, как его коллеги накладывают на девушку многоуровневую блокировку. — Вы так и не научились держать свой дар под контролем!

Юна поняла, что ему известно о ее вчерашней несдержанности. Можно было, конечно, оправдаться, что Этан сам виноват. Она отлично контролирует дар, пока ее не запирают в темных помещениях! Но промолчала. Потому что оправдания были бессмысленны.

Тонкие нити сложного заклинания опутали ее плотным коконом. Она чувствовала их холод и жжение, когда они одна за другой соприкасались с кожей и проникали в нее.

— Драконы точно не учуют в ней магичку? — засомневался король, глядя, как связующее заклинание тает на коже Юны.

— Мы постарались сделать все, чтобы этого не случилось, ваше величество, — склонился главный маг. — Но в таком деле всегда есть доля риска.

— Насколько большая?

— Угроза жизни. Боюсь, если принцесса окажется в шаге от смерти, никакие заклинания не удержат ее огонь. Все было бы куда проще, если бы ее дар был заблокирован с рождения.

— Что ж… — король заглянул Юне в глаза, — будем надеяться, что этого не случится.

Она обхватила себя руками, пытаясь смириться с пугающим опустошением, зародившимся в той части души, где еще недавно горело ровное пламя.

Но это было ее решение. И винить за последствия можно только себя.

Теперь после завтрака Юна шла не на уроки магии, а в дворцовую библиотеку и сидела там часами, изучая историю Вальдхейма — так драконы назвали ту часть Железных гор, выходящую к морю, которую захватили сто лет назад и сделали своим логовом. Обычаи, нравы и слабости разумных ящеров. Но как выяснилось, у драконов слабостей нет. А если они и есть, то люди о них не знают.

Этан посмеивался над ее потугами. Он не верил, что она сможет пройти отбор до конца, ведь уже известно, что туда съедутся самые красивые девушки семи королевств. А кто такая Юна? Да, совсем не красавица. Нет, у нее, конечно, восхитительные голубые глаза, но вот в нужных местах она тощевата, привлекать драконьего князя нечем. Да и манеры оставляют желать лучшего. Плохо ее воспитывали в приюте, очень плохо!

Это были не его слова. Точнее, не столько его, сколько королевы Эолы и ее фрейлин.

Юна отмалчивалась на подколки, но в душе нет-нет да и вспыхивало сомнение: а вдруг они правы? Вдруг у нее ничего не получится?

Нет, должно получиться!

По вечерам, лежа в кровати, она долго не могла заснуть. Перебирала в памяти слова отца, планировала собственную стратегию, глядя в расписной потолок, и думала, думала, думала…

А однажды вечером ей довелось услышать странный обрывок фразы.

Она прогуливалась по саду, когда за густой стеной вьющихся роз раздался сердитый мужской шепот:

— Астерия уже давно превратилась в унылое нечто на карте мира! Король стремительно стареет и уже не в состоянии удерживать власть. А попытка обмануть драконов только подчеркнула его некомпетентность.

Эти слова заставили Юну остановиться и замереть.

— Непонятно, на что он надеялся! — а этот голос Юна узнала, он принадлежал королеве Эоле. — Но здесь не место обсуждать поступки короля.

Торопливые шаги и шорох платья подсказали, что собеседники удалились в сторону дворца. А Юна впервые задумалась: откуда ее жених узнал про обман?

Ее не посвящали в государственные дела, но она точно знала, что алмазные копи перейдут драконам только после свадьбы. Значит ли это, что у князя Эрисхайма в Астерии есть шпион? Или не шпион, а предатель, желающий свергнуть короля?

Она так задумалась над этим, что не заметила Этана, который выпрыгнул, как чертик из табакерки, и в своей обычной манере затолкал ее в темный угол.

— Чего ты тут бродишь-вынюхиваешь? — он грозно навис над ней, прижимая к стене садовой беседки.

Юна невольно сжалась, не ощущая привычного всплеска пламени.

Больше всего на свете она боялась темноты и тесных закрытых помещений. А еще когда вот так загоняют в угол. В такие моменты ей казалось, что она не может дышать, а в легкие вместо воздуха вонзаются осколки стекла.

Она не помнила, когда начался этот страх, что стало его толчком. Стоило только подумать об этом — и виски взрывались дикой болью, а все тело начинало ломить, словно сама природа противилась этим воспоминаниям.

Но память порой подбрасывала смутные образы: какое-то странное темное место, где все дрожало, тряслось и гремело, а Юна лежала, свернувшись калачиком на чем-то холодном, и не могла даже пошевелиться. Что-то удерживало ее силой, и эта сила не была человеческой. Возможно, магия, но она не знала чья и какого рода.

Но следующим самым ярким воспоминанием после этого ужаса было лицо отца. Пусть официально они встретились только полгода назад, когда ее представили ко Двору, но Юна готова была поклясться, что он приезжал в приют, когда она была совсем крохой. Она запомнила, как он смотрел на нее. Запомнила его глаза, полные любви и обожания.

Ей тогда было три года, не больше. Возможно, она сама придумала себе эту встречу и взгляд. Но ей до боли хотелось верить, что эта встреча была, и что отец ее любит. Она нуждалась в этой любви.

— Пусти, — задыхаясь, Юна попыталась оттолкнуть Этана. — Я просто гуляла!

— Разве у тебя есть время на прогулки, сестричка? — кривясь в ухмылке, принц придавил ее своим телом. Его ладонь нахально легла ей на грудь. — Разве ты не должна сейчас стенать и плакать о своей судьбе? Или уже спишь и видишь, как станешь наложницей дракона? Говорят, у них такой большой…

Хлесткая пощечина оборвала его на полуслове.

Этан отшатнулся. Его глаза затопило неверие, ладонь прикрыла горящую щеку.

— Т-ты… ты меня ударила? — произнес он сдавленным тоном.

Юна ахнула, зажимая рот руками.

Она ударила Этана! Подняла руку на кронпринца! Он же наследник трона, неприкосновенный! Все их игры с огнем ничто перед этой пощечиной!

— Прости… Но ты сам…

Лицо принца медленно багровело, что говорило о высшей степени бешенства.

Юна оглянулась в поисках путей отступления. Выход из беседки был совсем близко, но путь к нему загораживал Этан.

— Ну все, напросилась! — выплюнул принц, надвигаясь на девушку. — Знаешь, что с тобой будет за нападение на наследника трона? Тебя бросят в темницу! На хлеб и воду! Будут пытать! А потом отсекут голову, как твоему деду!

Юна вжалась в стену, непонимающе переспросив:

— Деду?

— А ты не знала? Твоего деда, графа Кроука, казнили как предателя! За то, что тот хотел выкрасть тебя из приюта и вывезти из страны!

— Это… это правда? — она замерла, жадно ловя каждое слово.

— Ха! Наш отец тебе не сказал? Он же сам его и казнил.

Этан навис над ней и замер в сомнениях: то ли наказать мерзавку за рукоприкладство, то ли отпустить с миром.

Жертва загнана в угол, но… что с ней дальше-то делать?

Ему нравилось доставать эту монашку, которую отец притащил из какого-то богом забытого приюта и заставил признать сестрой. Сестрой! Да она ему такая же сестра, как он — брат придворному егерю! Но сегодня она показала зубы. Вряд ли отец погладит его по голове, если узнает, что он ее лапал.

— Ты что, действительно не знала? — переспросил он, удивленный тем, что она больше не пытается сбежать или сопротивляться.

Не в силах поверить и в то же время осознавая, что Этан не врет, Юна устало привалилась к стене.

— Почему… почему ты делаешь это со мной? — она подняла на брата измученный взгляд. — Ты меня ненавидишь?

— Ненавижу? — Этан выразительно вздернул бровь. — Слишком много мнишь о себе! Кто ты такая, чтобы я тебя ненавидел? Просто бастард.

Он отступил, давая ей пройти к выходу. Но когда Юна переступила порог темной беседки, в спину ей донеслось:

— Ты украла то, что должно быть моим…