Безумное притяжение

Алина Углицкая, 2017

У омеги особенный запах. Он пробуждает в лугару инстинкты, спрятанные под налетом цивилизации. У кого-то это жестокость и похоть, у кого-то – отчаянное желание защитить омежку, даже ценой собственной жизни. И хуже всего, когда оба инстинкта встречаются в одном лугару. Знала ли Мирослава, отправляясь в столицу, что она наполовину лугару, да ещё омега? Нет. Пока не столкнулась с сородичами, о существовании которых даже не подозревала. "Волки Малгожаты-2". Каждую книгу можно читать отдельно. В оформлении обложки использовано фото с сайта shutterstock. Дизайнер Езерская В. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

В ушах звенело. Мир перед глазами подернулся пеленой и медленно уплывал из-под ног. А еще все тело горело, будто в огне. Особенно то место в паху, отвечающее за продолжение рода…

Северин сплюнул горькую от желчи слюну и схватился за угол дома.

Черт возьми, что это с ним? Такое ощущение, будто в голове кисель вместо мозгов! Давненько его так не штормило…

Он напряг память.

Так, гостиницу помнит, как на встречу с партнерами собирался — тоже. И клуб этот байкерский, и пару бутылок безалкогольного пива, которые выпил с партнерами, обмывая будущую сделку… А потом?

Потом — темнота.

Подняв голову, он огляделся. Местность была знакома — буквально в десяти шагах от него находилась автостоянка и расцвеченное огнями крыльцо клуба. Грохотала знакомая музыка, у крыльца стояла какая-то компания — парни и девушки, затянутые в косухи с металлическими заклепками и кожаные штаны. В воздухе витали запахи бензина, алкоголя, сигаретного дыма и разгоряченных тел.

А еще к ним примешивался странный, возбуждающий аромат. Аромат течной самки.

Нет, не так.

Аромат ЕГО течной самки.

Он замер. Втянул в себя ночной воздух. И дыхание оборвалось, застряло в груди. Перехватило горло, сдавило его стальными пальцами. Застарелая боль сжала сердце, ворвалась в сознание разрушительным ураганом. Воспоминания, которые он так тщательно хоронил, вернулись.

Он не мог ошибиться! Это была ОНА. Ее запах.

Дрогнули, подгибаясь, колени. И он бы упал, если бы не держался рукой за стену. Как давно он не вдыхал этот божественный аромат. Аромат самой страсти, предназначенный только для него одного.

Нет, наверное, он сходит с ума…

Это не может быть ОНА… Его София.

Ее больше нет.

Но тогда… чей это запах?

Ближайший поселок лугару расположен в пятистах километрах от этого города. Откуда здесь могла взяться волчица, да еще в период овуляции, да еще совершенно одна?

Одна ведь! Он не ощущал запахов других лугару.

И она… пахнет, как его пара? Это бред! У него уже была истинная пара, и он ее потерял! Дважды такой шанс никому еще не выпадал. Не было прецедентов.

Но тогда, почему сейчас все его тело горит, как в огне? И откуда это безумное вожделение, заставляющее его член проситься на волю?! Почему участился пульс, и сердце стучит, как безумное, и кровь грохочет в ушах?

А еще встала дыбом полоска шерсти, расположенная вдоль позвоночника. Та самая, что в человеческой ипостаси отличает лугару от обычного человека…

Взрыкнув, Северин оторвался от стены клуба и двинулся в темноту, откуда доносился одуряющий аромат самки.

Через пару шагов ему стало ясно, что волчица там не одна. К ее запаху присоединились запахи нескольких человек. Остро-пряная вонь возбужденных человеческих самцов ударила Северину в нос. Он фыркнул и перешел на бег. Его звериное обоняние учуяло молодых парней, под завязку накачанных алкоголем. Судя по всему, их было пятеро. Пять возбужденных, пьяных и агрессивно настроенных парней против одной слабой самочки.

Его самочки!

Он чувствовал нотки страха и паники, перебивавшие ее аромат. Яркие вспышки агрессивности, исходившие от парней. Его внутренний волк оскалился, зарычал, требуя выпустить его на свободу. Но вместо обычного презрения, испытываемого им к слабым особям, сейчас он буквально обезумел от желания спасти, защитить эту еще незнакомую ему самку.

К запахам волчицы и человеческих парней примешалась кислая вонь отбросов и испражнений, но Северин ее практически не замечал. Он оббежал здание клуба и вылетел на задний двор, где единственный тусклый фонарь освещал площадку с помойными баками.

Замер, уставившись в темный угол двора. Слуха коснулись еле слышные женские всхлипы и приглушенная возня. Там, определенно, происходило что-то плохое.

***

Мирослава осознала себя бредущей по лесу.

Это было словно удар под дых.

Она запнулась. Замерла, в инстинктивном ужасе стискивая бесформенную футболку, прикрывавшую ее тело. Изумленно обвела взглядом вокруг себя.

Да, это был лес или что-то очень похожее. Деревья, кусты, сырая трава под ногами… Босыми ногами!

Издав судорожный вздох, девушка сжалась. Она стояла босая, в одной футболке посреди ночного леса и не помнила, как здесь оказалась. Внутри медленно поднималась ледяная волна панического ужаса.

Где-то хрустнула ветка. Сердце девушки пропустило удар. Страх, подспудный, дикий, не объяснимый ничем, заставил ее рвануться с места и побежать, не разбирая дороги.

Чутье вело ее на восток. Врожденный инстинкт направлял беглянку, не давая ей покалечиться, помогая перепрыгивать и обходить препятствия. Все тело — мышцы, суставы и сухожилия — работало в едином ритме, подчиняясь лишь одному закону — закону выживания. Рассудок в этот момент уступил место инстинктам.

Маленький пугливый зверек, запертый в человеческом теле, замер на кромке леса, втягивая резкий запах медленно остывающего асфальта. Это была дорога.

Мимо промчалась машина, разбивая ночную тишину ярким светом галогеновых фар. Громкая музыка отозвалась в мозгу тяжелым ударом, и Мирослава отпрянула под спасительную тень деревьев. Почему-то ей было страшно выходить на открытое пространство, страшно показываться на люди…

Что это с ней?

Она сунула в рот указательный палец и прикусила. Дурная привычка, оставшаяся со школы…

Со школы?

Девушка напрягла память. И тут же голова взорвалась острой болью.

Застонав, Мирослава упала в траву, свернулась калачиком.

Черт, что происходит?

Нет, она ясно помнила свое имя, помнила бабушку с дедушкой, у которых росла. И сельскую школу, и одноклассников, и выпускной. И даже последние несколько месяцев, которые проработала официанткой в сельском кафе, рассчитывая заработать денег на учебу… А еще помнила, как родные провожали ее ранним утром, как она махала и улыбалась им из окна автобуса, уезжая… Куда? Когда?

Память молчала.

Дрожащей рукой Мирослава коснулась волос. В воспоминаниях она видела себя с длинной светло-русой косой, но сейчас этой косы не было и в помине. Только жалкие свалявшиеся пряди, на ощупь напоминавшие паклю.

Холод заставил ее подняться. Нужно было идти, куда угодно, только не оставаться здесь. Что-то подсказывало — здесь очень опасно. Какая-то неведомая угроза чувствовалась за спиной, и девушка совершенно не желала знать, что же это такое.

До боли закусив губу, она двинулась вдоль дороги. Осторожно, испуганно замирая от каждого звука, сжимаясь в комок и прячась в тень при виде проезжих машин. Люди в этих машинах казались ей не менее страшными, чем то, что шло по ее следам.

Она не знала, сколько брела так, с трудом переставляя озябшие ноги. Может, час, а может, все пять… Силы быстро заканчивались, хотелось упасть на землю, закрыть глаза и отдаться на волю провидения. Все тело болело, будто избитое, саднили царапины, перед глазами все расплывалось от слез, хлынувших вдруг неудержимым потоком.

Страх, голод, жажда, непонимание острым комком застряли в груди, мешая дышать, не давая мыслить логично.

Ее слуха коснулись странные звуки. Их источник был слишком далек, чтобы она смогла разобрать, что же слышит. Но инстинкт заставил прибавить скорость.

Еще несколько минут быстрого бега и она, почти теряя сознание, вылетела к указательному щиту. На нем на двух языках было выведено название населенного пункта. Но Мирославу интересовало не это.

Буквально в ста метрах от щита трасса переходила в широкую асфальтированную площадку, на которой горела огнями автозаправка, а чуть в стороне виднелось еще одно здание, из которого лился тяжелый, забойный ритм, рвущий перепонки своими басами.

Девушка пригляделась. Яркие фонари освещали фигуры людей, бросали тусклые блики на хромированные части железных коней, припаркованных на стоянке. К музыке подмешивались человеческие голоса, крики, смех. Запахи бензина и алкоголя густым туманом висели над этим местом.

Это был байкерский клуб или бар, расположенный на окраине. Она не могла ошибиться, слишком уж антураж специфичный. Да и внешность людей, которых она смогла разглядеть, говорила в пользу ее версии.

Спасительная мысль пришла почти сразу.

Мотоцикл!

Возможно, кто-то из этих людей беспечно оставил ключ в замке зажигания? Автостоянка почти не освещается, только та часть, что находится ближе к бару. Если ей повезет, она сможет бесшумно откатить байк подальше, а там — поминай, как звали. В таком шуме вряд ли кто-то услышит тихий шорох колес по асфальту…

Главное, не струсить, не испугаться. Ей нужно бежать отсюда, спасаться. Домой. К бабушке. К дедушке. Туда, где ее никто не найдет.

Она опять сунула палец в рот. Ноготь уже был обгрызен почти до мяса. Вспомнила, как бабушка мазала ей этот палец горчицей, как ставила в угол, не пускала гулять, тщетно пытаясь избавить внучку от вредной привычки. Не вышло.

Крадучись, Мирослава приблизилась к автостоянке. Обошла фонари, стараясь не попасться в круг света, и нырнула в спасительную тень. Потянула носом, определяя еще не остывшие двигатели. Если хозяин только недавно оставил свой байк, есть шанс, что он не стал вынимать ключа, рассчитывая через минуту вернуться.

Минуты ей вполне хватит. Она была в этом уверена.

Но просчиталась.

Вспыхнули скрытые фонари, среагировав на движение. Мирослава резко сжалась, рванула из круга яркого света, внезапно залившего стоянку, но было поздно. Ее заметили.

И поймали.

Какой-то парень в коричневой косухе, весь увешанный цепями, как новогодняя елка, схватил ее за руку. Больно дернул, выкручивая запястье. Взвыв, девушка рухнула на колени.

— Бля, парни, вы только гляньте, какой сюрприз! — пробормотал он слегка заплетающимся языком.

От него шла такая волна перегара, что Мирославу едва не стошнило. Но это оказалось ерундой по сравнению с тем, что парень был не один.

Четверо его дружков появились, как чертики из табакерки, словно из ниоткуда. Молодые, не старше двадцати-двадцати двух лет, хорошо поддатые, как раз в той степени опьянения, что заставляет человека чувствовать себя хозяином положения. Кто-то из них держал в руках початую банку пива, кто-то прикладывался к бутылке. От них разило алкоголем, азартом и ощущением собственной безнаказанности. Это были хищники, чье звериное нутро вышло из-под контроля, стоило разуму лишь немного сдать позиции.

— Что, детка, решила поиграть в догонялки? — парень, поймавший ее, дернул девушку на себя. Та с судорожным всхлипом впечаталась ему в грудь. Он толкнул ее в сторону остальных. — Поиграем?

Она выглядела почти ребенком. Худая, полуголая, грязная. На узком личике — одни глаза, а в них ничего, кроме безотчетного ужаса. И именно этот ужас решил ее участь.

С гиканьем и улюлюканьем парни обступили ее. Она попятилась, затравленно оглядываясь по сторонам. Но музыка была слишком громкой, а случайные зрители слишком занятые собой, чтобы хоть кто-то отреагировал на ее молчаливую просьбу.

Кто первым сделал резкий выпад в ее сторону? Мирослава не поняла. Но это стало сигналом.

Вскрикнув, точно раненый зверь, она рванула прочь из круга. Помчалась, петляя, между железных монстров. Только б уйти! Только б уйти от погони.

Подчиняясь инстинктам, взлетела в прыжке, оттолкнулась ногой от покрытого кожей седла — и запрыгала поверх мотоциклов, как подстреленный заяц, чувствуя под босыми пятками то металл, то кожу, то мех.

Пулей вылетела со стоянки. Пятки горели после удара об асфальт. На секунду оцепенела — куда? Ну конечно, туда, где темнее. Темнота — это друг, темнота ей поможет. В темноте ее не найдут.

Она слышала за спиной крики преследователей, но надеялась от них оторваться. Ведь недаром и в школе была самой быстрой по бегу.

Мирослава отбросила лишние мысли. Скорость — вот ключ к спасению.

Она влетела в самый темный угол двора. Вонь разлагающихся отбросов ударила в нос, дурманя сознание. Тело впечаталось в железную сетку, преградившую путь.

Черт! Это тупик!

Она развернулась. Взгляд обшарил пространство, ища пути к отступлению.

— Быстро бегаешь, сучка! — один из парней, задыхаясь от быстрого бега, встал перед ней. — Спринтерша, мать твою.

Следом за ним показались другие.

— Не подходи! — выкрикнула она, прижимаясь спиной к решетке.

Голос дрогнул, в нем слышались слезы. Выхода не было, она сама загнала себя в ловушку. По обе стороны от нее почти вплотную друг к другу высились огромные мусорные контейнеры, наполненные гниющими пищевыми отходами. В спину упиралась ржавая сетка. Единственный выход оказался отрезан — парни перегородили ей путь.

— А то что будет? — один из преследователей осклабился.

Остальные загоготали. Громко, отрывисто, совершенно не боясь, что их кто-то может услышать.

Они обступили ее полукругом, загоняя в угол, точно стая гончих собак, травящих зверя.

— Какие ножки, — один из них ухватил ее за подол футболки, рванул вверх, оголяя плоский живот. — Такие ножки — да мне на плечи!

— Бля, парни! Да она голая! — заржал второй. — Готовая для нас.

— Вау! Цыпа, я первый! — еще один навис над Мирославой, подавляя своим весом, дернул за ворот футболки, и ткань затрещала. — Иди ко мне, детка.

Девушка закричала, но в ту же минуту чья-то потная ладонь закрыла ей рот.

Их было пятеро. Пятеро против ее одной. Что она могла сделать?