Закон против чувств

Алекс Уэйн (2025)

Детройт. Полицейский участок №7. Долорес Аллен Я вернулась на службу, чтобы забрать свое. После того случая на работе моя жизнь сильно изменилась. Меня окутывает холод, я ничего не чувствую, и только пробивающийся по венам адреналин помогает понять, что я жива. Убийства, вызовы, расследования — единственное, что всё ещё держит меня на плаву. И никто… никто не посмеет меня остановить в том, что я мечтаю разрушить себя. Стэнли Нолан Контроль — это гарантия того, что все будут играть по правилам. Я решаю, кому работать в полиции, я даю указания, как стоит действовать, я позволяю людям находиться в моем поле зрения. Она — опасность, от которой нужно избавиться. Лора уничтожит себя, потащив за собой в омут и всех остальных.

Глава 2

Стэнли Нолан

9:06

Вот я какой,

Вечно врезающийся в стены.

Похоже, я буду всасывать своей шкурой и душой,

Пока я не перестану чувствовать.

— Какого хрена? — на мой прорезавшийся болью голос ответила только музыка, нагло увеличивая громкость.

Моя жизнь на кону

Ничего не чувствую

Веки напряглись, защищая глаза от солнечного света. Шторы оказались раздвинуты в разные стороны, и я чувствовал, как тело медленно высыхало и ослабевало под лучами палящего солнца. Басы песни словно стальной молот разносили мой череп вдребезги, ухудшая состояние и так ослабевшего от алкоголя в крови организма.

В коем-то веке в Детройте хорошая погода, а я не могу сдвинуться с места из-за сушняка. И почему ядовитое для меня сейчас солнце поднялось раньше будильника?

— Твою мать!

Я подскочил с кровати, обманывая ноющие мышцы в их способности совершать движения в пространстве и по привычке нагнулся к тумбе, на которой лежала униформа.

Только ее не было.

Что вообще вчера произошло?

Гнусный голос Анжелики боролся с громкостью песни, стараясь вытеснить ее с первого плана и взять непосильные способностям ноты.

— Анжелика! Где моя форма?!

Анжелика подпевала знакомую песню под ритмы льющейся на кафель воды. Скоро будет слышен звук фена и хлюпанье босых ног по квартире. Может скинуть ее с двадцатого этажа за искажение песни своим обреченным сорваться воем? Кажется, она один раз говорила, что мечтала быть певицей и я рад, что этого не случилось. Вряд ли ее способности хоть раз собрали бы аншлаг, разве что толпа придет не с целью поглазеть на ее сиськи, которые она постоянно выставляет наружу.

Я сделал шаг назад, сопротивляясь пьяному дурману и осматривая комнату, выискивая потерянные детали. Напольная лампа с грохотом упала на пол.

— Блять.

— Ты что-то сказал, милый?

— Ох, правда? — я был на взводе. Не самое лучшее утро в моей жизни и ее присутствие только ухудшало положение. — Милый?

— Да, я думала раз ты позвонил, то…

— То, что? Ты перестанешь брать деньги за секс и станешь моей женой?

Она вылупила на меня свои глаза.

— Ты выключила будильник?

— Ты не вставал, какой смысл тогда в нем? — ехидно улыбнувшись, Анжелика подошла в шкафу и достала вчерашнее помятое моим прикосновениями платье, в котором приехала в “Амелию”. Ей не нравится, когда я бешусь, но сейчас она получает от этого кайф, выжидая, когда я захлебнуть собственной злобой. Я был на подходе, не было только человека, на которого можно сорваться. Анжелика непробиваема, хоть и старается иногда показывать свои слабости, чтобы мужики велись на эту невинность. Проще башку об стену разбить, чем вывести ее на эмоции.

— Ты вчера пролил пиво на рубашку, и я закинула ее в стирку. И упс… забыла вытащить. В твоей холостяцкой квартире все равно нет места, куда ее повесить сушится и…

Я перестал ее слушать, в спешке натягивая на себя джинсы и футболку. Один день никто не заметит.

— Ты меня слушаешь?

— Да. Что-то там про деньги в час и вали нахуй отсюда.

Она крепче завязала пояс на белоснежном платье по колено и направилась к выходу, забыв просушить волосы.

— Забыла спросить. Когда ты свяжешь меня наручниками? Это ди-и-и-и-ко возбуждает.

Я ухмыльнулся.

— Когда ты перестанешь отдаваться каждому встречному и тебя придется взять силой.

Удивленно вскинув брови и поправив густые каштановые волосы, Анжелика покорно вытянула руки вперед и неубедительно выпалила:

— В следующий раз постараюсь быть не такой доступной.

— Следующего раза не будет, — отрезал я.

— Ты всегда так говоришь. И как видишь, я здесь.

Блеснув мокрыми прядями, она бесшумно скрылась за стенкой, покидая с легкой злостью мою квартиру. Все как обычно.

Я двинулся по ее пятам, как рука спасательно уперлась в проход, давая глазам секунду пережить помутнение, принять ранний подъем и побыстрее блять уже замаскировать признаки похмелья.

Спустившись на подземную парковку, мозг прострелили мерцания десятков прожекторов, освещающих каждый темный уголок этажа. Отведя обожженную радужку в пол, я сел в Pontiac GTO 1969 года и рванул с места, сокращая и так не простительное опоздание.

Всегда ненавидел не пунктуальных людей. Пересекал с ними отношение на корню, когда количество временных задержек не менялось от моих требований. Приезжать на вызов вовремя половина успеха удачной операции и нервно переключая скорости, эти требования обернулись против меня самого же.

Машина ревела, протектор оставался на дорожном покрытии, резко заходя в повороты. Я следовал линии возвышающихся надо мной домов, обгоняя их фасады быстрее, чем усыпанные ими камеры успели бы заметить меня. Готов поспорить на значительную сумму денег, что этот маршрут я могу проделать с закрытыми глазами, несясь на скорости больше положенной.

Этот автомобиль может лучше. Я нажал на педаль газа, доказывая это.

Подъехав к участку и нарыв в бардачке таблетки, я продавил их сквозь сухость рта постукиванием по груди и вышел из машины уже в более трезвом состоянии.

— Доброе утро, — Эмма бросила в меня мечтательную улыбку, перелетающую каждое утро через стойку регистратуры. С губ сорвался только кашель от таблеток, застрявших в пищеводе, но ей хватило и этого.

Преодолев длинный проход и оказавшись в большой комнате с уже ожидающими меня людьми, я нарыл в кармане пальто ключи от кабинета и зашел внутрь. В этот раз рука не успела опереться во что-либо, и я замер, переживая вторую волну отрезвления.

Сзади послышались привычные шаги той же продолжительности, ширины и временным звуковым периодом.

— Хреново выглядишь, кэп.

Когда эффект прошел, я бросил пальто на спинку стула и начал упиваться водой из пластиковой бутылки, стоящей на столе, а позже сжатой и выкинутой в урну. Организм насытился малой частью дневной нормы и требовал еще, чтобы функционировать хотя бы отчасти так, как и вчера.

— И так же себя чувствую.

Брендон сел напротив, не сводя возбужденного взгляда с голубой папки по центру стола. По сравнению с ним, мой внешний вид обманывал звание, которым я обогнал его два года назад.

— Ты ее положил сюда?

— Возможно, — зазывающая открыть эту папку улыбка заполонила пространство комнаты своим нетерпением и ожиданием какого-то сюрприза. Только герб полиции США на цветной бумаге обычно не предвещал ничего хорошего.

— Ты знаешь, я люблю тебя кэп, но теперь люблю еще больше. Выбрать такую красотку в наш отдел — это работа настоящего профессионала своего дела.

Не желая больше терпеть этот умственно отсталый лепет, я раскрыл папку, быстро прочитав первые строки.

Долорес Аллен.

25 лет.

Пол: женский

Рост: 163 см.

Перелистнув этот бред, внимание остановилось на второй странице.

Обучение в полицейской академии… Хорошие оценки… Рекомендательное письмо… Учет в психологическом медучреждении…

— Что это?

Его глаза засветились от счастья, пробивая дно и так в травмированном мозгу.

— Правильнее сказать кто это. Это прелестнейшее создание с недоступным сучьим взглядом теперь наш новый сотрудник. Долорес Аллен, — он пропел ее имя, вычерчивая каждую букву в воздухе своей ладонью. — Не говори мне, что это не ты поспособствовал ее переводу в наш отдел?

Я навис над досье с вдумчивым видом. Хотел бы показать свою заинтересованность этой девушкой, но мои глаза просто не могли сфокусироваться на строгом шрифте, описывающем ее достижения.

Злость медленно пробиралась по венам, добивая и так убитое утро.

— Беру свои слова назад. Я разочарован в тебе, кэп.

— Это что, шутка? Кто блять одобрил ее перевод сюда?

Он непонимающе и даже разочарованно вскинул брови.

Все, кто проявит малюсенькое желание быть в нашем отделе должны надеяться на судьбу, в моем лице. Я выбираю работать человеку в нашей команде или нет, я провожу отбор и высматриваю в глазах людей потенциал, который они прячут под стеною страха и эта девушка определенно не тот, на кого бы пал мой выбор. Настолько не тот, что я не подпустил бы ее к дверям полиции даже на метр, прочитав только первую строчку про личные травмы маленькой девочки.

— Я думал ты, — улыбка сползла в пятки, разворачивая их в сторону выхода.

Да, у меня сейчас не лучшее настроение.

Ориентируясь на то количество раскрытых преступлений, составляющих половину статистических данных, моя персона пользуется влиянием, исходя из которого я вправе распоряжаться большими полномочиями, чем обычный капитан в обычном участке. Это был наш договор с Вигго. Он не должен был лезть в мой отдел, и я не догонял, какого блять черта его размашистая, без капли сомнений подпись красуется внизу документа?

Ненавижу, когда начинают совать нос не в свои дела, а это именно то, что сделал Вигго.

— Брось, кэп. Это будет весело. У новичков есть одна особенность. Они умеют удивлять. А чудо нам необходимо…

— Собирай всех, — прервал его я. Вряд ли он скажет что-то дельное в ближайшие несколько минут. Только попросту потратит свое и мое время.

Брендон пробежался по мне разочарованным взглядом. Наши отношения к новичкам сильно отличались. Его мастерство заключалось в умении быстро ставить прибывших сотрудников по местам, когда мое исключает желание тратить на них время. Его политика управления могла возглавлять это место, только эффективность такого способа была бы слишком низка.

— Приводи себя в порядок. Все уже готовы, — немного растерянно пропел он и покинул кабинет, оставляя наэлектризованный своим вожделением воздух.

Папка неряшливо упала на стол, доказывая, что мне нет до нее дела. Я собирался выйти, но выпавшая фотография замаячила под ногами, удваивая нарастающее раздражение.

Картинка лежала лицом к земле и развернув ее перед собой, я выпустил смешок.

Да ладно?

На что эта девчонка рассчитывает со своей-то внешностью? Это не оскорбление, это комплимент, только доказывающий, что ей здесь не место. Неформалка с чертовски сексуальными чертами лица могла порезать кого-то своим взглядом. И правда сучий, но такой холодный, отстраненный и охренеть какой дерзко-возбуждающий. Теперь я понимаю, почему Брендону было тяжело удержать член в штанах, потому что новая секс бомба полиции скоро замаячит перед глазами, отвлекая и так хреново сконцентрированных рабочих.

Я не параноик, нацеленный на эффективную работу, а просто человек, не терпящий нарушения договоренностей. Из-за это баланса, устоев, требований все и получается. Большая часть опасных преступников за решеткой, полицейские возвращаются домой целыми и невредимыми и в этом есть моя заслуга, основанная на элементарных правилах, выстроенных между мной и начальством. Согласен, некоторые методы не имеют законных оснований, но они эффективны и люди, работающие на меня это знают, как и новички, к которым у меня имеются определенные условия, выявляющиеся при первом разговоре.

Вторая опустошенная моей жаждой бутылка полетела в мусорку вслед за первой.

Я вышел из кабинета, проходя мимо уже безлюдного помещения с десятками столов, засеянными бумагами. Лампы и свет мониторов освещали рабочие места и уже не действовали так на роговицу, как час назад.

Двери служебного помещения распахнулись, и я встал перед толпой готовых к работе людей, пронизывающих меня с ног до головы.