Куколка для мужа: двойная измена

Алекс Стар, 2023

"Сегодня один из самых счастливых дней моей жизни: свадьба нашего единственного сына!Я захожу "попудрить носик" в вип-комнату, как вдруг до меня доносятся из-за двери странные звуки… Кому-то стало плохо? Предложить помощь? Или наоборот, это просто решившая уединиться парочка, и им лучше не мешать?Пока я решаю эту дилемму, я вдруг слышу до боли знакомый голос:– Да, так, моя девочка… – и я останавливаюсь, как вкопанная, словно меня только что превратили в соляной столп…"Теперь-то мы с вами знаем точно, что жизнь есть и после тридцати, и после сорока, и даже после сорока пяти! Ловите новую свежеиспечённую булочку с корицей к утреннему кофе!Иногда надо просто всех послать и начать жить заново! Как это и собирается сделать моя героиня Лада. И я вместе с ней!ОСТОРОЖНО! Можно обжечься, местами очень горячо!

2

— А теперь вы, двое, — я даже не хочу называть их по именам, словно это мерзкие склизкие гадины, а не просто два слова, два имени: Ваня и Ира. Мне кажется, я теперь буду ненавидеть всех Ир и всех Иванов до конца своих дней! — Вы, двое, — продолжаю я, на ходу придумывая свой план, способный помочь всем нам достойно выйти из этой невыносимой скандальной ситуации. — Ты, — бросаю я Ирке, — делай, что хочешь, но притворись, что тебе плохо, что ты сейчас умрёшь: всё, что угодно, лишь бы окружающие тебе поверили. Думаю, тебе это не составит особого труда, — добавляю я.

Ведь мой стареющий павиан поверил в её страстные вздохи. Одно из двух: либо она действительно шикарная актриса, заставившая этого придурка поверить в его превосходные сексуальные способности, либо она действительно любит этого «великого» скульптора. А он — её, и от одной этой мысли мне становится невыносимо больно, но я не даю боли захватить себя. У меня будет на это время. Но потом. А сейчас я спасаю свою репутацию и своего сына. На всё остальное мне плевать. Даже на свои страдания.

— А ты, — обращаюсь я к своему мужу, и мне даже противно смотреть на него, — делай вид, что звонишь в больницу. И после этого мы отведём… эту, — снова я не называю её имени, — в автомобиль, и увезём отсюда. И я объявлю гостям, что свадьбы не будет, всё поняли? Никаких скандалов: сплошное сочувствие со стороны взволнованных гостей и небольшие заметки в жёлтых газетёнках о слабом здоровье невесты. А потом, когда пройдёт время, об этом все уже и думать забудут, о том, что когда вообще должна была состояться свадьба, — дорассказываю я им свой гениальный план и чувствую, как у меня безумно болит голова. Раскалывается пополам, на две половинки. Как только что раскололась навсегда моё сердце.

— Вам всё ясно? — с тихой, но явной угрозой в голосе произношу я, и эти двое лишь молча кивают в ответ. — А ты… — и я сдерживаю себя изо всех сил, чтобы не выругаться матом, обращаюсь к Ирке, — ты сама расскажешь моему сыну, и своему уже бывшему жениху, почему ты не можешь выйти за него замуж. Всё поняла? — сморю я прямо в глаза этой гниде, и она лишь передёргивает своим острым плечиком. За которое мне сейчас хочется ухватиться обеими руками и шандарахнуть её изо всех сил об стену головой. С её идеальной модной причёской, которую я помогала ей придумать и объяснить стилисту! Но я сдерживаю себя изо всех сил. В конце концов, мне не нужны грязные разборки и скандалы, чтобы потом наши имена полоскали в помойном ведре. Моё имя и моего сына.

— Но послу… — только открывает свой поганый рот мой муженёк, мой будущий бывший муж, как я твёрдо уже решила про себя, как я, не выдержав, подбегаю к нему, и шиплю, как разъярённая фурия в его поганую пафосную рожу. В которую мне так хочется плюнуть. А кстати, почему бы и нет? — проносится у меня в голове, и я просто смачно харкаю ему в лицо. Уфф, и мне даже на пару секунд становится легче.

— Заткнись, — грозно шиплю я на него. — Или ты хочешь, чтобы я устроила вам здесь прилюдный скандал? Чтобы ты больше не получил ни одной премии и ни одного сраного заказа? По крайней мере, в ближайшее время? Чтобы все тыкали в тебя пальцем и издевались за твоей спиной? Ты этого хочешь?! Говори! — нависаю я над ним всем своим невысоким ростом. — Ты не имеешь права голоса!

— Хорошо, хорошо, успокойся, — нервно бормочет он, отступая на шаг назад вместе со своей шалавой, которая всё ещё прячется за его представительной спиной. — Мы сделаем всё как ты скажешь, только не надо так орать, — мямлит он, вытирая мой плевок со своей напыщенной рожи белоснежным платочком, который у него так красиво торчал уголочком из нагрудного кармашка. Только теперь на фиг никому не нужны эти нагрудные платочки, — проносится у меня в голове, как в дверь снова раздаётся стук:

— Мама, ты всё ещё здесь? Ирочки нигде нет, — и я, грозно посмотрев на этих двоих, шепчу им одними губами:

— Готовы? — и они послушно кивают своими головами, как два деревянных болванчика…

— Федя, мой мальчик, только не беспокойся, — открываю я ему дверь и запуская внутрь. Мы с папой сейчас всё устроим, — я смотрю на этих двоих.

Ира театрально заломив руки за голову, повисает на руках своего страстного любовника, пока он не менее театрально восклицает:

— Ира! Ирочка! Очнись, — и встревоженно говорит моему мальчику, своему сыну: — Федя, скорее иди скажи водителю, чтобы подогнал машину ко входу, мы едем в больницу! Ире стало плохо!

А я со своей стороны продолжаю этот дешёвый, но зато гениально продуманный спектакль:

— Скорее несите Ирочку в машину, — и чувствую, как мой язык спотыкается об её имя. — Я пойду успокою гостей! Всё будет хорошо, мой мальчик, — смотрю я в глаза своему сыну. Всё будет хорошо…

Мой муж выносит «бездыханное» тело своей невестки и любовницы по совместительству через чёрный ход на улицу, пока Фёдор бежит за ними, вызванивая по дороге водителя, а я подхожу к зеркалу и внимательно рассматриваю своё отражение. Бледное бескровное лицо: а что, я ведь так переволновалась за свою будущую невестку. Алые кровавые губы, чёрные густые брови. Муза. Настоящая муза. Но только уже бывшая. И я повторяю сама себе:

— Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, Лада.

Я выхожу к гостям, подхожу к нашему ведущему, одному из лучших в городе, и тихо прошу его сделать объявление. Он надевает на лицо печальную мину, хотя я уверена на все двести процентов, что ему совершенно плевать на здоровье новобрачной, хоть она вообще бы умерла. Да уж, лучше бы она умерла, прямо там, в этом утыканном цветами сортире, — зло думаю я про себя, но вовремя останавливаюсь. Никогда никому нельзя желать зла и смерти. Даже врагам. Жизнь всё равно вернётся к ним и ударит бумерангом по лбу. Но лучше без моего участия.

— Дамы и господа, дорогие гости, — замогильным голосом начинает ведущий, и гул голосов смолкает. — С огромным сожалением должен вам сообщить, что нашей дорогой невесте стало плохо, и её госпитализировали, — и сразу же всех успокаивает, когда над толпой проносится облако ахов и охов. — Но врачи нам только что сообщили, что её здоровью ничто не угрожает, но она должна пока временно остаться под медицинским присмотром. Слово Владе Орловой, — передаёт он мне микрофон, и я, с не менее могильным лицом продолжаю:

— Дорогие друзья, от всего сердца благодарю вас за то, что вы пришли на наш праздник сегодня. И я уверена, что мы все с вами ещё встретимся и не раз при более радостных обстоятельствах. А теперь прошу меня простить: мне нужно ехать к моей семье. Я нужна им, — и под грустными взглядами спускаюсь со сцены и гордо удаляюсь по коридору к выходу.

Ну что же. Я смогла сохранить хорошую мину при плохой игре. При очень отвратительной гнусной игре!

Я еду в авто, даже не представляя, что меня сейчас ждёт дома, но деваться некуда: надо довести всё до конца. На улице моросит мелкий поганый дождик, словно сама природа рыдает по всей моей прожитой с этим мудаком жизни. И оплакивает будущее моего бедного сына. Хотя стоп. О чём это я? Ведь это просто замечательно, что всё это случилось именно сейчас! До того, как мой Федя успел жениться на этой дряни! У него не испорчено будущее, а наоборот, он ещё совсем молодой, и у него всё только впереди! Он сумеет оправиться и найти своё счастье!

А вот у меня… Сложный вопрос… Больше четверти века, отданных этому козлу, который не нашёл ничего умнее, чем найти себе потаскуху не где-то там на стороне, о чём бы я даже никогда и не узнала, а прямо под боком! Прямо нагадить в свою родную семью! И я понимаю, что у меня до сих пор это всё не укладывается в голове. Но деваться некуда, авто подъезжает к подъезду нашего сталинского дома, и я выхожу на улицу. В нерешительности смотрю на всю эту серую громаду, нависшую надо мной, и захожу в подъезд. Поднимаюсь на самый последний этаж, где у нашей семьи — роскошная двухуровневая квартира. На первом этаже наши жилые комнаты, а на втором — мастерская Вани. Он же художник, скульптор, и ему надо творить в тишине! Вот он и творил, видимо, пока меня не было дома, со студенткой-Ирочкой, пока Федя уходил на работу. Чёрт бы их побрал! Меня аж передёргивает от всей этой мерзости. Интересно, эта шлюха уже успела всё рассказать Феде или они специально ждут меня? лучше бы уже первое…

Я захожу в квартиру, и понимаю по их напряжённым лицам, что все они до сих пор ждут меня. Ну хоть что-то же можно в этой жизни сделать самостоятельно! Но нет. Ладочка должна прийти и сама всё разрулить. Я прохожу в гостиную и устало плюхаюсь на диван, и спрашиваю этих двоих:

— И? Вам удалось всё рассказать? Нет?

И Федя, совершенно потерянный и растерянный, бормочет в ответ:

— Мама, все жду тебя. Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?

И я лишь тихо говорю в ответ:

— А происходит то, Федя, что Ира и твой папа — любовники. И я их застукала в той самой вип-комнате, где ты меня нашёл. Не могли удержаться, чтобы прямо там…

— Что?! Прямо на моей свадьбе?! — и я вижу, как темнеют глаза моего сына, когда он в гневе. И замешательстве. Сегодня его предали два самых близких и любимых человека. Двойное предательство. Двойная измена. И я даже не знаю, как нам теперь это всё можно пережить.

По крайней мере, приличные люди постарались бы как-то это хотя бы сгладить. Не мозолить глаза своим присутствием, но по-моему, эта девка совсем этого не понимает. Ну что же, я ей подскажу.

— Я думаю, для всех будет лучше, Ира, если ты покинешь наш дом, — спокойно говорю я, потому что чувствую, что у меня уже больше нет сил, словно из меня высосали все жизненные соки. — Твои вещи я пришлю тебе позже, не утруждай себя сборами, — продолжаю я, но тут, к моему изумлению, подаёт голос мой муженёк.

— Ирочка никуда не уйдёт из моего дома. Не забывай, что это мой дом. Это я заработал на него, и это я знаменитый скульптор, — с важным и спокойным видом заявляет мой муж, и у меня перехватывает горло от такой наглости!

— Да, и что же ты предлагаешь? — тихо спрашиваю я, уже жалея, что не устроила грандиозный скандал прямо там, на свадьбе, чтобы его поганое имя разнесли по всем газетам! Но это и моё имя тоже! И моего сына!

Конец ознакомительного фрагмента.