Территория дракона

Алекс Орлов, 2017

Таланты и инициативность Томаса Брейна смешивают планы высокого начальства. В результате – далекая ссылка, небольшая полицейская должность и невыполнимое задание нового руководства, пожелавшего преподать новичку урок. Но энтузиазм и активность Брейна на новом месте нарушают политический баланс между мафией и прикормленной полицией. За ним начинается слежка, он заводит отношения со сногсшибательной красавицей, на него готовят покушение, однако герою грозит кое-что пострашнее. Что же может спасти в такой ситуации? Только опыт, крепкий кулак и стрельба навскидку.

12

Новые знакомые убедили Брейна не трогать пока запас из холодильника и пойти поесть в ближайшее заведение.

— К тому же там мой товарищ собирается сделать мне подарок, — сказал лейтенант и многозначительно посмотрел на гоберли.

— Не, ну я и не отказываюсь, — выдавил тот.

— Из каталога, — добавил лейтенант.

— Ну, из каталога, — согласился напарник.

— И потом тебе, Томас, нужно открыть кредитную карту — долго на этих консервах ты не протянешь, — сказал лейтенант. — Ну и одежку пора сменить — тут у нас большой город, люди носят гражданскую одежду, а не этот солдатский мешок.

Брейн посмотрел на свои безразмерные штаны, обувь универсального размера и согласился с лейтенантом, который по сравнению с ним выглядел щеголем — в темной куртке под кожу, узких брюках и стильных ботинках, один из которых был прострелен.

Гоберли выглядел попроще: куртка спортивного покроя под шерстяную ткань, водолазка.

Брюки у него были пошире и обувка попроще — с круглыми носами.

Они вышли из квартиры, Брейн карточкой-ключом запер дверь, и в этот момент открылась дверь соседней с ним квартиры, из которой вышел здоровенный суперколвер в майке и с заметно обвисшими мышцами.

Он был лысоват, его глаза блестели, и от него разило спиртным скверной очистки.

Довершала этот образ дубина, сделанная из нескольких кусков металлизированного пластика, перемотанных медицинским пластырем.

Было видно, что оружие делалось заранее, а значит, хозяин намеревался применять его регулярно, и это также характеризовало обстановку в этом районе.

— Ты… это… — произнес он, глядя куда-то мимо Брейна, лейтенанта Григора и капрала Боршинга.

— Иди спать, дружок, мы за тебя подежурим, — заверил его лейтенант.

— Ты… это… — еще раз выдохнул суперколвер, но сообщение все же обработал, после чего медленно повернулся, толкнул свою дверь и скрылся в квартире.

— Видишь, Томас, какие у тебя миролюбивые соседи, — сказал лейтенант, вызывая лифт.

В этот момент в квартире миролюбивого соседа послышался грохот, а затем крики хозяина:

— Зашибу! За-ши-бу!

И снова грохот.

— Может, нужно вмешаться? — спросил Брейн.

— Ай, оставь, — отмахнулся лейтенант, заходя в прибывшую кабину лифта. — Будет приказ — вмешаешься. Наше начальство особо инициативных не любит.

Пока спускались, Брейн продолжал обдумывать ситуацию, в которой оказался. В Метрополии ему приходилось привыкать к другому укладу жизни: другой пище, другой гигиене, другой одежде — там все было другое. А здесь очень многое напоминало ему родной дом.

Они сели в машину, а когда отъехали от подъезда, он спросил:

— А почему здесь все так не похоже на Метрополию? Это скорее какой-то вариант моего родного радостного мира.

— Но тебе ведь нравится? — уточнил лейтенант и засмеялся.

— Но разве ты не привыкал к этому?

— Я здесь родился и другого мира себе не представляю. А вот коллега Боршинг прибыл сюда, можно сказать, из Метрополии — у него до сих пор шоковые моменты проглядывают. Да, коллега Боршинг?

Гоберли кивнул.

— Бывает. Особенно трудно со спиртным.

— Да, кстати, этот здоровяк в майке — точно таких типов я не раз встречал у себя дома. Здесь что же — есть спиртное?

— Ха! Ну ты сказал, Томас! — воскликнул лейтенант, и даже машина вильнула, отзываясь на эмоциональную реакцию. — Конечно, имеется, и в любом количестве! Здесь нормальная жизнь, а не существование замухрышек, как в Метрополии.

— Потому и криминала выше крыши, — негромко добавил Боршинг, глядя в окно.

— Ну, это конечно, но у нас тут специфика такая — город большой, — пояснил лейтенант. — В местах, где людей поменьше, совсем другое положение дел.

— Ты сказал «людей»? — удивился Брейн.

— Да, я сказал «людей». Вполне себе симпатичное линейное словечко, его здесь повсеместно используют.

— Здорово, — вздохнул Брейн и улыбнулся. Забылось даже тяжелое впечатление от этих насекомых, которых вроде бы и не было, но следы остались. Правда, и они исчезнут.

Он с удовлетворением отметил, что здесь нет этих глухих пласто-бетонных щитов, закрывавших дома и тротуары от шума автомобилей. Но на улицах с движением в несколько полос защитные щиты все же имелись, однако они были прозрачными и не скрывали тротуаров, пешеходов на них, красиво оформленных витрин и неоновых вывесок.

Теперь Брейн узнавал тот самый город, который видел из узкого иллюминатора шаттла.

А еще он стал различать женщин! Да, он снова их видел! В том смысле, что определял издалека. Не то что в Метрополии, где, даже поравнявшись с женщиной, он не был до конца уверен, что это представительница слабого пола.

В особенности это касалось суперколверов. У гоберли и канзасов все же женщины отличались какой-то другой пластикой и смягченными чертами лица, хотя одежду носили столь же невнятную, как и женщины-суперколверы.

Здешняя городская архитектура также сильно отличалась от Метрополии с ее простыми ящиками — функциональными и предельно простыми постройками.

А тут имелись декорирующие элементы: колонны, карнизы, наличники, какая-то лепнина — все, чтобы радовать глаз.

Они заехали в крытый павильон, который оказался чем-то вроде стоянки. Подошедшему охраннику или распорядителю — Брейн еще не совсем понимал в здешних порядках — лейтенант показал карту, и тот указал место для парковки.

— Это похоже на торговый комплекс, — сказал Брейн, выходя из машины.

— Ты не ошибся, — кивнул лейтенант. — Здесь можно поесть, посмотреть театральную постановку, купить наркотики, одежду, получить наличные или оформить новую банковскую карту. Тебе нужна корпоративная — от полицейского управления.

— Давай прямо с этого и начнем, — предложил гоберли. — Чтобы потом спокойно поесть.

— Согласен, — сказал лейтенант и направился к эскалатору, доставлявшему посетителей на второй ярус.

Брейн с интересом разглядывал публику и отметил, что, несмотря на то что здесь были намешаны варвары, суперколверы, канзасы, гоберли и еще какие-то родственные этим расам народы, в них не было той разобщенности, которая сразу бросалась в глаза в Метрополии, где между гоберли и суперколвером была пропасть.

— Ага, вон я вижу терминал, — сообщил лейтенант, когда они выбрались на платформу, выложенную электронными экранами, дававшими ощущение, будто идешь по травяному газону.

Брейн заметил, что привлекает внимание — его мешковатая одежда бросалась в глаза. И это было плохо. Из опыта, связанного с особенностями его службы, он знал — чрезмерное внимание добавляло проблем.

Брейн впервые видел такую процедуру — лейтенант приложил свою карту к отметке на панели терминала, и тот компьютерным голосом вежливо поздоровался, назвав лейтенанта по имени.

— Чего вы хотите, сэр? — спросил после этого компьютер.

— Я хочу открыть казенный счет на нового сотрудника полицейского управления, — сказал Григор.

— Одну минуту… Итак, четко произнесите его полное имя.

Лейтенант подал знак Брейну, чтобы он представился. Тот невольно вытянул шею и произнес:

— Томас Брейн!

— Тома Биндейн? Это актер? Это же актер, нет ли у вас другого имени?

— Томас Брейн!!! — повторил Брейн, стараясь, чтобы его произношение было безупречным.

— Томас Брейн, — повторил компьютер. — Но ведь вы не актер.

— Нет, я не актер, — подтвердил Брейн.

— Да и так все ясно… — буркнула машина. — Одну минуту.

Брейн посмотрел на Григора, и тот кивнул — дескать все идет как надо. Брейн взглянул на капрала Боршинга: тот сосредоточенно гонял на планшете «пятнашки». Именно так эта игра называлась в его далеком детстве в его далеком мире.

Брейн улыбнулся.

— Нету никакого Томаса Брейна в штатном расписании полицейского Управления города, — выдал компьютер. — Лейтенант Григор, вы еще здесь?

— Э… Так точно, я еще здесь, — ответил лейтенант, невольно поддавшись диктаторским ноткам в голосе компьютера.

— Лейтенант, нет никакого Томаса Брейна в полицейском Управлении города. Но мы допускаем иной ввод личностного кода.

— Например?

— Вариант первый: знание всех родственников до третьего колена по материнской линии…

Лейтенант взглянул на Брейна и тот отчаянно затряс головой, показывая, что это невозможно.

— Это невозможно! Давайте другой вариант! — продублировал лейтенант.

— Дайте адрес проживания пресловутого «Томас Брейн»…

— Он не пресловутый.

— Перестаньте, лейтенант, просто дайте адрес. Можно обмануть банк, стоя на проспекте Сильвер-Бридж в одних трусах и держа заставку перед камерой терминала, но никому не удастся передвинуть дом, аэродром или что там еще бывает…

Лейтенант взглянул на Брейна еще раз — тот кивнул.

— Хорошо, адрес Томаса Брейна: Кавалькада авеню, пятнадцать, квартира сорок семь.

— Одну минуту…

Лейтенант повернулся к Брейну и подмигнул. Дескать, все под контролем.

— Есть такой адрес, и квартира принадлежит полицейскому Управлению. Да… Это первый плюс, лейтенант Григор.

— Замечательно, что вам еще нужно?

— Ничего. Это Рундстап Лефлер, мы не ошиблись?

— Вы не ошиблись! — прокричал в отчаянии лейтенант и тотчас показал кулак капралу, который попытался что-то добавить.

— Что ж, лейтенант, благодарим вас за помощь, на ваш счет отправлено двадцать восемь чаков за помощь и верность нашему банку. Всего хорошего.

На этом странный диалог закончился, внутри терминала что-то закрутилось, заурчало, а затем на специальную полочку выпала карточка.

После чего терминал погас, и стало слышно лишь пощелкивание перегретого трансформатора где-то внутри его конструкции.

Брейн взял выпавшую карточку и прочитал имя вслух:

— «Рундстап Лефлер». Ребята, и что мне теперь с этой штукой делать?

— Просто совершай покупки, — посоветовал лейтенант.

— Но тут же не мое имя!

— Не парься, — посоветовал капрал. — Я одно время вообще ходил женщиной — Нормой Стилл. Но когда все выяснилось, имя на карточке переправили дистанционной навигацией. И тебе поправят. Но пока что ты — Рундстап Лефлер.

— Я не хочу быть «Рундстап Лефлер», он получил двести восемнадцать пуль, — заметил Брейн, все еще рассматривая карту и не допуская, что она стала частью его самого.

— Да брось, это же формальность, и скоро там все починят. Получат информацию из Управления, и имя на твоей карточке изменится. Ты станешь самим собой! — заверил Григор.

— Думаешь?

— Да вон же у Боршинга с такой же фигни началось — какие-то данные неправильно введены были, но потом перетрафаретили.

— Правда, что ли? — спросил Брейн у гоберли. — Ты же говорил — женщина?

— Да, а потом переправили на мужчину, но другого. Поначалу было неудобно, как будто я какой-то там «Вангайм». Но потом я однажды глянул, а на карте уже все мое написано.

— Это как, на расстоянии, что ли, написали? — не понял Брейн.

— Ну да.

— Ничего себе технологии, — покачал головой Брейн и посмотрел на новую карточку с уважением. Иероглифические знаки на ней выглядели выпуклыми и весьма основательными, словно штамповка на металле. Как это можно изменить на расстоянии?

— Так что теперь милости просим в отдел одежды, — лейтенант указал на сияющий вывеской магазин — тут же на территории торгового центра.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да-да, поскольку теперь ты при деньгах — там ведь на карте указан кредит?

— Э-э… — Брейн поискал глазами указание о кредите. — Тут написано: «предоставлен кредит в размере четырех тысяч чаков».

— Вот! Это чуть меньше твоего месячного жалованья. И примерно двенадцать костюмов категории «цэ».

— А сколько всего категорий?

— Три. А-бэ-цэ.

— Совсем тряпье, что ли, предлагаешь?

— Ну почему? Вон, коллега Боршинг из категории «цэ» просто не вылезает.

Брейн невольно посмотрел на гоберли. Тот смущенно одернул куртку и поставил ноги как на построении, чтобы его обувь казалась повыше рангом.

Разумеется, его одежда отличалась от того, что носил стильный лейтенант, но Брейн подозревал, что Григору это выходило в копеечку и он шиковал, нося вещи чуть выше того уровня, который мог себе позволить на полицейское жалованье.

— А ты, Григор, какую категорию носишь?

— Он таскает обноски секонд-хенд, — быстро сообщил гоберли.

— Что бы ты понимал! — вскинулся лейтенант. — Я покупаю практически неношеные вещи самой высшей категории!

— Ладно, ребята, не ссорьтесь. Пожалуй, я остановлюсь на серединке, правильно? Один прикид, так и быть, возьму по второй категории, но остальное… — тут он повернулся к гоберли, — только по необходимости — мне деньгами сорить резона нету.

— Вот! — воскликнул Боршинг, обращаясь к лейтенанту. Брейн понял, что это их какой-то давнишний спор, и влезать в него не собирался.

— Кстати, ребята, — сказал он, чтобы сменить тему. — А почему тут деньги указанны какими-то смешными словами?

— Что значит смешными? — не понял лейтенант.

— Ну вот это — «чаков». В Метрополии мы рассчитывались полноценными сакверами. А это что?

— Дело в том, что сакверы ходят только в Метрополии и колониях.

— А здесь что, не Империя, что ли? — слегка удивился Брейн.

— Не, ну территория-то, конечно, имперская, — согласился лейтенант. — Однако тут в основном проживают «миграционные массы». Ну, типа тебя — варвары. Ну и какое-то количество представителей коренных народов Империи.

— Но варваров намного больше! — добавил гоберли. — Процентов эдак восемьдесят, поэтому тут все по-ихнему — то есть по-вашему.

— Томас, не слушай его, просто тут собственный климат. А территория называется «Западное Бариноко», или Четвертый присоединенный округ. Вот так.

— Западное Бариноко — это название материка, — подсказал гоберли, видя, что Брейну осмысливание новой информации дается нелегко.