Перевозчик

Алекс Орлов, 2014

Далекое будущее… Бывший офицер подразделения «Дага» Роджер Вуйначек ведет жизнь тихого пьяницы. У него минимальная пенсия, он подрабатывает в юридической фирме «Кехлер и Янг» – получается немного, но на выпивку хватает. Однако спецы бывшими не бывают, и пока существует «контора», на которую Вуйначек когда-то работал, в покое его не оставят. Однажды в баре к нему подсел бывший коллега и предложил вернуться, обещая зачисление в штат, контроль над резидентурой, сеть спецсвязи и «красную карту» с нелимитированным кредитом. И все это за работу, которая на жаргоне спецслужб скромно называется «перевозкой». Вуйначек покидает родную планету, отправляясь навстречу новой, неизведанной реальности…

11

Вокруг раскачивались, падали и вздымали к потолку руки непонятные существа. Они не подчинялись основному протоколу общества, и это будило в «праймерс-12-36-18» неприятные воспоминания, которые в его собственном протоколе скорее назывались ассоциациями.

Следуя новому протоколу, он регулярно посещал это заведение, поскольку туземные объекты поступали именно так. «Праймерс-12-36-18» приходил сюда «после работы», как делали местные, и заказывал спиртосодержащие растворы, которые здесь почему-то были в большом почете.

«Праймерс-12-36-18» не мог понять почему. Его адаптационная программа создавалась, что называется, «на коленке» и многие важные моменты были упущены, поэтому что делать в том или ином случае «праймерс-12-36-18» знал, но почему следовало делать именно это, он даже не догадывался — сопутствующий программе архив был либо потерян, либо его не создавали вовсе.

Эвакуация происходила в такой спешке, что те, кому посчастливилось выжить, были рады оказаться в незнакомом мире в перестроенном состоянии. И хотя это было мучительно трудно, они оставались жить, в то время как основная часть населения сгорала в протуберанцах тысяч очнувшихся лабораторных солнц.

Да, чужой мир был странным, и чтобы удержаться в нем, беженцы проходили процедуру «упрощения». Лишить их всех векторов восприятия было невозможно, но если они хотели удержаться на этой планете, закрывать избыточные информационные каналы следовало в обязательном порядке. В противном случае, шок и распад личности.

«Праймерс-12-36-18» по привычке все еще пытался включать пять векторов, но ему отзывались ощущения только трех из них.

Неожиданно к нему за столик сел один из туземных объектов традиционного протокола, и поскольку «праймерс-12-36-18» не знал, как нужно реагировать на приближение туземных объектов на контактную дистанцию, он наобум сделал несколько неопределенных движений, а также подключил мимические мышцы лица.

Действовал он интуитивно, полагая, что в дальнейшем сумеет создать свой собственный архив реакций и поведенческих шаблонов.

— Как дела, фанерный? — спросили его. Незнакомец поставил на стол сосуд со спиртосодержащим раствором и улыбнулся, оголяя половину кальциевых платформ, служивших местным для измельчения грубых продуктов и последующего их расщепления в весьма запутанном внутрительном реакторе. Кишечник! Да, именно так назывался этот реактор.

— Дела — нормуль. Сам-то как?

— Боремся, приятель, боремся, — сказал Роджер и приложился к бокалу. Тони был прав — тупо и полезно. В финиках полно витаминов.

— Я знал, что когда-нибудь кто-то сядет за мой столик…

— Ясен пень, приятель, — расплылся в улыбке Роджер, снова делая глоток водки с фиником.

— Почему эти субъекты не придерживаются общественного протокола?

— Ну, как тебе сказать…

Роджер покосился на разогретую алкоголем визжащую толпу.

— Они были бы рады, но не получается. Дисфункциональный посыл сильнее протокола, в этом вся проблема.

Цифровик кивнул.

— Меня зовут Роджер, а тебя? Имена у вас имеются? Что-нибудь кроме инвентарного номера?

— О да. Я — Петер.

— Хорошо. Что ты пьешь, Петер?

— Э-э… Кажется, что-то со спиртом, и немного красителей.

— Это все, что ты можешь сказать? — усмехнулся Роджер. — Ты совсем не торчишь?

— Торчишь? Торчать — выделяться из чего-либо. Я не понимаю.

Роджер снова хлебнул коктейля, посмотрел на пляшущую толпу и подумал, что, возможно, Петер ему ближе, чем все эти — в люрексе и лосинах.

— Я так понимаю, что ты в выпивке ни уха ни рыла?

Петер выдержал паузу в пару секунд и утвердительно кивнул.

— Я хочу выглядеть, как вы, но, видимо, не получается…

— Это потому что не торчишь, — повторил Роджер, у которого с этим был полный порядок.

— А вы не могли бы посмотреть на меня?

— Я и так смотрю на тебя, парень.

— Нет, посмотрите, пожалуйста, прямо в глаза…

— Ну, изволь, — пожал плечами Роджер и попытался сконцентрировать уже нетвердый взгляд на зрачках цифровика Петера.

— Благодарю вас, — кивнул новый знакомый и сделал знак занятому бармену. По такому случаю Тони бросил работу на помощников и подошел к необычному посетителю.

— Скажите, директор, у вас есть кварцевое стекло и немного плавиковой кислоты?

— Кварцевое стекло имеется, но это старый бокал — остатки давнишнего набора. А что такое плавиковая кислота, я не знаю, — развел руками Тони.

— Хорошо, тогда, может быть, техническая жидкость «стилбойт»? Или средство от черных муравьев «хозяюшка-турбо»? Они содержат этот компонент.

— За техническую жидкость ничего сказать не могу, но средство от черных муравьев точно имеется. У нас одно время они из подсобки сахар-песок таскали. Четыре миллиарда муравьев выносили пятидесятидолларовый мешок по одному кристаллику за одну ночь. А в чем дело, мистер, как вас там?

— Его зовут Петер, — подсказал Роджер.

— Да, мистер Петер, чего вам эти муравьи дались?

— Разбейте бокал, Тони, посыпьте его в коктейль из обыкновенной воды и добавьте столовую ложку «хозяюшки-турбо». Все это принесите сюда, как коктейль, и я вам заплачу.

— Вот это тема! — поразился Тони, но быстро сориентировался. — Сейчас все будет доставлено, уважаемый Петер.

Тони убежал, и Петер сразу потерял к Роджеру интерес, посматривая на свадьбу неформалов.

Бармен вернулся быстро, доставив высокий стакан с осколками на дне и высокой розовой пеной — следов применения «хозяюшки-турбо».

Роджер испытующе посмотрел на Петера, ожидая его реакции. Тони тоже не отходил далеко, надеясь на перспективы в плане обслуживания и других цифровиков — с каждым годом их в городе становилось все больше.

А Петер приложился к новому коктейлю и потянул его через трубочку. А когда она, задымившись, слиплась, отбросил в сторону и выпил весь «коктейль» до дна, сплюнув напоследок в бокал несколько зелено-кварцевых стекляшек.

— И что, теперь ты заторчал? — уточнил Роджер.

— Да, теперь это самое слово, — улыбаясь, согласился Петер, который теперь выглядел почти, как Роджер.

Тони быстро сбегал за второй порцией и поставил перед Петером.

— И что, ты по моим глазам понял, сколько нужно стекла и шампуня в этом коктейле? — уточнил Роджер.

— Да. Но не по глазам, а по длине излучаемой тобой волны.

— О как! Ну давай, чокнемся, что ли, только не сильно, чтобы твоя бурда мне в бокал не капнула! Мы к такому непривычные!..

Они чокнулись и выпили, становясь понятнее друг другу.

— Слушай, а это правда, что у вас раньше щупальца были? Вы вообще в какой среде жили — в воде или на воздухе?

— Щупалец не было, — улыбнулся Петер. — Воды не было, воздуха тоже.

— Ну хоть какой-то там аргон, может быть, или даже фтор, а?

— Давай не будем поднимать эту тему, приятель, — сказал Петер.

— Больно вспоминать?

— И это тоже, но больше я беспокоюсь за твой рассудок.

— А что не так с моим рассудком?

— Если я стану пытаться объяснять, кем мы были раньше, ты съедешь с катушек.

— С катушек?

— Да, точно.

— И что, никто тебя не может понять, кроме твоих собратьев? — спросил Роджер, замечая, что выпивки осталось на один глоток.

— Ну почему же? — Петер оставил бокал и наклонился к столу, давая понять, что скажет нечто чрезвычайно важное.

— Ну? — спросил Роджер, тоже наклоняясь.

— Мое объяснение мог бы понять один из ваших знатоков теоретической физики или квантовой физики.

— Вот ни хрена себе!..

— Ты не из таких?

— Нет, приятель, я совершенно из других. Но я могу задать крутой вопрос, ты ответишь?

— Тебе — отвечу. Ты первый из местных, кто говорит со мной, как с равным.

— Это хорошо?

— Такие варианты, как «хорошо-плохо», здесь не годятся.

— Почему?

— Потому что вариантов четыре.

— Такого не может быть, — возразил Роджер и стал загибать пальцы, чтобы объясниться точнее. — «Хорошо» — один вариант, «плохо» — второй вариант. И других не наблюдается.

— Наблюдается, если ковырнуть квантовую физику.

— Опять ты за свое.

— А что делать? — развел руками Петер. — Если бы ты знал, как мне у вас тесно.

— В плане… Улицы узкие или квартирка маловата?

— Вот, — горестно кивнул Петер и допил свой коктейль. — Давай поговорим о чем-то, сближающем нас.

— Например?

— Фотосинтез. Как ты относишься к фотосинтезу?