Прощай, Фикус!

Алекс Зотов, 2023

Данная книга является продолжением романа "Инверсия Фикуса". Действие разворачивается в конце девяностых годов. Федор Савченко случайно становится обладателем бандитских 5 млн долларов. С шальными деньгами и поддельными документами Федор и его подруга перебираются во Владивосток. Они считают, что все худшее уже позади. Но неправедные деньги притягивают беду. Вскоре Федор оказывается втянутым в разборки между криминальными группировками и интриги между местным криминальным авторитетом и всесильным начальником службы безопасности губернатора. Кроме того, по следу Федора идет бывший начальник Глуховецкого УВД, пытающийся добраться до пропавших бандитских денег. А еще ему мечтает отомстить один из бандитов, которого Федор уличил в двурушничестве. Жизнь Федора и его подруги оказываются в опасности. Как сложится их дальнейшая судьба? Удастся ли Федору и его подруге вырваться из безумного кровавого водоворота, в который их неумолимо затягивает прошлое?

Глава 3

Несколько дней Гулевский был занят исключительно собой. Ранним утром он совершал пятикилометровые пробежки, огибая центральную часть города, купил что-то необходимое из вещей в торговом центре «Барселона», навёл порядок дома, а вечером перед сном с интересом и любовью рассматривал купленный у Хомяка пистолет, привыкая к упругости курка и ощущению в ладони. Наконец решив, что пора, он набрал номер Малькова. Тот был лаконичен и деловит. Быстро продиктовал московские адреса, по которым были зарегистрированы Ряхин и Иноземцев, а затем с фальшивой грустью в голосе спросил:

— Так вы… Вы уезжаете?

— Да, и довольно далеко, — бодро ответил Гулевский.

— Сергей Дмитриевич, — осторожно проговорил Мальков, — а Иноземцев Виталий — это тот, что был ранен в квартире с любовницей? Ну… тот, что увёл жену у таксиста Савченко?

— Гриша, не переживай. Тебя это никак не коснётся, — с усмешкой ответил Гулевский.

— Да я не поэтому. Неужели опять хотите продолжить своё расследование по Фикусу? Вы по-прежнему уверены, что киллер Фикус и Савченко — одно лицо? Но ведь этому не было и нет никаких прямых доказательств! Только ваше предположение!

— Знаешь, Гриша! — раздражённо воскликнул Гулевский. — Я никому ничего доказывать не собираюсь. Хватит с меня. Я просто хочу повидать старых знакомых, а потом уезжаю во Владивосток. Вот и всё!

— Ясно, — с обидой в голосе проговорил Мальков. — А почему во Владивосток?

— А почему бы и нет? Говорят, красивый город, природа, море…

— Ясно. Ну… тогда счастливого пути, — произнёс Гриша.

— Пока! — ответил Сергей Дмитриевич и повесил трубку.

Закончив разговор с Гулевским, Мальков выпрямился на стуле, откашлялся и набрал внутренний номер.

— Товарищ полковник, это капитан Мальков, — бодро доложил Гриша. — Ваш приказ выполнен, я передал Гулевскому контакты Ряхина и Иноземцева. Вы были правы, он, похоже, действительно собирается продолжать копать по Фикусу. Если Сергей Дмитриевич мне не соврал, то он зачем-то хочет ехать во Владивосток.

Через минуту после разговора с Мальковым полковник Струнов схватил трубку стационарного телефона и быстро набрал московский номер, который помнил наизусть.

— Валерий Павлович, это Струнов Юрий Михайлович, — проговорил он, как только услышал на другом конце провода знакомое «Слушаю». — Вы просили сообщать, если появится любая информация по Фикусу. Есть слабая зацепка. Возможно, Фикус подался во Владивосток. Информация непроверенная, но, думаю, не лишена оснований.

«С дурной овцы хоть шерсти клок», — записав адреса, пробормотал Гулевский, вспомнив поговорку своего бывшего начальника, и не спеша принялся складывать вещи в дорожную сумку.

Через два дня он уже поднимался в лифте на девятый этаж старого панельного девятиэтажного дома на юге Москвы. Перед нужной дверью он замер, прислушался, а затем нажал звонок. Дверь тут же резко отворилась, и в дверях с изумлённым видом застыл Ряха, явно собиравшийся куда-то уходить. Из комнаты послышался старческий женский голос:

— Стёпка, не забудь окорочков килограмма два купить, когда будешь с дежурства своего возвращаться!

— Ага! — крикнул в ответ Ряха и вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Он молча вытаращился на Гулевского.

— Мать? — добродушно спросил Гулевский, кивнув в сторону квартиры.

— Тётка, — судорожно сглотнув слюну, буркнул Ряха

Глядя на него, Сергей Дмитриевич добродушно рассмеялся. Ряха был одним из немногих уцелевших членов Климовской группировки. После убийства Клима и развала его команды он и ещё два его товарища, спасаясь от мести конкурентов, решили временно залечь на дно в Глуховецке. Шантажируя Сергея Дмитриевича аудиозаписью, на которой он предлагал свои услуги Климу, они потребовали обеспечить им спокойное и комфортное проживание в городе. В тот момент Гулевскому ничего не оставалось, как выполнить их требование. Но бандиты на этом не успокоились. Вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть дома и не высовываться, они решили заглянуть в квартиру покойного Сёмы Седого, почему-то решив, что там могут быть спрятаны пропавшие миллионы Клима. Но вместо миллионов в квартире они нарвались на бывшего телохранителя Сёмы. В живых остался только Стёпа Ряхин, которого оставили в машине на стрёме. И то лишь потому, что он был милостиво отпущен тем, кого называли Фикусом. С того страшного момента Стёпа решил завязать с бандитизмом и удрал в Москву к тётке.

— Ряха, расслабься, я тут не затем, чтобы вершить акт справедливого возмездия. Пошли, переговорим, — произнёс Гулевский. Затем он спокойно повернулся к остолбеневшему Ряхе спиной и не спеша направился к лифту.

— Так что тебе надо, мент? — оглядываясь по сторонам, спросил Ряха, когда они вышли из подъезда и остановились.

— Во-первых, я уже год, как не мент; во-вторых, я хочу тебе кое-что предложить, но сначала ответь мне, чем ты сейчас занимаешься. Ну, чем на жизнь зарабатываешь?

— Охранником на ЗИЛе работаю, сутки через трое, а что? — по-прежнему настороженно глядя на Гулевского, произнёс Ряха.

— Ну и как? На миску супа хватает? — усмехнувшись, спросил Гулевский.

— Не твоя печаль, — буркнул Ряха.

— Послушай, чудило, — лениво проговорил Гулевский. — Я не забыл, что год на нарах я провёл из-за тебя. Но это всё в далёком прошлом, и оно меня больше не интересует. Есть дела поинтересней, и ты в них тоже можешь принять участие. Если согласишься, мы по-лёгкому срубим серьёзных деньжат, и тебе больше не придётся торчать сутки через трое охранником на ЗИЛе. Наверняка тебя туда взяли исключительно из-за твоей устрашающей физиономии, да? — ехидно спросил Гулевский.

— Ты что гонишь? — закипая, зло прошипел Ряха.

— Успокойся, Стёпа — добродушно проговорил Гулевский. — Хочешь реально подняться и жить кайфово, не считая каждую копейку?

— Ты о чём? — раздираемый противоречивыми чувствами, набычившись, пробурчал Стёпа.

Гулевский выдержал паузу, глядя куда-то вдаль, затем перевёл задумчивый взгляд на Ряху.

— Я знаю, где и у кого Климовские бабки, которые Слон перевозил в поезде. Мы с тобой много дерьма хлебнули из-за них. Может, нам стоит объединить усилия и получить справедливую компенсацию? — прищурившись, глядя на Ряху, спросил Гулевский.

— И у кого они? — спросил, сглотнув слюну, Ряха.

— У Фикуса, — беспечно проговорил Сергей Дмитриевич.

Ряха сделал шаг назад и захохотал.

— Ясно. Я пас, — проговорил он, успокаиваясь. — Ты давай сам как-нибудь, без меня. Я в твой долбаный Глуховец больше ни ногой. Мне жизнь ещё дорога. С Фикусом я больше сталкиваться не горю желанием. Ты его не видел и не знаешь. Это не человек, а чёрт какой-то. Ты помнишь, сколько он уже пацанов положил? Стоит только заехать в ваш проклятый Глуховецк и всё — готовь себе деревянный макинтош. Нет. Я пас, — усмехнувшись, произнёс Ряха и махнул рукой.

— Ты не понял, — проговорил Гулевский. — Фикус не в Глуховецке. Он давно сменил имя и обосновался со своей подружкой совсем в другом месте. Я думаю, что живёт он сейчас тише воды, ниже травы и повторять былые подвиги ему теперь точно не по фэн-шую. Если подойти к этому вопросу грамотно, то он никуда не денется и выложит если не все пять лимонов, то хотя бы приличную часть. Так что? Ты со мной или мне кого другого найти?

— Надо подумать, — с сомнением в голосе проговорил Ряха.

— Конечно. Подумай, — усмехнулся Гулевский и презрительно посмотрел на Ряху. — Если и дальше хочешь всю жизнь быть вахтёром на ЗИЛе, то не вопрос. Как говорится, флаг тебе в руки. У меня есть ещё на примете пара кандидатов, с кем можно серьёзные дела делать. Я так и предполагал, что с тобой порожняк выйдет, — Гулевский повернулся и не спеша направился прочь.

— Гулевский, погоди! — обеспокоенно крикнул Ряха. — Ты уверен в своём раскладе?

— Абсолютно! — повернувшись, проговорил Сергей Дмитриевич. — Я знаю точно, что все бабки Клима у Фикуса. Это он на пару со Слоном подрезал их в поезде, а потом по жадности вальнул Слона. И я знаю точно, где он сейчас обосновался. Так ты со мной или идёшь на дежурство?

— Мне надо сначала тётке окорочков купить, — пробормотал Стёпа Ряхин.

— Гулевский тяжело вздохнул и грустно посмотрел на него, как на неизлечимо больного. К сожалению, Ряха был ему нужен, так как он один из немногих, кто знал Фикуса в лицо. А кроме того, Ряху было совершенно не жалко. При необходимости от него можно было легко и без последствий избавиться.

— Ну, окорочка для тётки — это святое! — усмехнулся Гулевский.

«А что я теряю? — подумал Ряха. — Если этому козлу и правда удастся что-то отжать у Фикуса, то кинуть его самого на бабки будет не в падлу. Тем более что жалобиться своим бывшим ментовским корешам он точно не побежит. А мне с приличным баблом раствориться в воздухе проблем не составит. Ищи потом Ряху, как ветра в поле!»

И он мечтательно представил себя с деньгами в крымском ресторане, где был как-то раз перед тем, как уйти в армию.