Улей

Алекс Д, 2023

Гостей «Улья» крайне редко интересует секс в чистом виде, единицы хотят чего-то обыденного или слегка незаконного. Всё банальное доступно им в обычной жизни. Купить человека любого пола давно не проблема. «Улей» дает клиентам больше – безграничные возможности. Игра в Бога или Дьявола. Задача корпорации – предоставить выбор, учесть любые пожелания и организовать процесс. В книге присутствует нецензурная брань!

Глава 3

Кая

Мы пришли. Ей бы хватило двух этих слов, чтобы остановить бешеную циркуляцию в венах. Держать голову в ясном сознании и не поддаваться панике — это она еще могла, но ее странноватый сопровождающий умудрился испортить шаткий баланс дурацкой фразой про новый дом.

А с каким апломбом и торжественностью прозвучал его вопрос? Словно особый дар с барского плеча отвесил. Она, что, радоваться должна? В ладоши хлопать и ногами сучить от восторга? Кае и в прежнем жилище жилось неплохо. Пусть ее уютная современная квартирка-студия по габаритам ощутимо уступает, но в ней хотя бы есть обыкновенные двери, бетонные стены и пластиковые окна со шторками.

А как можно жить в этом аквариуме, детально имитирующем пчелиную соту?

Остается одно — временно принять неизбежное, отложив решение проблемы до момента, когда подозрительно дружелюбный тюремщик оставит ее одну. Если, конечно, подобный вариант входит в его планы. Есть подозрение, что избавиться от него будет очень и очень непросто. Он явно не только псих, но и любитель поболтать… о пчелах, трутнях, улье. Черт, не стоит даже думать, что творится на игровом уровне и как в этом дурдоме добывают мед. Но, как назло, на ум приходит всякая гадость и пошлость.

Нервно усмехнувшись, девушка заходит в раздвижные стеклянные двери, которые автоматически закрываются, когда Бут тоже оказывается внутри.

Кая быстро оглядывается, отмечая для себя, что прозрачный режим работает только с внешней стороны. Любой, кто находится снаружи, сможет наблюдать за ней в любой точке этого стильного карцера, а она об этом даже не узнает.

— Здесь ты можешь перемещаться свободно, не боясь за свои зубы, — комментирует Бут, остановившись у нее за спиной.

Это нервирует, но смотреть ему в лицо, мягко говоря, удовольствие сомнительное. Испытание не для слабонервных. Поджилки трясутся, язык немеет, не говоря уже о других малоприятных симптомах, хотя уродом его назвать язык не повернется. Тут скорее преобладает другой эффект или аффект. В общем, шикарный до тошноты психопат, отхвативший идеальный набор хищника с расширенной комплектацией. И, что самое прискорбное, прекрасно об этом знает и бессовестно пользуется. С уродом было бы как-то проще, естественнее и понятнее.

— А уйти я отсюда не могу, не боясь за свои зубы? — задает она вопрос, особо не рассчитывая на положительный ответ.

— Нет, Кая. Побег из Улья невозможен. Здание построено на искусственном острове, координаты засекречены и периодически меняются.

— Как это меняются? Остров перемещается? — недоверчиво уточняет Кая.

Фантастика какая-то. Она, конечно, слышала про амбициозные проекты плавающих автономных городов, но их вроде бы так и не реализовали. С другой стороны, город построить технически сложнее и финансово затратнее, чем платформу для одного высотного здания.

— Перемещается, — подтверждает он ее версию. — Покинуть остров без согласования правления не может никто из постоянно находящихся внутри Улья.

— А исключения случались? — она снова позволяет себе микроскопическую надежду на чудо. А вдруг именно ей повезет?

— Нет. Так что не трать время и нервные клетки на неосуществимые планы о спасении, — Бут предсказуемо рушит ее воздушные замки своим тошнотворно бархатистым тоном, от которого Кая с ног до головы покрывается мурашками. Расширенная хищная комплектация позволяет ублюдку влиять на нее даже со спины. Угораздило же вляпаться!

— А если мне что-то понадобится? То, чего тут нет? — она все еще барахтается в вязкой медовой патоке, не собираясь сдаваться без борьбы.

— В твоей соте есть все необходимое для личного комфорта и отдыха, — доброжелательно отвечает Бут.

Да, кто бы сомневался… Удрученно вздохнув, девушка оглядывается по сторонам. В отличие от предыдущего карцера, этот гораздо больше, разделён перегородками (разумеется, прозрачными, чтобы облегчить наблюдение) на шесть мебелированных зон. Теплые полы не доставляют дискомфорт голым ступням, освещение естественное, вполне комфортное, пахнет чем-то сладким. Приторно, но терпимо.

Дизайн, соответствующий форме — черно-белый минимализм. Встроенная техника, строгие геометрические формы, режущая глаз стерильная чистота.

Они, по всей видимости, находятся в гостиной зоне, кроме которой Кая успела рассмотреть спальню, гардероб с пустыми полками (целый отдельный бокс), ванную комнату в белом мраморе, мини-библиотеку с рядами книжных полок и рабочим столом. Прямо перед ними расположен зал со спортивными тренажёрами и зоной релакса, состоящей из джакузи, сауны и подобия массажного кабинета, а дальше… дальше бесконечная синева. С ее позиции не рассмотреть, океан там или небо, но Бут что-то говорил про тринадцатый уровень. Если уровни — своего рода этажи, то, учитывая размеры этой соты, они находятся достаточно высоко от уровня земли. Знать бы еще в каком уголке планеты находится этот гребаный Улей, и кто и для каких целей его построил?

— А балкон есть? — спрашивает девушка совсем не то, что хочет.

— Открытая терраса, — охотно отзывается ее проводник в экзотический ад. — С бассейном по периметру, небольшим садом и зоной отдыха, где ты можешь принимать солнечные ванны, — перечисляет он, явно пытаясь поразить масштабом роскоши. Нина бы наверняка поразилась… Жаль, что сукин сын знает, что она не Нина. — Кстати, оттуда открывается потрясающий вид на океан. Тебе понравится.

— Вряд ли, — небрежно пожав плечами, девушка решительно направляется туда, где, по мнению властелина пчел, ей должно понравиться. Внутренние перегородки раздвигаются перед ней, как по мановению волшебной палочки.

— Магия, твою мать, — тихо бормочет она под нос, проходя через библиотеку.

— Датчики реагируют на движение, — все тем же раздражающе-дружелюбным тоном поясняет Бут, следуя за новенькой по пятам.

Оказавшись на огромной террасе, Каталея шумно втягивает воздух и щурится от яркого солнечного света. Не обратив внимания ни на огибающий периметр бассейн, ни на источающий дурманящие ароматы цветущий сад, девушка ошеломлённо смотрит на бесконечно синий горизонт, где небо и океан сливаются в единое целое. Это…потрясающе. Масштабно. Завораживающе. Гипнотически. Немыслимо-красиво. Ни берега, ни гор, ни одного жалкого облачка. Она словно парит над землей, теряясь в бескрайней синеве, на мгновенье забыв, что ее сюда притащили вовсе не живописными пейзажами любоваться.

— Дух захватывает, правда? — Мужчина встает рядом, касаясь девушку плечом. Она согласно кивает, не сумев подобрать слова, чтобы выразить весь спектр полярных эмоций.

Что с ней не так?

Как можно испытывать восторг, находясь в плену у сумасшедшего перфекциониста? Но она и правда поражена, обезоружена, сбита с толку и совершенно раздавлена собственными неправильными ощущениями. Невозможно поверить в реальность происходящего. Это как удивительный странный сон, начавшийся, как кошмар и вдруг резко изменивший сценарий…

— Свобода — абстрактное понятие, Кая, — словно забравшись ей в голову, вкрадчивым глубоким голосом произносит Бут. — Все к ней стремятся, но никто никогда не видел. Океан кажется бескрайним, но у него тоже есть берега. Разве это делает его менее могущественным и свободным? Мир без границ — всего лишь игра слов, утопия. Наша действительность зависит от угла зрения, под которым мы смотрим на нее. Вспомни последние пять лет, Кая. Чужое имя, чужой город, чужие люди, чужие правила, которые ты была вынуждена соблюдать, чтобы сохранить… Сохранить — что? Несуществующую жизнь?

— Улей может предложить мне что-то другое? — не отводя взгляд от горизонта, скептически уточняет прагматичная пчелка. В чем-то он прав. Так все и было. Но, по крайней мере, она знала, кто и зачем устанавливал правила.

— Улей не признает никаких границ и способен нарушить все, что устанавливают другие, — в его голосе звучит непоколебимая уверенность, и Кая непроизвольно вздрагивает. Сжимается, как жалкая букашка, ощутив свежий бриз на своей коже.

Голубоглазый властелин уникальных пчел не шутит. Каким бы безумным не был мужчина, стоящий рядом с ней, от его абсолютной несгибаемой веры в собственные слова ее бросает в холодный пот. Потому что… она ему верит.

— С границами понятно. Для вас их нет. То, что я оказалась здесь — наглядное тому подтверждение, — вслух размышляет Каталея. — Расскажешь мне о сфере деятельности Улья?

— Это закрытая информация, Кая, — с сожалением отзывается Бут.

Удивительно, как легко ему удается достоверно разыгрывать искреннее сопереживание, создавая фальшивое ощущение отсутствия угрозы. Хорошо, что она это отлично понимает и не собирается вестись на завораживающие лживые речи.

— Сейчас тебе нужно сосредоточится на себе и своем внутреннем состоянии.

— То есть тихо сидеть в своей клетке и не жужжать? — набравшись смелости, Кая поворачивает голову и смотрит ему в лицо.

Подвисает, снова словив пресловутый эффект «вау». Другие девушки уже привыкли или это невозможно, в принципе? Черт, преступление — иметь такие фантастические глаза. Ощущение такое, словно она и не отрывала взгляд от горизонта, а с разбега нырнула в прозрачную голубую бездну, в глубине которой резвятся золотые рыбки, исполняющие тайные желания.

— А ты сможешь не жужжать? — идеально вылепленные губы трогает ироничная улыбка, и она автоматически сосредотачивает внимание на них, увязнув с головой, как… глупая пчела в нектаре. Преступление — иметь такой фантастический голос. Жар приливает к щекам, медленно расползаясь по всему телу и концентрируясь внизу живота. Приехали, вашу мать. Давай, идиотка, расползись перед ним медовой лужицей. Только не факт, что он не перешагнет, брезгливо скривив свои идеальные губы. Так что лучше подотри слюни и вспомни, что ты, вообще-то, жертва похищения, а не добровольная секс-игрушка. Хотя фантазия, конечно, занятная. Глупо врать, что ее никогда не посещали подобные мысли, учитывая, что с личной жизнью последние пять лет был серьезный напряг.

— Как я узнаю, что мне нужно делать? — сбросив эротическое помутнение, любопытствует Кая.

Интересно, а жало уникальным пчелам положено? И желательно со смертельным ядом, чтобы наверняка, с первого раза, а то, черт его знает, каким образом этот холеный красавчик в деловом костюме отсасывает мед у несчастных пчел, хотя, надо признать, что несчастными они не выглядели от слова совсем.

— Поверь, ты узнаешь, — многозначительно произносит Бут, расплываясь в убийственно-сексуальной улыбке. Сукин сын, да чтоб тебя! Что, черт возьми, творится с ее инстинктом сохранения? Он, что, совсем атрофировался от шока? Очнись, дурында, тебя украли, вывезли к черту на куличики и вряд ли выпустят отсюда живой.

— Почему я тебя не боюсь? — внезапно пронзает ее очередное неприятное подозрение. — Меня чем-то накачали или….

— Или я просто тебе нравлюсь, — он легкомысленно пожимает плечами, послав ей лукавый взгляд.

Его длинные музыкальные пальцы снова касаются ее лица, поддев точеный подбородок. Она замирает от вопиющей наглости, глядя на своего тюремщика распахнутыми в изумлении глазами.

— Я — твой друг, Кая, — выдает он серьезным тоном.

Хочется рассмеяться в голос, но девушка сдерживает себя. Нельзя провоцировать маньяка. Эту простую истину подтвердит любой опытный профайлер. Строптивая жертва только подстегнет нездоровые инстинкты психопата. Единственный выход — притвориться дохлой и обломать ему весь кайф. Вряд ли это поможет сохранить себе жизнь, но умереть быстро и не в муках на ее взгляд лучше, чем сражаясь в луже собственной крови.

Размышляя подобным образом, Кая не подозревала, насколько близка к истинной цели своего пребывания в Улье.

— Меня будут искать, — опустив глаза, тихо выдыхает Кая. Ни на что не надеясь, не споря и ничего не требуя.

Притвориться дохлой… безропотной, смиренной и послушной. Неинтересной, скучной, не вызывающей азарта и возбуждения. Кому нужна дохлая добыча? Только стервятникам и шакалам. А этот Бут явно из другой категории. Хитрый продуманный опасный хищник, играющий какую-то свою роль. Еще до конца не понятную ей, но она не настолько глупа, чтобы повестись на его байки о безопасности и дружбе.

— Не будут, Кая, — уверенно отзывается обворожительный подонок. — Машина, в которой ты ехала, попала аварию и сгорела. Послезавтра тебя похоронят в закрытом гробу. Мне очень жаль. Твоему отцу будет нелегко пережить очередную утрату, но у него остался старший сын. Со временем он смирится.

Девушка сильно закусила губу, ощутив во рту металлический вкус. Боль прорезала ее сердце насквозь, заставив истекать кровью и дрожать от сжигающей ярости.

Сгоревший автомобиль, погибла в аварии, похоронена в закрытом гробу… так же, как ее мать пять лет назад.

Отец не смирится. Его это убьёт.

Он столько сделал, чтобы защитить свою дочь. Пять лет разлуки, новая жизнь, чужое имя.

Все зря. Не уберег…

Как же больно.

Не за себя. За него.

Снова этот ад. Где найти силы, чтобы пережить?

Она чувствовала, догадывалась, но упорно отрицала, не хотела верить, боялась верить…

Это не было простым совпадением.

Ни тогда, ни сейчас.

Пять лет назад в том первом сгоревшем автомобиле должна была ехать она — Каталея, а не ее мать.

Но этому холеному ублюдку об этом наверняка известно. Он просто выполняет чей-то заказ. Чей, черт возьми? Кому она понадобилась? Чем насолила? За что? И почему ее просто не убили?

Стоп, а что если…

Пронзённая внезапным озарением, Кая вскидывает горящий взгляд на батлера.

— Твоя мать мертва, — прочитав девушку, как открытую книгу, качает головой Бут. И снова это фальшивое искусное сочувствие, так похожее на настоящее. — Улей не имеет к ее гибели никакого отношения, — добавляет он, предвосхищая ее вопрос.

Она снова отводит взгляд, решив придержать сомнения на этот счет при себе. Бут может утверждать что угодно, но верить ему Кая не обязана. Не бывает таких фатальных совпадений. Просто не бывает.

— Понимаю, что ты сейчас расстроена и хочешь остаться одна, но я должен рассказать тебе об основных правилах, — мягко стелет коварный лис.

— Не стесняйся, огласи весь список, — упавшим тоном, отзывается Кая, устремив взор на переливающийся бирюзовыми оттенками океан.

Мысленно бьет себя по губам. Не дерзить, покорная безропотная жертва, дохлая серая невзрачная мышь, с которой скучно играть, которую невкусно есть. Вдруг уже с душком?

— На данном этапе список небольшой, ты быстро запомнишь, — милостиво изрекает Бут. — Первую неделю ты лишена возможности покидать пределы соты. Это вынужденная мера, для твоей же безопасности. Обслуживающий персонал будет доставлять еду прямо сюда, уборка — тоже на их совести. Косметические и медицинские процедуры так же будут проводиться исключительно в стенах твоей соты. С обслугой общение на любые темы кроме цели их присутствия запрещено. Не трать время, никто тебе не ответит. Запрещено причинять себе физический вред и нарушать установленный для тебя распорядок дня, который ты найдешь на интерактивной панели у входа в соту. Проверяй его с вечера и каждое утро. Расписание будет обновляться. Там же находится кнопка вызова в случае плохого самочувствия или экстренной ситуации.

— А прыгнуть с балкона можно? Или тоже запрещено? — равнодушно интересуется Кая, скользнув взглядом по лазурному бассейну.

— Такого запрета нет, но я бы не советовал, — с легкой полуулыбкой отвечает Бут. — Высота оградительного борта теоретически преодолима, но находится под электрическим напряжением. Не убьет, но от желания полетать избавит быстро. Кая, — он опять распускает руки, на этот раз взяв ее за плечи. — Ты нужна мне живой и здоровой, — поймав пустой расфокусированный взгляд девушки, мужчина ободряюще подмигивает. — Улыбнись, пчелка. Разве твой новый дом не прекрасен?

Прекрасен?

Больной. Он точно больной. Поехавший придурок. Псих.

— Сейчас тебе это кажется дикостью, но ты приспособишься. В тебе есть потенциал, Каталея. Сила, о которой ты даже не подозреваешь. Улей поможет раскрыть новые грани твоей личности, и ты примешь их, как драгоценный дар. Не сразу. Через боль, страх, ненависть и отторжение, но это случится. Не сопротивляйся, позволь мне стать твоим проводником, и адаптация пройдет не так болезненно, как может быть, если продолжишь надеяться на спасение и цепляться за прошлое, — он чуть сильнее сжимает пальцы на хрупких женских плечах, и ее насквозь прошибает исходящая от него бешеная животная энергетика, а за белозубой улыбкой мерещится самый настоящий звериный оскал. В покрывшихся инеем голубых глазах стынет арктический лед. Сердце девушки падает в пятки. Глупо даже надеяться. Бут выше ее на полторы головы и в два раза шире в плечах — у нее нет ни одного шанса выстоять в прямом противостоянии с этим чудовищем в обличии прекрасного принца.

Какую силу, черт возьми, он в ней увидел?

Притвориться дохлой, как спасительную мантру повторяет про себя Кая, покорно улыбаясь своему сумасшедшему тюремщику, запакованному в дорогой дизайнерский костюм, идеально сидящий на атлетической фигуре.

— А теперь вернись внутрь, — подтолкнув ее к стеклянным дверям, распоряжается Бут.

Прежде чем выполнить приказ, она успевает заметить, как он вскидывает руку и что-то быстро нажимает на блеснувшем браслете смарт-часов. Кая инстинктивно касается своего запястья, на котором носила удобный гаджет. Его с нее сняли вместе со всеми украшениями и обувью пока доставляли сюда. Спасибо, хоть платье оставили и нижнее белье. Слабое утешение, но другого нет. Этот гад мог и голышом заставить ее расхаживать и даже бровью бы не повел, размышляет она, проходя в свою комфортабельную тюрьму.

Хотя неизвестно, что хуже. Если бы Кая очнулась голой, мотивы похитителей были бы ясны с первой секунды. А что? Элитный бордель на краю света — версия логичная, и сбрасывать ее быстро со счетов не стоит. Корпорация «Улей», породистые пчелки — просто кодированные названия, за которыми может скрываться что угодно. Сексуальное рабство, организация экстремального досуга для зажравшихся элит, торговля людьми…

Мда, теории одна страшнее другой, но такова чудовищная реальность, в которой она оказалась. Хозяева этого пчелиного притона знают, кто она и из какой семьи. Ее отец — далеко не последний человек на мировой политической арене, а значит тот, кто организовал похищение, находится гораздо выше его по статусу.

— Не ломай голову. Ты узнаешь все ответы, когда будешь к этому готова, — раздается у нее за спиной ненавистный голос.

Мысли читает, что ли? Экстрасенс хренов.

Девушка кожей ощущает на себе пронизывающий изучающий взгляд и инстинктивно ускоряется, пытаясь оторваться от следующего по пятам тюремщика. Ей с трудом удается держать плечи прямыми и голову высоко поднятой. Нельзя показывать ему, насколько она дезориентирована и напугана. Страх заводит насильника точно так же, как и сопротивление. Дохлая и спокойная. Все логично. Мертвые не боятся, им уже все равно.

Бут передвигается бесшумно, как и полагается охотнику, готовому в любой момент набросить аркан на свою добычу. Нервы трещат от напряжения, в мыслях полнейший бардак.

Снова оказавшись в гостиной зоне, Кая останавливается напротив незамеченного ранее огромного аквариума с золотыми рыбками (как символично), но не для того, чтобы полюбоваться. Идти дальше некуда. Справа библиотека, слева спальня и гардеробная, впереди стена с замаскированной дверью и цифровой панелью, где будет отображаться ее распорядок дня.

Все продумано до мелочей. Надежд на спасение — ноль.

Что же делать? Что делать?

— Ты озвучил все правила? Теперь я могу остаться одна? — резко развернувшись, Кая сталкивается лицом к лицу со своим похитителем.

Хотя вряд ли похищением занимался он сам, но сути это не меняет. Этот парень работает на Улей, значит, враг.

— Потерпи мое общество еще пять минут, — лукаво усмехнувшись, Бут отступает назад, увеличивая расстояние между ними до пары метров. Под ее напряженным недоумевающим взглядом он достает из кармана пиджака латексные перчатки и начинает их деловито натягивать.

Черт… Он же не душить ее собрался?

С ужасом отшатнувшись, Кая врезается спиной в аквариум, больно ударяясь лопатками.

— Я что-то сделала не так? — сипло лепечет она. По телу проходит нервная дрожь, конечности становятся ватными. — Скажи — что, я исправлюсь. Тут не так уж и плохо. Я приживусь, — сбивчиво тараторит перепуганная девушка.

— Не сомневаюсь, — уверенно кивает Бут, закончив с перчатками.

Спокойный невозмутимый взгляд останавливается на ее бледном перепуганном лице.

— Сними одежду и сложи ее сюда, — буднично произносит он, жестом показывая на черный кофейный столик, стоящий перед белым кожаным диваном.

— Что? — ошарашено переспрашивает девушка, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а сердце начинается выскакивать из груди.

— Ты слышала, — бесстрастно отзывается Бут. — Быстрее сделаешь, быстрее все закончится. Это обязательная процедура, которую проходят все.

— Я не хочу… — голос предательски дрожит. Все-таки бордель. Черт! Черт! А как красиво пел! Свобода, улей, новая семья…. Тьфу, извращенец. В мире столько красивых женщин. Почему ее-то сюда? За какие такие заслуги?

Стоп! Хватит ныть, Кая. Соберись. Бордель, так бордель. Хотя бы появлялась какая-то ясность. Придется как-нибудь выживать и искать способ свалить отсюда.

— Ты тянешь время, — поторапливает Бут, нетерпеливо потирая ладони.

Сукин сын. Моральный урод! Хрен тебе, а не эротическое шоу. Не дождешься. Поджав губы и напустив на себя независимый вид, Кая рваными движениями стягивает через голову платье и, сделав пару шагов вперед, складывает его на чертов столик. Выпрямив плечи, она выжидающе замирает под невозмутимым мужским взглядом, прикованным к ее лицу, а отнюдь не тому, что находится ниже. Это странно и немного сбивает с толку. У нее красивая фигура и нижнее белье она всегда выбирает самое лучшее и дорогое. Под одеждой все равно не видно, а душу греет и уверенности добавляет. Но этому отморозку похоже абсолютно безразличны ее без лишнего стеснения идеальные формы, запакованные в сексуальное кружево.

— Всю одежду, — равнодушно уточняет Бут, по-прежнему глядя исключительно в глаза.

Вспыхнув, Кая до скрежета сжимает зубы и опускает взгляд в пол, чтобы он не увидел мелькнувшей в нем ярости. Поколебавшись с минуту, девушка собирается с силами и рывком снимает сначала бюстгальтер, потом спускает по бедрам трусики. Добавив дизайнерский кружевной комплект к платью, девушка возвращается в исходную позицию. Не так уверенно, как хотелось бы, но, по крайней мере, ее не колотит от стыда и страха.

— Отлично, Кая, — поощрительно заключает мерзавец. — А теперь подними волосы и посмотри в камеру. Она прямо над столиком, — подсказывает он, заметив недоумение на ее лице.

Дрожащими пальцами, Кая сгребает волосы в хвост на затылке, и, удерживая его одной рукой, находит взглядом светящийся глазок камеры слежения, установленной под потолком. И он там далеко не один. Господи, зачем столько камер? Со всех ракурсов собираются наблюдать? И в туалете тоже?

— Слепых зон нет, но со временем ты перестанешь обращать внимание на камеры, — снова забравшись в ее голову, изрекает Бут. — Можешь, улыбнуться?

Иди к черту, маньяк. Разумеется, она этого не скажет вслух. Растянув губы в вымученной улыбке, Кая мысленно показывает средний палец тому, кто в этот момент наблюдает за ее унижением.

— Достаточно, — в голосе Бута слышится смешок. Огонек камеры гаснет. — Вот видишь, ничего страшного с тобой не случилось, — удовлетворённо добавляет подонок. Девушка инстинктивно сжимает пальцы свободной руки в кулак и переводит на него полный фальшивого смирения взгляд.

— Я могу одеться? — придав тону робости, спрашивает Кая.

— Нет, и волосы не отпускай, — отрицательно качнув головой, Бут неторопливо и бесшумно двигается в ее сторону.

Рано радовалась, унизительная экзекуция еще не закончена, с упавшим сердцем понимает Кая.

Девушка почти не дышит, оцепенев под парализующим изучающим и холодным, как лед, взглядом. Между ними остается не больше полуметра, когда он наконец останавливается. Пальцы в перчатках медленно и осторожно касаются ее лица.

— Я просто посмотрю. Не бойся, — «утешает» похититель.

— Зубы показать? — забыв, что нельзя дерзить, вызывающе бросает Кая. Он иронично улыбается, опустив ладони на ее плечи.

— У меня есть твоя стоматологическая карта. С зубами у тебя полный порядок, но других врачей ты не посещала больше года. Это не упрек, констатация факта. Завтра тебе проведут полное медицинское обследование, а пока я задам несколько стандартных вопросов, — ласково сообщает Бут, проводя большими пальцами по выпирающим ключицам.

Ее сердце колотится так надрывно и гулко, что ублюдок наверняка его слышит. Кожа покрывается мурашками, внутри все дрожит, но внешне она держится… из последних сил.

— Ничего не беспокоит? Нет никаких жалоб? — в голубых глазах нет ни капли возбуждения, ни банального мужского интереса. Наверное, это должно утешать, но почему-то злит. Он заставляет ее чувствовать себя куском мяса в витрине магазина, а не живым человеком.

Закусив щеки изнутри, Кая отрицательно мотает головой. Жалобы, у нее, конечно, есть, но они никак не связаны со здоровьем. Боже, Нина Даль сгорела бы со стыда, но Каталея не имеет права на слабость. Слабость убивает и разъедает душу, лишает воли, превращая человека в никчемное аморфное существо. Этому научил ее отец. Закрыв глаза, девушка вспоминает его слова, сказанные перед ее вынужденным отъездом, хватаясь за них, как за спасительную соломинку.

«Кая, ты рождена, чтобы править, а не подчиняться. Но сейчас тебе нужно исчезнуть. Ради твоей безопасности. Пока ты здесь, я не смогу сосредоточиться на поиске убийц твоей матери. Не знаю, сколько это займет времени, полгода, год или больше, но как только угроза будет устранена, ты вернешься домой. Запасись терпением и жди. Я дам тебе знать, когда все закончится. Тебе страшно, знаю, но как бы не было тяжело и страшно — не сдавайся. Пока сердце бьется, ты жива. А если жива — выход всегда найдется. Используй свой ум, хитрость и интуицию. Отключи эмоции. Будь осторожна, держи дистанцию с новыми людьми, храни свою тайну. Помни — слабаки и истерички умирают первыми.»

— Ты в хорошей физической форме, — делится своими наблюдениями враг, от которого девушку не смогли защитить ни переезд на другой континент в крошечный скучный город, ни новое имя, ни осторожность, ни профессиональная охрана. Возможно, это совсем другой враг, но Кая склонна думать иначе.

Пять лет ограничений, притворства, одиночества. Пять лет без личной жизни, без семьи, друзей и подруг. Ради чего? Чтобы все равно оказаться в плену шайки извращенцев?

— Любишь спорт? — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, Бут задает следующий. Стиснув зубы, Кая молчит. — Я всего лишь хочу отвлечь тебя от неприятной процедуры, — примирительно поясняет он и, поняв, что она не намерена вступать в диалог, тоже замолкает.

Время словно застывает, минуты тянутся мучительно медленно. Чтобы не свихнуться, Кая отсчитывает про себя секунды. Пять минут давно истекли, но гребаный психопат никуда не торопится.

Он лениво обходит ее по кругу, с дотошностью исследователя ощупывая обнажённое тело. Детально и скрупулёзно засовывает свои пальцы повсюду и даже туда, куда давно никто ничего не засовывал. Ей удается вытерпеть и эту мерзость, совладав с желанием вмазать ублюдку коленом по яйцам, если они у него, конечно, есть.

Когда-то в гаремы к наложницам султана допускали только евнухов. Возможно, здесь тоже используют этот допотопный метод для сохранения неприкосновенности ценного товара. В любом случае на мыслях о соблазнении голубоглазого дьявола можно поставить крест. Кая видела других девушек, которые гораздо привлекательнее внешне. Наверняка они пытались… и все еще здесь. Да и чем может помочь обычный батлер? Ей нужен тот, кто управляет этим вертепом. Возможно, с ним получится поторговаться. Сколько бы не заплатили за ее похищение, отец даст вдвое, втрое больше. Но требовать сейчас встречи с главным бессмысленно и наивно.

Запастись терпением. Отключить эмоции.

Пока сердце бьется — она жива. А если жива — выход всегда найдется.

Кая облегченно выдыхает, когда Бут наконец-то заканчивает осмотр и отступает назад. На бесстрастной физиономии ни одной живой эмоции. Хладнокровный монстр в безупречной упаковке.

— Внешних изъянов нет, — будничным тоном озвучивает он свой вердикт. — Посмотрим, что покажет полное обследование, но, думаю, проблем не возникнет.

— Ты не только внешние изъяны проверил, — поморщившись от отвращения, язвит девушка. — Это тоже было обязательно?

— Нет. Вообще-то, я ожидал, что ты дашь мне по рукам, — невозмутимо заявляет мерзавец. От гнева Кая покрывается розовыми пятнами, собираясь высказать много нелестных слов, но в последний момент одергивает себя. — Но будем считать, что проверка твоих личных границ прошла весьма успешно. Я оценил твою готовность к сотрудничеству, — беззлобно поддевает ее Бут. Сняв перчатки, он бросает их поверх ее белья. — Это я выброшу. Завтра тебе принесут новую одежду.

— А мне голой до утра тут расхаживать? — возмущенно спрашивает Кая, опешив от вопиющей наглости.

— Как хочешь, — он равнодушно пожимает плечами. — Можешь принять душ. В ванной есть новые полотенца и халат. Пока ты приводишь себя в порядок, я распоряжусь, чтобы доставили ужин. Как поешь, сразу ложись спать, завтра очень насыщенный день. Отдыхай, Кая. Надеюсь, что ты и дальше будешь вести себя так же благоразумно.

Собрав ее одежду в полиэтиленовый пакет, Бут направляется к выходу. Кая переводит дыхание, ощутив небывалый подъем сил.

— Не забудь про расписание, — не оборачиваясь, бросает он и выходит в разъехавшиеся перед ними двери, оставив девушку один на один со своими страхами в комнате, где все для нее ново и чуждо, кроме живописного вида на переливающийся бирюзовыми оттенками океан.