Скандальный роман

Алекс Д, 2016

Казалось бы, эти двое никогда не должны были встретиться. Алекс – популярный автор и сценарист, за плечами которого ни один успешный проект и мировая слава. Лана – обычная студентка Колумбийского университета, которая только делает первые шаги на писательском поприще. Один взгляд. Случайное столкновение. События, которых невозможно было избежать, привели героев к необычному для обоих эксперименту – соавторству между преподавателем и его прилежной студенткой и «Скандальному роману», разворачивающемуся на фоне поражающего воображение Рождественского Нью-Йорка. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Руслана

После лекции я успеваю забрать Дэниела с футбола — обычно он добирается до дома с водителем, но мы решили немного прогуляться в Центральном парке. Он долго рассказывает мне о своих тренировках, и в эти секунды его голубые глаза горят куда ярче, чем рождественские огни, украшающие уже голые деревья. Атмосфера в парке царит волшебная, по аккуратным дорожкам ездят повозки с колокольчиками, и кучером, переодетым в красный, рождественский костюм. Повсюду продают имбирные пряники, карамельные палочки, и елочные украшения. Покупаю себе хрустальную снежинку и так и гуляю с ней по парку, покручивая игрушку в руках. Это невероятно успокаивает, и рядом с братом я отвлекаюсь от всех своих проблем.

— Иногда мне кажется, что я только зря стараюсь. Папа никогда не придет на мою игру… — он со злостью швыряет сухую ветку в траву, с отчаянием глядя на верхушки небоскребов, что возвышаются над голыми деревьями парка. — Я скучаю, — опустив плечи, тихо произносит Дэниел. И мне не нужно спрашивать, чтобы понять, кого он имеет в виду.

Он скучает по маме.

Мне было столько же лет, сколько ему сейчас, когда я в последний раз поцеловала ее перед тем, как уйти на учебу. Я просто бросила «до вечера, мам» и наспех обняла ее, уверенная в том, что вечером мы будем пить чай с конфетами и разговаривать по душам. Мы часто так делали. Даже когда она заболела, мама никогда не переставала улыбаться и интересоваться тем, что происходит в моей жизни. А я не понимала…не понимала, насколько все серьезно, а Дэнни и вовсе плохо помнит себя в восьмилетнем возрасте. Даже когда в период обострения болезни прощалась со мной и плакала, я не верила в то, что это по-настоящему. Это не с нами — повторяла себе я. Почему-то до последнего была уверена в том, что у нашей семьи, у нашей сказки будет счастливый конец, и мамочка обязательно выздоровеет.

Но как бы сильно я ни молилась, как бы сильно ни верила в то, что она победит болезнь, этого не случилось. В тот вечер, когда я пришла из школы, маму увезли на скорой, и я даже не успела с ней попрощаться…

Я не попрощалась с ней.

Она просто не хотела, чтобы мы с Дэнни приезжали в больницу. Не хотела, чтобы мы видели ее такой.

«Пусть запомнят меня красивой и улыбающейся» — эти мамины слова мне передала бабушка, а дальше…слишком больно вспоминать это. Через три дня ее не стало, и весь мой мир рухнул.

Я потеряла часть своего сердца, большую его часть. И на долгие месяцы ушла в себя.

— Она смотрит на тебя, Дэнни. И гордится тобой, — я кладу руку на голову брата и смотрю на кучерявые облака, медленно плывущие по небу.

— Откуда ты знаешь? Я уже не маленький. Хватит говорить это.

— Ты большой, Дэнни, но ты всегда будешь моим мелким братом. Занозой в одном месте, — улыбаюсь сквозь слезы, сильнее сжимая в руках хрустальную снежинку.

— Я хочу видеть на игре всю семью. Мне надоело, что я ни с кем не могу поделиться своими успехами! — ворчит брат.

— Дурак. Со мной же можешь. Я приду, обязательно приду, мое солнце, — ему четырнадцать, но я все равно прижимаю его к себе, и ободряюще хлопаю брата по плечу.

— У тебя все получится, Дэнни. Верь в свою мечту. Я в тебя верю. Ты все делаешь правильно. Придет день, когда папа будет тобой гордиться. Обещаю, — говорю брату слова, которые мечтаю услышать сама, но на душе все равно становится теплее и легче.

Возвращаясь домой, я собираюсь отправиться на работу, но мне звонит Лидия — управляющая клуба, в котором я иногда подпеваю артистам на бэк-вокале. Смены сегодня не будет, потому что девочка, которую я должна была подменить, сама выходит на работу. Мой телефон без конца обрывает Колин и еще несколько поклонников, но сегодня вечером я их всех посылаю, собираюсь погрузиться в книгу «Last Victim».

Я не хотела читать, правда. Но в мире найдется мало вещей более сильных, чем женское любопытство.

Мне было интересно заглянуть в его душу.

И мной движет именно оно, когда я все-таки вбиваю его имя в поисковой строке гугла в надежде добыть факты, которые меня разочаруют. И мне удается их найти…

Информации об Алексе чертовски мало. Переехал в Америку по визе для талантливых людей пять лет назад, когда начались съемки по мотивам его романа. Успех был ошеломительный, фильм окупил себя семь раз. Как же он прошел мимо меня? Очевидно, я в это время ко вступительным готовилась. Судя по официальным данным, наш объект не женат, к тому же его постоянно замечают с новыми женщинами и не все они…хм, «хорошего» качества. Некоторые из них похожи на откровенных, дешевых шлюх, которых он цепляет в клубе. Это отвратительно. И чем, интересно, он отличается от Колина? А с виду и не скажешь…

Идем дальше. На нескольких фотографиях я вижу с ним одну и ту же девушку и мгновенно напрягаюсь, прежде чем прочитать статью о его литературном агенте Стэйси Риз.

Больше не в силах терпеть, я покупаю книгу Алекса Джордана в электронной версии, но прежде чем удобно устроиться на диване под пушистым пледом и с чашкой горячего какао с маршмеллоу в руках, я проверяю новые отзывы на свой роман.

«Это отвратительно. Герой — убогое создание. Почему тридцатипятилетний мужик ведет себя, как малолетка? Писательница, тоже мне. Не смеши, малолетка.» — стараюсь не принимать близко к сердцу слова диванного критика и читаю дальше.

«Слог автора неплох, но сюжет поверхностный, неглубокий. Слишком много эротики, тошнит от этой грязи! Как такое можно писать?!».

«Автору пора завязывать с графоманией, как можно писать о подобных одержимых чувствах? Героиня — бесхребетная кукла, раз полюбила подобное чудовище! Автор, настоятельно рекомендую поучиться, прежде чем выставлять ЭТО на суд читателей…»

«Ужас, сколько стилистических ошибок…»

«Вполне недурно, и я даже читала на одном дыхании, пока не поняла, что это жалкий плагиат на мою любимую Фэрису Толл.»

Какой еще плагиат? Не читала я твою Фэриссу! — хочется закричать мне, но я продолжаю читать задевающие самые глубокие струны в моей душе комментарии по поводу новой главы. Радует одно — количество комментариев, пусть и критикующих мое творчество, перевалило за сотню…мой роман набирает рейтинги из-за дизлайков, а значит совсем скоро его прочтет еще большее количество человек. И оценок хороших прибавилось…несколько постоянных читательниц, которых, к сожалению, пока не больше двадцати, поделились своими эмоциями, и каждый из них вызвал во мне ощущение радости и надежды…на то, что я не зря столько сил вложила во вчерашнюю сцену. Она действительно решающая в романе. Я собираюсь полностью сломать своего героя, и очень скоро в нем проснется его третья личность.

Внезапно мой старый телефон-развалюха начинает вибрировать, разбитый экран загорается и вспыхивает ярким светом.

У вас одно новое сообщение.

ADark: Ну, что ты там губы надула?

Наверное, Дарк уже видел эти жуткие отзывы к моей новой главе и, как всегда, чувствует мое настроение даже на расстоянии. Иногда мне кажется, что он экстрасенс или маг, которому не нужно быть рядом, чтобы «видеть» меня. Всего парой сообщений Дарк доводит меня до такого состояния, что я буквально везде ощущаю его присутствие.

Вам, наверное, очень хочется узнать, кто этот таинственный Дарк. Увы, на это вопрос у меня самой нет точного ответа. Мы с Дарком познакомились почти год назад на этом самом сайте, где я выкладываю свой многострадальный роман. Дарк был одним из первых моих читателей: его положительный отзыв с долей конструктивной критики меня покорил. Хотя сначала я была возмущена тем, что он откровенно пытается «научить» и «указать», как мне нужно писать, но потом поняла, что к его советам стоит прислушаться. Они были ненавязчивые, тонкие и чертовски правильные, тактичные и взрослые. И потом я узнала, почему: Дарк признался, что больше десяти лет назад проходил стажировку в одном из крупных издательств.

Пусть наше общение началось не на самой позитивной ноте, но главное то, что оно до сих пор не закончилось, и превратилось в долгие, бессонные ночи, мегабайты памяти и в мое сожаление…о том, что его нет рядом. Порой наша переписка заходила слишком далеко, выходила за всякие рамки…но правда в том, что, когда мы оставались совершенно одни в бесконечном и зыбком пространстве сети и наших желаний, никаких рамок не существовало. По крайней мере, мне так казалось.

Какие могут быть рамки, когда мы знаем так мало друг о друге? И в то же время так много.

Дарк почти совсем не говорил о себе. Я не видела фотографий его лица, не слышала голоса. Это странно, но после нескольких дней общения с ним мне стало совершенно все равно, какого у него цвета глаза, волосы, как он одевается, говорит ли правду о своем возрасте, и о своей работе, которая, по его словам, отнимает у него много времени и нервных клеток.

Чтение помогает ему сбросить стресс, расслабить мозг, и на мой роман он наткнулся совершенно случайно — что ж, очевидно и тут постаралась теория Лапласа.

Дарку было наплевать, как выгляжу, и я…до тех пор, пока мы не переступили черту. Ту самую черту, когда виртуального общения мало и хочется большего.

Хочется касаться. Так сильно, что пальцы дрожат, когда набираю ему очередное сообщение. Изучать его, слышать голос и вдыхать запах кожи. В первый раз обнять того, кто еще до встречи успел прикоснуться к моему сердцу. Смотреть в глаза того человека, к которому уже успела так сильно привязаться.

Я бы не стала употреблять слово «влюбилась». Мне все-таки двадцать, а не пятнадцать лет. Но до этого дня Дарк был тем человеком, о котором я думала, когда засыпала.

Был моей первой мыслью по утрам.

И моим сном, виртуальной реальностью, несбыточной фантазией, которая наверняка так и останется за гранью материального мира.

Он был для меня «всем». И «никем» в моей жизни одновременно. Лишь словами на экране телефона, которые я пропускала через свое сердце.

Это про нас — в один день мы могли часами вести бесконечные, философские беседы об устройстве Вселенной и мира, обсуждать психологию, книги, фильмы, людей, погоду, чертовы пробки Нью-Йорка и отвратительно сильный ветер с Гудзона, пробирающий лютым холодом до костей, и даже то, что бы произошло сейчас, если бы мы оказались рядом. В другие дни наше общение само по себе выходило за рамки…виртуально-дружеских.

Я и сама не поняла, как это произошло. Как легкий флирт и парочка высказанных вслух сексуальных фантазий переросла в то, что наши эротические онлайн-игры зашли слишком далеко.

Даже сейчас мои щеки краснеют, когда я вспоминаю о том, каково это было в первый раз. Не знаю, плакать мне или смеяться, но это было куда горячее, ярче, чувственнее, чем в реальности с Колином или любым другим парнем.

Наверное, я обезумела, раз виртуальный секс будоражит меня куда больше реального.

OceanHeart: Иногда мне кажется, что ты установил камеру в моей комнате и наблюдаешь за мной.

ADark: Так и есть. Сейчас ты тяжело вздохнула, а потом улыбнулась. А потом плюхнулась на диван, устав после тяжелого учебного дня.

OceanHeart: Мурашки по коже, когда ты так делаешь. Хватит угадывать! Ты просто слишком хорошо меня знаешь. Или стоишь за спиной.

ADark: О да. Я бы очень.

ADark: Хотел.

ADark: Стоять.

ADark: У тебя за спиной.

OceanHeart: Очень хочешь? Или очень сильно. А, может, очень твердо?

Расплываюсь в глупой улыбке при мысли о его ч…черт, лучше не представлять. Правда. Иначе гормоны сделают свое дело, и до книги Алекса я сегодня так и не доберусь.

ADark: Ну, за этой попкой в шелковых шортиках может стоять только твердо. И прямо.

Стону в голос, то ли жалея о том, что как-то присылала ему фото перед сном, переодевшись в домашнюю одежду — майка и шорты темно синего цвета с черным кружевом, то ли радуясь тому, что он до сих пор помнит. Или даже хранит эту фотографию. Без лица, разумеется.

OceanHeart: Я бы очень хотела…

Пишу и понимаю, что, если скажу ему сейчас что-то более интимное, мы уже не сможем остановиться.

OceanHeart: Почувствовать, насколько ты твердый.

Накручиваю локон волос на указательный палец, нервно покусывая губы в ожидании его ответа.

ADark: Пошалим, малыш?

Всего два слова вызывают горячую волну в моем теле, низ живота сладко ноет, когда я понимаю, что хочу принять его предложение. Продолжить наш флирт, игру бессмысленную, но такую манящую.

Короткое воспоминание об Алексе заставляет меня слегка очнуться от наваждения. Может, именно встреча с Джорданом повлияла на мой ответ, а может, я просто устала от разочарования, которое всегда наступает после нашей «бурной» переписки с Дарком. И боли от того, что его нет рядом. А может, я просто уже настроилась на чтение и хочу поскорее узнать, что же в романе Алекса такого, что даже не читающий человек от нее в восторге.

OceanHeart: Нет. Сегодня я тебе изменяю с новой книгой.

Наспех делаю фотографию планшета с открытой страницей электронной читалки и отправляю снимок Дарку. Ответ приходит с небольшой задержкой.

ADark: Ого. Это серьезно. А вот фотку ты мне зря отправила…

Даже столь невинная фотография получилась довольно откровенной, потому что планшет лежал у меня на коленях.

OceanHeart: Может, отправишь свою.

Окончательно осмелев, пишу я. Проходит пять минут, но Дарк мне не отвечает. Но виной тому не моя дерзкая просьба — он даже не прочитал ее. Ушел куда-то…с моей фотографией…хм…чем, интересно, заниматься?

Надеюсь, про свою твердость он преувеличил. Я вообще сомневаюсь в том, что его действительно заводят наши разговоры. Может быть, изредка.

Даже не знаю…но фотографии он просит, и постоянно, и я никогда не отказываю ему, оставляя в тайне свое лицо…

Пожалуй, то, что Дарк сегодня так внезапно отключился — к лучшему. Иначе бы вместо того, чтобы прочитать роман Алекса, я бы снова ушла в мир грязных фантазий с ним. Только был ли в них смысл? Возможно, наше общение пора заканчивать. Однажды он предлагал мне встретиться, но в тот день у меня был семейный ужин, и при всем своем желании я бы не смогла отвертеться. А больше он и не предлагает, ссылаясь на постоянные командировки.

В любом случае, наши игры — это путь в никуда. Дальше либо реальная встреча, либо полный разрыв всех связей и контактов. Так будет легче. К тому же с сегодняшнего дня мои мысли заняты еще и Алексом. И кажется, сегодня перед тем, как уснуть, я буду думать о РЕАЛЬНОМ человеке и о его романе…

Первые строки романа Алекса Дж сразу заставляют забыть меня о своем интернет-любовнике.

«Можешь забыть меня, но это не значит, что меня не существует» — читаю эпиграф, и мне уже становится не по себе от этой фразы. Слишком уж сильно она подходит к сегодняшнему дню…вы предвидели нашу встречу, мистер Джордан?

О Боже.

Это единственная мысль, которая пульсирует в моих висках до саднящей боли уже спустя полчаса чтения.

Я чувствую себя так, словно автор вспорол мне грудь лезвием и с маниакальной улыбочкой садиста и хищника делает мне операцию на сердце. Без анестезии. Еще и успевает точить инструмент об артерии и дергает их в разные стороны, вызывая в груди такие боли, которых я, слава Богу, в реальной жизни не испытывала…

Еще через час у меня начинают дрожать руки, а по щекам текут реальные слезы, и я яростно откидываю планшет на диван, мечтая сжечь его дотла.

Сердце бешено проламывает ребра. То, что творит герой в романе с девушкой, просто за гранью моего понимания. Это…нет, не то, чтобы отвратительно, ведь я сама пишу о подобном.

Просто…

Все настолько реально, живо и по-настоящему, что я чувствую каждое прикосновение главного героя к ней, на своей коже. Его имя срывается с моих губ. Ее слезы текут из моих глаз, несмотря на то, что мы с ней чертовски разные, и местами я совершенно не понимаю ее. Это он стоит за моей спиной и дышит мне в затылок. Это на моей шее он держит руку и резко сжимает ладонь, время от времени перекрывая кислород.

Я срослась, синхронизировалась, полностью ушла в мир, придуманный автором. Сон наяву, не иначе. И я просто боюсь читать дальше. Боюсь, что будет только хуже и больнее, и они так и не обретут счастья, потому что Алекс явно не из авторов, способных на жалость и сострадание к своим героям. Жизнь имеет их во все мес…простите.

Направляюсь на кухню и выпиваю два стакана воды, и возвращаюсь к чтению, несмотря на глубокую ночь. Тоже мне, хотела выспаться и лечь пораньше. У меня тут такое на руках творится. Вверх, вниз, мертвая петля, и снова взлет, а потом стремительное падение…

То, как Джордан складывает слова в предложения и играет с ними — это музыка души. И эта песня настолько близка мне, что даже кончики пальцев дрожат от восхищения и странного чувства…близости? Наверное, у всех создается подобная иллюзия, потому что в его романе слишком сильно видна его личность и уникальный, свойственный только ему голос.

Я никогда не научусь так писать. Возможно, Алекс поцелован Богом, а может, он и сам Бог пера, а, возможно, я делаю поспешные выводы, и это всего лишь один достойный у него роман? Как бы там ни было, я впечатлена.

Скорее околдована музыкой его слов. Пронзительной, острой, разбивающей внутренности вдребезги, как звуки органа.

Меня не покидает чувство, что с каждой строчкой, сказанной устами автора, я согласна. Не с героями, а со словами самого Алекса, и, если честно, его новый образ проникновенного писателя снова никак не вяжется у меня с теми фотографиями из клубов…

Я уснула с планшетом в обнимку только после того, как дочитала роман до последней строчки. А когда проснулась, поняла, что снова опоздала на пары.