Неприкаяный ангел

Алексей Шерстобитов, 2015

Новая книга Алексея Шерстобитова стала продолжением вышедшей год назад его книги «Шкура дьявола». Герои, знакомые читателю по первому роману легенды преступного мира 90-х Леши Солдата – Весна, Татьяна, генерал Силуянов, тетушка Элеонора – стали главными действующими лицами и этого произведения. О чем новый роман? Жанр его определить непросто: тут и великолепно выстроенный острый сюжет, в котором задействованы спецслужбы и тайные организации, и мир криминала с его жестокими законами, и личные переживания, и религиозно-философские размышления. И все это – на фоне горнего мира светлых ангелов и падших духов, ведущих непримиримую войну за каждую человеческую душу. «Можно сожалеть, но нельзя ничего поменять»-пишет автор в предисловии к «Шкуре…». В новой же книге он как бы задался целью опровергнуть себя самого: его главный герой – он сам – находясь в многолетней коме, путешествует в сопровождении Ангела-Хранителя между земной юдолью и вечной жизнью, борется за то, чтобы получить из рук Бога «второй шанс», возможность выбрать другой путь и в этом мире, и в загробном. И лучшее средство для этого, как пишет автор, «взгляд со стороны… не только на кого-то, но и на себя самого, и, прежде всего, глазами тех, кто когда-то был тебе близок и дорог». Тогда и свершается одна из тайн мироздания: преображение человеческой души, ее анабасис, очищение и восхождение к жизни вечной. Этот путь и проходит «неприкаянный дух» Леши Солдата. А противоречие между тем, что «нельзя ничего поменять» и свершившимся преображением души – кажущееся. Конечно, прошлое неизменно, но можно изменить, исправить свою будущую участь – к этому и стремится автор, призывая к тому же читателя. Исправление – это возвращение к впитанному с молоком матери тому чистому нравственному, что было заложено в нас Богом. Вернуться к истокам, к началу пути – значит попробовать заново, но уже с имеющимся опытом. Конечно, он не гарантия, поскольку поток, в который входит пользующийся вторым шансом, не будет прежним и приобретенное не сможет быть панацеей, но только вехами, показывающими направление движения. Этот дар не будет легче прежней жизни. Но нужно ли задумываться об этом начинающему путь? Первый маяк виден, и раз его кто-то поставил, то до него можно дойти. Дорогу преодолеет только идущий.

Пролог

Верным друзьям посвящается

Как-то мой друг Владимир, очень хороший и добрый человек, рассказал мне о своем небольшом наблюдении. Работает он хирургом, хотя давно мог бы стать и главным врачом. Никогда не поменяет он возможность оперировать и спасать людей на что-то другое. Потому и небогат до сих пор, зато вполне счастлив! Кроме врачебных талантов у него есть и дар наблюдательности.

Однажды мы разговорились на предмет наличия души в человеке. Не то чтобы он был очень верующим, но книга «Очерки по гнойной хирургии» Войно-Ясенецкого, святителя Луки, стояла в его кабинете в первых рядах, как и другие произведения того же автора. Мы вспомнили и это. Задумавшись, он многозначительно произнес:

— А ведь я видел… Она есть!

— Что именно, Вов?

— Душа…

Мой друг никогда не был мистиком, но тут его захлестнули давно мучившие его мысли, которые он и озвучил, зная мое серьезное к этому отношение.

Нет тайны в том, что люди отходят в мир иной и с хирургического стола, и с реанимационной койки, и из «кареты скорой помощи». Это те случаи, когда врач — профессионал, имеющий огромный опыт и личный свидетельский архив подобных случаев, — может, обобщив, сделать вполне определенные умозаключения.

Конечно, читатель слышал или читал сам о подобных размышлениях на тему попыток взвешивания души. Мол, тело становится сразу после смерти легче на несколько грамм. Наверное. Но то, что рассказывал мой друг, выглядело несколько иначе.

С институтских лет он задался вопросом: «Почему, медицинская точка зрения, предрекающая однозначно выздоровление после сделанной операции, иногда оборачивается ошибкой прогноза? И почему, казалось бы, не имеющий шансов поправиться человек невероятным образом встает на ноги за несколько дней, вместо того, чтобы упокоиться?»

Ответов он так и не получил. Медицина до сих пор так и не может найти многому объяснений. Тогда Владимир Васильевич попытался разглядеть возможные внешние признаки до, во время и после операции. Но вместо них обнаружил преображение человека в момент, «когда душа исходит из тела».

Впервые это заметив, он не спал ночь, к утру поймав себя на мысли, что не сможет успокоиться, пока не увидит этого снова. Конечно, он не желал смерти никому, но настраивал себя не забыть пронаблюдать этот момент.

Шли годы, вопросы оставались, но были и выводы. Вот один из примеров:

— Лех, ты когда-нибудь ел фаршированную щуку?

— Конечно, а что?

— Если сравнить внешний вид живой щуки и потом её, набитой вкусным фаршем, шкурки — это то же самое, что человек до и после смерти, за отрезок времени в течении нескольких секунд. Причем эту разницу в состоянии заметить только наблюдавший преображение. Невероятно, но это факт!

— Не понял…

— И понимать нечего! Я был ошарашен этим первый раз уже после того, как закончил оперировать, шов наложил… В общем, почему-то встал над ним и посмотрел на лицо. Знаешь, так смотрел, будто в глаза, представляя, что они открыты… И вдруг кожа буквально чуть расползлась и снова собралась, только собралась так, как будто отдала влагу, выпустив вместе с ней, через поры что-то парообразное, но не видимое. Словно поры эти выдохнули, а вдохнуть не смогли… Я как-то сразу понял — жизнь из него ушла! Но был не прав! И понял это позже. Мы пытались его «заводить» около часа, и все получалось — сердце работало, он даже дышал сам, цвет кожи менялся. А потом снова: бах и застыл. Так несколько раз.

Потом я только понял, что не жизнь его покинула — душа! Жизнь уходит после… За эти года, я наблюдал это десятки раз, и всегда одно и то же! Ты воочию видишь, как душа покидает тело. После этого я понял, что именно называют прахом и почему…

— Может, показалось?

— He-а! Я даже теперь могу представить, глядя на живого, как он может выглядеть без души. Лелик, с нами это обязательно будет…

— Это точно… надеюсь, если такое случится со мной в твоем присутствии, то это тебя не испугает! А если серьезно, то ведь не у всех же это происходит одинаково?

— В самую точку. Я думал над объяснениями. И вот к чему пришел. Бывает, выражение лица после… ну… этого вызывает положительные чувства, будто тело мучило душу, и, расставаясь, оба остались довольны. А бывает… бывает, понимаешь, что, в общем, наоборот! И тогда даже смотреть неприятно…

Смотришь и понимаешь… в общем… что здесь смерть оставила отпечаток своего лика, отражающего как раз тот момент, когда она увидела погибельное состояние души, а увидев, сама ужаснулась…

— Ннн-дааа… и третьего не дано?

— Дано! Я такое один лишь раз видел…

— В смысле?

— Не знаю, как тебе это обрисовать. Ну, такое ощущение, глядя на лицо, что… ну, представь себе кожу как бы одеждой. Так вот, ее в стирку сдали, а заберет ее хозяин или нет — не понятно. Лежит она, аккуратно сложенная, вычищенная и поглаженная, но без хозяина — просто стопка шмотья… Я интересовался у одного батюшки, он мне странно так ответил. Мол, так выглядят те, кто могут вернуться…

— Неприкаянная душа? А они разве возвращаются? Тела-то гниют, а в чужое…

— Бывает так, что не успевают, и тогда… на все воля Божия!

Этот разговор состоялся за два года до моего ареста, а через три мой друг увидел второй раз не только покинутое тело, в которое могла вернуться душа, но и… Об этом лучше подробнее.