Хроники Чёрной Земли

Алексей Черкасов (2024)

Раннединастический Египет — эра, непосредственно предшествующая эпохе пирамид. Ещё недавно здесь правили боги, но теперь они ушли. Многое предстоит вынести маленькому Шере, который по берегу Нила отправляется в таинственный город бога врачевания за лекарством для своего отца. Компанию ему составляет бездомная сирота Эй-Нефер, разыскивающая богиню Хатхор, которую считает своей матерью. Но вместо богов они встречают охотников за сердцами…

9. Восточная пустыня. 30 дней до разлива. Встречи в городе мёртвых

Ещё два дня провалялись в роще под деревом Шере и Эй-Нефер, прежде чем он набрался сил на дальнейшую дорогу. Как раз этой ночью Шере увидел, что луна приобрела форму лодки, а присмотревшись, он даже увидел в ней самого бога мудрости, управлявшего своим судном, которое медленно плыло по небесному океану. Джехути стоял на корме и, слегка наклонившись, длинным веслом направлял лодку к горизонту, куда она была наклонена. В какой-то момент Джехути повернул лицо к Шере и приветливо взмахнул рукой. Это было очень уж похоже на фальшивого Ра, который являлся ему в колдовском сне, поэтому Шере недоверчиво осмотрелся и только увидев рядом спящую Эй-Нефер, решил, что Джехути не поддельный.

Чуть свет он вскочил на ноги и растолкал немху.

— А ну вставай, — сказал он. — Надо идти.

Эй-Нефер села.

— Можно было поспать ещё чуть-чуть, — с укором сказала она. — Я долго не могла уснуть, не выспалась.

— Сегодня ночью Джехути сказал мне, что надо идти, — сказал Шере.

— Сам Джехути? — недоверчиво спросила Эй-Нефер.

— Да, — подтвердил Шере, решив, что подробности ни к чему.

— Ладно, — сказала Эй-Нефер. — Раз бог сказал… Сейчас только похаваем что-нибудь.

Все эти дни Эй-Нефер просыпалась намного раньше Шере и уходила к реке за водой. Хапи протекал довольно далеко, примерно в двух с половиной тысячах шагов. Эй-Нефер была привычна к физическим нагрузкам, но сегодня она справедливо рассудила, что идти ей туда в одиночку теперь незачем.

— Раз мы уходим, — сказала она, — то пошли за водой вместе, чтобы сюда не возвращаться. Заодно и умоешься там.

На завтрак они доели плоды, принесённые Эй-Нефер вчера. Шере не наелся и просительно посмотрел на девочку.

— Могу убить ящерицу, — сказала она. — Будешь?

— Сырую? — опешил Шере.

— Испечём в ямке, — ответила Эй-Нефер.

Но Шере отрицательно покачал головой.

— Тогда на реке поймаем что-нибудь, — сказала Эй-Нефер. — Пошли. Только сначала сделаем кое-что.

Эй-Нефер быстро сплела из веток что-то вроде вытянутой в высоту корзинки.

— Зачем это? — спросил Шере.

— Рыбки наловим, — подмигнула девочка.

До реки они шли довольно долго, и Шере утомился. Купание его немного взбодрило, но сил на то, чтобы куда-то идти, у него не доставало. Местность была каменистая с вкраплениями песчаных участков, полей здесь не было, поселений тоже. Шере спрятался в тень между камней, которые были нагромождены вдоль реки. А Эй-Нефер, тем временем, установила на отмели свою корзинку, и довольно скоро принесла с десяток рыбёшек размером с ладонь.

— Мелочь, — кивнул на рыбу Шере.

— Зато высушится быстро, — сказала Эй-Нефер и, оглушив каждую рыбину ударом по скале, разложила свой улов на камнях на самом солнцепёке. А пока рыба сушилась, установила ловушку ещё раз.

— Что-то я не сообразила, — сказала она с огорчением. — Надо было вчера насушить. Но я тебя не хотела оставлять одного надолго.

Шере кивнул. Он был благодарен Эй-Нефер за заботу.

— Без меня ты была бы уже в Унуте, — сказал он.

— Да зачем же мне без тебя? — удивилась Эй-Нефер и улыбнулась, показав два ряда ровных и белых зубов, которые сильно контрастировали со смуглой кожей её лица. — Вместе придём в Унут. Разыщем тебе лекарство, а мне мут.

И она снова улыбнулась. А Шере услышал от Ка, что хорошо иметь такую неунывающую семаит¹ как Эй-Нефер и согласился с ним.

Пока рыба сушилась, Эй-Нефер медленно пошла вдоль берега, внимательно смотря под ноги, словно ища что-то. Постепенно она поднималась вверх и, пройдя таким образом несколько сотен локтей, радостно вскрикнула, села на корточки и взялась разгребать песок.

— Яйца! — сказала она Шере, который вопросительно посмотрел на неё.

Действительно, довольно скоро она вынула из песка несколько крокодильих яиц.

— Испечём, знаешь, какая вкуснятина! — сказала она и вдруг выражение её лица изменилось на тревожное.

Шере увидел, что она смотрит ему за спину и оглянулся. Всего в десятке шагов сзади довольно шустро передвигался крупный крокодил.

— Это самка! — вскрикнула Эй-Нефер. — А ну бегом.

Она схватила растерявшегося Шере за руку и потащила к ближайшей скале, в которой её острые глаза успели разглядеть глубокую расщелину. От испуга Шере потерял способность соображать и тянуть его было непросто. Тогда Эй-Нефер пропустила его вперёд и сильными толчками стала направлять к скале. Возня с Шере отняла несколько драгоценных мгновений, и крокодилиха была уже так близко, что ей не хватало только одного рывка для того, чтобы настичь беглецов.

К счастью, по суше крокодилу передвигаться было сложнее, чем по воде, поэтому Эй-Нефер удалось затолкнуть Шере в расщелину прежде, чем хощница догнала их. Однако самой ей места там не хватило, и девочка осталась снаружи один на один с разъярённой хищницей. Та, словно поняла, что деваться жертве некуда и, не спеша, стала обходить девочку с левой стороны.

— Эй-Нефер! Беги! — крикнул Шере. — Сожрёт же!

— Ей нельзя меня есть… — сказала Эй-Нефер, не сводя глаз с крокодила, который в каких-нибудь пяти локтях от неё приготовился к прыжку.

— Сожрёт! — заорал Шере и, выскочив из расщелины, встал впереди Эй-Нефер.

— Уйди, малёк! — заорала девочка. — Меня ни один крокодил не тронет!

Но теперь уже Шере схватил Эй-Нефер и изо всех сил заталкивал в узкую щель между камнями. Оказавшись там, Эй-Нефер увидела справа довольно глубокую нишу и скользнула в неё, за руку втащив Шере на своё место.

Как раз в этот момент челюсти хищницы сомкнулись рядом с ногой мальчика. Скала помешала рептилии добраться до детей, и она, мгновенно потеряв к ним интерес, медленно поползла к реке.

Шере отдышался и посмотрел на Эй-Нефер.

— Почему это ты решила, что она тебя не тронет? — спросил он.

— Мне старуха так сказала… — ответила Эй-Нефер.

— Какая ещё старуха?

— Ну старуха… — неопределённо сказала девочка. — На базаре старуха, она всегда жалела меня. Сейчас она уже там, — она махнула рукой на запад².

— И что она тебе сказала?

— Она сказала, что это моя судьба была — быть съеденной крокодилом. В такой день я родилась. Но раз крокодил сожрал мою маму, то, значит, она взяла мою судьбу на себя. И теперь мне от крокодильих зубов никак не умереть. Как угодно, только не от крокодила, в общем…

Шере задумался. Потом недоверчиво хмыкнул и сказал:

— А что же она гналась за тобой, если тебе не судьба?

— А она за тобой гналась, малёк, — беззаботно ответила Эй-Нефер. — Видел, как она замерла, когда ты спрятался, а я осталась? Ну и вот. А ты чуть всё не испортил.

Шере надулся и обиженно засопел.

— Да ладно тебе, — сказала Эй-Нефер. — Ты же не знал. А вон какой смелый — на крокодила полез, чтобы меня спасти. Спасибо, малёк, — и она нежно коснулась ладонью щеки Шере.

Тем временем, Ра поднялся в своей ладье на самую вершину небосвода и пересел в лодку Сектет³, чтобы в ней спуститься в западную пустыню. Убедившись, что крокодилиха уползла, дети вышли из расщелины и пошли к своему привалу.

— Эх, жаль, что яйца пришлось бросить, — сказала Эй-Нефер, когда они проходили мимо скорлупы вперемежку с содержимым.

— Высокий будет разлив в этом году, — сказал Шере. — Легче будет воду поднимать…

— Откуда знаешь? — спросила девочка.

— Так известно… крокодилиха откладывает яйца на линии предстоящего разлива, — пояснил Шере. — Видишь, как высоко? Не меньше сорока локтей будет…

Наконец они дошли до камней, на которых вялилась их рыба, поели, сложили остатки в заплечный мешок и отправились в путь.

— Тут недалеко уже, — сказала Эй-Нефер. — Как раз к вечерудойдём не спеша.

Шере кивнул. Он не спрашивал, куда. Все последние дни они только и говорили об этом месте — огромном древнем кладбище, где они могли встретить Птахотепа и Хамерута. Но Шере почему-то больше не опасался этой встречи. Эй-Нефер рассказывала, что Птахотепу пришлось тащить Хамерута на себе, и вскоре Ка сказал ему, что мертвяк в таком состоянии не может быть опасным, а живых людей Шере не боялся.

Местность, по которой они шли, была пустынной и безжизненной. Но на востоке из-за горизонта иногда выглядывали зелёные кроны — признаки оазиса, который они покинули.

— Я подходила к кладбищу с противоположной стороны, — сказала Эй-Нефер во время очередного привала, когда они, рассевшись на камнях, утоляли голод и жажду. — Оттуда, со стороны оазиса.

И девочка показала рукой на восток.

— А здесь я ещё не бывала, — закончила она. — Правда, ночью, когда я убегала оттуда в первый раз, я попала как раз куда-то сюда, но была такая темень…

Шере снова задумался. Темнота и слепота, говорил ему отец, являются разновидностью смерти. Именно поэтому тьму следует разгонять факелами и светильниками, ведь смерть, пришедшая раз, может уже не уйти…

Когда солнечный диск уже готов был погрузиться в кровавые глубины загробного мира, из-за возвышенности внезапно для обоих показалось кладбище. Но оно оказалось совсем не таким, каким оба ожидали его увидеть. Вместо нагромождения небольших курганов из камней вперемежку с костями, среди пустыни поднималось довольно крупное сооружение, которое даже у Эй-Нефер, которая пришла сюда уже в третий раз, вызвало оторопь.

— Я этого не видела, — заворожённо сказала она.

Здесь было необычно тихо для города мёртвых. В мер-неферском некрополе всегда стояли суета и гомон, там было почти так же оживлённо, как на базаре. Даже по вечерам между гробниц можно было кого-нибудь встретить: то вдова придёт наполнить сосуды водой или вином, то мальчик пробежит, выполняя поручение жрецов, то сам жрец просеменит по дорожке по своим делам… здесь же стояла мёртвая тишина, и даже шептание одежды родни ушедших не нарушало их покой.

— Как-то тут странно… — пробормотал Шере.

— Так рядом же нет жилищ, — прошептала Эй-Нефер, которой тоже было не по себе. — Небось тутошние мертвяки уж когда ушли-то…

Вскоре они подошли к высокому и длинному сооружению, поднимавшемуся вверх четырьмя сужающимися ступенями высотой в три роста Эй-Нефер каждая. Окон в доме не было. Каждая из четырёх сторон была длиной в пятнадцать шагов⁴. Шере потрогал рукой стену.

— Камень, — сказал он. — Не кирпич. Как же сумели нарубить столько? Такие огромные, — сказал он, осматривая стену в поисках строительных швов.

Тем временем быстро стемнело. В тусклом лунном свете осмотреть загадочное сооружение было невозможно, но дети шли по его периметру, собираясь полностью обойти и вернуться в точку, откуда они начали движение. Вдруг Шере почувствовал что-то и остановился.

— Что случилось? — спросила Эй-Нефер.

— Тут дверь, что ли… — ответил он и начал ощупывать стену.

— Нет никакой двери, — сказала Эй-Нефер. — С чего ты взял?

— Да есть же, — упрямо твердил Шере. — Даже не дверь, а окно. А за окном свет…

— Окно? — насмешливо спросила Эй-Нефер. — И что же ты в нём видишь?

— Статую, — серьёзно ответил Шере. — А вокруг рисунки и надписи. Постой-ка, — он недоверчиво посмотрел на неё. — Хочешь сказать, что ты ничего не видишь?

Эй-Нефер засмеялась.

— Хватит сочинять! — сказала она. — Пошли дальше, может настоящее окошко найдём.

Шере немного обиделся, но спорить не стал и только спросил:

— А зачем нам оно?

— Тут может разное зверьё шляться, — ответила Эй-Нефер. — Не поспишь толком. А вот если бы забраться внутрь этой штуки, там было бы безопасно…

— Ага, безопасно, — сказал Шере. — А вдруг там мертвяки?

— Знаешь, — заметила Эй-Нефер, — лучше мертвяк, чем гепард. С мертвяками договоримся.

Шере вздохнул, и споткнулся обо что-то.

— Эй-Нефер, — сказал он. — Тут ступеньки, что ли…

— Ага, похоже на ступеньки. А раз ступеньки, то где-то тут и вход.

Они вгляделись в темноту и с трудом рассмотрели на серовато-буром фоне стен чёрный провал.

— Сюда, — сказала Эй-Нефер, схватила Шере за руку и потащила его в провал. Её прикосновение придало мальчику смелости, и он шагнул вслед за немху.

Несколько метров они прошли в полной тьме, затем упёрлись в стену и повернули налево, куда попорачивал коридор. Затем был ещё один поворот направо и два налево, после чего Эй-Нефер, шедшая впереди, едва не упала. Она остановилась, присела, и ощупала рукой что-то перед собой.

— Опять ступеньки, — сказала она, встала, снова взяла Шере за руку и пошла вниз.

— Подожди, — сказал он. — Тут ещё поворот есть.

И уже он сам потащил свою подругу направо. Стоило им зайти за поворот, как в конце тоннеля появился слабый свет. Дети пошли на него и вышли в довольно просторную комнату, освещаемую факелом, стоящем в специальном углублении в стене. У задней стены на постаменте стояла большая статуя человека. Постамент был покрыт письменами, а стены вокруг статуи — рисунками и надписями.

— Ого, — сказала Эй-Нефер.

— Вот её я и видел снаружи, — показал Шере на статую. — А вот и дверь, кстати.

И Шере кинулся к двери в стене слева. Не найдя ручки, он принялся толкать её, затем, нащупав тонкими пальцами границу между дверью и стеной, потянул на себя, но всё было тщетно, дверь не сдвинулась ни на волос.

— Она вырезана в камне, — сказала Эй-Нефер, которая всё это время стояла рядом.

Они стали осматривать рисунки на стенах. Здесь были изображены сцены из жизни людей и богов. Шере без труда узнал в одной из нарисованных фигур ибисоголового Джехути, в другой — бога подземного царства Инпу с головой шакала.

— А вот это Хатхор, — сказал он, указывая рукой на женщину с коровьими рогами на голове.

Эй-Нефер подошла ближе и провела рукой по рисунку.

— Да, это моя мут, — подтвердила она. — Она где-то рядом, я вижу её Ка.

Шере подошёл к статуе и вгляделся в обведённые ярким контуром синие прозрачные глаза, которые, казалось, неотрывно следили за всеми их перемещениями. Почувствовав этот пристальный взгляд, Шере поёжился.

— Пойдём-ка отсюда, — сказал он и, взяв Эй-Нефер за руку, повёл её прочь.

Они вернулись к ступенькам, которые спускались вниз по спирали. Осторожно ставя ноги в темноте, они несколько раз описали окружность при спуске и вскоре впереди снова показался свет. Когда лестница закончилась, дети увидели, что он исходит от нескольких тускло горящих факелов в дальней стене. Отдельно стоящий факел освещал сверкающий отражённым светом постамент, на котором стояло что-то громоздкое, вроде большого короба.

— Саркофаг, — сказал Шере. — Там мертвяк, наверное.

В отличие от верхней комнаты, здесь не было ни рисунков, ни надписей. Но что-то витало прямо в пространстве — какая-то сущность, которая тревожила Шере. Он снова почувствовал себя неуютно.

— Уходим, — шепнул Шере, но Эй-Нефер только сильнее сжала его руку и упрямо потащила к освещённой стене.

Коснувшись постамента, они обнаружили, что он сделан из полированного мрамора.

— Ух ты! — сказал Шере. — У нас в Мер-Нефере ни у кого такого нет…

— А в саркофаге что? — сказала Эй-Нефер, указывая на большой каменный короб, стоящий на постаменте.

— Не что, а кто. Подсади-ка, — попросил Шере, удивляясь своей храбрости.

Эй-Нефер присела, и Шере встал к ней на плечи. Она стала медленно, чтобы мальчик мог сохранять равновесие, подниматься. Вскоре он встал на постамент.

— Крышкой накрыт, — сказал Шере.

— Ну подними крышку-то, — сказала Эй-Нефер.

Мальчик сделал несколько попыток и сказал:

— Не, не выходит. Тяжёлая. Я подковыриваю, а она падает. Боюсь пальцы прищемить. Вдвоём бы…

— Я сейчас попробую залезть, — сказала девочка. — Помоги, если что.

Эй-Нефер схватилась за край постамента, подтянулась и постаралась подняться на него. Шере схватил её подмышки и потащил вверх. Кое-как Эй-Нефер забралась на полоску, где стоял Шере, и выпрямилась.

— Я сейчас поддену, а ты перехватывай, — сказал Шере.

Шере чуть-чуть приподнял тяжёлую плиту, Эй-Нефер просунула ладони в образовавшуюся щель, и они вдвоём стали поднимать крышку. Жилы вздулись на шее мальчика. Наконец они толкнули крышку от себя, и она с грохотом обрушилась на каменный пол. Дети заглянули в открытый ларец, и Эй-Нефер завизжала от ужаса, а Шере в одно мгновение спрыгнул с постамента и скрылся в темноте. Эй-Нефер тоже соскочила, но, в отличие от Шере, прежде, чем убежать, прихватила один из факелов.

Мгновенно взбежав по лестнице, она успела заметить спину Шере, который в тот же миг скрылся за поворотом. Эй-Нефер остановилась и прислушалась, но не услышала ничего, кроме звука голых пяток улепётывающего Шере и стука собственного сердца. Затем наступила тишина, видимо, Шере достиг выхода, и только кровь — бу-бум, бу-бум… бу-бум — громыхала в ушах Эй-Нефер.

Девочка, не торопясь, пошла к выходу. Факел освещал несколько метров пространства, и она внимательно осматривала стены вокруг. Они были сплошь — от потолка до пола — покрыты надписями, но Эй-Нефер была неграмотной и не могла прочитать ни слова.

Вскоре она дошла до выхода. В дверях Эй-Нефер осмотрелась и, увидев Шере, осторожно выглядывавшего из-за угла, пошла к нему. Он ждал её у стены, опасаясь выходить на открытое место.

— Это Хамерут там лежит, — спокойно сказала Эй-Нефер и заметила, что Шере бьёт крупная дрожь.

— Мертвяк… — прошептал Шере. — Видела, как он зыркнул? Он смотрит, он нас увидел.

— Ну подумаешь, мертвяк, подумаешь, увидел, — как можно спокойнее сказала девочка, хотя ей и самой было не по себе.

— Он глазами двигал, ты видела? Сначала на тебя посмотрел, потом на меня…

— Видела… — сказала Эй-Нефер.

— А что, если он сейчас вылезет и придёт сюда, за нами?

В этот момент с противоположной стороны здания послышались шаги. Эй-Нефер быстро толкнула Шере за угол, и сама скрылась там же. Затем она отбросила факел подальше, чтобы светлое пятно не выдало их, и осторожно выглянула.

В слабом свете растущей луны она с трудом разглядела силуэт человека, направлявшегося к двери.

— Это, наверное, Птахотеп, — шепнула она. — Сейчас он разглядит там, что крышка свалилась и будет искать, кто это сделал. Надо бы сваливать отсюда.

Они взялись за руки и, оставив факел догорать у стены сооружения, быстро пошли прочь. Эй-Нефер шла по направлению к невысоким курганчикам могил, где рассчитывала скрыться от глаз Птахотепа.

Кладбище было древним и очень большим. Далеко за горизонт уходили вереницы невысоких насыпей, в каждой из которых покоились чьи-то кости. Долго шли между ними Шере и Эй-Нефер, и мальчик весь дрожал из-за близости мертвецов, которые могли подняться из любого кургана и утащить их к себе в свою тёмную и душную могилу.

— А зачем мертвяки утаскивают к себе людей? — спросила Эй-Нефер

— Как это зачем? — отреагировал Шере. — Им же там, в том мире, нужны слуги. Чем больше слуг, тем лучше живётся.

— А от нас с тобой какая польза? Мы же маленькие, слабые.

Это соображение немного успокоило Шере. Но, посовещавшись с Ка, он сказал:

— Не только же сильные нужны. Двери открыть, подать еды-воды, помыть полы, еды приготовить… мало ли. Очень опасно тут ходить.

Словно в подтверждение его слов в паре сотен локтей от них вспыхнуло пятно света. А может быть не вспыхнуло, а уже горело, но только теперь стало заметным, когда дети миновали какую-то преграду, прежде закрывавшую от них свет.

Шере остановился и потянул к себе Эй-Нефер.

— Вот, я же говорил — мертвяки выбрались из могил и поджидают путников, чтобы схватить и утащить к себе. Надо возвращаться.

Эй-Нефер оглянулась.

— Смотри, — сказала она и показала рукой в сторону четырёхярусного строения, откуда они ушли.

Шере обернулся и увидел человека с факелом, идущего в их сторону.

— Это точно Птахотеп. Ищет, кто побывал в их каменном лабиринте, — сказала Эй-Нефер. — Ну? Куда пойдём? Вперёд или назад?

— А вбок куда-нибудь нельзя? — спросил Шере.

— Только ненадолго. Нам нужно или вперёд, в Унут, или назад в Мер-Нефер. Там, — Эй-Нефер показала направо, — скалы, через них нам не перебраться, там, — она показала налево, — восточная пустыня, мы там умрём.

— А обойти? — спросил Шере.

Эй-Нефер пожала плечами.

— Вряд ли. Кладбище зажато между скалами и пустыней.

— А как же все в Унут ходят?

— По реке, — сказала Эй-Нефер. — Лодка нужна.

Между тем человек с факелом приближался. Шере показалось, что он уже различает черты его лица.

— Бежим! — он схватил Эй-Нефер и потащил за собой.

— Да тихо ты, — шепнула она. — Если побежим, он нас услышит. Спокойно уходим в сторону, пусть мимо пройдёт.

Они взяли вправо и спрятались за курганами. Спустя короткое время человек с факелом прошёл мимо них. Это был тот самый человек с обритой головой, которого они видели в Мер-Нефере.

— Птахотеп, — шепнула Эй-Нефер. — Нас высматривает.

То ли Птахотеп услышал её шёпот, то ли его остановил свет впереди, но он остановился и стал осматриваться. Шере даже глаза закрыл от страха, а Эй-Нефер прижалась к земле и пригнула голову Шере так, что он губами и носом уткнулся в рыхлую землю кургана.

Птахотеп постоял и направился в противоположную от них сторону.

— В пустыню пошёл, — шепнула Эй-Нефер. — Он постоянно туда шарахается, непонятно, что ищет.

— Тогда давай вернёмся, — сказал Шере. — Дождёмся утра и пойдём по светлому. Утром мертвяки заберутся обратно в могилы, и мы пройдём.

Но в это время Птахотеп снова остановился, постоял немного, а затем повернулся и пошёл обратно к четырёхступенчатой каменной гробнице.

— Не получится, — сказала Эй-Нефер. — Или на скалы, или к Хамеруту, или тут всю ночь просидеть.

— Тогда на скалы, — ответил Шере.

Они дождались, пока Птахотеп скрылся за курганами и направились на запад, в сторону скалистого берега Хапи. По пути Шере бормотал:

— Они тут не по правилам погребены… Поэтому их Ка и Ба нет покоя, и прохожим они тоже покоя не дают…

Тут Шере споткнулся обо что-то и с трудом удержался на ногах.

— Что тут? — он наклонился и, увидев череп, отпрыгнул. — Мертвяк, мертвяк где-то рядом!

— Если он без головы, то ему нас не увидеть, — сказала Эй-Нефер. — Странно, почему череп не в могиле?

— Почему, почему… — передразнил её Шере. — Потому что мертвяк вылез и ходит тут где-то.

— Без головы?

— Без головы, — упрямо стоял на своём мальчик.

Эй-Нефер присела на корточки и стала руками ощупывать вокруг землю. Вскоре она нащупала едва присыпанный почвой и мелкими камнями кувшин, затем ещё один и ещё один.

— Что это? — спросила она у Шере.

Он внимательно глянул на сосуды.

— Это же канопа⁵, — сказал он. — Видишь — пробка как голова шакала? Здесь лежит желудок. А вот тут, где голова сокола — кишки.

— А зачем они? — спросила Эй-Нефер.

— Мертвяку в Дуате всё пригодится: и желудок, и сердце, и кишки, — ответил Шере.

— И что — мертвяк всё это добро тащит до самого Дуата? — поинтересовалась Эй-Нефер. — Это же далеко. Кто так странно перевёз их на другой берег⁶?

— Ну а как иначе? Когда из города в город переезжают, тоже везут с собой всё на свете…

— Ну а почему они тут валяются, а не в могиле? — не успокаивалась Эй-Нефер. — К тому же, ещё и расколотые, вот смотри — дырка, — и девочка засунула внутрь кувшина ладонь.

— А ну вынь! Вынь быстро, — крикнул Шере. — Мертвяк никогда не простит, что в его внутренностях кто-то ковырялся!

— Да тут пусто, — сказала Эй-Нефер. — Ну хочешь, сам проверь.

И она подвинула к нему кувшин. Шере сначала заглянул в расколотый кувшин, а затем осторожно провёл пальцем по внутренним стенкам.

— Да, — озадаченно произнёс он. — Ничего нет.

— И сама могила разрыта. Смотри, кругом курганы, а тут, скорее, яма.

— Наверное, мертвяк раскопал, когда выбирался, — сказал Шере, но как-то неуверенно.

— И канопы он перебил? — продолжала Эй-Нефер. — Для чего?

Шере промолчал.

— Ладно, малёк. Давай-ка спать, дальше утром пойдём.

— Здесь? Здесь нельзя спать, тут повсюду хат⁷. Хат и хет⁸ не должны ночевать вместе.

— Да ладно тебе, — возразила Эй-Нефер. — В прошлый раз я тут спала и ничего не случилось.

Шере посмотрел на неё осуждающе.

— Хат может забрать у тебя Ка, пока ты спишь, если твой хет окажется слишком близко. Ты разве не знаешь?

— Нет, не знаю, — беззаботно и даже легкомысленно ответила Эй-Нефер. — Спать охота. Но если ты тут спать не можешь, пошли на выход.

Шере покосился в сторону, где всё так же сияло пятно света.

— Так там же мертвяки. Как мы мимо них проскочим?

— Ну потихоньку как-нибудь, — сказала Эй-Нефер.

Дети медленно и тихо начали передвигаться к пятну света, стараясь прятаться за курганами. Одни из них, которые когда-то были просто земляными насыпями, почти сравнялись с землёй, другие, сложенные из камней вперемежку с почвой, возвышались над высокой Эй-Нефер и, тем более, над маленьким Шере, который был ниже на целую голову. До пятна света было не больше трёх сотен шагов. Шере шёл позади Эй-Нефер, схватившись за её руку, а та всматривалась под ноги, чтобы в слабом свете луны различать кочки и ямы, которые надо было или перешагивать, или обходить.

Вскоре стали различимы фигуры людей вокруг ярких факелов, воткнутых в землю. Их было трое, и они ползали по земле на четвереньках, словно разыскивая что-то. Шере долго пытался понять, что они делают, и, наконец, разглядел, что один из мужчин откапывает что-то небольшим скребком. Стали доноситься и голоса. Кто-то, судя по всему, главный в этой компании, резким крикливым голосом ругал за нерасторопность двух других, особенно доставалось одному из них.

— Ты, Нахи, больше не пойдёшь со мной. И в прошлый раз, и сегодня от тебя нет никакой пользы. Ты всё время копаешь не там, выкапываешь не то, несёшь не туда. За такую работу я платить не стану!

— Многоуважаемый Пашеду, — отвечал Нахи, — я стараюсь как могу, но не могу понять, почему мне так не везёт. Я раскопал уже шесть могил только сегодня, и всё без толку. Но всё же хочу напомнить, что все ожерелья, которые сложены в твоём мешке, нашёл я.

— Что эти ожерелья! — сварливо ответил Пашеду. — За ожерельями пусть ходят глупцы, не знающие цены вещам. Ты знаешь, что мне нужно!

Услышав этот разговор, Эй-Нефер остановилась.

— Э, малёк, — шепнула она. — Похоже это грабители могил вышли на работу. Откуда же они припёрлись?

Немного помолчав, она добавила:

— Даже не знаю, с кем лучше встретиться — с мертвяком или с этими хабетниками⁹… И обойти их невозможно, они тут всё разрыли, куда ни пойдём, будем как на ладони.

Она обернулась:

— Может, всё-таки тут заночуем?

Шере отрицательно покачал головой.

— Ну тогда только ползком и очень медленно. Так медленно, чтобы они не увидели движение.

Они легли на землю и поползли вперёд. Эй-Нефер довольно ловко ползла впереди. Шере ползти было неудобно, что-то постоянно скребло по животу. Какое-то время он терпел, но затем решил, что надо немного приподнять живот над землёй. Однако как только он попытался это сделать, над землёй поднялась вся задняя часть его тела, и то ли она, то ли огненные волосы Шере бросились в глаза главному грабителю, который почти всё время стоял.

— А ну, а ну… — закричал он. — Кто это там в землю зарылся? Тайптах, а ну-ка беги быстро туда, посмотри, что там за земляной червяк ползёт.

Эй-Нефер вздохнула и поднялась с земли, а Шере поднял подбежавший грабитель.

— Их тут двое, — крикнул он, хватая Эй-Нефер за руку, а Шере держа за тонкую шею.

— Веди их сюда, — скомандовал Пашеду.

Когда дети подошли, он внимательно посмотрел на них и спросил:

— Вы откуда?

— Мы из Мер-Нефера, — ответила Эй-Нефер, указывая рукой на север. — Я Эй-Нефер, а это мой брат Шере.

— Из Мер-Нефера? А сюда как попали?

— Мы идём в Унут, — сказал Шере.

Эй-Нефер насупилась — ну зачем этот малёк всё выкладывает?

— В Унут? — удивился Пашеду. — Путь туда неблизкий. А почему пешком?

— У нас нет лодки, — сказала Эй-Нефер. — Мы бедные.

Пашеду засмеялся.

— Да как же можно в Кемте жить без лодки?

Тайптах и Нахи тоже засмеялись. Шере стало обидно.

— У нас будет лодка, когда станем постарше. Я вот… — тут Эй-Нефер незаметно ущипнула его, и он замолчал.

— Лодка нужна для рыбалки, итеф не может нам её дать, вот и идём пешком.

— А что вам там, в Унуте?

— Там живёт его шенн-мутиф¹⁰, — сказала Эй-Нефер. — Он заболел, мы идём проведать и передать хекау от нашей семьи.

Некоторое время Пашеду внимательно смотрел на Эй-Нефер и молчал. Затем он сказал:

— Вот что, девочка. Без лодки вам в Унут не попасть. Возле острова Кети есть перевозчик, но ведь вам нечем ему заплатить? — Эй-Нефер кивнула, и он продолжил: — Но вам повезло: у меня есть лодка, и я отвезу вас туда. Вы пойдёте с нами в Хебену¹¹. Сейчас мы выйдем отсюда, выспимся, а завтра утром пойдём в город. Здесь недалеко. Там я посажу вас в лодку, и к вечеру мы доплывём до Хирве¹², а оттуда до Унута меньше шести тысяч шагов, придём ещё засветло.

Он пристально посмотрел на Эй-Нефер и скомандовал своим спутникам:

— Давайте, собираемся. На сегодня хватит работать, Инпу рассердится.

И вскоре они уже шагали на юг. Пашеду крепко держал Эй-Нефер за руку. Девочка обратила внимание, что вся южная часть кладбища была перекопана и выровнена.

Вскоре они вошли в зелёную рощицу, где все пятеро растянулись на земле. Пашеду положил правую руку под голову Эй-Нефер, а волосы намотал на палец левой руки:

— Ты прости, девочка, — сказал он. — Мне наш жрец сказал, что нужно спать с пучком волос на пальце, чтобы Ка далеко не улетал.

Когда он говорил это, его спутники уже спали. Вскоре уснул и он сам, а следом и Эй-Нефер с Шере.

Сноски:

1 — Семаит — подруга.

2 — То есть, в стране мёртвых.

3 — До полудня Ра плывёт в лодке Атет, а добравшись до высшей точки небосвода, пересаживается в лодку Сектет и уже в ней продолжает путь на запад.

4 — Шаг — единица длины в Древнем Египте, равная примерно 1,48 метра.

5 — Канопа — обычно алебастровый кувшин с крышкой в форме человеческой или звериной головы, в котором египтяне хранили органы умершего. Канопы содержали специальный бальзам для лучшей сохранности внутренних органов.

6 — Перевезти на другой берег означало похоронить на одном из кладбищ западного берега Нила. В раннединастическом Египте считалось, что именно в западной пустыне находился Дуат или вход в него — загробное царство, куда уходило солнце после заката.

7 — Хат — тело мёртвого человека

8 — Хет — тело живого человека.

9 — От «хабет» — грех.

10 — Шен’н мутиф — дядя мальчика со стороны матери. Это родство в Древнем Египте считалось равным родству между отцом и сыном.

11 — Хебену — центр нома Махедж (Антилопьего нома), в котором находился и город Мер-Нефер, откуда пришли Эй-Нефер и Шере.

12 — Хирве — поселение на восточном берегу Нила напротив Гермополя (Шмун, Унут).