Игры богов. Левиафан. Книга 3

Алексей Фролов

Мир не такой, каким кажется. Особенно если не знаешь, кто ты и откуда пришел в эти суровые северные земли, где для людей есть лишь одна форма существования – война. Арбротские друиды дали ему имя Белен, что на языке притенов значит «сияющий». Король же отправил в пограничье, чтобы убить жреца нового бога. Тщедушный человечек в серой хламиде да с десяток воинов в охране – что может быть проще? Так он думал, готовясь к схватке, которая навсегда изменит его судьбу и судьбу всего мира…

© Алексей Фролов, 2023

ISBN 978-5-0059-8627-6 (т. 3)

ISBN 978-5-0059-8628-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Бог и его посланник

Небо вновь затянуло изодранным серым холстом. Мелкая морось все глубже проникала в одежду, напитывала все вокруг колкой влажностью, подтачивая и без того обостренные нервы. Белен затаился в невысоком кустарнике, неотрывно глядя на юго-запад, где через верещатник пролегал широкий тракт, что прочно связывал пограничье Аэнгуса и сердце притенских земель.

Здесь от тракта отделялась дорога, она уходила ровно на восток через рощу Анион, где по преданию Таранис ковал клинки богам для битвы с фоморами. Вересковая пустошь взбиралась на холм и упиралась в подлесок, где Белен лежал уже несколько часов, неотрывно глядя на тракт, слушая полубезумные стенания пронизывающего осеннего ветра и тихое посапывание Сироны.

Обычно говорливая Сирона удивительным образом не проронила ни слова за все время неподвижного лежания на подстеленном валежнике. Девушка отлично понимала, что если они провалят испытание, суровый народ притенов не даст им второго шанс. Так заведено в этих землях, и это справедливо, ведь здесь, на севере, ошибка почти всегда означает гибель.

Они поджидали небольшой отряд, что второй месяц бродил вдоль пограничья в компании человека с юга. По слухам человек был одет в длинную рубаху наподобие платьев притенских женщин, и вел странные речи о новых богах и всепрощении. С новыми богами притены уже сталкивались и не сказать, чтобы новым богам эта встреча понравилась. Но человек с юга был настойчив и каким-то непостижимым образом многие англы внимали его словами. Кто-то вполголоса утверждал, будто даже среди притенов Аэнгуса нашлись те, кто ради глупых россказней женоподобного лгуна отринул громовержца Тараниса, воителя Тевтата, светлоокую Эпону и всеблагого Эзуса.

С теми, кто так поступил (коли такие действительно нашлись), разговор будет коротким. Однако человек с юга заставлял друидов Арброта волноваться и те нашли идеальный выход. Они направили Белена и Сирону убить этого человека и сопровождавших его англов. С одной стороны, если Белен и Сирона справятся, они будут достойны пройти обряд посвящения и стать притенами, пусть не по крови, но по духу. С другой — если южные боги действительно сильны и отнявших жизнь их жреца ждет проклятье, то пусть лучше это проклятье падет на иноземцев. Арброт выигрывает в любом случае, а королю Гволкхмэю не придется рисковать своими людьми.

Белен отлично все это понимал, и Сирона понимала, да только выхода у них не было. Сирона происходила из племени круитни, что обитало далеко на севере. Круитни — родичи притенов, но далекие и не сказать, чтобы особенно близкие. Почему она покинула родные земли — совсем другая история, важнее то, что притены Арброта приняли ее, но относились с недоверием, не считая равной себе.

У Белена история была поинтересней. Его нашли в кромлехе за городом, когда казалось, что небо раскололось пополам и молот Тараниса бил по небесной наковальне не переставая два дня кряду. Белен не помнил, кто он и откуда. Лишь смутное ощущение теребило задворки иссушенной памяти — он пришел издалека и кого-то искал здесь.

Верховный друид Арброта по имени Олан признал в Белене посланца богов. Он и назвал парня Беленом, что на языке притенов значит «сияющий». Олан сказал, что от Белена исходит темный свет, какого он ранее не видел. «Так не светятся смертные, так не светятся боги», — сказал старый друид. Белена так и подмывало спросить, а часто ли уважаемый Олан встречал богов, чтобы утверждать подобное? Но парень решил промолчать, так как старик, по сути, решал его судьбу и вроде как не планировал ни приносить парня в жертву, ни выгонять из города в одних портках.

Его оставили жить в городском брохе, у огненного камня вместе с друидами. А потом на город напали англы и оказалось, что Белен — непревзойденный воин. Он голыми руками забил напавшего на брох англа, забрал его щит и меч, и ушел нести гибель врагам притенов. В том бою он умудрился не только поубивать с дюжину нападавших (а это, друзья мои, нужна школа), но и спасти Гволкхмэйя.

В итоге, Гволкхмэй и Олан решили позволить Белену пройти обряд посвящения, но прежде он должен был еще раз доказать свою верность народу притенов. Сирона, откровенно подслушавшая тот разговор, напросилась пойти с Беленом, чтобы тоже получить право на обряд. Гволкхмэй и Олан недолго думали и по уже упомянутым причинам отправили непревзойденную охотницу и отменного воина на непростое задание.

А непростым оно было потому, что человека с юга, как рассказали торговцы из Перта, сопровождают пять вооруженных англов и еще столько же скоттов. Несмотря на то, что король всех притенов многомудрый Коннстантин заключил союз со скоттами, эти пятеро, что путешествовали вместе со жрецом южных богов, едва ли могли стать причиной разлада между двумя народами. Скотты и сами порешили бы их без особых переживаний за то, что те предали своих предков.

Получалось десять человек при оружии, вероятно — воины, вполне возможно — опытные. Плюс жрец, который, быть может, и молнии из рук метать умеет, как иные друиды Тараниса. А у Белена только охотница, пусть и меткая.

Да, они нападут из засады. Да, стрелы Сироны летят со скоростью крика и Белен еще не видел, чтобы охотница промахивалась. Да, он и сам отлично сражается и может выстоять против двух-трех обученных воинов. Но это не битва при Арброте, где почти сотня притенов билась с двумя сотнями англов, где в месиве из крови и пепла оружием выступали не только мечи и секиры, но и камни и даже собственные зубы. Где удача порой оказывалась важнее мастерства, ибо каким бы великим воином ты не был, лихая стрела, прорвавшая завесу непроглядного дыма у тебя за спиной, с легкостью прошьет твою грудь, даже щит не успеешь поднять. И даже лица своего убийцы не увидишь.

Изначально Белен хотел напасть в сумерках, но торговцы из Перта заверили его, что человек с юга не глуп — он не путешествует в темноте. С рассветом или чуть позже они должны были покинуть Карнусти и двинуться в сторону Гатри. Путь здесь один и где-то в это время (Белен украдкой взглянул на небо, пытаясь определить, где за низкими гранитными тучами притаилось Око Эзуса) они должны были пройти через вересковую пустошь и рощу Анион. У рощи Белен нашел идеальное место для засады.

Парень и сам удивлялся себе — как быстро он учился у притенов. За минувший месяц он несколько раз сходил вместе с ними на охоту, однажды патрулировал побережье Арброта на дубовых судах с плоским днищем, дойдя до Карнусти и дальше, до Монифиета. Но битва у стен Арброта была его единственной схваткой, как минимум — единственной, что он помнил.

Однако Белен понимал, что в кладовой его памяти хранится настоящее руководство по выживанию, он мастерски управляется с любым оружием, знает языки притенов, англов и скоттов, а может и еще какие-то. Но ничего не помнит о себе, своем происхождении. Весь этот месяц он прибывал в некоем неоднозначном состоянии, муторном и непонятном. Как человек, которого внезапно разбудили и заставили что-то делать. И он делал, все, что ему говорили, а вместе с тем будто еще не очнулся от долгого сна, который уже почти забылся, но еще не истерся из памяти и цепко хватался за сознание своими иллюзорными когтями.

Ему было легко убивать. Нормально ли это? Для притенов — несомненно. Но он не притен. Он видел Сирону, когда в битве за Арброт она впервые убила человека, выстрелив ему в лицо. Она до последнего не отпускала тетиву, слезы катились по ее щекам, а воин шел на нее, плотоядно оскалившись и занеся руку с окровавленной секирой. В тот вечер она убила троих, а потом проплакала всю ночь и почти неделю не выходила из старого охотничьего домика на краю города, что отдали ей в бессрочное пользование.

Выходит, что не для всех в этом мире смерть, убийство является обыденностью. Но для притенов война была едва ли не смыслом существования. При этом они успешно торговали, строили величественные города из дерева и высокие каменные дуны. Они создавали безупречное оружие и великолепные украшения из разных металлов, которые ценились даже на далеком юге, в странах, что лежат за землями англов.

И все же первое, что брал в руки мальчик народа притенов, это боевой нож. Ножом он делал все — добывал себе пищу, кроил одежду, защищал свой кров и родных. У притенов почти не было воровства, их тракты (в отличие от трактов в землях англов) были безопасны, здесь не было тех, кто посмел бы бесчестно отобрать чужое. Каждый получал то, что заработал. Каждый получал то, что заслужил.

Нарушившие закон предков получали смерть. Реже изгнание. Суд притенов быстр и справедлив, к непрощаемым преступлениям относилась только ложь, но — во всех проявлениях, от попытки присвоить себе чужое до предательства в бою.

А еще друиды в притенских городах неусыпно следили за чистотой крови, не позволяя смешиваться даже далеким родичам. По обычаю друга или подругу для родового союза надлежало искать только в других родах и чем дальше — тем лучше.

Было в этом народе что-то правильное, что-то знакомое. Белен понимал, что не принадлежал к притенам, но чувствовал с ними глубокую связь. И пока он не вспомнил, кем является, откуда и куда идет, его вполне устраивало делить землю и традиции с этими суровыми, но честными людьми, чьи руки с равным мастерством несли смерть и создавали великолепные образы из дерева и камня.

В реальность Белена вернул легкий шорох, это Сирона снова ерзала на валежнике, разминая затекшие конечности. Он хотел было повернуться к ней и одарить самым недовольным взглядом, на какой только был способен, но заметил на самом краю вересковой пустоши какое-то движение. Он замер и напряг зрение до предела. Все верно, люди.

Не было никакой гарантии, что это человек с юга и охранявший его отряд, ведь тракт, бравший начало в Перте и проходивший через Карнусти до Арброта, был одним из трех крупнейших торговых направлений от пограничья Аэнгуса на север. Второй шел через горы к Инвернессу, третий брал начало далеко на западе у Керрерского пролива в Обане.

Он поднял руку и указал Сироне в сторону людей, что сходили с тракта и неспешно двигались в их сторону. Девушка проследила за его жестом и, кивнув, потянулась за луком. Промокшая трава скрадывала звуки, а видеть их не могли — Белен выбрал место за вершиной холма в тридцати бренданах от дороги, пролегавшей через рощу. Отсюда отлично просматривался широкий отрезок тропы, по которому пройдет любой, кто движется на восток от Карнусти.

Белен, не сводя глаз с приближающихся людей, потянулся за секирой. Другая рука уже сжимала недлинное древко второй секиры. Меча он еще не заслужил, а от щита отказался, решив, что исход этого боя зависит не от тактического мастерства, а от скорости, с которой он сможет разить ошеломленных противников. Если же в отряде найдется пару лучников — Сирона с ними разберется.

Тевтат был определенно благосклонен к Белену, потому что приближавшаяся группа людей действительно оказалась англо-скоттским сбродом. К сожалению, как и говорили торговцы из Перта, человека с юга действительно сопровождали люди при оружии, причем именно воины. На англах были кожаные рубахи и шерстяные плащи, при каждом — меч или секира. Шлема пристегнуты к поясам, у двоих Белен заметил за спиной круглые щиты, что терлись о походный скарб. Которого, кстати, было совсем немного — воины определенно не рассчитывали на длительное путешествие.

Скотты тоже кутались в плащи и худы, на одном Белен увидел кожаную тунику с металлическими набойками, а на шее — железную цепь из тонких колец. Белен знал, что у скоттов, как и у притенов, символом власти являлась шейная цепь. Чем больше цепь и чем дороже металл, из которого она изготовлена, тем выше статус ее обладателя. К примеру, шею Гволкхмэя, короля Арброта, украшала довольно массивная бронзовая цепь. Говорили, что у Коннстантина — такая же, только из чистого серебра, которое притены ценили превыше иных металлов за его колдовские свойства.

Выходит, сей скотт, что величаво вышагивает во главе отряда, обладает особым статусом. Вряд ли у него в подчинении город, маловата цепочка, но фигура значимая. На мгновение Белен задумался о том, может ли убийство скотского королька стать причиной разлада меж двумя народами? Едва ли, ведь королек сей явно отступник, предавший веру предков, а таковые у всех родов севера вне закона. А во-вторых, какие могут быть проблемы, если о кончине королька никто не узнает? Главное — все сделать быстро…

Отряд приближался, Белен уже мог различить сухощавое лицо человека с юга. Узкие скулы, вытянутый лоб, кривые уши и редкая бороденка, а еще жуткие глаза цвета выцветших кожаных парусов. Так себе образ. Как и описывали пертские торговцы, человек был одет в длинную серую рубаху до щиколоток, перехваченную на поясе обычной веревкой. На груди у него висел странный предмет — две линии равной длины пересекали друг друга точно посредине. А нет, не равное — вертикальная линия длиннее.

У притенов бытовал похожий символ, только горизонтальная черта располагалась не параллельно земле, а расходилась в стороны под острым углом вверх. В этом символе друиды притенов заключили образ человека, воздевшего руки к небу.

Символ на груди жреца южных богов явно имел иное значение, Белену он не понравился. Не сам символ, а скорее вложенный в него смысл, хотя смысла этого парень пока не знал. Но что его удивило — символ, похоже, был изготовлен из серебра, что никак не вязалось с образом плюгавого тощего человечка, у которого и на одежду нормальную денег нет.

Но сейчас все это не имело значения. Белен отполз в сторону, ближе к тропе, обернулся к Сироне и кивнул. Это означало, что как только отряд приблизится на расстояние пятидесяти бренданов, девушка выпустит в них первую стрелу. Белен к этому моменту должен оказаться на минимальном расстоянии от отряда. Он уже присмотрел ложбину, некогда бывшую руслом ныне иссохшего ручейка. Когда первая стрела Сироны выбьет багровую морось из шеи ближайшего воина, Белен вскочит из ложбины и бросится на врагов.

Сирона уверяла его, что бьет без промаха на сто бренданов, он лично видел, как она подстрелила зайца с семидесяти. Но сейчас нельзя было рисковать, тем более, что убийства ей давались не так легко. Надо думать — пока.

Сегодня каждая стрела девушки должна бить насмерть. Лишь бы его секиры не подвели. В тренировочных поединках он побеждал лучших воинов Гволкхмэя, но то были тренировки, да и бились они один на один. В реальном бою все иначе, он уже знал это на собственном опыте.

Он не волновался, был максимально спокоен и сосредоточен, будто бы это не был его второй бой. Белен всерьез подозревал, что так все и обстояло — слишком уж виртуозно он бился, слишком уверенно держался в схватке, разя без сомнений и каждый раз — наверняка. Кем же он был раньше?..

Пора! Стрела Сироны сорвалась с тетивы одновременно с его мысленным криком. Воин, что шел рядом со скоттским корольком, взмахнул руками, булькнул кровью и рухнул на землю с пробитой шеей. Королек, надо признать, среагировал мгновенно, одним слитым движением воин извлек меч из ножен и перекинул из-за спины круглый щит, украшенный незамысловатой вязью. Он пролаял на языке скоттов команду своим бойцам и те поспешили занять круговую оборону, защищая человека с юга.

Они полагали, что окружены. Разумное предположение, но ошибочное и эта ошибка сыграет на руку Белену. К тому моменту, как воины сформировали защитный круг, Белен, выскочив из канавы, с диким ревом уже налетел на королька. Тот прикрылся щитом и отмахнулся длинным клинком. Сталь свистнула над головой Белена, который пригнулся, одновременно продолжая двигаться вперед и нанося размашистый удар в бок ближайшего воина. Воин вскрикнул, Белен на развороте вогнал острый клюв боевой секиры ему в висок.

Наземь упало два тела — вторым был воин, сраженный стрелой Сироны. Первоочередными целями охотница избрала англов, к чьим поясам были приторочены тулы со стрелами. Ни один из них не успел вскинуть лук.

Белен подскочил к человеку с юга, который упал на колени и стал неистово жестикулировать. Одной рукой он держался за символ на своей груди, другой чертил его подобие в воздухе перед собой. Белен криво усмехнулся, но его удар пришелся на щит, неожиданно заслонивший коленопреклоненного безумца. Королек действительно был хорош, но не так хорош, чтобы справиться с Беленом.

Парень выполнил перекат, уходя от продольного удара, и оказался по другую сторону от отряда, чтобы не мешать Сироне. Воины плотнее сжались вокруг жреца и прикрылись щитами, в то время как скоттский королек бросился на Белена.

Его удары были сильны и быстры, но излишне размашисты. От первого Белен ушел в сторону, второй колющий пропустил под мышкой, третьему подставил древко секиры, на которое у оголовья была набита стальная полоса. Под молодецким ударом металл согнулся, дерево треснуло, но не переломилось. Белен атаковал сверху, королек прикрылся щитом. Тогда парень подцепил кромку щита клювом топора и дернул на себя, одновременно нанося боковой удар другой секирой. Королек быстро сориентировался, поняв, что не сможет уклониться, и просто подскочил к Белену вплотную, обхватив его и повалив на землю за счет большей массы и инерции броска.

Белен оттолкнул грузное тело и поднялся первым, но его отвлек второй воин. Он поднял щит и попытался достать Белена колющим в лицо. Тот легко ушел от удара, обманным замахом в ноги заставил англа опустить щит и резко ударил его другой секирой в запястье, сжимающее клинок. Воин вскрикнул и выронил оружие. Следующим ударом Белен пробил его шлем (успел таки надеть!) вместе с головой. Узкое лезвие боевой секиры позволило сфокусировать силу удара на минимальной площади и сталь шлема не выдержала. Однако была у ситуации и печальная сторона — секира застряла в шлеме и Белен, не сумевший выдернуть ее с первой попытки, выпустил оружие.

На него вновь наступал королек, а сзади спешил еще один англ со щитом. Белен нанес один удар, затем второй. Он не особенно целился, просто бил, вкладывая в удары всю силу. После третьего удара щит треснул, королек контратаковал, Белен сместился в сторону и вновь нанес удар в подставленный щит. Когда топор вошел в дерево, Белен перехватил древко обеими руками и дернул что есть силы, вырывая щит из рук противника.

Не давая скоттскому воину опомнится, он подскочил к нему, нанеся удар ногой в пах. Королек согнулся, Белен обеими руками перехватил его руку, сжимавшую меч, у самой кисти. Затем крутнулся под рукой королька, не выпуская его запястья, которое тут же издало противных хруст. Воин пнул врага в колено и следующим ударом обезглавил тело выхваченным у него же клинком.

Будучи поглощен рискованным маневром, Белен не заметил, как другой англ подобрался к нему сзади. Если бы не обостренная до предела интуиция, лежать бы ему с раскромсанным боком у кромки рощи. Но воин успел среагировать, он отпрыгнул в сторону и ушел от удара, хотя меч все же резанул его, прорвав верхнюю шерстяную рубаху, нижнюю льняную и даже хлебнул капельку крови.

Белен поудобнее перехватил клинок (как по нему, так оружие казалось тяжеловатым) и пошел на воина. Тот отбивался стойко, но не слишком умело, удары его были предсказуемы и недостаточно быстры. В один прекрасный момент Белен поднырунул под его клинок, подходя вплотную, и ударил воина (этот шлем надеть не успел или по глупости не захотел) лбом в нос. Нос хрустнул, воин скривился. Белен ударил его еще раз — ногой в грудь. Молодой англ рухнул в траву и Белен добил его, нанеся колющий удар в грудь.

Он подхватил одну из своих секир, с удивлением обнаружив, что его штаны прорезаны на лодыжке и обильно залиты кровью. Не самая серьезная рана, но лишь в том случае, если оставить ее без внимания. Белен и не заметил, кто и когда зацепил его. Плохо, такие вещи нельзя упускать.

Парень взглянул на тропу, а затем в ту сторону, где таилась Сирона. На тропе возле человека с юга лежало три тела. Еще одно бездыханно прислонилось к раскидистому дубу чуть дальше, в десяти бренданах от тропы. Последний воин погиб не от стрелы. Он умело прикрывался щитом и смог подойти к Сироне вплотную. Девушка не растерялась, бросила лук и одним мощным прыжком настигла врага. В прыжке она успела выхватить из-за пояса длинный сакс (такие были в ходу у англов) и вогнала его в брюхо своему противнику. Воин не успел понять, что произошло, он инстинктивно поднять щит, но Сирона была левшой и била с левой стороны.

Девушка стояла вся заляпанная кровью, но целая и невредимая. Белен кивнул ей и подошел к человеку с юга, который все еще сидел на тропе в коленопреклоненной позе и продолжал свои безумные жестикуляции. По запаху Белен понял, что мужчина обмочился. Он встал прямо перед ним и занес секиру для удара. Он хотел убить его не мечом, секирой, традиционным оружием притенов.

— Не убоюсь зла, — сорвалось с потрескавшихся губ человека. — Ибо ты со мной…

Он продолжил шептать странные слова, обеими руками сжимая символ своей веры. Белен склонил голову на бок и плотоядно улыбнулся. Тут же тряхнул головой, осознав, что почти наслаждается предсмертным страхом этого человека. Скоттов и англов он убил инстинктивно, потому что они тоже хотели убить его. На этот счет он не испытывал никаких эмоций. Но человек с юга вызывал в нем чувство, близкое к отвращению. И еще, быть может, жалость.

— Прочь, язычник! — неожиданно завопил человек, выставив перед собой свой бесполезный амулет. — Устрой душу мою от злодейства их, от лев единородную мою… — Притен неминуемо принял бы его слова за заклинание, но Белен чувствовал, что нет в этом человеке колдовства, не стоят за ним его боги.

Морось закончилась, лишь редкие капли, напоминающие скорее пылинки, все еще срывались с посветлевших небес в тщетной попытке напоить своей жизнью суровую твердь. Но жажду севера не утолить водой. Северу по нраву лишь кровь.

Секира Белена вошла ровно посредине головы человека с юга. Его речь оборвалась на полуслове, открытый рот судорожно задергался, пока из него не полилась бардовая кровь. Белен резким движением выдернул секиру. Все было кончено.