Петр. Или как Донские Казаки помогали в становлении Московского Государя

Алексей Федотов

Эта книга про Петра Великого, в которой автор раскрывает его становление как Государя Российского и тесные взаимоотношения правителя с Донским казачеством. Составлена на основе многих архивных документов.

© Алексей Федотов, 2019

ISBN 978-5-4496-5169-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Двоецарствие и Стрелецкий бунт.

В этой новой книге хочу показать становление молодого Государя Петра Алексеевича в тесном контакте с Донским казачеством. Мало кто из авторов, историков обращал на это внимание и говорил на эту тему. Между тем читая указы и письма того времени приходится признать, что влияние казачества на молодого Царя было велико. Во-первых, начну это повествование со времён Царя Алексея Михайловича, отца Петра и с поговорки, которая была в народе: «Если бы не удавилась девка в Киркине, не быть бы на свете Петру». Согласно этой легенде «ближний боярин» Царя Алексея Михайловича «окольничий» Артамон Сергеевич Матвеев проезжал однажды мимо селения Киркино, что около города Михайлова, увидел 11 летнюю девицу, безутешно рыдавшую у своего дома. Проехав деревню он после спросил о причине горя этой девицы у её соседей. Оказалось, эта молодка оплакивала «дворовую девку самовольно удавившуюся». Расчувствовавшийся Артамон Сергеевич взял эту девицу к себе на воспитание и как впоследствии оказалось, сделал огромнейшую услугу не только доброй девушке, но и Алексею Михайловичу, и всему Русскому государству.

Смотр невест. Художник Григорий Седов.

Эта молодая девушка была Наталья Кирилловна Нарышкина. В доме боярина девицу воспитывала жена Матвеева которую звали Евдокией Григорьевной в девичестве Хомутова. Именно эта женщина привезла её на собранный со всей страны «смотр невест». Это мероприятие проходило почти полгода. На нём была выбрана 19 летняя невеста Наталья и позже повенчана с Царём. Весной, 30 мая 1672 года, Наталья Кирилловна родила сына, которого Алексей Михайлович назвал Петром, впоследствии ставшим Петром Первым. Об этой «великой вести» были разосланы грамоты во все концы России. Через месяц в Грановитой палате состоялся «родинный стол». Приглашённое духовенство и московская знать угощалась огромной «коврижкой с изображением герба и изделиями из сахара». Из сахары был даже отлит макет Кремля весом 2.5 пуда. Кусочки этих сладостей были розданы всем приглашённым, что бы они дома при чаепитии помнили что родился у Царя сын.

Когда Петру не было ещё 4 годов 29 января 1676 года в возрасте 46 лет от простуды скончался его отец и Царь Алексей Михайлович. По всей Москве начали бить колокола и ночью же приближенный клан бояр Милославских, начал готовить на престол 15 летнего Царевича Фёдора Алексеевича Романова. Юноша был облачен в царские одежды и поставлен на помост в большом зале дворца. Милославские торопились. Всю ночь, следующее утро и день проходило «крестоцелование», церемония присяги новому государю. На другой день 30 января проходили похороны отца Фёдора. На эту церемонию молодого парня несли на носилках «рынды» в Архангельский собор, так как у нового Царя опухли ноги от долгого стояния за прошлые сутки. По столице и в самом Кремле ходили слухи, что первый министр боярин Артамон Матвеев пытался посадить на престол малолетнего Петра Алексеевича, но был отстранён кланом Милославских. За эту попытку уже в феврале месяце он был обвинён в оскорблении иностранного посла и сослан со всей семьей на север в острог Пустозерск. Болезнь ног у Федора Романова, как говорили в то время, досталась ему по наследству от отца. Позже, когда созывался консилиум врачей был вынесен такой вердикт: «…ево государская болезнь не от внешнего случая и ни от какой порчи, но от его царского величества природы та де цинга была отца ево государева в персоне… лечить ношки будут сухой ванной и полное излечение только исподволь, а не скорым вреянем». На самом деле было всё не так. Зимой прошлого года по недосмотру старших Федя упал с лошади и его переехали сани. После этого он начал припадать на ноги. Очевидец писал, что сани: «измяли у него тело, от чего он теперь чувствует беспрерывную боль в груди и спине». Так как молодой Царь был не совсем здоров и после избрания «на стол» свои основные функции правителя государства он передал своим попечителям. Ими были Московский патриарх Иоаким и боярин Иван Михайлович Милославский.

Молодой Царь Фёдор Алексеевич был образованным человеком. Он спокойно говорил по-польски, знал древнегреческий, латынь и другие языки, к тому же увлекался музыкой, особенно любил петь псалмы. В церковь его водили дядьки «боярин Федор Федорович Куракин, да думный дворянин Иван Богданович Хитрово». Он даже был кандидатом на польский трон после смерти короля Михаила Вишневецкого.

В это самое время продолжалась война с турками и Султан Мехмед 4 вёл очередную войну по захвату земли польской. На Дону казаки делали постоянные вылазки к Азову с намерением оттянуть турецкие войска с Польши. Русские цари со времён Ивана Грозного всегда полагались на мужество Донских Казаков при охране южных границ и «окраинных городков» государства.

На Дон в феврале 1676 года был послан с грамотой Великого Государя Царя Феодора Алексеевича, московский стольник Семен Семенович Колтовский, «пред святым Евангелием веру и обещание учинить». Грамота и «крестоприводная запись» адресована атаману Михаилу Самарянину. Войсковой атаман Корнила Яковлев после его снятия с должности на Войсковом Круге, уехал в Москву возможно по приказу сверху, где и находился в этот период вместе со станичным атаманом Иваном Семеновым, есаулами и казаками там они и присягнули первыми, по всей вероятности, новому Царю. Царь приказывал Войску Донскому в «приводной записи» оставить подписи «пред святым христовым Евангелием веру и обещание учинить». Он так же просит Донских Казаков «нам Великому Государю, матери нашей благоверной Государыне Царице Наталье Кирилловне и братьям нашим благоверным Царевичам, и благоверным Царевнам, теткам и сестрам служили и прямили и всякого добра хотели безо всякия хитрости и быти в нашем Государском повелении, так же, как были при отце нашем».

Царь Фёдор Алексеевич.Старинная гравюра 18 века.

Весной 1677года огромная 80 000 турецкая армия Ибрагим-Шайтан-паши, соединившись с «мунтянскими» молдавскими и валашскими войсками, начали поход на Чигирин и Киев. 30 июня турки подошли к крепости и в начале августа осадили её. Все попытки с хода взять крепость оказались неудачными. Московские стрельцы Шепелева, Кровкова и черкасы гетмана Самойловича отразили все приступы и заставили турок отступить в траншеи. Осенью подошли основные силы русских, запорожских черкас и донских казаков. Переправившись через Днепр, они нанесли туркам огромные потери, которые вынуждены были отступить. На укрепление крепости был направлен боярином Григорием Ромодановским полковник Федор Тумашев, Иван Ржевский и Патрик Гордон с отрядами пехоты и драгунским полком. Шотландец значительно усилил оборонительные укрепления, построил много инженерных сооружений. Донской походный атаман Конон Кирилов привел 1000 человек пехоты. Позже на помощь защитникам Чигирина пришел полк генерала Косогова и два полка конных Донских Казаков всего численностью 9719 человек. Казаки были под руководством Войскового атамана Михаила Самарянина и полковника Фрола Минаева.

Атаман Михаил Самарянин. Художник Анатолий Ковалев.

В следующем 1678 году война продолжалась, и турки не отказались от взятия Чигирина. Начался сбор янычар у крепости Исакчи. Командующим был назначен великий визирь Кара-Мустафа. Турки численностью до 100 000 воинов подошли к крепости Чигирин в июле месяце и начали боевые действия. Заняв господствующие высоты, они охраняли переправу через реку Тясмин правый приток Днепра.

Турецкие большие осадные пушки везли 32 пары буйволов, более мелкие в количестве 120 орудий тащили 5000 верблюдов и 100 000 лошадей. Защитников Чигирина было в 10 раз меньше. 5 августа турки подорвали мины в подкопе и разрушили значительную часть вала нижнего города, а потом бросились в образовавшийся прорыв. Два часа шла отчаянная резня. В это время воевода Иван Ржевский вышел на вал верхнего города и был убит осколком бомбы, поразившем его в подбородок. Далее всеми вооружёнными силами руководил Гордон. После очередного штурма, город был весь в огне, и многие командиры оставили крепость и не слушались команд шотландца. По приказу князя Фёлора Ромодановского он заминировал крепость и вышел через мост. Турки взяли верхний город, но раздался страшный взрыв порохового склада, от которого они потеряли до 4000 человек. Русские войска оставили эту крепость. Генерал Патрик Гордон уходил последним и писал потом «…так Чигирин был обороняем и потерян, оставлен, но не взят». После оставления крепости наша армия отступала к Днепру в старый укрепленный лагерь, отбивая атаки преследующих. Турецкий паша Кара Мустафа старался догнать отступающих, но всякий раз терпел поражение. Сгоревший город Чигирин и разорённые окрестные городки стали никому не нужны и в конце года Султан Мехмед отвел свои войска на «зимние квартиры» в Крым. По итогу боёв Донскому Войску в награду прислано Полковое Знамя от московского Царя Фёдора Алексеевича.

В июле 1679 года Донские казаки с атаманами Яковом Ивановым и Петром Дмитриевым ходили в поход на «турецкого пашу» под Царев-Борисов. В августе 1679 года под городами Змиевом и Соколовым Донские и Яицкие Казаки атаковали азовцев и ногайцев. Отрядом численностью 3000 всадников казаков командовали: атаман Яковлев, старшина Григорий Петров, Каспулат Черкаский и воевода Козлов. Наши догнали мусульман в степях у речки Берек, где нанесли им полный разгром «…многих их побили и переранили, и языков, и кош, и лошадей побрали». За это молодой Царь Федор Алексеевич прислал всем Похвальную грамоту со станичным атаманом Максимом Лащеным и Самойлом Лаврентьевым. На Дон было отправлено Государево жалование «денежные казны тысячу двести два рубля шестнадцать алтын четыре деньги». Потерпев такие потери Крымский Хан Мурат Гирей решил замириться с Москвой и послал туда своих гонцов во главе с Алим агой. Молодой Государь, имея мирные намерения о возвращении многих пленных отправляет в Черкаск и затем в Азов думного чиновника Ивана Сухотина и дьяка Василия Михайлова для продолжения действий по заключению мира.

Летом 1680 года 19 летний Государь Царь Фёдор Алексеевич сочетался браком «с девицею Агапьею Семеновной Грушецкою». Историк Татищев так писал про царя: «…полюбя Грушецкую, ни на ком, кроме ея, жениться не хотел. Мама его и дятька, хотя женить его на иной, Грушецкую многими неистовствы порицали, но он, уверясь от нея самое, сочетался». Брак царя Фёдора Алексеевича с Агафьей был устроен его ближайшими фаворитами окольничим Иваном Языковым и постельничим Алексеем Лихачёвым. Сразу позже они становятся главными советниками молодого Царя. Свадьбу отпраздновали без всякого чина и пышности, очень скромно. Сразу после свадьбы царь занялся постройкой новых деревянных хором как для себя и своей супруги, так и для своих сестёр, «больших и меньших царевен».

Фёдор в это время произвел много строительных работ в Кремле. В указах упомянуты 55 объекта на территории столицы. Кремлевский дворец, включая хоромы членов Царской семьи, церкви, Оружейная палата, комплекс зданий приказов всё было перестроено и возведено вновь, соединено галереями, переходами и крыльцами, все эти здания были богато и по-новому изукрашено. В Кремле были разведены сады, построена канализация, сделан проточный пруд и пустил туда «потешный кораблик».

В том же году Царь Фёдор Алексеевич заключил с Турками в городе Радзине и потом в Бахчисарае на реке Алме выгодный 20-летний мир. По этому договору, России возвращены все места обитания запорожских черкас или по-другому Малороссию, и все земли по правую сторону Днепра. В мае 1681 года в Московском Успенском Соборе провозгласил Бакчисарайский мирный договор думный дьяк Емельян Украинцов. Договор подписанный Султаном Турецким и Крымским ханом Мурат Гиреем с одной стороны и Государевыми посланниками стольником-полковником Василием Михайловичем Тяпкиным и дьяком Никитой Моисеевичем Зотовым: «…на украинные Его Царского Величества городы и земли войною не ходить; а к Киеву с городами и с землями, изстари к нему надлежащими, и от Киева до Запорожья и Запорогам быти в стороне Великого Государя Его Царского Величия… а которыя пустые земли за Днепром во владении Салтана Турского, и на тех землях городов и городков не делать… плавать Днепром для рыбной ловлии по всех степных речках на обоих сторонах Днепра до устья Черного моря ездить вольно же… Запорожские Низовые казаки в Сечи и около имеют быти в стороне Его Царского Величиства… Малороссийские города и народы быти в стороне Царского Величества».

Хорошая жизнь Государя Фёдора Алексеевича продолжалась недолго, летом 1681 года у него рождается первенец Илья, но умирает Царица Агафья, а следом и новорожденный сын. Такое горе привело молодого человека в длительный стресс, после которого он всё чаще стал болеть. По совету старших Царь, будучи уже болен, через некоторое время в феврале 1682 года, сыграл скромную свадьбу с 15 летней Марфой Матвеевной Апраксиной сестрой будущего адмирала Федора Апраксина прославившегося при Петре Первом.

Тем временем молодой Царевич Петр Алексеевич с малых лет вместе с дядькой Иваном Хитрово гулял у Преображенского пруда и видел лодки под парусом. Глядя на рыбаков умело управлявшими своими ботами заразился идеей, когда вырастит научиться так же владеть этими малыми судами. Ему в это время 8 лет и его сознание впитывает в себя всё самое наилучшее. Старший брат Фёдор никогда не давал в обиду Ивана, Петра и мачеху Наталью Кирилловну, получившую от врагов за свойства своего характера прозвище «медведица». Многие тётки и сестры Царя не любили Наталью и требовали от молодого Царя удалить её и отпрыска от Двора. Молодой Государь помнил, что именно она ухаживала за больным отцом Алексеем Михайловичем и очень был благодарен ей всю жизнь. Фёдор Алексеевич хоть и был молод, но старался навести порядок в различных «приказах». Чиновники московские бывало приходили на службу после полудня. Государь издал указ «боярам, окольничим и думным людем съезжаться в Верх в первом часу и сидеть за делы», то есть 10 часовой рабочий день начинать с рассвета (5 часов и 5 часов перед закатом), сам он так же старался планировать свой день. Всю эту энергию преобразования, я так думаю, впитывал и малолетний Петр старавшийся во всем походить на своего старшего брата. Судьба распорядилась так, что недолго пришлось прожить Государю Фёдору Алексеевичу с Марфой, через 2 месяца 27 апреля 1682 года он внезапно скончался на 21 году своей жизни, не оставив наследника и не назвав приемника. Ходили слухи что его отравили немецкие лекари по приказу одного из бояр, но смерть его так и остается загадкой. Похоронили Фёдора Алексеевича в Архангельском соборе Кремля.

Сильвестр Медведев в своем «Созерцании лет» пишет: «…богу того хотяшу Великий Государь и Великий Князь Феодор Алексеевич вконец изнеможе и в 13 часу дня, в четверок, от жизни сея отиде. Царствова 6 лет и 3 месяца». Претендентом на Русский престол являлся 15 летний младший брат Фёдора Иван Алексеевич Романов.

Семейство Нарышкиных всячески оговаривало Ивана, называя его слабоумным. Он же просто не хотел быть властителем и относился к этому без интереса, поэтому предложено выбрать Царем 10 летнего Петра Алексеевича Романова. Было опубликовано Воззвание Патриарха Иоакима к народу и Государственным Чинам об избрании Петра Царём и Самодержавцем. В борьбе за власть бились родственники: за Ивана-сестра Царевна Софья и Милославские, за Петра-Нарышкины. Софья, которой 25 лет, была не красавица, «толста и широка при малом росте», но политический ум был широко развит и тонок от природы. Возможно ей брат Фёдор перед кончиной дал указание разобраться со стрельцами и казнокрадами, которые «били челом» перед самой смертью Царя. Софья непосредственно имела доступ к больному брату, а за ней стоял более серьёзный и влиятельный человек Василий Голицын. Все свидетельства истории указывают, что именно она являлась главным лицом этого так называемого бунта.

3 мая 1682 года была послана на Дон Донским Атаманам и Казакам Фролу Миняеву «Известительная грамота о вступлении на Престол Всероссийский Государя Царя Петра Алексеевича и об учинении Ему в верности присяги от всего Войска». В Москве в это время находился станичный атаман Пахом Сергеев с товарищами, которые «пред святым Евангелием веру учинили». На Дон был послан с грамотою и «крестоприводной книгой» стольник Егор Янов.

17 мая этого года произошло принятие присяги царю Войска Запорожского обеих сторон Днепра и гетмана Ивана Самойловича «на верность службы Государю Царю Петру Алексеевичу». Присягу проводил Думный дворянин Иван Афанасьевич Желябужский и дьяк Максим Бурцев. С ведомостью в Москву послан был жилец Корнила Желябужский. Пока на Дону и Днепре происходила присяга, в Москве начались новые события.

До этих дней во дворце был учителем Царских детей и по совместительству придворным поэтом и мыслителем полоцкий еврей Самуил Петровский-Ситнианович (после крещения Симеон Полоцкий). Связь Голицына и Симеона двух образованных людей, умевших влиять на царевичей неоспорима. Он был сторонник просвещённой монархии, всячески возвышал авторитет царской персоны, первым ввёл в России понятие «царь-солнце». Симеон просил ещё Государя Фёдора Алексеевича совершать праведный суд над народом «равно судити мала и велика на лица не зри, равен суд твой буди». Однако Симеон умер в 1680 году и его место занял книгохранитель и печатник двора Сильвестер Медведев, сторонник латинских книг и всего западного. Он был душой этого окружения, а Голицын непосредственным руководителем. Боярину Василию Васильевичу Голицыну исполнилось 39 лет, он был женат и имел детей. Став фаворитом при Дворе и пылкая любовь Софьи, давала ему в руки власть. В исторических документах остались данные, что «для прилюбления» он клал в пищу Царевне различные травы и коренья.

Ещё при жизни Фёдора Алексеевича, восстал стрелецкий полк Семена Грибоедова. В челобитной было указано, что он забирал у стрельцов часть жалования, заставлял работать на строительстве своего дворца в том числе копать пруды и делать платины. Принудил солдат валить лес, косить сено на полях, использовал их не только в ратной службе. Очевидец тех событий писал: «своих тяжелоносия не возмогающе к тому терпети… неправедном порабощении от него и немилостивом в наказании». В начале мая стрельцы другого полка Матвея Кровкова подали челобитную Государю. Приказ был наказать виновных полковников «бить им батоги», но не всех. Хоть этот указ исполнялся принародно, но он не удовлетворил всех стрельцов, особенно подчинённых стрельцов полковника Никиты Колобова. Восстало в Москве 16 стрелецких полков по численности до 1000 в каждом. Возможно Софья и Голицын дали тайную команду полковникам, разобраться с кланом Нарышкиных, которые как бы отравили Фёдора при помощи врача еврея и так же поступят с Петром Алексеевичем. Ближайшая подруга Софьи, девица Родиница, была замечена в стрелецких кварталах, она раздавала деньги и давала различные обещания командирам.

15 мае 1682 года боярин Милославский и его племянник Толстой проскакали по стрелецким слободам и звали стрельцов в Кремль крича, что Нарышкины задушили царевича Иоанна. Стрельцы в одних красных рубахах, с саблями, пиками и палашами осадили царский дворец, крича что хотят отомстить за смерть Фёдора, маленьких Петра и Ивана.

Наталья Кирилловна показывает царей. Художник Н. Дмитриев-Оренбургский.

Пытаясь их утихомирить с крыльца царского дворца Натальей Кирилловной были показаны живые молодые цари. К бунтующим стрельцам спустился Патриарх, но всё пошло по другому сценарию «и склонивши наперед себя копии и со всяким оружием яро видно зело на крыльцо по лестнице мимо святейшего патриарха поидоша в Верх». Первым убили Артемона Сергеевича Матвеева и полковника Григория Горяшкина, затем князя и боярина Михаила Юрьевича Долгорукова, сына боярина Петра Михайловича Салтыкова Федора, приняв его за Ивана Нарышкина. Затем стрельцы зарубили Афанасия Нарышкина и полковника Андрея Дохтурова и далее всех, кто попадался под руку, крича казацкое «любо, любо» и началась неконтролируемая резня.

Книгохранитель печатного двора Сильвестер Медведев пишет: «…убивши же тако, с высокости ис палат телеса на землю бросали зело немилосердно, и на земли уже мертвое тело, ободрав всю одежду, немилостиво секли бердышами и кололи копьями». Не только в Кремле шли убийства, князя Григория Ромодановского поймали у Чудова монастыря на улице «…и ведуще его за власы и браду зело наругателне терхзаху и по лицу биюще и подняв вверх на копиях, опустив на землю, всего изрубили». Около Грановитой палаты убили посольского думного дьяка Лариона Ивановича, уже ночью нашли и убили боярина Ивана Максимовича Языкова и его 9 холопов. Далее настоящий свидетель этой бойни повествует: «Егда же кого убиют и збросят с Красного крыльца, нагого человека, взем за ного и вонзя копьи в тело, влачили по улице в Спасские ворота на Красную площадь… и повергше пред Спасскими враты у Лобного места, сечаху во бердыши многия люди мертвое тело наругательне, и пресекше с костьми в мельчайшия частицы, яко отнюдь невозможно знать, что человек ли то был, тако отхождаху». Крича всюду «любо, любо» стрельцы заставляли весь окружающий народ так же кричать, а кто был не согласен тех убивали. Этот призыв, как мы знаем, был присущ Донским Казакам, видно стрелецкий народ сталкиваясь с казаками в боевых действиях воспринял от них этот способ коллективного одобрения своих действий. На другой день были убиты думный дьяк Аверкий Кирилов, доктор Ян Гутменц, стольник Михаил Дохтуров. Восставшие неоднократно приходили на двор Патриарха искать спрятавшихся, тот никого не выдал.

Стрелецкий бунт. Старинная гравюра 18 века. Неизвестный художник.

17 мая стрельцы пришли к Государыни Натальи Кирилловне и Петру Алексеевичу и велели выдать её отца Кирилла Нарышкина. Стрельцы, угрожая ей требовали в противном случае, перебить всех бояр. Софья и бояре оказали на Наталью Кирилловну сильное давление «…брату твоему не отбыть от стрельцов; не погибать же нам всем за него». Обыскав весь дворец и не найдя последнего захватили Ивана Кирилловича Нарышкина «…зверски похвативше отнюдь немилосердно пытали страшными пытками и нагого из застенка вывели на Красную площадь, поставя его меж мертвых посеченных телес стояща, обступя вкруг, со всех стран вкупе копиями збодоша и оными подняли кверх и спустя руки, ноги, голову обсекли и голову возноша на дерево высоко, все тело его в мелкие частицы изсекоша». Вся Красная площадь была завалена мертвыми телами. Убитые лежали несколько дней и родственникам запрещали их забирать и хоронить. Позже в Москве началась грандиозная попойка. Стрельцы грабили винные погреба, ходили пьяные по улицам с гулящими девками. Кричали и матерились «…нелепые словеса глаголати… называтися государевою надворною пехотою, а не стрельцами». Боярина Кирила Полуектовича Нарышкина, деда Петра, «ради величайшаго прошения и многих слез» со стороны царских родственников, найдя в Кремле под большим караулом отправили в Чудов монастырь и постригли в монахи отправив его на Белое озеро. Государственная власть была уничтожена: царём номинально оставался малолетний Пётр, но никакого дееспособного правительства у него и матери не было. Все их родственники и сторонники были либо перебиты, либо бежали из Москвы, спасаясь от стрельцов. Выборные от бунтующих полков подали царю челобитную выплатить всю задолженность по жалованию, которая составила по их расчётам 240 000 рублей. Конечно таких денег в казне не было, но приходилось это требование удовлетворить. Василий Голицын и 25 летняя Софья распорядились собирать для этого средства по всей стране. Они давали указания переплавлять на деньги золотую и серебряную посуду из царских дворцов.

Голицын и Софья, победив всех своих противников, враз остановили этот кровавый переворот. Из церковных средств были выданы ранее обещанные деньги по 10 рублей на каждого стрельца. Но этого некоторым было маловато, и старослужащие стрельцы требовали «служенные годы лет за 20 и за 30 имать жалование». Из Стрелецкого приказа принесли бумаги и по указам боярина Ивана Андреевича Хованского были розданы все долги. Взамен этого стрельцы по договорённости с Софьей быстро очистили Красную площадь от трупов «телеса побиенных с площади свезены и погребены быша от сродственников их».

Через неделю, 23 мая 1682 года, выборные представители от стрельцов пришедши к Красному крыльцу в Кремле, под руководством князя и воеводы Ивана Хованского, обратились к Софье Алексеевне и всем думным боярам с предложением «чтоб на Московском царстве были два царя, яко братия единокровнии: царевич Иоанн Алексеевич, яко брат больший, и царь да будет первый; царь же Петр Алексеевич, брат меньший — и царь вторый». Если это требование будет не выполнено, то они обещали «мятеж не малый». Срочно был созван Московский Собор и в Грановитой палате Патриарх Иоаким и митрополиты, архиепископы и архимандриты и другие московские люди утвердили это предложение.

Венчание на царство царей. Гравюра 18 века. Неизвестный художник.

«И желая всему государству тишины, чтобы смущения и мятежу в народе не было» Иоаким велел бить во все колокола и в Соборной церкви «поставивша государей на царском месте ровно: во-первых, царя Иоанна Алексеевича, также царя Петра Алексеевича» провозгласил двое царствие. Это событие можно видеть на старинных гравюрах того времени, «Венчание на царство» Царей Иоанна и Петра Алексеевичей, за их спинами стоит Царица Софья. Далее она призвала к себе «выборных, по человеку от полка» и велела готовиться к присяге Царям, было всё исполнено вскоре «учинили веру и целовали крест». После церемонии два Царя «солдат пожаловали, велели их поить и кормить по два полка в день».

В Разрядной книге 29 мая 1682 года была сделана запись и составлен акт, о том, что Великие Государи «посоветовавшись с матерью своей Натальей Кирилловной и со своими государскими тетками и с сестрами и благородными царевнами и своим богомольцем патриархом Иоакимом и всем освященным собором» вручить правление всего Московского государства благородной Государыни и Царице, и Великой Княжне Софии Алексеевне (ей 25 лет): «…со многим прошением, для того что они в юных летах, а в великом их государстве долженствует ко всякому усмотрению многое правление… упремудрити паче инех, и кроме ее правити Росийское царствие никому невозможно». Софья конечно немного как говорят ныне «повыделывалась» и после настоятельных просьб всего окружения «…той превеликий труд восприяти изволила». Царица приказала всем думным чиновникам дела докладывать только ей «…и за теми делами изволила она, государыня, сидети з бояры в палате».

Во всех указах было приказано упоминать обязательно её имя и писать только так: «Великие государи Цари и Великие Князья Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич и сестра их, Великая Государыня благородная Царевна и Великая Княжна София Алексеевна всеа Великия и Малыя и Белыя России».

Царевна Софья. Гравюра 18 века. Неизвестный художник.

5 июня 1682 года посланы Похвальные грамоты на Днепр и Дон казакам о принятие присяги «на верность своей службы учинили обещание… служить постоянно и подданство свое сохранили… служили так же как нашему блаженному брату Феодору Алексеевичу». В Киев на усиление посланы два Белгородских полка под руководством стольников Бориса Гавриловича Леонтьева и Максима Лупандина, а в Запороги к кошевому атаману Трофиму Волошенину послано царское жалование по 10 рублей на человека.

27 июня 1682 года послана из Москвы c подполковником Борисом Васильевичем Головиным «Окружная известительная грамота Государей Царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича Донским Атаманам и Казакам». Привезена была «крестоприводная книга» в которой каждый из казаков ставил собственноручную подпись на верность Царям. Приказано было дать Головину 4 казаков в помощь и направить на верхний Дон и на Хопер в казачьи городки «для привода к крестному целованию». Позже летом этого года на Перекоп в Крым приходили калмыки под командованием Шатыр Кошки и взяли в плен 15 человек и много «животины и овец», на что Крымский хан Мурат Гирей пожаловался молодым Московским Царям.

Софья, Иоанн и Петр. Гравюра 18 века. Неизвестный художник.

Войсковому атаману Фролу Минаеву пришлось писать «отписку» прямиком Крымскому хану, где тот пишет, что Донские Казаки этим летом в «поиск» не ходили. Он требует так же унять азовского Сюин бея, который делает периодически набеги на казачьи юрты. Казаки с атаманом Иваном Лукьяновым ходили на Волгу и на Ахтубу против «диких калмыков» и был у них бой и один пленник был послан в Москву.

В столице после первого стрелецкого бунта князь Иван Андреевич Хованский приверженец старой веры, как и боярыня Морозова, приобрел среди стрелецкого войска и так называемых «раскольников» большую популярность. Он становится высшим стрелецким начальником и непосредственным посредником между правительством, православной церковью и старообрядцами. Он подаёт «челобитную» Патриарху Иоакиму от раскольников о восстановлении настоящей старой веры, которая была до Никона. Жестокие гонения на них были неоправданны со стороны церковной власти. Староверы ни разу не оказали сопротивления властям ни раз не брали в руки оружие их протест был всегда пассивен. Они уходили из деревень в леса и степи, бежали за пределы Руси и не выступали против Царя. Они занимали оборонческую позицию, как например так называемое «соловецкое сидение» 1676 года, когда они 8 лет выдерживали осаду царского войска в Соловецком монастыре. Среди стрельцов было много сторонников старой веры и видя, что царская власть на данное время слаба решили уговорить молодых Царей вернуться к исходной вере, прося восстановить на Руси «древлее благочестие». Сам Патриарх как-то сказал «…я не знаю ни старой веры, ни новой, но что велят государи, то и готов творить и слушать их во всем».

5 июля 1682 года в Грановитой палате состоялись прения «пря о вере». Староверов возглавлял священник Никита Добрынин из Суздаля, прозванный дьяками Пустосвятом, так же нижегородец Сергий, расстрига Саватий, поселянины Дорофей и Гавриил. Хованский хотел, чтоб прения вели только церковные служащие, но Софья решила так же присутствовать. В «государскую Переднюю палату» архиепископ Афанасий и епископ Леонтий принесли старые греческие книги и «словенские на харатиах», т.е. на пергаменте. Патриарх боялся выходить к народу без Царей и говорить о вере, так же уговаривал Софью Алексеевну не вступать в спор. Князь Иван Хованский придя в Царские палаты и обратился ко всем правителям со словами «…есть ли патриарх от вас, государей, к народу, его ожидающему на площадь со властьми не пойдет, то народ, яко же и прежде, к ним, государям, в Верх хощут идти со оружием и всего освященного чина на убиение». Видя такое напряжение Софья решила выручать тихого Иоакима и выйти к народу. Она сказала: «И того ради аз, грешная, за святую православную церковь и за патриарха нашего пастыря готова душу свою днесь без всякого страха положити. Иду к народу в Грановитую палату. И аще кто со мною хощет идти, той ми да последует». Все тетки и сестры царские и Патриарх спустились в низ и сели на Царские места «седоша сице на дву государских местах: на едином тетка их государская Государыня Царица и Великая Княжна Татиана Михайловна, на втором их царская сестра Государыня Царица и Великая Княжна София Алексеевна. Под ними же на креслех Государыня Царица и Великая Княжна Наталия Кирилловна, Государыня Царица и Великая Княжна Мария Алексеевна. На креслех же, вране, святейший Иоаким патриарх». Князь Хованский велел впустить раскольников «со светилы и свещами, со аналогиами и с камнами, со иконами и с тетратками и книгами». Расставив всё это, они не просили благословения Патриарха, это считалось своевольем, начали громко говорить. Стали читать челобитную с обличениями нововведений Никона, церковники не могли ничего возразить, тогда Софья громко и с напором сказала: «…если патриарх Никон еретик, то и отец наш, и брат так же еретики стали? Выходит, что и нынешние цари-не цари. Патриархи и архиереи не правители церкви. Мы такой хулы не хотим слышать, что отец наш и брат-еретики, мы пойдем все из царства вон».

Князь Иван Хованский. Гравюра 18 века. Неизвестный художник

Бояре и сам Хованский ответили «зачем царям-государям из царства вон идти, мы рады за них головы свои положить». Почти все стрелецкие капитаны и раскольники начали молиться по-старинному «двумя перстами» и отвергая Святую Троицу упоминая учения апостола Павла вышли из Палаты с криками победили, веруйте: «Победихом, победихом! Сице, сице! Тако, тако!».

Все Государыни сошли в зал со слезами «с престолов царских, на них сидеша, снидоша плачущеся». Сама Царевна со слезами обратилась к выборным стрелецким людям, хоть как-то утихомирить раскольников. Те выйдя на лобное место. расставили свои иконы и начали учить простой народ. Всем показывали, как надо креститься двумя перстами «…тако веруйте. Мы всех архиереев препрехом и посрамихом! Тако творите!». Позже Софья, подкупив большим жалование некоторых стрелецких полковников, которые тайно арестовали Никиту Добрынина и быстро без суда приказные люди казнили его «отсечена бысть глава его на Красной площади». Остальных раскольников захватили и выслали в дальние монастыри.

У Сильвестра Медведева находим такую цитату: «…и от того времени раскольники по царствующему граду ходити явно по площадям и по торгу престали доселе-тайно же и ныне по дворах блядословят». Это глагол употребляли русские люди уже в года, у Медведева он встречается дважды.

Обстановка в Москве оставалась не стабильная и Царевна Софья Алексеевна принимает решение убрать из столицы молодых Государей в село Коломенское в хорошо укрепленную Троице-Сергиеву Лавру пока всё не утихнет. Там же Софья получила «подметное письмо» из столицы в котором приближенный к Хованскому полковник докладывал, что тот хочет убить молодых царей «царский корень известь… и назвать вас Государей еретическими детьми и убить обоих и царицу Наталию Кирилловну и царицу Софью и патриарха, и властей… а на одной царевне князь Андрею жинитца, а остальных царевен постричь и разослать в дальние монастыри… и на царя избрати, егда не князь Ивана ли Хованского хотяху на царство посадити».

Бояре и Хованский хотели назначить Патриархом такого, «который бы старые книги любил… а дали нам всем по 200 рублев денег человеку и пожаловать гостиным имянем и торговать вовеки беспошлинно». Это всё предполагали исполнить в августе месяце на празднике пресвятой Богородицы при крестном ходе в Донской монастырь.

В сентябре наступил новый 1683 год, Царей в Москве не было и командовал всем боярин Иван Хованский «…и детям своим названным, служивым, зело во многих делах угождая, потакал, делал по их воли мимо всякие правды, собою, многия дела без доклада великих государей». Сильвестр Медведев наблюдал, как вел себя Хованский «…а около его кореты в города ходили стрельцы человек по 50 и больше с ружьем, чего никогда не бывало и караул у себя ради своего бережения ученил на дворе-стрельцов стояти непрестанно человек по 100».

Видя такое положение дел Софья от лица Государей разослала тайные грамоты во Владимир, Суздаль, Юрьев Польский и другие города с призывом к стольникам прийти на помощь к молодым Царям. Хованскому был приказ от Царей выйти на встречу к селу Воздвиженское на встречу войскам гетманского сына, вышедшего из Малороссии. 17 сентября 1683 года он был захвачен вместе со своим сыном Андреем на дороге в селе Пушкине. Был издан срочно приказ с перечислением всех вин Ивана Хованского и вынесли решение «за все такия ваши великие вины и за многия воровства и за измену-казнить смертию». Сильвестр Медведев пишет: «…и абие в той час в селе Воздвиженском на площади при всех боярех и при всем тамо народе отсекоша им главы их. И по их кажнении в нощи под 18 число сын князь-Иванов, князь Иван же. из Воздвиженского села во град Москву и сказал стрельцам, что отца его бояре убили». Он, будучи свидетелем этих обстоятельств сказал: «И тогда паки наста велие смущение в служивых людех. Паки неукротимая ярость и беды несказанныя объяша весь царствующий град». Везде начали звонить колокола, по всей столице прошел ропот среди народа, что бояре решили уничтожить всё население. Они как бы задумали сжечь посады и слободы вокруг Москвы. Все люди начали бояться своих соседей. Стрельцы были в замешательстве, так как привыкли что есть руководитель, который думает и даёт команды.

Патриарх Иоаким остался один и к нему в Крестовую палату начали постоянно приходить различные граждане Москвы прося помощи и совета. Народ выливал ему всю боль и злобу «противно же глаголати им, яко несмысленным, отнюдь было невозможно: такое бедство, что молчати трудно, глаголати же что-бедно». Заставляли его писать грамоты в Запороги черкасам чтоб те пришли «на помощь против бояр». Восставшие стрельцы протрубили «в барабаны в сбор и начаша вси собиратися в поход со всяким ружьем на бой и с пушками». Иоаким всячески отговаривал полковников вести войска против молодых Царей и Цариц. Ему грубо отвечали «есть ли ты мыслишь с ними заодно-убием тя и не пощадим никого же».

Народ московский просил спрашивал в недоумении и слёзно оставшегося правителя «…почто государи Москву покинули и ныне у нас правителя нет!? Изволь государем отписать, чтоб пришли к Москве». 18 сентября прибыл к Патриарху от государей стольник Петр Петрович Зиновьев с грамотой, где было описано все дела изменника Хованского и решение о его казни. Эту грамоту читали неоднократно в Крестовой палате всем людям, приходившим узнать правду. Сын казнённого Иван Хованский младший призывал «пойдем за бояры и их победим».

В Троицком монастыре, Царевна Софья Алексеевна назначила дворовых воевод в походе: боярина Михаила Ивановича Лыкова, думного дворянина Алексея Ивановича Ржевского, думного генерала Агея Алексеевича Шепелева. Они собрали все войска и сделали укрепления вокруг монастыря, поставили стражу и караулы по стенам, разместили пушки по башням «…и всякий полковой стой устроили». Так же начали укрепляться к осаде в Москве. Из государственных хранилищ выдали оружие и порох. С Пушечного двора свезли пушки и поставили на нужных местах. Хоть и противника не было видно, но все стали стрелять и день и ночь, как бы стращая неприятеля и никого из Москвы не выпускали. В простом народе нарастал страх «…и от тех страхов начало было быти великая скудность убогим людем в хлебе и в дровах».

От Царей по прошению Патриарха в Москву прибыл боярин Михаил Петрович Головин с небольшим штабом, на которого пало много тяжестей «стяжав терпение и досаждение немало». 21 сентября прибыла новая грамота к Патриарху с думным дворянином Лукьяном Тимофеевичем Голосовым. В ней приказано было служилым людям идти к Царям на покаяние и снять военные посты со стен Кремля. Все боялись того что во время похода их поубивают без всякого суда как бунтовщиков. Московские сидельцы послали парламентариев по 20 человек от полка к царскому двору. Парламентариев приняла Софья Алексеевна и долго их знатных воинских людей упрекала и стыдила, те плача на коленях просили прощения. Царица приказала прекратить всякую стрельбу в Москве, разоружиться и только тогда Цари прибудут в столицу. В октябре месяце из Москвы прибыли парламентарии с челобитной. Царевна Софья приняла их слезные заверения «…восставшие обещася совершенно служити без всякого злохитрства верно вся дни живота своего». Послана была грамота в Москву «с объявлением восставшим полного прощения за смятение», которая была зачитана перед народом и всеми пехотными полками Патриархом Иоакимом. Грамота была со многими статьями, которые потом долго разбирались в полках и все согласные ставили подписи под присягой. Вот такая статья, например, в этой грамоте была «…никаких сборов не чинить и с ружьем в город и никуды не приходить и кругов по-казачью не заводить и воровских ясаков не вымышлять и каланчей не именовать и мимошедших дел не всчинать и не делать и тем не похвалятися и никому не уграживать».

Началась слякотная осень и в народе начался голод и разруха, а в Троицком монастыре всё ополчение, прибывшее по зову к Царице и Царям, было щедро награждено и велели всех поить из царских запасов. Также получили премию и земли разные государственные чины и больше всех получил боярин и дворовой воевода князь Василий Голицын.

6 ноября 1683 года Цари и Великие Князья Иоанн и Петр Алексеевичи со всем своим Двором «…ис похода своего из Троицкого Сергиева монастыря в царствующий град Москву внидоша мирно». Самых решительных стрельцов выслали из Москвы, некоторых казнили, многие спасаясь от власти бежали в украинные городки в крестьянском платье.

В декабре месяце издан указ, по которому к 7 малочисленным полкам, оставшимся в Москве из других городов велено быть в столице ещё 5 ново организованным полкам: из Киева 3, и из Батурина и Переяславля по одному. Всего численность новых подразделений дошла до 9512 человек, против прежних 14 198, сократили старых стрельцов и повысили жалование новым, так же были выделены средства на строительство домов и благоустройство. «И те, которые будут на Москве, и не были в большой шатости, государственной милости будут благодарны и станут простиратца на всякое добро и свою братию тому обучать станут».

Вот так прошла зима в столице, а на Волге в марте 1683 года собрались казаки с Дона и пришли на защиту Царицына с походным атаманом Фомой Савостьяновым. Один отряд под руководством походного атамана Максима Лащенова и станичного атамана Дмитрия Мухина ходил «поиском» на луговую сторону Волги на разведку к калмыцким улусам, «многих побили и в полон взяли одного колмычанина». Сам Мухин позже привез этого пленника в Москву и был пожалован «царского величества жалованием». Далее в мае месяце под крепость Красный Яр приходили «калмыки, едисаны и енбулуки войною». Вместе с гражданами и воеводой Красноярским Григорием Тараковским казаки с атаманом Иваном Тимофеевым в бою «многих переранили». У этой крепости на Волге находились казаки походного атамана Любима Архипова, которые ходили «под калмыцкие шляхи и выше Бончака, против Толоконных гор взяли 5 человек татар и прислали в Москву 2 человек». Казаки докладывали Царям о том, что Астраханский воевода Алексей Головин не справляется со своими обязанностями и был указ князю Андрею Голицыну завести дело на этого начальника и «воеводу с Астрахани переменить». В мае месяце Государи направили Похвальную грамоту на Дон.

Летом из Черкаска вышел другой отряд казаков численностью в 3000 человек под руководством походного атамана Максима Скалозуба. Они решили перейти Волгу и взять город Терек и потом перезимовав идти на Персидские владения. Всё это войско подошло к Царицыну на 60 лодках. Из крепости была послана разведка, с требованием показать грамоты от Царя на этот поход, но таковых у казаков не было и гарнизон принял оборону как против бунтовщиков. Проплывая мимо казаки были атакованы артиллерией и бой продолжался 5 часов, было убито много царицынских воинов. Комендант Царицына начал переговоры с казаками и пугая царским гневом многих переубедил вернуться назад на Дон, но 1000 человек со Скалозубом поплыли вниз по Волге. Разгневанные государи дали команду атаману Фролу Минаеву поймать его и отправить в Москву. Скалозуб отправился от устья реки Урал вверх мимо Гурьева городка и встретил кочующих калмыков улус Аюкина брата Замсы, Разгромив этот улус, взяв в плен 30 человек и пошли далее по Яику к улусу Аюки-тайши и разгромили его и захватили земляную крепость. В этом кровопролитном бою был убит Скалозуб и на его место избран Иван Романова сына Беркулата. Аюка хан, собрав свои основные войска в 40 000 всадников приступил к этой крепости и 15 дней её осаждал. Казаки отбивались очень удачно, стреляя из пушек и пищалей, в итоге калмыки, потеряв 5 000 человек отступили к Волге. Была уже осень и казаки пошли дальше вверх к Яицкому городку. Оттуда они направили в Москву «станицу» о действиях своих против калмыков, испрашивая дальнейшие повеления.

Летом 1683 года, не смотря на заключенное перемирие, азовцы продолжали набеги на верховье Дона. Вот цитата из грамоты молодых Царей Крымскому хану Мурат-Гирею взятая мной из книги В.Д.Сухорукова, о боях при речке Лиски и освобождении русских пленников:

Фрагмент из книги историка В.Д.Сухорукова. «Историческое описание земель Войска Донского».

В сентябре на Дону выбрали нового Походного атамана Ивана Семенова, Войсковым Атаманом остался Фрол Минаев и московские правители отправляют к казакам через Волуйки на подводах в Черкаский городок стольника Михаила Федоровича Арсеньева с грамотою. Цари просили собрать Войсковой Круг и довести до всех информацию о мятеже.

В своей грамоте Цари Иоанн и Петр Алексеевичи выражают похвалу и милость всему Войску, что они верны были своей присяге в отличие от московских стрельцов. Они просят найти на Дону беглых воров, староверов и бунтовщиков: серебряного ряда торгового человека Гришку Раскащика и Елецкого кузнеца Кузьму Долгошея, которые подложными грамотами в народе «мутят воду» подбивая на «смуту». Для утверждения новой веры Государи присылают на Дон церковных служащих: меня Михаила и подьячего Кузьму.

Весной Государи Иоанн и Петр Алексеевичи приняли станичного атамана Ивана Размачева. Они простили самовольные поступки казаков на Волге под Царицыным и велел им идти на Дон. На Самаре им были приготовлены 4 больших струга, но этот поход был для казаков атамана Ивана Беркулата очень тяжелым, им пришлось даже оставлять больных и раненых в волжских деревнях. Летом этот поход завершился в Паншинском городке.

В октябре 1684 года в столицу отправляется станичный атаман Яков Черный с товарищами. С ними возвращается стольник Михаил Арсеньев и везут они «вора Костку Леонтьева с воровскими прелестными и возмутительными письмами». Государи пожаловали казакам премию 1000 рублей денег, да 500 ведер вина и благодарность. Вора Костку в столице пытали и выяснили, что «те письма велел свезть на Дон для смуты москвитянин церковный расколщик Басманной слободы тяглец Васка Симонов с товарищем Савкою Грешным». Цари и в их лице Царица Софья Алексеевна приказали далее отыскивать «церковных расколщиков» и «имать и держать у себя в Черкаском за крепким караулом… а пристанища им вором у себя в войску и в верхних городках по рекам Хопру и по Медведице отнюдь не давали… пристанища их разбить и пожечь… и всему Войску Донскому учинить крепкое и радетельное остерегание… а служба ваша у нас, великих государей. забвенна не будет, в том бы вам на нашу государскую милость быть надежным». Вместе с Черновым и есаулами в ноябре Государи отправили «многое нескудное и излишнее жалование, деньгами и сукнами, и соболями за ваши же службы паче прежнего».

Сразу же Государи отправляют на Дон подьячего Петра Ахматова с приказом не посылать казаков в помощь к калмыцкому Аюка-тайше на Дарьинского хана. В столицу приходила «станица» атамана Сафона Семенова с жалобой на стольника Михаила Опухтина, который убил станичного атамана Ивана Розмачева.

В январе 1684 года Царь Иоанн Алексеевич ему 17 лет, вступил в брак с дочерью Боярина Федора Петровича Салтыкова, дочерью Параскевой Фёдоровной, о чем была послана грамота Запорожскому гетману Ивану Самойловичу. Ранее Государи послали свои войска в город Киев для защиты «украинных Малороссийских и северских городов от прихода Турского Салтана и Крымского Хана» под руководством воеводы князя Василия Васильевича Голицына.

Турки и запорожцы Дорошенко под Чигирином увидев быстро идущие московские войска побежали к реке Дунай, а сам правобережный гетман «подданство турское отвратил и гетманство с себя сложил». За это Голицын получил от своей любовницы Софьи Алексеевны «кафтан аксамишной травы золотыя по серебряной земле на соболях, кубок золочен с кровлею, денежныя придачи к прежнему окладу 700 рублев, да дать в вотчину в Суздале село Лежнево с деревнями и иных городех 100 чет». Меньшие деньги даны боярину и воеводе Иван Васильевичу Бутурлину, князю Григорию Афанасьевичу Козловскому, окольничим: Петру Скуратову, Андрею Толстому, Венедикту Змееву и другим. Позже Голицын был назначен наместником города Новгорода.

Весной 1684 года на Дон пришли запорожские черкасы, гетман которых Петр Дорошенко недавно сложил свои полномочия проиграв сражение московским воеводам. Оставшиеся мелкие подразделения, находящиеся на службе королю, требовали пополнения в живой силе.

Царь Иоанн Алексеевич. Художник Б. А.Зеленский их книги А.В.Висковатова «Историческое описание одежды и вооружения».

Польский Король Ян Собеский пытался оторвать Малороссию от Росии, хотя был заключен мирный договор. Он стал засылать «листы и универсалы», зазывая запорожцев на службу с платой 12 талеров. Кошевой гетман Григорий Сагайдачный действовал по принципу Ивана Сирка, который умер 1680 году, с его лозунгом «хто ляже рядом зи мною, то ще брат, а хто вище мене-той проклят». До сих пор украинцы провозглашают похожий лозунг «кто не скачет тот москаль», прошло столько лет, а менталитет не изменился. остался в их крови. Позже запорожские черкасы отрезали от скелета Сирка руку и всюду возили с собой пугая слабого противника лозунгом «стой, душа и рука Сирка с нами» размахивая костьми. Гетман Григорий Сагайдачный решил провести поход против турок и крымчан, помогая польскому королю, но Донские Казаки получили запрет о московских царей на любые действия против турок. У русского историка В.Д.Сухорукова находим про это время:

Цитата из книги историка В.Д Сухорукова «Историческое описание земель Войска Донского».

Войсковой Круг направил во все городки указание, не собираться «в ватаги» и не ходить на службу к польскому королю, осушившихся ожидает смертная казнь. Даже год спустя приходили посланники от запорожского полковника Семена Палея и кошевого Григория Еремеева к донскому атаману Фролу Минаеву, с просьбой разрешить казакам идти на службу польскому королю. Они обещали большое жалование «…в руках моих им готово есть жалование от короля и речи посполитой… ибо как около Днепра будет не добро, так и вам худо».

Донские Казаки соблюдали перемирие, а азовские татары конным строем продолжали нападать на казачьи поселения, так летом 1684 года они приступили к Каменскому и Луганскому городкам и грабили купеческие суда на Северском Донце плывшими с различными товарами в Черкаск. Ответные действия наступили скоро, собрав 1000 человек и посадив в баркасы атаман Корней Матвеев вышел в Азовское море и напал на 2 турецких судна со съестными припасами. Другие казаки числом до 3000 на конях через степи пошли в сторону Темрюка. По пути был бой с 500 азовцами, придя к Темрюку казаки не нашли жителей, те заблаговременно покинули город и ушли в горы, а многие вышли в море. Казаки взяли около 200 лошадей и быков, но всё по дороге съели. Назад возвращались по морю и через Казачий ерик, там на них выходил азовский паша и стрелял с берега из пушек и пищалей. Казаки высалились на противоположный правый берег и перетащив суда по суху вернулись на кануне Петрова дня в Черкаск.

После осенью станичный атаман Фома Голодный с 1500 бойцами на 35 стругах пошёл к Казацкому ерику, но азовцы поставили заслон на обоих сторонах реки и был большой бой, в котором казаки потеряли 50 человек убитыми. Азовцы понесли потери в 3 раза больше. Казаки отступили к Миусу и оставили там свои суда. Атаман Голодный сухим путём вернулись назад в Черкаск, а конный отряд из 150 человек пробрался к Перекопу и захватили там 700 отборных лошадей. Фрол Минаев отправил на телегах к лодкам на Миус свежих людей 500 человек с атаманом Иваном Беляем. Казаки оттуда предприняли поход через море к Азову, по пути разорив несколько деревень.

В сентябре наступил новый 1685 год и Войсковой атаман Фрол Минаев отправляет «отписку» Государям в марте месяце со «станицей» атамана Павла Никифорова. В ней казаки просят государственного жалования так как они согласно приказа из Москвы на азовцев и крымчан ходить не смеют «…а азовцы де под наши украинные и казачьи городы ходят войною непрестанно и людей побивают и в полон берут». Без государева жалования на Дону казакам «прокормиться нечем… голодной смертью не умереть и врознь не разбрестись». Царица Софья Алексеевна и молодые Государи «…за службы пожаловали 5000 рублей денег, 430 половинок сукон амбургских, 230 пудов пороху ручного и пушечного,115 пудов свинцу, да с Воронежа хлебных запасов 6500 чети, 500 ведер вина».

Крымский хан в августе 1685 года пожаловался Московским государям Иоанну и Петру Алексеевичам на то что Донские Казаки ходили в Азовское море и Крым и захватили парламентариев и держат их в Черкаске. В этой грамоте он требует «…чтоб они указали тех взятых людей Абди-агу и Чалмурзина сына отдать в Крым без окупа». Донская «станица» возвращалась назад, и атаман Павел Никифоров идя на Дон мимо Каротояцких застав не дал царскому воеводе Василию Корташеву досматривать струги. Капитан Сергей Корноухов пробовал уговорить подчиниться стрельцам, но казаки «…осматривать в стругах ничего не дали и всякие непристойные слова говорили, и капитана в воду потопить хотели». Это неподчинение не понравилось Государям, и они приказали Минаеву допросить Никифорова и отписаться на Волуйку воеводе.

Наступил 1686 год и 22 января Цари и Великие Князья Иоанн и Петр Алексеевичи прислали грамоту Войсковому атаману Фролу Минаеву с приказом отдать из плена «черных татаровя 200 человек» в обмен на русских пленных, которые будут доставлены от крымского хана. В марте месяце из Москвы отправлено Государево жалование со станичным атаманом Ларионом Федоровым и «ельчанином» Саввою Семеновым так же, как и в прошлом году «денег 5000 рублев,430 половинок сукон анбургских,230 пудов пороху,115 пудов свинца да с Воронежа хлебных запасов 6500 чети,500 ведер вина». В ответ казаки должны были соблюдать перемирие «с турскими и с азовскими людьми жили мирно и без указа великих государей на них войною не ходили».

В апреле 1686 года Россия заключила «Вечный мир» с Речью Посполитою. Договор подтверждал постановления Андрусовского перемирия 1667 года, Гетманщина стала полностью во власти Московских Царей. Киев навсегда объявлялся русским, полякам выплачена компенсация 146 000 рублей. Договор подписали князь Василий Голицын и поляк Кшиштоф Гжимултовский и воевода княжества Литовского Александр Огинский. Поляки признавали за Россией Левобережье, Киев, Запорожье, Самару на Днепре, Смоленск, Стародуб, Чернигов, Черкассы, Чигирин, Канев и другие города. Россия присоединялась к странам, ведущим войну с Турцией (Австрия, Венеция, Польша) и разрывала предварительные договоры о мире с Османской империей и Крымским ханством.

29 апреля 1686 года Войско Донское неожиданно для казаков получило царский указ и разрешение нападать на турок и крымцев. Молодые Цари и Софья Алексеевна ссылались на неоднократные набеги на «украинные городы под Тор, и под Изюм, и под Соляной и на Торские озёра войною прибегали, и села, и деревни и посады разоряли и людей побивали и в полон многое число побрали… приходили под Волуйку и взяли в полон воеводу Михаила Мезенцева, а с ним многое число русских же людей».

Государыня Царевна Софья осенью этого года собрала Думу и посоветовавшись с патриархом Иоакимом и всеми думными людьми указали дворянам, стрельцам и всяким ратным людям приготовиться для похода на Крымских татар: «…за многое хана Крымскаго и Калги и Нарадына против шерти их несостоятельство и миру с их стороны разрушение, и за многия их грубости и к Государским посланникам и гонцам ругательство, также и к пленным Государским людям мучительство и за разорение государских украинных городов, послать с Москвы на Крым своих Государевых бояр и воевод с полками… и выб казаки к службе строились, лошади кормили и запасы готовили и совсем были наготове».

Князь Василий Голицын в мае 1687 года собрав большое войско до 100 000 воинов, выступил в поход на Крым. Эта армада двинулась степями от реки Самары притока Днепра и шла 10 дней. По пути следования возникли проблемы, горели степи, не хватало воды «не токмо лошади с работы и безкормицы почали падать, но и ратным людям от трудов подорожных учинилося ослабление от солнечного зноя». Про такое бедствие предупреждал русских гетман Самойлович. Наконец Русское войско достигло речки Карачакрак у самого Перекопа. Наши вступили в бой с передовыми силами противника, потерпели поражение и отошли «зачав бой с неприятелем, в пущия не вдалися трудности, чтоб не так от бою, как от конския безкормицы или от людского голоду не улучили в порядках военных какого вредительнаго урону, по общему совету, отдаться назад с обозы нашими несколько миль». Во всем этом походе одни Донские Казаки под руководством атамана Фрола Минаева с «черными калмыками» провели успешный бой с татарами у Овечьих вод. Казаки побили до 500 человек противника, взяли в плен 50 воинов и 400 лошадей «…так же сабель и саадаков, и иной брони поимали многое число и весь кош их Татарский взяли и полоняников, взятых мужеска и женска полу, которые поиманы были под украинными городами, всех отбили». Успешно действовал генерал Григорий Иванович Косагов со стрельцами, они взяли крепость Очаков.

Донские казаки на море руководимые атаманом Петром Калмыком и есаулом Василием Кутейниковом организовали обстрел крепости с моря. После взятия Очакова, стрельцы Косагова начали там фортификационные работы. Донские Казаки продолжили морской поход. Они уже под Темрюком пограбили посады, захватили много пленников и отбили много «русскаго ясырю». Тем временем азовцы, турки и татары стянули к Азову 9 больших «каторг» и два султана привели много конных для встречи казаков «…и ждали наших казаков с моря и денно и ночно». Донцы пристали к берегу и решили сушей обойти турецкие засады. Лодки перетаскивали ночью, не проведя разведку. Противник, наоборот подготовив пушки, лодки и пеших внезапным набегом атаковал казаков и взял их в кольцо. «И дрались с ними во всю ночь, и мочи наших с ними не стало, супротив такой великой силы, многих казаков побили и живых побрали и надругательство великое чинили и суды отбили 40 суден больших… и атамана Петра Калмыка взяли в бою израненного и в Азове казнили».

Московские войска терпели неудачи в боях с крымскими татарами. Наши потеряли 30 пушек, многие были убиты. Крымчане взяли в плен до 1000 человек русских солдат. По мнению генерала Патрика Гордона, это сам гетман Самойлович организовал поджёг степи. Позже запорожские старшины под руководством обозного Василия Бурковского, генерального есаула Мазепы, Якова Лизогуба, Степана Забелы и других подали челобитную «…в измене и в многом неистовстве к Великим Государям гетмана».

Была собрана Рада всего войска Запорожского у речки Коломака и в июле 1687 года на ней избрали нового гетмана Ивана Степановича Мазепу. Ему предписано было «посылать войско в Крым и в Сечу, и в иныя тамошние места и над городками, и под Казыкермен и под Ачаковым чинить всякий воинский промысел». Этот акт в двух экземплярах с подписями всех присутствовавших лиц был сшит в книгу на 69 листах и покрыт малиновым бархатом.

Хоть первый поход на Крым и не удался, но Царевна Софья в сентябре 1687 года наградила Ближнего Боярина Князя Василия Голицына и всех участников, бояр и полковников «кафтанами золотыми на соболях, кубками и деньгами». Казаки получили только награду деньгами и благодарность. Погибшим воинам их женам и детям Царевна Софья и молодые Государи велели отлить и вручить золотые медали в память за Крымский поход.

Донские казаки в этом году со станичным атаманом Назаром Захаровым прислали в Москву пойманных «…воров и расколников: Самошку Лаврентьева, Пашку Чекунова, Пахомку Сергеева, Левку Белогородца, Федку Боярченка и пущего заводчика и расколника распопу Прошку, черных попов Досифея, Панфутия, Левку Маницкогого». В ответ на Дон была послана премия «1000 рублей, да с Воронежа хлебных запасов 1000 четь».

В это же сухое осеннее время загорелся город Черкаск. Вот как описывает этот пожар В.Д.Сухоруков: «…в предместье, где обитали татары, загорелся дом, пламя, распространившееся по всему предместью, немедленно перенеслось и в самый город и истребило оный до основания; при сем несчастном случае пороховой магазин взорвало на воздух, а деревянные стены вокруг, бастионы и церковь превращены в пепел». Ещё один документ сохранил сведения про пожар, в челобитной к Государям атамана Корнея Матвеева и есаула Ивана Рябинина прибывших в столицу говорится: «…погорели мы всем войском без остатка и всем до конца разорилися, церковь Божия и колокола, и город, и раскаты, и ваше государское жалование, снаряд, пушки большие и полковые, и свинец все погорело, и пороховая казна поднялася и у торговых людей запасы, и всякая борошен погорел, всем разорилися, пить-есть нечего, а неприятельские люди нас близко, а нам обороняться нечем, и от разорения многие люди разошлися и остров покинуть хотели… окапалися землею, живем в великой тесноте и терпим всякую нужду и голод».

Позже казаки послали с прошением в столицу атамана Якова Черного есаула Якова Савельева и Ивана Самарина дать взамен сгоревшего знамени новое. Сгорела так же церковь и обвалились колокола, потрескались от температуры и пришли в негодность пушечные стволы «и запасы всякие погорели без остатку». Собранная бронза была отправлена лодками на Воронеж «горелой меди 315 пудов», а далее её увезли в Москву. Погорельцам было послано Государево жалование 5000 рублей, «…430 половинок сукон амбургских,230 пуд пороху,115 пуд свинца, да с Воронежа хлебных запасов: муки ржаной 6500 четвертей, 500 ведер вина, да к тому в прибавку для пожарного вашего разорения 3 пушки,50 пуд пороху». Всё вроде бы дали, как было сказано в грамоте, но оказалось забыли фитили на пушки, и изготавливать их приходилось из онучей или просто из портянок. В Москву с челобитными приходило сразу несколько станиц атаманов Ивана Беркулата, Ивана Романова и Матвея Антонова.

Наступил сентябрь и новый 1688 год и Царевна Великая Княжна Софья Алексеевна, Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич (которому 16 лет) посылают на Дон с Воронежа двух священников для усиления православного верования и искоренения раскольников. Они были «научены в божественном писании и в духовном чину искусны и расколников бы и воров пугали и от противности церковной отвращали и служили бы божественную службу в соборной церкви». После пожара в городе Черкаске необходимо было восстановить церковь и привести все дела в нужное состояние. Казаки в основном были староверы. а тут как бы за грехи Бог их покарал и сжёг Храм Божий.

В январе в Москву с «отпиской» пришел станичный атаман Афанасий Зерщиков с товарищами и доложил Государям, что калмыки Аюкая тайши принимали у себя крымских послов «с казною и с подарками и просят у него силы к себе на помочь». В ответной грамоте на Дон было сказано, что с Терека атаман раскольник Ивашко Кукля «…всячески поносит государей… делают суды и хотят идти весною на воровство на рыбные учюги и брать заводы и припасы и пушки». В ней так же находим сведения, что к терским раскольникам стрельцы и казаки «…приходили на остров и бой с ними был, и шанцы на острову близко их поставили, и осадили и караулят накрепко, чтоб куды их не допустить». В грамоте Государи приказывают добавить ещё войска «…да и еще казаков на помощь к ним пошлете, чтобы их кончае искоренить».

В апреле 1688 года часть казаков численностью 1000 человек с походными атаманами Иваном Аверкиевым, Василием Горбуновым и Осипом Михайловым соединились со стрельцами у раскольничьего городка на реке Медведице с стольником и полуполковником Семеном Тобольским, с майором Иваном Куниганом и головою Прокофием Опревым и совершили поход на раскольников, бежавших из Паншина и Кагалина, по приказу Царицы Софьи Алексеевны. Взяли приступом это укрепление и многих «воров и пущих заводчиков всех побили… а многие воры метались в огонь и в воде потопли, а иных воров поимали и по полкам роздали». Всем участникам этого похода были пожалованы по рангу «сукно кормазин, сукно аглицкое и амбурское».

В мае месяце в столицу привёз «отписку» от Войска Донского станичный атаман Матвей Желоватый с вестями о присылки по крымские городки «для военного над неприятели промыслу и поиску» бывшего войскового атамана Ивана Семенова с полком и водным путём на 45 стругах 700 человек казаков. Было доложено что с реки Кумы пришли 40 человек бывших раскольников, которые «принесли вины» и их приютили казаки. Дончане просили у Государей канаты «для парусов на струги» и бумагу для письма, которая в те времена была всегда в дефиците, да и после пожара ничего не осталось. Государи послали на Дон «бумаги писчей 10 стоп, да канатов пенковых 500 сажен», а если будет не хватать велено найти на Волге с Царицына.

Атаман Фрол Минаев. Художник А. Ковалев.

Летом этого года походный атаман Фрол Минаев собрал всё войско в 3000 человек и ходил на «поиск для подлинных вестей и языков под Азов». Вместо него Войсковым атаманом временно назначен Иван Семенов. В это же время азовский Султан вышел из крепости с воинами и пошёл войною на русские украинные городки. Ему в догонку был отправлен опытный атаман Иван Семенов с казаками. Вот так сказано в грамоте «…те ваши казаки многие турские и азовские и ногайские села и деревни разорили, и корабли взяли и турок, и ногайцев побили и живых побрали, меж которыми и мурзу Наврусова сына взяли же».

Другим отрядом казаки с Фролом Минаевым совершили поход к крепости Сеид Ислам (Щит Ислама) стоящей на ерики Лютик впадающим в реку Мертвый Донец и названную казаками крепостью Лютик. Дул сильный северный «верховой» ветер и всю воду угнало в Азовское море. По этому случаю суда с пушками не смогли подойти к этой крепости. Хоть и поход на Лютик не увенчался успехом, но казаки захватили в плен несколько турок, одним из них был великолепный наездник и знаменитый разведчик Резепа-ага. У турок и азовских татар в то время была присказка «легче взять казакам Азов, нежели пленить Резепа», вот такого воина захватили донские разведчики.

В декабре 1688года московские молодые Цари Иоанн и Петр дали команду через приказную грамоту Войсковому атаману Фролу Минаеву выступить в новый поход с 500 всадниками и собраться до 20 февраля на речке Кринке и на Самарские вершины на реке Самаре и встать в ново построенном городе Ново-Богородицком. Казаки приходили под руководство в полк «оберегателя и дворового воеводы» князя Василия Голицына.

Государи Иоанн и Петр Алексеевичи в январе 1689 года отправляют жалование на Дон такое же, как и в прежние годы. Деньгами 5000 рублей, порох 230 пудов, свинца 115 пудов, муки ржаной 6500 четвертей и 500 ведер вина. Сверх этого дано 200 рублей на строение церкви, на паникадилы 15 рублей. Посланы для укрепления Черкаска 2 полковые пушки по «две гривенки ядро», да на калмыцкие расходы 10 пудов железа. Ещё присланы большие и быстрые лодки для разведывательных действий на море «…20 труб струговых добрых и не малых, а сделать их велено в Олшанску из заповедного лесу, чтоб в них мочно было сесть казаков по 15 и по 20 человек». Атаман Фрол Минаев в эту зиму находился в Москве, ему и передано жалование, а также с ним послали на Дон дворянина Евсея Бехтеева.

В апреле месяце ещё 700 человек казаков под начальством старшины Ивана Семенова выступили в поход в направлении Днепра. Затем подготовив 45 больших лодок и посадив 1000 человек атаман Зота Камышников вышел к берегам Крыма. Как часто бывает весной на Дону при юго-западном ветре, который назывался «поносом» пригоняло много воды из Азовского моря и уровень в реках и ериках резко поднимался на 2—3 метра. Так было и в этот год, в Черкаске затопило всё что можно и только возведённые деревянные стены, и дома, и скот, и амбары. Оставшимся охранять город казакам пришлось ставить пушки на крышах домов. Большинство казаков ушло на войну, а оставшиеся малыми отрядами продолжало тревожить ногайцев и крымчан.

Про поход Донских Казаков в Крым под руководством атамана Фрола Минаева в этом году упоминает Александр Иванович Ригельман в своей книге, написанной в 18 веке:

Цитата из книги А.И.Ригельмана «История или повествование о Донских Казаках, отколь и когда они начало своё имеют»

Великий князь Василий Голицын собрав 112 тысяч войско и наученный опытом прошлого похода выступил в степь весной, «большим снарядом дошел до Перекопа» тихим ходом за почти 3 месяца. Крымская конница произвела нападение на передовые части у селения Ор-Капы и была отбита залпами орудий, стрелявших шрапнелью. Голицын отступил к местечку Черная Долина и на Колончак, далее подошёл к крепости Перекоп, но штурмовать не решился. Он знал, что воды в крепости мало, всего 3 колодца и дальше лежит безводная степь. На военном совете было решено строить несколько земляных сооружений и попытаться там найти воду. В надежде запугать Крымского хана Голицын начал переговоры о перемирии, крымчане присылали Кеман мурзу Сулешева для затяжки времени, надеясь, что русские из-за нехватки воды и продовольствия, так же, как и раньше уйдут назад в Малороссию.

Походы князя Голицына. Старинная карта 19 века.

Вдоль Днепра наступала армия окольничего Леонтия Романовича Неплюева и генерала Григория Ивановича Косагова, они наголо разбили турецкую армию, спалили крепость Шах Кермень. Турки спешно перебрасывали флот для защиты крепости Очаков из Средиземного моря. В Константинополе началась паника, султан Мехмед бежал в Азию.

Боярская Дума, в большинстве случаев управлявшая именем малолетних Царей, подозревая Речь Посполитую в недоброжелательстве, повелела армии отступить назад в Малороссию к речке Белозерке, что и исполнено без потерь. В сей поход на реке Самар, в 7 верстах от Днепра, построена Богородицкая крепость.

Войсковой Атаман Фрол Минаев с 3000 казаков разбил две неприятельские армии, а войсковая флотилия на Азовском море много судов захватила и возвратилась на Дон с богатою добычею и малою потерею. В сем же году война с Крымским Ханом прекращена; но в пограничных местах произвольные набеги продолжались с переменным счастьем. Результаты этих двух походов были ничтожны в сравнении с затратами на эту компанию. Решить коренным образом исход войны они не могли, но теперь русские войска стояли на подступах к Крыму, т.е. территории уже были под властью Москвы, а не так как раньше просто «дикое поле». К тому же пришли сведения что в боях Крымский Хан был ранен, а воевода Нурадын умер от ран, убит Казыкерменский Бей и Кантемир мурза Мансуров, т.е. турки и крымчане понесли большие потери в руководстве. Царевна Софья Алексеевна щедро наградила всех участников второго похода Василия Голицына, бояр и воевод. Она давала всем командирам шитые золотом кафтаны, серебряные кубки, деньги и земельные вотчины.

В это время на Дону казаки ведут боевые действия против татар небольшими мобильными отрядами. В августе месяце 1689 года станичный атаман Тимофей Долгов, с 690 воинами, пробравшись тайно ночью через Казачий ерик в Азовское море и левым берегом пришёл в устье реки Кубань. Продвигаясь вдоль берегов, донцы производили опустошения в селах и деревнях. На обратном пути казаки встретили два турецких судна, типа галеры, плывших из Азова в Константинополь с 150 янычарами, окружили и напали на них убив 80 турок. Захватив эти турецкие галеры, тайно провели вместе со своими стругами через Кутерьму, Каланчу и Казачий ерик в Дон и довели до Черкаска. Конный отряд казаков в 120 всадников вышедший по степям на улусы к Кубани захватили ногайского мурзу Навруза с 9 татарами, а остальных 20 человек убили в бою.

Турецкая галера 17 века. Гравюра 17 века.

В Москве же росло недовольство бояр в действиях Царицы Софьи Алексеевны и её фаворита Василия Голицына. Молодой Царь, Петр Алексеевич которому всего 17 лет до этого практически не интересовался политикой и правлением государством. просто подписывал грамоты. Жил он в селе Воробьеве и Преображенском занимаясь «потешными войсками». Московские бояре считали его несерьёзным и пустым человеком. Его мать Великая княгиня Наталья Кирилловна Нарышкина решила женить сына на дочери окольничего Евдокии Федоровне Лопухиной. После свадьбы молодой Пётр оставил жену и уехал на Плещеево озеро. Иногда он возвращался и принимал участие в Боярской думе.

Летом 1689 года во время крестного хода, Пётр на глазах всего Двора поссорился с Царевной Софьей Алексеевной и покинул Кремль. Это было начало противостояния молодого Царя против своей старшей сестры и её сторонников.

В августе в Преображенское пришла весть, что стрельцы и Федор Шакловитый по указанию Софьи и Голицына хотят убить молодых царей. Всей семьёй Нарышкиных и Петром овладела паника. Позже генерал Патрик Гордон пишет: «…он прямо с постели не успев надеть сапог, бросился в конюшню, велел оседлать себе лошадь, вскочил на неё и скрылся в ближайший лес. Сюда принесли ему платье, он наскоро оделся и поскакал в сопровождении немногих приближенных в Троицкий монастырь, куда измученный приехал в 6 часов утра. Его сняли с коня и уложили в постель. Обливаясь горькими слезами, он рассказал настоятелю о случившемся и потребовал защиты». Из этих слов видим, как в памяти Петра осталось тот детский страх при слове стрельцы, когда они в Кремле резали на его глазах бояр. В Троицкий монастырь переехала вся семья Нарышкиных, молодая жена, мать, слуги и все приближённые. Молодой Царь стал рассылать грамоты о явке служилых людей к нему на защиту. С этих пор после такого стресса у Петра проявился нервный недуг: подёргивание щеки, непроизвольные движения головы и некоторая неправильность походки «голову запромётывал и ногою запинался». Между Кремлём и Троицком установилась атмосфера враждебности и недоверия, каждая из сторон подозревала противную в намерении разрешить ситуацию силовым путем. Софья уговорила Патриарха Иоакима поехать в Троицкий монастырь и склонить Петра к переговорам, но в Москву тот уже не возвратился и объявил Петра полноправным Государем.

27 августа пришёл указ от Петра, с требование всем стрелецким полковникам явиться в распоряжение Царя в сопровождении выборных по 10 человек от каждого полка, за неисполнение этого предписывалась смертная казнь. Софья Алексеевна решила лично договориться с братом и с небольшой охраной выехала в Троицу, но была задержана в селе Воздвиженском боярином, князем Троекуровым с указанием от Петра вернуться назад в Москву.

В начале сентября в Троицу ушла иноземная пехота генерала Гордона. Василий Голицын уехал в своё имение Медведково фактически бросил Софью и устранился от политической борьбы. Петр издал указ арестовать главу стрельцов Шакловитого и доставить к себе, где под пытками тот признался в заговоре и был обезглавлен. В это время Царь Иоанн Алексеевич, встретив своего младшего брата в Успенском соборе и фактически передал всю власть в одни руки и отошёл от дел, хотя и подписывал грамоты. Сохранилось письмо, которое Петр послал своему старшему брату Иоанну «…срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу (Софье) государством владеть мимо нас».

В сентябре уже нового 1690 года издан указ Царей Иоанна и Петра Алексеевичей, исключающий из Царского их титула имени Правительницы, Государыни Царевны Софьи Алексеевны. Петр потребовал Софье удалиться в Путивль в Святодуховный монастырь, а затем отослал далее в Новодевичий, где к ней была приставлена стража. Всем верным боярам, кравчему, окольничим, стряпчим, стольникам, полковникам Царь Петр в октябре выдал денежные премии «придачи против Московских чинов, по приездам, кто в которых числах приехал» для охраны в Троицкий монастырь.

После Крымских походов и свержении Софьи в войне с Турецким Султаном наступило затишье, в течении которого Россией фактически правила мать Петра Алексеевича Наталья Кирилловна Нарышкина. Царица Наталья все дела поручила своему брату Льву Кирилловичу Нарышкину, Федору Юрьевичу Ромодановскому и другим боярам из этого рода. Царь Петр полностью отошёл от дел и занимался «потешным флотом» на Плещеевым озере. Записывая своих сыновей в «потешные» московские бояре и, князья фактически создавали новые войска полностью подвластные Петру. Одним из первых был придворный конюх Александр Меншиков, впоследствии великий полководец, а в это время он телохранитель и близкий друг. Очевидец тех времён писал про Меншикова и Петра, что тот иногда «спит в его ногах». Немец Яков Брюс, будущий генерал-фельдмаршал, с братом так же были в «потешном войск».

Наталья Кирилловна Нарышкина. Старинная гравюра 17 века.Неизвестный художник.

На молодого царя оказывали большое влияние шотландец Патрик Гордон и Франц Лефорт, которые после стали одними из самых близких людей. На гравюре выше изображена Царица Наталья Нарышкина, которой народ дал прозвище «медведица». Например, Борис Куракин говорил о ней так «была править некапабель, ума малого». Наталья правила страной как могла при помощи родни, пока сын Петр набирался опыта. Гениальная мать в тяжёлых условиях сохранила жизнь своему сыну и отвоевала для него царский престол. Фактически она вырастила команду соратников своего сын и плеяду блестящих будущих государственных деятелей и полководцев. Именно она сотворила такую яркую личность царя-реформатора, который вошел в историю России как Великий Петр Первый.

После смерти Натальи Кирилловны в 1694 году, начинается новый этап в истории России.