Глаза богов

Алексей Федоров, 2020

Инк Фейт воплотил план по созданию системы развития и получил огромное количество знаний, но ни запасники кланов буфера, ни таинственная Библиотека не содержат настоящих секретов богов. Инк надеется получить особые знания династий магов, для чего распространяет систему среди смертных. Он готовит подопытных для похода в зоны наследия под видом "покорения подземелий", не зная, что скоро грохот битв сотрясёт Землю. Лина Зендэ вызывает бурю в мире богов своими аномальными способностями и загадочным мечом-артефактом, не догадываясь об истинной ценности последнего. Всё больше и больше представителей высших сил обращают внимание на нулевой мир. Шаткий баланс, установленный Великим слепцом, вот-вот рухнет, пробуждая спящий в нулевом мире ужас – могущество, пугающее даже сильнейших из бессмертных…

Log 2.0.1

Повозка плавно покачивалась, двигаясь по мягкой земле. Молодая лошадь с трудом тянула на небольшой взгорок груз и двух седоков, но держащий вожжи старик Лагумма лишь улыбался, глядя на её покрытые пеной бока. Эссерт не мог понять этой его привычки. Он вообще многого не понимал, когда дело касалось Второго мира. Его первый и пока единственный знакомый не слишком то помогал в этом деле. Потемневшее от загара лицо Лагуммы было покрыто глубокими складками. Назвать это просто морщинами у Эссерта язык бы не повернулся. Словно на болезненно худого старика натянули слишком большую кожу. Сухие узловатые пальцы слегка сгибали вожжи из грубой кожи. Эта картина вызывала недоумение. Эссерт успел подержать их в руках — материал был упругим, как гибкая сталь. Бывший бог-зверь не мог также легко мять невзрачные на вид полоски. Сила в руках старика вызывала уважение и некоторую опаску.

Отправляясь в нулевой мир Эссерт не предполагал восхождения по драконьему ожерелью, поэтому о нумерованных мирах почти ничего и не знал. Ему было известно, что первая жемчужина носит название мира Мнимых драконов, но из-за Де Монтье он проскочил его всего за пару дней. Этот безумец гнался за ним до самых врат во Второй мир. Положа руку на сердце, Эссерт и не собирался задерживаться в Первом мире. Слишком недружелюбное пространство и особой силы там не получить — не тому, кто раньше носил гордое звание бог-зверь.

— Подай воды, — попросил старик. Эссерт протянул ему деревянную бутыль. Глядя на то, как старик делает несколько крупных глотков, Эссерт нахмурился.

— Не пей много. Судя по длине очереди, в город мы попадём не раньше вечера, а ручьёв поблизости я не вижу.

— По другую сторону города, за теми холмами, есть река. Где ты видел крупные поселения вдали от воды? На вид взрослый, а ведешь себя как несмышлёныш, — старик покачал головой. В его жесте не было осуждения — только удивление пополам с любопытством. В мире богов жизнь не привязана к воде. Объяснять это Эссерт не собирался. Кто знает, как здесь отнесутся к его происхождению. — Хотя сырую воду пить — дураков нет. Да и очередь не про нас. Плотников в нашем мире уважают.

Эссерт промолчал. Уклон поменялся, и лошади стало легче идти. Пологий бок холма был недостаточно крут, чтобы стать очередным испытанием для животного. Лошадь радостно всхрапнула и, кажется, даже стала наслаждаться дорогой. Город впереди был обнесён высокой деревянной стеной. На глаз, она была почти так же высока, как превращенный в лирса Инк Фейт. Воспоминание о свершенной мести наполнило Эссерта удовлетворением и покоем.

Чем ближе к городу, тем шире становилась полоса дороги, а дальше ещё дальше, в нескольких десятках метров от ворот, вливалась в крупное пятно утоптанной земли без единой травинки. Лагумма потянул вожжи в сторону, направив лошадь левее, в объезд длинной цепочки людей на крытых повозках. Крайний человек в очереди приветственно помахал рукой. Один из людей забрался на свою повозку, приложив руку козырьком к глазам. Стоило незнакомцу рассмотреть груз в телеге, как он тут же спрыгнул и что-то крикнул на своём тягучем языке. Эссерт хорошо его расслышал, но понять не мог. Не зная местного языка он мог общаться лишь на близком расстоянии, используя голос сознания.

Все люди в очереди были одеты просто, даже бедно — длинные рубахи и штаны на завязках из грубой ткани. На ногах — кожаные полусапожки или сандалии из тонкой лозы. Наряды не броских цветов, но Эссерт успел убедиться в их прочности. У него был такой же — подарок от старика. Люди суетливо выглядывали из-под навесов своих повозок. Дети смотрели с любопытством, но взрослые выглядели испуганными и бледными. Пока Лагумма ехал мимо они с явной опаской косились на повозку. Некоторые даже пытались отодвинуть свои телеги ещё дальше в сторону, нетерпеливо понукая быков или лошадей.

— Кажется, мы доставили проблем, — Лагумма издал хриплый смешок, отводя лошадь ещё левее, к самому краю дороги.

— Это не похоже на уважение, старик, — Эссерт в который раз словил себя на нежелании называть чужое имя. Сила бога ушла, а привычки остались. — Тебя сторонятся, как заразного.

Лагумма тихо рассмеялся, но возражать не стал. Эссерт заметил чуть впереди вышедшую из неровной линии очереди женщину. Она что-то говорила, наклонившись к ребёнку. Малыш радостно принял небольшую корзинку под платком и отбежал от своей повозки на пару метров. Он хотел пройти дальше, но его остановил крик женщины. Видя происходящее из других повозок выскочили ещё несколько ребятишек: мальчики и девочки. По меркам нулевого мира им было не старше десяти лет. У каждого — по плетёной корзинке в руках. Дети хихикали в кулаки и заговорщицки перешептывались.

Когда повозка Лагумма поравнялась с ними, ребятня дружно сунула руки под накрывшие корзинки куски ткани, доставая помидоры. Детская рука на удивление ловко метнула красный плод. Лагумма поднял сухую ладонь, хватая овощ. Между крючковатыми пальцами брызнул сок, часть попала на лицо Эссерта. Плод оказался таким мягким, что ударившись о подставленную руку, треснул, распавшись на неровные куски. Лагумма поднёс руку ко рту, втягивая развалившийся помидор дрожащими губами. Следом за первым томатом полетел второй. Дети с озорными лицами весело щебетали что-то на местном наречии, бросая почти сгнившие овощи. Лагумма отвечал им не менее весёлым смехом и хватал помидоры один за другим. Брызги покрыли его лицо и одежду. Как бы аккуратно старик не ловил их, овощи были слишком далёкими от свежести.

Эссерта охватил гнев. Его ноздри раздулись, пытаясь ухватить запах добычи, чтобы преследовать её до края Мира и тёмных расщелин Первоземли. Сила зверя ушла, а привычка осталась. Эссерт встал, сжимая кулаки.

— Сядь! — резко бросил ему Лагумма. — Это моё и только моё угощение.

С последними словами он растянул губы в улыбке, провоцируя детей продолжить броски, остановившиеся после угрожающего взгляда Эссерта.

Дети осторожно пробежали, опережая повозку Лагуммы. Они подготовили новые снаряды.

— Сядь, — повторил старик, и Эссерт скрипя зубами подчинился.

Внутри кипел гнев. Эссерт вглядывался в лица детей, оглядывался на их родителей. Он хотел запомнить всех, кто позволил себе такое неуважение к Лагумме. Этот старик встретил Эссерта сразу после появления на просторах второго мира и заботился о раненом госте больше шестидесяти местных дней. Было невыносимо смотреть, как обращаются с его благодетелем. Старик силён — Эссерт знает это — но всё равно терпит издевательства. Ситуация выводила из себя похлеще хитрых речей Зендэ.

Один из детей достал что-то белое. Овальный снаряд летел прямо в лицо старику. Лагумма перехватил его так же легко, как и помидор. Сухие руки плотника двигались на зависть многим смертным. Раздался тихий хруст и воздух наполнил запах протухшего яйца. Эссерт сцепил зубы так сильно, что заиграли желваки, но помня слова Лагуммы остался на месте, сжима кулаки от нестерпимого бессилия и гнева. Старик рассмеялся ещё громче. Другие дети с некоторой завистью смотрели на метателя тухлых яиц, но бомбардировку помидорами не прекращали. Лагумма уже не ел снаряды, но достал из-под козлов корзину с выложенным тряпицей дном. Он укладывал туда расплющенные плоды, отчего ткань тут же пропиталась соком. Яйца он складывал отдельно, в небольшой мешочек.

Наконец, броски прекратились и дети побежали обратно. Лагумма с радостной улыбкой махал им вслед. Весь перепачканный брызгами сока, сухой, загорелый… жалкий. Нутро Эссерта обжигали ярость и желание помочь своему благодетелю. Никто не заслуживает такого обращения, а старику приходится улыбаться после этого унижения.

Лагумма остановил повозку в десятке метров от ворот. Видимо, чтобы не смущать тех, кто уже проходит досмотр стражи. Один из охранников города быстрым шагом приблизился к повозке плотника. Доспехом для стража служила броня из скреплённых полос металла. Они охватывали его грудь и живот несколькими поясами поверх белой, мягкой на вид, толстой куртки. Тот же материал использовался для штанов и маленькой шапочки, закрывающей половину головы. Как он выдерживает в такую жару? На ногах никакой брони не обнаружилось. С плотно затянутого пояса свисали несколько колец. Эссерт предполагал, что к ним крепится защита для ног. Шапка была лишена любых украшений, но её роль, вероятно, заключалась в простом смягчении ударов. У ворот на столе сверкала металлическая скорлупка с двумя ремешками крепления — как раз в комплект с головным убором. Металл вместо чешуи, поддоспешник вместо кожи и жира — так смертные имитируют могучие тела драконов.

Левую руку страж свесил на поясе, заткнув большой палец в одно из колец, а в правой держал оружие. Упертая пятой в землю белая алебарда вдвое превышала рост воина. На вершине было два шипа: один направлен вертикально вверх, а другой перпендикулярно первому. Третья сторона огромного древка была занята лезвием ненормально крупного топора. Ладонь стражника едва охватывала рукоять, но алебарда удивляла не только своими размерами, но и материалом. Оружие изготовили из монолитного коралла. Пята рукояти осталась неполированной, как и участок на вершине. Лезвие и шипы будто прорастали из морского животного. Из-за смеси белого цвета и редких розовых разводов оружие казалось произведением искусства.

— Нравится? — не скрывая гордости поинтересовался стражник.

— Красивый, — признал Эссерт и тут же, помня о бездействии стражников во время издевательства детей над Лагуммой, мстительно добавил: — Точь-в-точь, как у дровосеков.

Страж почесал короткую бороду, бросил взгляд на Лагумму и покивал каким-то своим мыслям. Насчет дровосеков Эссерт не врал. Группа людей, которая доставила старику стволы деревьев, так и представилась. Алебарды у них, конечно, были менее привлекательные — со сколами и трещинами, но форма и материал точно такие же.

— Дровосеки. Ну да, можно и так сказать, — страж подошел ближе. — Рубкой леса только стража и может заниматься. Другим — сил не хватит. Да и полезно…

Страж ещё раз посмотрел на старика, с каким-то намёком.

— Он пришел снизу, — пояснил Лагумма.

— Я почему-то так и подумал, — стражник совсем не обиделся на слова Эссерта. Толи не придал значения, толи не считал важным обращать внимание на недовольство чужака. Воин ловко подцепил рукой одну из толстых ровных досок, облокотил одним краем о борт. Придирчиво поводил пальцем по перпендикулярной поверхности, где волокна древесины складывались в обрывки колец. Страж протянул свою алебарду Эссерту. — Подержи, парень.

От такого нарушения воинской дисциплины настроение бывшего бога стало еще хуже. Но алебарду он всё же взял. Тяжелое оружие оттягивало руки. Эссерт был вынужден признать, что ему не удастся держать её так же легко, как стражу. Охранник города тем временем вытащил одну из досок. В его руках был один край дерева, а другой — остался лежать на борту телеги.

— Бей, — страж кивнул на доску. — Давай, разруби её.

— Атимм! Он — слаб, — в голосе старика впервые появились признаки гнева.

— Проверить не помешает.

— Ты сомневаешься в моём слове?

Разговор привлёк внимание других людей.

— Давай, парень, — стражник проигнорировал возмущение Лагуммы и перехватил двухметровую доску двумя руками, направив локти вниз. — Сможешь разрубить доску, отдам алебарду тебе. Ну, или другое чего-то подарю. Уговор?

— Я не собираюсь портить то, что с таким трудом сделал старик, — Эссерта злило довольное выражение на лице стража.

— А хватит силёнок попортить?

Бывший зверь сузил глаза. Мир перестал резать глаза ярким светом, а область зрения сузилась до фигуры стража — верный признак превращения зрачков в вертикальные щели. Эссерт злился, но терпел. Ему-то что? Сегодня во втором мире, завтра — в третьем, а старику тут ещё доживать свой век.

— Ударь, — голос Лагуммы казался приглушенным. Звуки мира с трудом проникали в уши бывшего зверя. Мешал шум пропитанной яростью крови. — Сделай, как он просит и поедем дальше.

Эссерту оставалось лишь подчиниться. Он оперся алебардой о землю и спрыгнул с повозки. Глаза бывшего зверя идеально рассчитали расстояние для удара алебардой. С ноткой злорадства Эссерт поднял оружие для нанесения максимально сильного удара. Как бы ни был силён страж, его рукам это даром не пройдёт. Лезвие алебарды с тихим свистом опустилось на доску в тридцати сантиметрах от стража. Раздался глухой звук, и рукоять задрожала в руках испуганной рыбой, норовя выскользнуть прочь из ладоней.

Отдача оказалась такой сильной, что алебарда взлетела обратно вверх, вынуждая Эссерта сделать несколько шагов назад ради сохранения равновесия.

— Неплохо, — усмехнулся страж.

Вернув ногам устойчивость Эссерт посмотрел на результат своего удара — на доске не осталось даже мелкой царапины. Охранник города улыбался без капли дискомфорта на лице. В голове стайкой резвых оленей мелькнули мысли о причинах неудачи. Эссерт подозревал, что страж использовал какую-то энергетическую защиту, или его тонкое тело позволяло укрепить тело и доску… Бывший бог ощутил рассеянность и прекратил гадать. Уроженец Великого Мира знал много возможностей для такого трюка.

Страж вернул доску на место, аккуратно уложив рядом с другими полосами строганого дерева.

— И правда слабый, — страж забрал свою алебарду и помахал Лагумме. — Пойдём. Во время последнего нападения кое-что случилось.

— Кто-то переусердствовал? — старик дернул вожжами и уставшая лошадь неохотно двинулась следом за стражником, тоскливо кося глазом на зелёную траву в стороне. После повторного понукания животное уже не отвлекалось.

Эссерт шел рядом. Бывший зверь не хотел заставлять лошадь тащить ещё и его.

— Обошлось, — ответил страж со вздохом облегчения. — В этот раз. Король уверен, что нападение повторится и довольно скоро. Гости из Мирралы прибыли. У них происходит то же самое.

Старик нахмурился каким-то своим мыслям. Эссерт потратил время на знакомство с городом. Все здания оказались сооружены из дерева — простые и безыскусные на вид. Сразу за воротами находилась крупная площадь, от которой расходилось множество дорог, мощенных некрупным камнем. Самые близкие проулки походили на линии складов. Средние — вели к обычным домам, а прямая дорога плавно превращалась в небольшой рынок. Через него Лагумма и поехал. К счастью, места хватало, чтобы разместить в ряд четыре таких телеги.

За частью прилавков стояли подростки — все как один держали за спиной луки. Они предлагали мелкое зверьё и подбитых птиц. В одном месте продавались грибы, но покупатели — люди постарше — качали головами и сетовали на что-то. Эссерт заметил, что своего покупателя товар всё же нашел. Свежие грибы у парня забрала женщина, вид которой выделялся из общей массы. Одежды более ярких цветов — синяя накидка и нежно-зелёное платье намекали на высокий статус. Мало того — женщина носила несколько броских украшений. Трём линиям тонкой проволоки из белого металла ювелир придал вид переплетённых лоз. Ажурное украшение было усыпано крупными кристаллами синего и фиолетового цветов. На руках — браслеты, на шее — ожерелье, в уложенных высокой причёской волосах — обод.

Юноша благодарно поклонился, приняв у покупательницы стеклянную монетку. Эссерт успел подумать, что свежие грибы здесь в особой цене, но чуть дальше народ в блёклой одежде с радостным гомоном разбирал их же, но в сушеном и маринованном виде.

«Свежие дороже стоят?»

Один из покупателей достал несколько стеклянных монет и передал продавцу — девчушке, не особо старше неудачливого продавца. Сколько бы Эссерт не смотрел, понять причуду покупателей ему не удавалось. Бывший бог хотел обратиться за разъяснениями к Лагумме, но вспомнил о бредущем рядом стражнике и передумал.

Несколько минут неспешной езды по самому центру дороги, чтобы не нервировать других близостью плотника, закончились прибытием к большому зданию. Как и всё вокруг, дворец был построен из дерева. Широкое здание в три этажа со ставнями на окнах сверкало множеством крупных светло-голубых драгоценных камней на стенах. Некоторые кристаллы по размеру не уступали кулаку Эссерта. Вокруг них витал ореол тьмы, словно они впитывали сам свет.

Лагумма оставил повозку в стороне от входа, подхватил корзинку и тряпичный мешком, широкими шагами двинулся сквозь распахнутые ворота дворца. Гвардейцев у входа не обнаружилось — заходи, кто хочет. Лагумма откинул ткань, служившую загородкой на третьей комнате слева. Внутри несколько человек тихо говорили о чем-то, вертя в руках грязно-сизого цвета предмет. Это оказался еще один кристалл. Эссерт рассмотрел пятиугольное основание призмы, которая к верху становилась шире, а после — сходилась пирамидой в острый шип.

— Лагумма? — вскинул голову мужчина с венцом из дерева на голове. — Почему ты в таком виде?

Среди нескольких стражей в доспехах из коралла король выделялся субтильным телосложением и ярким, хоть и простым нарядом. По виду ткань была такой же грубой, как и на обычных жителях города, да и краска не настолько яркая как у недавно виденной женщине в украшениях. Корона представляла собой кривоватый обруч из согнутой полированной ветви. На ней имелось несколько сучковатых узлов с торчащими двумя-тремя кривыми острыми шипами. Отростки, словно изуродованные пальцы, держали синие и фиолетовые камни.

— Это любовь народа, — со смехом ответил старик, ставя на стол корзину с давленными помидорами и мешочек с тухлыми яйцами. — Угостили на подходе к городу. Сегодня у меня отличное настроение поэтому так и быть — угощайся, король. Я готов поделиться этой любовью с тобой и доблестными стражами.