Приключения в Кармашкино

Алексей Ситников, 2022

В каждом парке развлечений есть секретные уголки, куда никогда не заглядывает посторонний. Но если вы испуганный щенок, от которого решили избавиться, то лапы сами примчат вас к таинственному оврагу, старому дубу, пруду, заброшенной железной дороге и волшебной поляне… Вы побываете в комнате страха, заберетесь на колесо обозрения и даже прокатитесь на пони. Вы обретете много друзей, раскроете тайны и получите ценные советы.

История 1

Запасы, которые всегда внутри

— Ты не знаешь, кто там у нас сегодня так носится по дорожке? Чуть под колёса не попал, — спросил пони Чубчик бурундука Буруна Буруныча. У Чубчика был перерыв, и он перекусывал морковкой, пока дети выбирали места в тележке. Бурундук положил за щёку семечку.

— Это не хорёк Шнурок хулиганит? — щёлкнул семечкой Буруныч.

— Нет, — подул на чёлку пони. — Этот какой-то новенький и бестолковый.

— Спортсмен? — выплюнул скорлупку Буруныч.

— Неа, — махнул хвостом пони. — Спортсмены целеустремленно бегут, а этот слишком суетливый, мечется.

Бурундук решил расспросить про странного беглеца у остальных обитателей парка. Но вдруг увидел старушку с таким суровым взглядом, что чуть не подавился семечкой.

Старушка стояла посередине дорожки, как хоккейный вратарь, и держала перед собой распахнутую сумку. А навстречу ей мчался щенок. Бедняга никак не мог сообразить, что дорожка в парке идёт кругом. И в какую бы сторону он ни побежал, всегда его будет ждать хозяйка.

Щенок был маленький и очень испуганный. Но сдаваться не собирался. Правда, сил у него оставалось всё меньше.

Бурундук бросился наперерез беглецу и столкнул его с асфальтированной дорожки.

— Маленьким… надо… помогать, — пробормотал бурундук, вставая и потирая ушибленное всё. — Большим уже не поможешь.

А щенок перекатился в траве и, не тормозя, продолжил побег по узкой тропинке вглубь парка. Он так волновался и торопился, что опять не успел поблагодарить.

Тропинка вела к неглубокому, заросшему травой оврагу. Крыльев у щенка не было, но и возвращаться он не собирался. Или ты прыгаешь к свободе или томишься взаперти. И щенок прыгнул, зацепился передними лапами за каменную глыбу на другом берегу, выкарабкался, побежал дальше, оттолкнулся и перепрыгнул через забор, огораживающий старую часть парка.

— Это что… Я что ли летаю? — удивился сам себе щенок, шлёпнувшись рядом с хорьком. Хорёк был тот самый. Он испуганно отпрыгнул в сторону и проворчал:

— Летаешь, летаешь. И лети себе дальше, птица вольная. А я пока проволоку колючую натяну, чтобы не летали тут всякие…

Хорёк суетливо что-то прятал, но хаски было не до этого.

Герасимовна летать не собиралась. Она обошла овраг и забор. Приготовила сумку. Сумку с замком. Щенок отскочил в сторону, словно в его лапах были пружины.

— Пробирайссссся к пруду, только тишшше, — шепнул кто-то из валежника. Щенок принюхался, уловил запах воды.

— Я не умею тише, — щенок не увидел советчика, хотя смотрел во все глаза. — Если бы я был тихим, меня бы тут не было…

— Умеешшшь, — не согласился голос. — Если ты действительно хочешшь убежать, то сумеешшь.

Щенок постарался двигаться скрытно. Он следил за каждым своим движением. Не шуршал. Не дышал. Хотел закрыть глаза, чтобы они его не выдали, но тогда было бы ничего не видно. Он прятался за деревьями, полз по траве. Никогда хаски не вёл себя так тихо и осторожно!

Когда пруд оказался совсем рядом, хаски выскочил на тропинку. Грымза Герасимовна увидела беглеца и поспешила спуститься на берег. Щенок бежал, не оглядываясь. И вдруг он понял, что никогда в жизни по-настоящему не плавал. Однажды его пытались выкупать. Дышать в горячей воде и пене было совсем нечем — и это страшно! Ещё он видел по телевизору соревнования по синхронному плаванию. Но сейчас всё было не по телевизору. Впереди блестел на солнце огромный пруд.

А парк жил своей жизнью. С площади у фонтана доносились слова песни: «Ну и пусть! Будет нелегким мой путь!» У берега возилась утка и сидело несколько лягушек.

— Я не умею плавать, — жалобно проскулил щенок.

— Не думаю, — сказала утка Лира. — Когда очень надо, все умеют плавать.

Грымза Герасимовна приближалась.

— Мне очень надо, — прошептал хаски. Он ни за что не хотел назад в эту ужасную тесную сумку.

И он нырнул.

— Получилось, — удивился щенок, когда вынырнул и двинулся вперёд, барахтаясь лапами. Он плыл!

— Да он, гадёныш, ещё и плавать умеет! Откуда что взялось?! — всплеснула руками Герасимовна. Она оглядела берег в поисках палки, чтобы выловить щенка.

— Уважаемые гости парка Кармашкино! — неожиданно песня в динамиках прервалась. На экране запустили блок объявлений.

— Напоминаем, что в нашем парке запрещён выгул собак. Просим хозяина собаки подойти и заплатить штраф. Чья собака сегодня бегает по парку?! Пожалуйста, подойдите к администрации.

— Я же говорила — в парке заговор! — Грымза Герасимовна поняла, что проиграла и никто теперь ей не вернет сломанного телевизора. Она повесила сумку на плечо, притворяясь самой обычной бабушкой. Доброй и тихой. Опираясь на палку, она пошла к выходу из парка, ворча, что будет жаловаться. Что дойдёт до президента. Может быть, кстати, она и пошла сразу к президенту. По крайней мере, Грымза Герасимовна больше не появится ни в парке, ни в нашей истории.

Щенок выбрался на берег и отряхнулся. Купание пошло ему на пользу — шерсть заблестела. Но он ужасно устал. Беглец заполз под скамейку и упал. Он был без сил, но свободный и удивлённый. Щенок и сам не понял, как это у него так получилось: быстро бежать, высоко и далеко прыгать, тихо ползти и даже плавать. Он ведь был уверен, что умеет только грызть, выть и всем мешать.

Хаски закрыл глаза и уже сквозь сон услышал чей-то голос.

— У насссс внутри уже есссть запассссы, которые нам нужшшны…

— Запасы? Я у Герасимовны за батареей косточку спрятал, — то ли подумал, то ли пробормотал щенок. — Но она не внутри, она снаружи и теперь далеко…

— Нет, я про другие запасссы. Они есссть только внутри тебя. Те, которые тебе ссссегодня весссьма пригодилисссь, — этот голос был тихим, словно шелест листьев. И щенок больше ничего не расслышал. Он уснул.