Отблеск Венеры

Алексей Сергеевич Вилков, 2012

Чего не хватает успешной женщине для полноценного счастья? Капризы судьбы часто подкидывают неожиданные сюрпризы. Сотрудница инвестиционной компании Светлана Туманова не летала в облаках, будучи преданной земным ценностям. Она мечтала иметь детей, крепкую семью, любить и быть любимой. Она пыталась начать все с нуля, но ошибки минувших лет вдруг больно напомнили о себе, убедительно доказав ей, что прошлое иногда возвращается, заставляя расплачиваться за страшные тайны. Но крупный проект, скрытая угроза, заокеанский гость и вспыхнувшее чувство вновь вернут в ней надежду, что в мире еще находится место чуду…

Если долго вглядываться в бездну,

Бездна начинает вглядываться в тебя.

Фридрих Ницше

Если ты позаботишься о сегодняшнем дне,

Бог позаботится о завтрашнем…

Махатма Ганди

Счастье всегда кажется маленьким,

Когда держишь его в руках, но отпусти его —

И сразу поймешь, насколько оно огромно и

Прекрасно….

Максим Горький

Часть первая

1

Неугомонный будильник прозвенел ровно в семь.

Ленивая белая ладонь накрыла красную кнопку утреннего механического заводилы, отчего наглый трезвонщик послушно умолк и сдался.

— Просыпайся, соня! Ты снова опоздаешь! — послышался суховатый голос с приятной хрипотцой.

— Я проснулась! А который час? — откликнулась Света и протерла заспанные глаза.

— Как обычно, семь утра! Ты не первый день спрашиваешь меня об этом, — недовольно ответил голос.

— Извини, мам! Я никак не привыкну, что ты у меня в гостях, вот и спрашиваю у тебя все подряд, — бодрее откликнулась Света, почесав заложенный нос.

Мама приехала к ней на выходные, отчего они слишком затянулись и прошли не очень весело, как Светлана того хотела. А тут бац — снова безумный понедельник, снова вставать ни свет, ни заря, и мчаться на любимую работу. Действительно на любимую? Нет, Света не очень ее любила. Не то, чтобы она откровенно ненавидела ее, стараясь подыскать себе местечко получше — совсем нет. Просто последние полгода она прозибала там без энтузиазма, крутя привычную шарманку день за днем, неделю за неделей, и так без единого намека на что-то новое.

— Когда же ты найдешь мужа? — вторила ей мама. — Он бы и будил тебя, и кормил завтраком, а я стану за тебя спокойна.

Как все добропорядочные мамочки Серафима Ивановна желала дочери счастья. Для нее было странно, почему ее чудесное создание живет одна и упускает бесценные годы проходящей молодости. В ее традиционном мировоззрении не укладывалось, что симпатичная женщина среднего возраста ютится в одиночестве. Это неправильно! Это преступление! Может, она обманывает свою мать, не говоря всей правды? Нет, это на нее не похоже, она не будет терзать потрепанное материнское сердце. Света далеко не такая. Но почему одна, ведь дочка действительно очень мила. И это замечала не только мать.

Света плавно потянулась на кровати, и вяло произнесла:

— Я уже однажды совершила ошибку и не хочу ее повторять.

— Это в прошлом, доченька! Ты думаешь только о своей бешеной фирме! — причитала мама.

— Ошибаешься! — иронично заметила Света, — о ней я как раз мало думаю.

— А дети? Ты планируешь заводить детей? — развивала больную тему Серафима Ивановна.

Света надула бледные щеки: « О, боже! Опять двадцать пять. Не успела проснуться, а она опять за свое! Когда же она оставит меня в покое?! И почему я согласилась пригласить ее? А! Она же приехала без приглашения. Надо было самой навещать ее чаще, как-никак, так гораздо удобнее, и в любой момент можно с чистой совестью откланяться, сославшись на внеурочную смену, возвращение из Европы несуществующей подружки и на другие непредвиденные обстоятельства. Дура! Я полная дура! Ничего не поделаешь — сама виновата. В следующий раз будешь умнее, а пока терпи и не ной.

Не ной».

— Мама, ты же знаешь, что по этому поводу говорит мой гинеколог? Повторить? — с надрывом спросила Света.

— Что говорит? Я и забыла! Ты посещаешь гинеколога?

Бедная маман. Обыкновенный склероз, как декларируют врачи. Это возрастное, и нет смысла обижаться. Но уж на сей раз мамочка загнула. Видимо, специально ничего не хочет слышать.

— Мама! Мама! Я повторяла тысячу раз! — то ли готовясь рассмеяться, то ли расплакаться, воскликнула Света. — Я посещаю гинеколога! У нас все женщины в отделе посещают гинеколога! Это модно, мама, и полезно для здоровья. Даже тебе не лишним будет его посетить.

— Шутишь? А мне к чему? — громко доносилось за стенкой.

— И тебе чего-нибудь хорошего скажет, — выдохнула Светлана, — есть у меня один специалист. Рекомендую!

Света готова была послать ее куда угодно, хоть к самому папе Римскому, хоть к антихристу, лишь бы она не наступала на больную мозоль.

— Дочка, так что этот гинеколог про тебя-то считает? — неминуемо шла к цели Серафима Ивановна.

На секунду Света задумалась, чтоб подобрать правильные слова и набраться духа их произнести. Это было не так сложно, как казалось на первый взгляд. Она с достаточной частотой произносила их почти при каждой родственной встрече, благо мама в силу известных причин не отличалась остротой слуха, феноменальной памятью и полной ясностью ума. Справедливости ради, кто в наше время ясен умом? Эта утопия. Свету нельзя было назвать от мозга до костей врединой. Она любила маму, но любила по-своему. И любовь ее лучше проявлялась на расстоянии, а не впритык друг другу в однокомнатной квартире, пусть даже улучшенной планировки.

— Доктор сказал, — неуверенно начала она, — он считает… в общем, он полагает…

— Не тяни, я что-то плохо понимаю!

— В общем, вероятность того, что у меня будет ребенок небольшая. Шанс есть, но незначительный. Как тебе объяснить? Это сложно. Понимаешь, какие-то гормональные проблемы, перестройки. Я в этом плохо разбираюсь. Но надежда остается, ее никто не отменял. Все будет хорошо, мам! Ты только не подливай масла в огонь.

— Так в чем причина? — настаивала мать.

— Я же объясняю, — раздражалась Света, неумело запинаясь, — какие-то эндокринные неполадки. Врач выписал таблетки. Но я забываю зайти в аптеку. Обещаю, что непременно загляну туда сегодня.

Светлана в очередной раз утаила что-то важное и существенное. Но маму не стоит посвящать во все тайны. Пусть довольствуется туманным объяснением, а лишнего ей знать ни к чему. Тем более Света повторяла одно и то же десятки раз, и Серафима Ивановна наверняка успела заучить столь непритязательный текст, как малолетний школьник заучивает поздравительное стихотворение на новогодней елке.

— Ох, не нравится мне. Не нравится! — тоном выше произнесла мама. — На одних таблетках разве сотворишь чудо? Дитя-то по-другому получается.

— Это вы о чем, маменька? — окончательно расстроилась Светлана, убедившись, что мать снова встала на прежние рельсы.

— Да все о том же! Мужчина тебе нужен. Мужчина!

— Ой, этого добра хватает! — пыталась отшутиться Туманова.

— Да не просто мужчина, а муж! Защитник тебе и отец твоему ребенку. А нам, знаешь, как внуков хочется?! Папа твой об этом сильнее меня мечтает. Все уши прожужжал. Говорит: «Навести Светку, да накажи, чтоб постаралась, как следует. Мы-то уже в возрасте. Жизнь на ладан дышит. Сколько Бог отмерил? Неведомо. Сегодня жив, а завтра мертв. А с внуками и старость краше, и не страшно на тот свет уходить». Ты понимаешь отца?

— Ну, что вы, в самом деле! Вам еще жить и жить. Меня переживете. Кстати, а как там папа? Почему он не приехал?

— Прихворал немного, — тихо произнесла мать, но не сказала главного.

Отец перенес инсульт и был частично парализован. Ее опасения не напрасны, а Свету зареклись не тревожить.

«К чему ей наши проблемы?!» — сетовал Михаил Петрович, — своих забот хватает. Дай бог, выкарабкаемся».

На том и порешили.

— Передай ему, пусть скорее поправляется! — громко пожелала Света.

— Передам! А ты выполняй наш наказ!

Света Туманова вновь надула щеки. На этот раз они покрылись легкой испариной. Как же ей втолковать, что здесь невозможно что-либо прогнозировать?! Это случай, это судьба, предзнаменование. Это вам не смета и не генеральный план, который кровь из носа нужно реализовать за ближайший квартал. Это другое, совсем другое.

Другое.

— Мама, а ты по папе не соскучилась? — отчего-то почти открыто намекнула Света.

Серафима Ивановна недвусмысленно уловила намек. Свете сложно понять, намеренно ли она прикидывалась склерозной сумасбродкой или нет, но в самые ответственные моменты мама понимала все с полуслова.

— Прогоняешь, да? Надоела? Ненадолго тебя хватило, — обиженно прозвучало с кухни.

— Ты не так поняла! — уверилась Света в своей ошибке.

— Я еще не выжила из ума!

— Конечно!

— Сегодня уезжаю. Ты права. И отцу надоело сидеть с сиделкой.

— Зачем ему сиделка?

И тут Серафима Ивановна уверилась в своей ошибке. Что делать — она призналась, как Михаил Петрович тяжело болен.

Света, наконец, спрыгнула с кровати, чтоб обнять сконфузившуюся мать. Та пролила горсть скупых слез, посетовала на черствость неблагодарной дочери и выпросила у нее обещание в самый короткий срок навестить прикованного к постели отца. Светлана поругала мать за молчание и обман и поклялась, во что бы то ни стало, приехать.

— Твой отец будет счастлив, — говорила мама, — он не видел свое солнышко тысячу лет.

— Я навещу отца, вот только расквитаюсь с делами, — обещала Света. — Ты пока езжай домой. Папа наверняка соскучился, а я тем временем возьмусь за выполнение вашего сакрального наказа. Тут свидетели ни к чему. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — опустила глаза Серафима Ивановна. — Можешь не объяснять. Ты любой повод найдешь, лишь бы избавится от меня. Не волнуйся, я же сказала — сегодня оставлю тебя в покое!

— Мама, ты опять не так все поняла!

— Как не так?! Что тут понимать! Собирайся на работу, а то опоздаешь. И я буду как всегда виновата.

— Ах, да! Чертова работа! — опомнилась Светлана. — Налей мне, пожалуйста, кофе, а я пока мигом приму душ.

— Кофе готово. Поторопись, а то остынет.

— Я быстро!

Света поверила в последнее обещание и буквально нырнула в пустую ванну, еле успев открыть кран с горячей водой, моментально включила душ и окунулась под мощную струю. Наспех освежившись, Света стащила с вешалки длинное махровое полотенце и пестрый столетний халат. Выбежала мокрыми, босыми ногами и уселась за стол, где ее дожидались остывший черный кофе и сдобная булочка.

Светлана престала следить за фигурой. Ей и не зачем. Не в пример офисным приятельницам, навязчиво пересаживающимся от одной диеты к другой, к полноте она была не склонна, почти не набирала лишних калорий и могла позволить себе кушать что угодно в свое удовольствие. Однако, не злоупотребляла природным даром и в дань сложившейся моде иногда ограничивала себя в разных вкусностях, особенно на глазах изумленных подруг, делая вид, что ей это навредит, но обычно никакого вреда не следовало.

После завтрака Света за рекордный армейский норматив надела новые чулки и заранее приготовленный деловой костюм. Если бы Туманова узнала, что одевается быстрее курсантов военных училищ первого года службы, то несказанно удивилась бы этому удивительному обстоятельству. Но она не знала, и, скорее всего, никогда не узнает.

— Маменька, я побежала! Закроешь сама! — голосила она в воздух.

Светлана всегда оставляла матери запасные ключи. Так настояла Серафима Ивановна. Дочь возвращалась поздно, и чтоб не дожидаться у подъезда, матушка выпросила для себя золотой ключик. С неохотой, но Света все же вручила ей ключи, взяв у матушки серьезное обещание — непременно предупреждать ее о возможном визите и никогда не совершать нежданных сюрпризов. Матушка безропотно согласилась.

— Хорошо. Беги, не опаздывай! — пожелала Серафима Ивановна. — Ты на метро?

— Боже упаси! Какое метро! — взмыла руками вверх Светлана. — Сейчас поймаю такси. Похоже, вовремя уже не приеду, но хоть прокачусь с комфортом. Ну, счастливо, мам! Светлана помахала ручкой и хлопнула дверью. Серафима Ивановна горько вздохнула и принялась мыть посуду, чувствуя, что дочь так и не выберется к престарелым родителям.

2

— Как дела, Ден? — повис над столом высокий клерк с выпирающим из-под пояса галстуком.

— Отлично, Крис! — улыбнулся блестящими зубами Денис Серебров, на американский манер именовавшийся Деном. — Пора сваливать отсюда к чертям собачьим. Вкалываем, как лошади, круглые сутки, а где результат? Где адекватная оплата вложенного труда?!

— О чем ты, приятель?! — гаркнул Крис и резко выпрямился, отчего подвижный галстук спрятался за бордовым костюмом. — Как считает наш босс: «Результаты впереди. Мы пашем на десятилетия вперед, опережая время. И если ваши дети увидят плоды наших усилий — большая удача!» А денег, сколько не имей — много не бывает. Ты это знаешь не хуже меня, приятель!

— Это верно! — кивнул Ден. — На то мы и инвестиционная компания.

— Не забудь — крупнейшая, динамично развивающаяся инвестиционная компания, — поправил Крис. — И не просто компания, а целый холдинг. Мы лишь маленькое звено в очень большой цепи. Это факт, приятель!

— Зря тебя перевели из PR-службы, Крис! — иронично заметил Серебров. — Там бы ты послужил, будь здоров!

— Ты против моего повышения? — насупился клерк.

— Нет! Что ты! Но кто там тебя заменит?! У нас в России говорят: кадры решают все!

— Не волнуйся. На моем месте сидит проверенный человек. Ты его знаешь.

— Неужели? — Денис лично знал большинство коллег, но иногда прикидывался простаком.

Крис догадывался о невинном коварстве Дена, но не подавал вида.

— Да, да! Угадай, кто это?

— Ума не приложу! — ответил Денис, насупив густые брови.

— Это Чарли, дружище! Только не говори, что ты с ним не знаком. Мы все вместе начинали. А, вот и он! Чарли? Подойди к нам, приятель!

Серебров машинально обернулся. Навстречу к ним двигался неуклюжий и гладко выбритый тип невысокого роста в элегантном костюме и с тонкими отшлифованными бакенбардами, спускающимися чуть ниже мочки уха.

— Здравствуйте! — поприветствовал он приятелей.

— Привет, товарищ! — усмехнулся Серебров. Как же он мог запамятовать его?! Чарли — новый начальник PR — службы. Замена Криса. Эврика!

— Это у вас в России товарищи, а у нас компаньоны! — гордо заявил Чарли. — Я слышал, в твоем отделе много хорошеньких сотрудниц?! — с ноткой недовольства пробормотал Чарли. — Смотри, заведешь парочку служебных романов и забудешь про все на свете. Дело, лишь общее дело должно быть на первом месте!

«Вот, подлецы! — подумал Серебров, вцепившись зубами в шариковую ручку, будто размышляя о чем-то серьезном, — кругом неуместный флирт! И почему я все это слушаю?! А куда деваться? Не могу же я их уволить. Не моя компетенция. Но профессионалы они — что надо, а жаль! »

— Не беспокойся, дружище! — отрезал Крис. — Эти, как ты выразился «хорошенькие сотрудницы», убогие фригидные курицы с ослиными мешками под глазами и полным караваном злословия. Захочешь — ни к одной не подкатишь. И это опасно! Слышал, одна такая вертихвостка топ-менеджера с тридцать пятого этажа по судам затаскала за то, что он ей розу на день рождения подарил. Еще повезло, что хороший адвокат попался. Парнишку оправдали.

— Каким образом? — заинтересовался Чарли.

— Оказалось, что эта силиконовая бестия приняла в дар по цветочку не только от него, но и от других бедолаг. Это была корпоративная вечеринка! Она сама ее и устроила! А в суд подала только на Джозефа, и только потому, что у него годовой оклад уступает лишь генеральному директору. Незамысловатая арифметика, Чарли! А ты говоришь — «хорошенькие сотрудницы»! Аферистки!

— Действительно! — сочувственно вторил Чарли. — А откуда ты знаешь этого Джозефа? Вы знакомы?

— Немного! Его потом весь отдел утешал.

— Понимаю, — вставил Чарли.

— Вот-вот. У бедняги случился нервный срыв, попал с артериальным кризом в клинику, а потом долго лечился у психотерапевтов, да и сейчас ходит к кому-то. Мой психоаналитик сказал, что это почти навсегда. Подобные травмы быстро не заживают, особенно когда на адвоката изрядно потратился. В общем, не фартануло. Приличный, видный мужчина, а с женщинами не везет. Вот такая поучительная история. Какие уж тут интрижки! А Джозеф теперь погрузился в сеть. Да, да! Пишет, пишет всем без конца. Сайты знакомств и социальные сети до добра не доводят. Лучше бы на порнхаб подписался.

— Как же без них? Ну, кто из нас туда не заглядывает? — вмешался Чарли. — Хоть это и запрещено в компании. Я не попадался и ладно, это я вам по секрету, как настоящим товарищам.

— Как к компаньонам! — поправил его Серебров, не сдержав лукавой улыбки.

— Именно! — многозначительно кивнул Чарли и хлопнул блестящими глазками.

— Кстати, — вновь осенило Криса. — Джозеф упорно переписывается с какой-то особой.

— Ему мало прежнего неудачного опыта? — с сарказмом заметил Чарли.

— Нет! С нашими доморощенными Горгонами он завязал и пристрастился к женщинам из России.

— Вот как? — перебил его Серебров, вспомнив далекую родину и прелести славянских красавиц.

— Представь себе! Это факт! Он намерен полететь к ней и увезти ее в Нью-Йорк. Он даже намерен на ней жениться. Наверно, в этом есть что-то рациональное. Ден, ваши девушки не так испорчены и меркантильны как американки?

Серебров принял серьезный вид и глубокомысленно заметил:

— Мне сложно судить. Я давно не был в России. Думаю, столичные барышни медленно, но верно подтягиваются к уровню американок. Вот, скажем, девушки из провинции, « из глубинки» — добавил по-русски он, — не так зациклены на деньгах и карьере.

— Что есть «глубинка»? — не понял Чарли.

— Провинция, Чарли, только очень далекая провинция. Это есть глубинка.

— Как у нас штат Канзас или Масачусес?

— Что-то вроде того — не спорил Серебров.

— Хм, у нас хоть последнюю индианку с северных склонов полюби, так она из тебя все соки выжмет! — категорично вставил Крис. — Откуда эта спасительница?

— По-моему, город начинается на «С»…

— Может, Санкт-Петербург? — блеснул географическими познаниями Чарли.

— Нет! Это я и без тебя знаю. Мы же там были на всемирном экономическом форуме. Там был мистер Путин, мистер Медведев, и мистер Греф, верно?!

— Кого там только не было, — процедил Серебров: — вспоминай, Крис, не Саратов случайно?

Высокий клерк почесал хрустящий затылок, благо лоб уже сиял отполированной лысиной.

— Нет! Точно не Саратов. А чем он знаменит?

— Каждый город чем-то знаменит, — туманно ответил Серебров, — тогда, может, Самара?

— Да! — смачно воскликнул Крис: — Са-ма-ра. Это Самара!

— Выяснили! Не самый плохой вариант. Не Москва, не Питер — уже хорошо. Пусть Джозеф нам фотку ее покажет? А то столько времени ей уделили, а потом окажется, что она не очень-то и мила, а все-таки, ей несказанно повезет, если она охмурит вашего мученика. Без шуток!

— Я спрошу! — пообещал довольный Крис. — Она на сто процентов хороша собой. Я наслышан о красоте русских девушек! Возьмем тот же форум. Нас встречали очаровательные малышки с голубыми глазами. А ваши акулы бизнеса — в них определено есть что-то непосредственное. Они живые, не искусственные как наши силиконовые куклы.

— Я представил типичную девушку из Самары, — растерянно произнес Денис. — Красиво! Эх, давно я не навещал родные края.

Крис и Чарли хитро переглянулись и с сияющими физиономиями в один миг заявили:

— У тебя появится такая возможность!

Серебров немного опешил и даже как-то привстал со стула на колесах, отъехав к стене. Он облокотился руками на заваленный бумажным хламом стол и с вызовом уставился на новоявленных интриганов.

— Не понял! Что вы только что сказали?

Хитрецы в унисон повторили:

— У тебя появится такая возможность!

— Вы о чем? Меня увольняют или высылают из страны? — высказал первую попавшуюся мысль Денис, но тут же понял, что сморозил глупость и покраснел, хотя краснел он редко и по более значительным поводам.

— Ден, мы бы рады выпихнуть тебя вон, но ты хороший специалист, и знаешь постсоветские рынки, — начал объяснять Чарли.

«Негодяи! — подумал Ден. — Лишь поэтому вы и держите меня, чертовы империалисты!»

— Расслабься! — продолжил Крис. — У компании назревает новый проект. И как ты догадываешься, наши интересы направлены в Европу, точнее, в самую восточную ее часть. Ты наверняка слышал, что Россия выиграла конкурс на проведение зимней олимпиады в Сочи в 2014 году?

— Конечно! Весь мир в курсе! Я искренне рад этому. Никогда еще белая олимпиада не проходила там. Вы хотите нагреть на этом руки? — догадывался Серебров.

— А ты дальновидный, Ден! Твоя страна победила довольно неожиданно. Сочи ведь был аутсайдером. Букмейкеры ставили на Пхеньян. Мы вот-вот готовы были вложить в корейцев миллионы долларов, но обстоятельства изменились коренным образом. Теперь инвестиционный вектор направлен на Сочи. Олимпийский комитет взял под контроль проект. С вашей стороны гарантии дает правительство и сам президент. Нам нужно срочно отправиться в Москву и разузнать подробности, предложить свои идеи и получить гарантии. Пахнет грандиозной прибылью. Инфраструктура будет строиться с нуля. О чем я говорю?! Ты же лучше меня в этом разбираешься! Для нашей компании олимпиада — золотая жила и возможность укрепить позиции на мировом рынке. Ты чувствуешь, чем здесь пахнет? Большими, очень большими дивидентами. Мы не можем упускать этот шанс. Босс так и сказал: «Парни — это наш русский Клондайк!» Босс редко так говорит, и ты, Ден, знаешь об этом.

— Звучит интригующе, — выпятил губы Серебров, — конечно, лететь в Москву должен именно я, так как более-менее разбираюсь в психологии российских бизнесменов.

— Правильно! Правильно! — встрял в разговор Чарли.

— Босс не боится прогореть? Россия — очень рискованно! Там правила игры меняются ежедневно, и можно потерять все за одно мгновение, но и куш можно сорвать нехилый. Русская рулетка!

— Вот ты и проверишь, дружище, что же там происходит, — деловито заявил Крис, — установишь личные контакты, разнюхаешь, что к чему, а после и мы подъедем. Глупо терять лишнее время. В спину дышат конкуренты: чопорные европейцы, расстроенные азиаты, а японцы, по донесению разведки, уже отослали в Москву делегацию. Даже представители Алжира высадили десант. А им-то что нужно?

— То же самое, что и нам! — констатировал Серебров. — Так когда вылет?

— Молодца! — оценил Крис. — Документы почти оформлены. С визой все в порядке. Требуется твоя подпись, и в путь. Сейчас Чарли принесет бумаги с алгоритмом действий. Ну, мы еще обсудим детали позже. Чарли, сходи, пожалуйста, за папкой?

— Уже бегу! — выпалил милый друг и скрылся за дверью.

— Босс бы тоже сделал тебе небольшое напутствие, но он на переговорах в Канаде, — добавил Крис.

— Я в курсе! — выпалил Серебров. — Ты уже расставил все точки над i. Неспроста господин Блюмс поставил тебя в заместители.

— Я справляюсь! — польстился на комплимент холеный Крис. — Смотри, через пару лет я и в совет директоров войду. И тогда наведу здесь свои порядки.

— Уволишь парочку « хорошеньких сотрудниц»?

— Ты читаешь мои мысли! — неожиданно смутился Крис. — Есть такая тема. Не скрою!

В этот момент в дверь постучали. Мужчины рефлекторно обернулись, ожидая увидеть излишне осторожного Чарли. Но на пороге вместо импозантного начальника PR-службы появилась одна из тех самых «неугодных сотрудниц» отдела продаж Келли Смартсон.

— Добрый вечер! — поздоровался Серебров.

Крис поправил прическу и вызывающе уставился на смуглую блондинку с кипой файлов в тонких ладошках.

— Виделись! — с дежурной ухмылкой отозвалась Келли.

Она была неравнодушна к Дену и уже полгода уделяла ему избыток внимания, пытаясь как-то заинтересовать русского эмигранта. Келли привыкла проявлять инициативу в карьере и в отношениях с мужчинами. Упрямый характер и цепкая хватка помогли ей дослужиться до ведущего менеджера, а иначе она бы не достигла успеха. Нежданно и негаданно Келли влюбилась в Дена. Она чуть было не пригласила его поужинать в ресторан, но нелепая история с судебным разбирательством Джозефа спутала ей все карты.

Как и остальные представители все еще официально сильного пола после злополучного скандала Денис не приближался к женщинам на расстояние метра, лишь бы не быть обвиненным какой-нибудь очередной интриганткой в домогательствах. Он даже перестал здороваться с дамами за руку, боясь любого телесного контакта. И бедная Келли не могла растопить его сердце.

Она поступила банально: просто обиделась, заочно обвинив его в черствости и даже намекнув на возможное мужеложство, просто взяла паузу и стала ждать подходящего момента. А момент сейчас ох как не подходящий! Серебров собирался улетать на край света в далекую и неизвестную страну с пугающим названием «Россия». Келли смирилась с временной потерей, но полностью отказываться от возможного счастья американка не собиралась. Она готова ждать, сколько потребуется, готова помчаться за ним куда угодно, подальше от прозрачных офисов и пошлых сплетен.

— А где Чарли? — вызывающе спросил Крис. — Ты не видела его?

— У него срочный звонок, — ответила Келли, не поднимая глаз, — он попросил меня передать документы. Держите, господин Серебров!

— Благодарю! — выхватил толстую кипу Денис, — к чему такая официальность?

Келли пропустила вопрос мимо ушей, сердито заметив:

— Там половина моих документов. Вот эта папка моя! Если позволите, я ее захвачу!

— Конечно! — смутился Серебров.

Он подозревал и даже где-то под сердцем чувствовал, что суровая блондинка к нему неровно дышит. Иногда после одиноко проведенных выходных он даже хотел с ней объясниться, но что-то останавливало порыв. Он боялся обмана и предательства. Нечто подобное было в его жизни, и в новом американском существовании, и в старом, но не забытом российском. Он старался проявить к ней симпатию, но сдерживался. Симпатия превращалась в холодность, холодность в обиду, а обида в равнодушие. Этот замкнутый цикл колесил по этажам небоскреба.

Денис неуклюже разделил файлы и передал Келли.

— Что-то еще? — спросил он, пытаясь скрыть замешательство.

— Нет. Все в порядке, — каменным голосом произнесла Келли.

— Мисс Смартсон, если увидите Чарли, передайте ему, пожалуйста, чтобы срочно вернулся к нам, — вмешался Крис, — если, конечно, это вас не затруднит.

— Да, конечно! — подняла она глаза, полные слез и глухой ярости.

— Спасибочки! — жеманно отрапортовал Крис. — Вам не здоровится, мисс Смартсон?

— С чего вы взяли? — выпрямилась струной Келли.

— Показалось. Я же в прошлом имел отношение к службе персонала. А для нашей компании важно заботиться о здоровье сотрудников.

— Со мной все в порядке!

— В самом деле, мисс Смартсон, — согласился Серебров, — возьмите неделю отпуска. Компания оплатит. Шеф все равно через пять дней вернется.

— Спасибо за заботу, господа! — с надломом произнесла Келли.

— Мы хотели, как лучше, — искренне сказал Денис.

— Я поняла вас! А вы, Ден, улетаете в Москву? — внезапно перевела тему Келли.

— Да! Вы уже знаете? О чем это я! Весь отдел знает. Мы одна компания — одно целое.

— Наш губошлеп Чарли всем растрезвонил! — не очень льстиво обошелся с дружком Крис.

— Надолго? — спросила Келли, позабыв о корпоративной культуре.

— Не знаю, — спокойно ответил Серебров. — Надолго, Крис?

— По ситуации! — отчеканил тот. — Ден, наш дорогой профессионал, покидает Нью-Йорк ради гигантского предприятия. Вы в курсе, Келли! Я не буду повторяться. Вот улетит, вспомнит свои коренья…

— Корни, Крис!

— Что?

— Не коренья, а корни, — поправил Серебров.

— Да. Так вот, вспомнит и не захочет возвращаться. Найдет себе московскую невесту, купит квартиру с видом на кремль, и гуд бай, Америка! Нехитрая арифметика!

Ушки Келли покрылись красным налетом и сжались от напряжения. Мисс Смартсон понимала, о чем намекает Крис. Да! Он останется там, он родом оттуда, и это не изменить. Ей никогда не понять его менталитета, ей, коренной американке из Беверли Хилз. Что предпринять? Отправиться следом? Возможно, но это безрассудно! Забыть его? Единственно правильно, но сейчас невозможно. Для нее невозможно!

— Ну, что ты, Крис! Я вернусь! Даю гарантию, — как будто успокаивая Келли, пообещал Денис. — Я связан контрактом по рукам и ногам. Вы меня из-под земли достанете, черти! Россия для меня давно потеряна. Теперь это другая страна. Шальные девяностые сто лет как позади. Там новое мировоззрение, неизвестные люди. Похоже, я даже разучился правильно говорить по-русски. Я иногда смотрю советскую классику и, представьте себе, не понимаю смысла, до меня туго доходит. Я очень изменился.

— Но фильмы-то смотрите, — заметила внимательная Келли, — и это о многом говорит.

— Не буду спорить, — сказал Серебров, — все же вы придираетесь к словам.

— Не буду спорить, — повторила Келли.

Она на самом деле придиралась.

Пластиковая дверь распахнулась, и появился Чарли. В правой руке он держал кожаный чемодан, а в левой недоеденный гамбургер. С довольной физиономией он оглядел компанию, остановил взгляд на Келли и слащаво произнес:

— Здравствуйте, мисс Смартсон!

— Ты куда запропастился? — спросил Крис, жадно проглотив слюну.

— По пути решил перекусить, — оправдывался Чарли. — Весь этаж опустел. Пора и нам вызывать такси.

— Ты еще гастрит не заработал? — скривился Крис. — У меня кузен из Аризоны переел гамбургеров, набрал десять килограмм и полтора месяца пролежал с язвой в окружном госпитале. Теперь сидит на щадящей диете и плавно худеет. Поделом. А я предупреждал.

— Я же редко! — посмотрел с отвращением на обглоданный гамбургер Чарли. — Я предпочитаю суши.

— Заказал бы! Чарли? Ты меня удивляешь!

— Прости, это в последний раз!

— Я слышал это неоднократно! — словно забыл, где находится, воскликнул Крис. — Пойдем, ты при мне выбросишь эту гадость в урну! Ты готов?

— А что я буду кушать? — Чарли не готов расстаться с куском фастфуда.

— Я угощу тебя чем-нибудь.

— Если так, то я согласен, — сдался жадный Чарли. — Пошли!

— Мы еще зайдем! — сказал напоследок Крис и выпроводил нерасторопного приятеля из кабинета.

Денис и Келли парадоксальным образом остались наедине. Удивительно, но лицом к лицу они не общались давным-давно. Келли ощутила легкую дрожь, покалывание в животе и стук сердца. Оно учащало ритм, выдавая волнение. Девушка крепче схватилась за папку, пытаясь совладать с эмоциями и заставить сердце биться чуть реже. Бесполезно. В голову лезли неприличные мысли. Келли выбрасывала их вон, а они появлялись снова и снова, похожие как две капли воды. Мысли о нем!

Мисс Смартсон оторвала прилипший каблук от пола и оперлась на стол, чтобы не упасть от переизбытка чувств в обморок.

— Простите, но почему вы не приглашаете меня на свидание? — довольно смело заявляла Келли. — В отделе считают, что вы убежденный холостяк. Эта благодатная почва для разного рода сплетен. Простите, я не должна была это спрашивать! Мне лучше уйти. Мне действительно пора.

Денис придвинулся к ней и неосознанно взял ее руку. Неужели он все-таки сделал это?! Он — тот самый тип, избегающий миллиметровых касаний. Последний отшельник Нью-Йорка прикоснулся к женщине, влюбленной в него так искренне и так безотказно!

— Что вы делаете? — она несмело одернула руку.

— Виноват! — промямлил Денис. — Простите, сложный вопрос. А вы разве тоже одинока?

Лицо смуглой блондинки стало еще темнее. Как он позволяет себе так с ней обращаться?! Почему он не видит? Он слепец или глупец? Похоже, и то и другое!

— Откуда вам известно, что я одна? — выпалила Келли. — Может, я совсем не одна? Может, у меня есть любимый человек, и мы даже помолвлены. Может, у меня скоро свадьба!

— Не ломайте комедию! — откровенно заявил Серебров. — Вы одна. У вас это на лице написано.

— Ничего у меня не написано! — вскрикнула Келли. — Это на вас написано, что вы черствый, неотесанный и эгоистичный мужлан! Думаете только о себе, а на других вам плевать!

— Это сильно! — сдался Серебров.

И откуда в ней спесь?! Сто тон в тротиловом эквиваленте. Она любому горло перегрызет за свое счастье. Имеет смысл держаться с ней осторожнее, но игнорировать тоже нельзя — равносильно преступлению.

— Пошли вы! — огрызнулась расстроенная американка.

— Послушайте, Келли! — пошел на попятную Серебров. — Я понимаю, точнее, мы с вами понимаем, что-то между нами есть недопонимание. Нам нужно кое-что обсудить. Нельзя снова пускать это на самотек. Я приглашаю вас поужинать. Не волнуйтесь, ничего личного. Вы согласны? Но не сейчас. Я улетаю в Москву. Такова наша жизнь. Иногда мы не в силах что-то изменить. Я скоро вернусь, и мы все обсудим. Вы слышите? Все обсудим. Вы согласны?

— Я подумаю! — прошептала мисс Смартсон.

Серебров одобрительно кивнул.

— Я пойду, — добавила Келли и направилась к выходу.

— До свидания! — успел вымолвить Денис.

Серебров сел за стол, отодвинул горы исписанных документов и закрыл уставшие и не выспавшиеся глаза. Впереди его ждет покинутая страна? Что будет там? Триумф или разочарование? Там все по-прежнему или что-то кардинально изменилось? На эти вопросы он не в силах ответить, да и нет желания отвечать.

Он вспомнил 1998 год, черный вторник, начало глобального финансового кризиса, крах его бизнеса и карьеры. Дефолт правительства и дефолт личной жизни. Ничего не оставалось делать — только бежать, начать что-то новое, но уже в другой стране, в славной Америке. Вся семья села в самолет и прилетела в Соединенные штаты. Сначала было сложно. Никто и не обещал манны небесной. Серебров был готов к трудностям, привыкнув не сдаваться в самом начале пути. В совершенстве владея английским и имея диплом МГИМО, он за очень короткий срок нашел приличную работу. Слабо сказано! За такое вакантное место многие готовы жизнь отдать, а Денису не пришлось ничем жертвовать. Ему повезло. Он нашел себя и через год превратился в доморощенного русского американца, сумел стать своим в кругу спесивых янки и нисколько не уступал им в способностях и таланте.

Сперва Серебров устроился брокером на нью-йоркскую биржу и уже через полгода был переведен на более солидную должность ведущего менеджера. Затем посыпались громадные предложения. Многие компании были не прочь заманить к себе ценного кадра. Серебров рассматривал разные варианты и остановился, как ему казалось, на наиболее привлекательном и перспективном предложении. Должность финансового аналитика по странам Восточной Европы в крупнейшем инвестиционном холдинге. Самолюбие удовлетворялось и максимально оплачивалось. Ден, как по-свойски величали его американские коллеги по бизнесу, с головой окунулся в дело, обходя подводные рифы, и приносил ощутимую пользу компании, завоевывая очки и авторитет.

Прошлые неудачи остались позади и не беспокоили в кошмарных снах. Родственников Серебров поселил в Калифорнии в мелком городишке рядом с Беверли-Хилз. Они ассимилировались в новую среду обитания и превратились в типичных американских обывателей, смотрящих с веранды трехэтажного дома на берег Тихого океана и в бесконечную даль водного горизонта. Сказка стала реальностью. Казалось, грех желать большего, когда всего и так предостаточно. Но предстоящий перелет в Москву очень удивил Сереброва. Почти потерянная среди небоскребов ностальгия поднялась вверх и добралась до его высотки, проникла в полураскрытые форточки и вновь поселилась в душе. Не так остро, как раньше, но более притягательнее и маняще.

Денис Серебров принял подарок судьбы как хороший знак и возможность посетить покинутый край. Он и раньше собирался слетать в Москву, но постоянно откладывал, ссылался на занятость и бытовые проблемы. Сейчас же он отправляется туда официально, и никто не обвинит его в особой симпатии к родине. Он летит фактически по приказу начальства, и в этом явно больше плюсов, чем минусов.

«Вот так подфартило, — думал Серебров, потирая руки, — не лучшее время для рейса в Россию. Стоило начать объясняться с Келли, как снова труба зовет. Возможно, это и к лучшему? Она успокоится и остынет, ведь вынужденное расставание гасит пылающие чувства. Но с Келли этот номер вряд ли пройдет. Она будет ждать. Глупышка, похоже, серьезно втюрилась, а я не верил. Болван! Месяцы воздержания не проходят даром! Даже как-то не хочется оставлять ее одну. Но взять Келли с собой не получится. О Боже! Неужели я начинаю ревновать? К кому! Ко всем подряд! Она вдруг стала нужна мне? Глупости! Пусть она еще раз подумает, а я по пути все взвешу, и как вернусь, мы вместе примем окончательное решение. Опасно делать скоропостижные выводы. Ден, ты опять за свое! Ты слишком подозрителен! Прекрати!».

Погрузившись в рефлексию, Серебров не заметил, как в кабинет проникли активисты здорового питания Крис и Чарли.

— Ден, стрелы Амура пронзили твою плоть? — выпалил Крис, не успев захлопнуть дверь.

— Не верь этой девчонке! Нутром чую, что она лжет! — добавил Чарли.

Серебров сморщил лоб:

— Вы о Келли? Мы обсуждали российский проект. Она очень заинтересовалась.

— Да ладно! У нас все понимают, что мисс Смартсон без ума от мистера Сереброва, — констатировал Крис, — только правда ли это, или она прикидывается? Вот в чем вопрос! И Шекспир бы не разобрался.

— Разберется, когда на тебя в суд подаст за сексуальные домогательства, — пробурчал Чарли. — Будь осторожен!

Серебров встал со стула и потянулся.

— У вас предубеждение к женскому полу, вы не находите? Не за горами паранойя! Это страшнее любых судебных неприятностей. Даже психотерапевт не поможет. Случай с Джозефом — не показатель. Будь он по умнее, то не попал бы в столь щекотливую ситуацию.

— Он не виноват! Я же рассказывал, как все было! — встал на защиту топ-менеджера Крис. — Джозеф попал в ловко расставленный капкан. На его месте мог оказаться каждый.

— Пакуй чемоданы, — пожелал напоследок Чарли. — Твой «Боинг» к полету готов.

3

Света Туманова примчалась в родную гавань бизнеса на час позже положенного времени. Никто из коллег не заметил опоздания, а опаздывала она часто, а когда опоздания перестают быть случайностью и переходят в закономерность — это уже диагноз. Лечить ее никто не собирался, только исполнительный директор Вольф Николай Рудольфович иногда проводил профилактические беседы. Сегодня он как раз был в настроении это сделать.

— Светлана Михайловна? — воскликнула секретарша, — зайдите, пожалуйста, к Вольфу.

— Он чем-то недоволен? — застыла на месте Туманова.

— Николай Рудольфович желает вас видеть, — самозабвенно произнесла секретарша, будто от предстоящей встречи зависела чья-то судьба.

— Я кину к себе сумочку и зайду, — попыталась она отсрочить встречу с начальством.

— Он будет сердиться, — обречено произнесла секретарша.

— Хорошо, уговорили, — уныло произнесла Света. — Иду!

Она на цыпочках приблизилась к двери босса и осторожно, совсем как полевая мышка, постучалась.

— Войдите! — донеслось изнутри.

Светлана набрала полную грудь воздуха и вошла.

В центре круглой комнаты в широченном кресле у дальней стенки за широченным стеклянным столом перед ней сидел и курил кубинскую сигару чрезмерно упитанный человек с козлиной бородкой и подтяжками на необъятных клетчатых брюках. Красный галстук был до упора ослаблен, но ощутимо давил на горло, препятствуя приливу крови к мозговым извилинам, тем самым затрудняя работу главного мозгового центра.

— Проходи, Света! Присаживайся, — чинно произнес Вольф и отложил сигару на гранитную пепельницу.

— Здравствуйте! — улыбнулась Света и присела на самый дальний стул.

— Ты опять опаздываешь? — равнодушно спросил Вольф. — Я давно тебя дожидаюсь. У нас с девяти цейтнот, в курсе? Я круглые сутки здесь торчу как сумасшедший. Что молчишь?

— Я абсолютно с вами согласна, — осторожно произнесла Светлана.

— Ты чем-то недовольна? Меня не проведешь! — вальяжно заметил Вольф. — Но сейчас не об этом. Я не нотации тебе читать позвал, а по важному вопросу. Ты у нас одна из ответственных по сочинскому проекту. После блестящего триумфа нашей сборной, к нам посыпался град звонков с интересными предложениями. Звонят со всего света! Честно говоря, задолбали! Мы всего лишь посредническое звено между частным капиталом и правительством. Отбираем стоящие предложения, передаем их на утверждение в министерство, и так далее. Ну, кому я рассказываю?! Японцев мы уже определили. Со шведами и финнами вопрос решен. Но вот наши американские партнеры пока под вопросом! Крупная инвестиционная компания планирует участвовать в строительстве спортивных объектов и гостиничных комплексов на территории Краснодарского края.

— Так многие хотят! — перебила Туманова. — От инвесторов нет отбоя!

— Да, но это особый случай. Очень крупная дичь! Здесь даже больше политики, чем бизнеса. Улавливаешь? Правительство хочет привлечь внушительного инвестора. Это пойдет на пользу двусторонним отношениям. Проще говоря, мы не имеем права никого разочаровывать, и не имеем права терять столь дорогих друзей.

— Понимаю, а я чем могу быть полезна? Я работала с финнами. Мы заключили контракт на строительство горнолыжной базы, а сейчас нам передали японцев.

Николай Рудольфович Вольф ослабил галстук и потянулся за недокуренной сигарой.

— Японцы подождут! Терпения им не занимать, — глубоко затянулся директор. — Мы срочно меняем планы. На первое место выходят, повторюсь, американские игроки. На сегодняшний день они главные партнеры. Такова директива из министерства! Мне нравятся японцы, но отечество дороже!

«Как высокопарно! — осторожно улыбнулась Туманова, — признайся, сколько тебе заплатили, чтоб кинуть проверенных азиатов. Мы три месяца боролись за этот проект! И вдруг все рухнуло! На кого я работаю?!»

— Японцев мы не бросим, — словно поймал ее мысли Вольф. — Мы переводим их в соседний отдел. Ими займется Исмаил. Он как-то им ближе что ли по духу!

«Исмаил! — вздрогнула Света. — Этот конченый псих достал меня тупыми ухаживаниями?! Только не он!»

— Другой кандидатуры не нашлось?

Вольф выпустил клубы черного дыма:

— Я думал, ты будешь рада! И вы знакомы. Тебе будет проще объяснить ему специфику материала. И потом его рекомендовали твои коллеги. Имен называть не буду. Это, Светлана, общественное мнение. Ну, куда мне девать японцев? Посуди сама! А Исмаил хоть и ветреных кровей, но в каком-то смысле азиат. Нет у меня альтернативной кандидатуры! Короче, решено!

— Что ж! Я готова хоть с самим дьяволом! — отчаянно воскликнула Света.

Исмаил! Она почти ненавидела его, даже собиралась уволиться, чтоб не видеть этого наглого типа. А он с упрямым постоянством посещал бесцеремонно приставал к ней. Без чьего-то лобби не обошлось. Кому выгоден этот злой умысел?

— Вот и славно! — ухмыльнулся директор. — За мной не заржавеет. Финансирование увеличилось в разы. Мы в обиде не останемся. Ох, скоро в собственном кабинете курить запретят! Новая политика! Пропаганда здорового образа жизни, мать их за ногу! Извини, Светочка, не удержался. Люблю сигары, но придется бросать. А ты куришь?

— Иногда, балуюсь. Так что насчет американцев? — вспомнила Света главную суть дела.

— О! В точку! — приободрился Вольф. — Совсем скоро прилетит их представитель, наш бывший соотечественник. То есть он в принципе соображает, что почем. Его просто так не проведешь и не наболтаешь херни по поводу красоты Кремля, святости собора Василия Блаженного и неукротимого духа русского народа. На Западе не дураки, знают, кого посылать. Это с японцами можно в матрешки играть, а с ним не получится. Он наверняка недолюбливает нас, раз укатил за бугор, мы ему как гвоздь в заднице. Не удивлюсь, если он ненавидит нас!

— Не думаю, — сморщилась Туманова, — с негативным настроем его не отправят на важную сделку. Они же не самоубийцы!

— Верно! — похвалил директор, — собственно, я возлагаю на твои плечи этого прохиндея. Ты девочка умная, сообразительная, в меру обаятельная…

— Почему же в меру? — обиженно заметила Света.

— Извини, ты очень обаятельная, — поправился Вольф. — Сразишь мальчонку на повал. Он подпишет бумаги, и мы в шоколаде.

— Вы же предлагали без фокусов?

— Шутка! Правительство предоставляет гарантии! Прости за грубость, но если мы провалим этот проект, то полетят с плеч наши головушки, закроют лавочку как Кипрский офшор, а кому-то и нары светят! Контроль будет жесткий как при Сталине.

«Любопытно, а про нары — это он кого имел в виду? — незаметно усмехнулась Света, — меня уж точно не за что сажать, я всего лишь невинный исполнитель»

— Ступай! Я тебе все разъяснил на пальцах. Давай, не вешай нос! Я в тебя верю.

— Спасибо за доверие!

Через пять минут Светлана оказалась в своем отделе, который представлял собой просторный зал, разделенный многочисленными перегородками на десятки миниатюрных комнат, объединенных общим пространством. Личного кабинета Туманова пока не имела.

Босс обещал выделить отдельное помещение, но до реального воплощения обещания не дошли, и Света ютилась за стеклянной перегородкой, разделяя общую участь большинства персонала.

Приступать к осуществлению свежего проекта не хотелось. Света не могла забыть раскрученных японцев. Она даже выучила наизусть их непроизносимые имена и фамилии, стала различать их по лицам в кромешной темноте и испытала желудок на прочность всеми сортами суши в ресторанах, куда водила ее многочисленная делегация страны восходящего солнца. Света даже перестала ронять рисовые палочки на пол, а теперь все впустую! Ее детище украли, не выпустив в мир. Как это знакомо! До боли знакомо!

По нерушимой традиции интересы государства задавили частные желания. Попрощавшись со старым проектом, Света приступила к сбору информации о заграничном госте, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей бы выговориться, да некому. Никто не спешил к ней в гости. Где же ее любимые подружки? Ау? Глухо, как в казахской степи! Ну, хоть кто-то откликнитесь?

К счастью, долго ждать не пришлось.

— Светик, поздравляю! Этот новый проект принесет нам миллионы! — впопыхах промямлила Лида Васютина.

Она была самой молодой сотрудницей в отделе (по слухам, ей едва исполнилось двадцать пять), но самой что ни на есть опытной в счастливой замужней жизни (естественно, из знакомых Светланы). В двадцать один, даже не окончив экономический институт, она собралась замуж за магистра одноименного факультета Толика Васютина. Сам он не отличался ничем выдающимся, кроме как широко известным папой и дачей в Жуковке. Лида полюбила его искренне и без единой нотки расчета. Ей плевать на папенькины связи и материальный ресурс. Она хотела только Толика, а Толик хотел ее. Что он нашел в ней — до сих пор остается загадкой. Любовь зла — говорят завистницы, но к семье Васютиных это не относится. После защиты диплома Толик сделал ей предложение. Как-никак, Лида находилась в положении. А после шикарной двухдневной свадьбы и медового месяца на Мальдивах всемогущий папа устроил сначала Толика, а потом и Лиду в перспективную компанию. Так Лида Васютина окончательно влилась в коллектив, успев произвести на свет прелестную девочку.

— Как слухи летят! — удивленно заключила Туманова.

— Это не слухи, а истинная реальность! — излучала оптимизм Васютина, — а загадочный ковбой сегодня не появлялся?

— Ты о ком? О Бабиеве? — на секунду смутилась Света

— Упаси Господи! Я об этом американце, что должен инвестировать в нас долгожданные миллионы.

— А! Этот не появлялся! — вздохнула Света. — Поверь, ты узнаешь о нем сразу. Вольф сказал, что он русский, типа эмигрант. Так что не ковбой и не из Техаса, а, по-моему, из Нью–Йорка. Вот думаю сейчас, что с ним делать, как к нему подобраться. Лучше бы он оказался настоящим американцем. Так проще. А теперь придется изрядно повозиться. Он в курсе наших проблем, менталитета и вековых традиций — минус, но не придется напрягаться с языком — плюс. Пожалуй, единственный плюс. С Японцами я вывихнула язык. До сих пор болит.

Лида пожала хрупкими плечиками и чихнула:

— Эх, лучше бы он был ковбоем! В кожаной шляпе и с револьвером в кобуре. Очень соблазнительный образ, не правда ли?

Лида смотрелась очень моложаво в тоненьком узорчатом платьице и в летних босоножках. Светлана не стала комментировать ее прикид, ведь местные барышни излишне чувствительны к критическим замечаниям.

— Куда тебе! Ты замужем, али не рада? Пресытилась совместным бытом?

— У нас с Толей все отлично! А это я так… девичьи фантазии. Имею я право пофантазировать… помечтать. Я прочитала в «Cosmo», что девяносто процентов мужчин во сне изменяют женам с иллюзорными партнершами, а у женщин этот процент доходит до тридцати.

— А остальные десять процентов мужчин что видят?

— А это не мужчины! — отмахнулась Лида.

— Ты бы спросила у Толика, кого он видит в своих грезах? — подколола Светлана.

— Я спрашивала!

— И что?

— Говорит, только меня одну! — с наслаждением промяукала Лида. — Не признается, гад! Не признается! Но согласись — это чертовски приятно! А у тебя как с личной жизнью? — наивно спросила Лида, позабыв, что для некоторых — больная тема.

— Никак! — сдержала недовольство Света. — Тихо. Все по-прежнему. Ты видишь, я по уши в напряге! Сначала японцы доставали, а скоро ждать американского ревизора. Ни минуты урвать невозможно!

Как она не понимает, что не стоит задавать ей эти вопросы. Тем более, Лида заставляет ее нервничать и придумывать тупые отмазки от трех до пяти раз в неделю. Неужели она считает, что за семь дней что-то изменится? Какая беспредельная наивность!

Беспредельная!

— Что правда, то правда, — согласилась Лида. — Но тебе не угодишь! Ты у нас такая привередливая! Взять того же Исмаила Бабиева…

Нет спасения! И она в ту же степь!

— Он видный, свободный мужчина, — говорила Васютина, расхваливая достоинства не пристроенного кавалера. — Да, возможно, слишком темпераментный, местами чересчур эмоционален — мизерные недостатки. У кого их нет? В целом же картина весьма неплоха. Не самый последний вариант, поверь! Несколько старых кукушек по нему сохнут. А Иветта? И та была влюблена! Не знаю, как сейчас, а весной у Иветты был гормональный бум, и она ему проходу не давала. А Исмаил не сдался, сдержал натиск. А уж Иветта любого мужика склеит! Не представляю, как за пределами компании, но здесь Исмаил шашни ни с кем не крутит. Как одержимый он предан только тебе!

«Не много ли ты на себя берешь, девочка! — размышляла Туманова. — В свахи тебе пока рановато. По возрасту и по солидности не проходишь. В брачное агентство тебе путь заказан. А Иветту оставь в покое — как-никак она моя лучшая подруга! На фига ты вообще ко мне приперлась?!».

— Лида, умоляю тебя! — протянула Светлана. — Не поднимай эту тему! Никакого Бабиева! Я и так должна ему японцев передать. Он скоро появится, а я его терпеть не могу. Между прочим, если бы не он, я без помех нашла бы кого-нибудь, даже не пересекая вахты. Но этот зануда маячит передо мной как надоедливый клоун. Достал! Я не хочу его! Он мне противен! Я не могу это объяснить. Какая-то врожденная аллергия как на лекарство! Бывает так: у большинства все нормально, а кто-нибудь выпьет таблеточку от простуды, и на тот свет поправляться улетает. Так я не хочу пить эту горькую пилюлю, понимая, что она для меня смертельна. Что я могу с собой поделать? Супротив воли мил не будешь! Ты это прекрасно понимаешь.

По беспредельной наивности Лида не ожидала подобного поворота беседы. Кто ее за язык тянул?! Наступила на старые грабли!

— Ты уж загнула! — резюмировала Васютина. — Аллергия! На какое-то время и Исмаил сгодится. У тебя же сейчас ледниковый период. Надо перезимовать. Не принимай это так близко. Ты, конечно, права! Это я опять все испортила. Я не со зла, я желаю тебе счастья.

— Забей! Вырвалось! — шмыгнула носом Света. — Я тебе завидую! Это зависть меня гложет, вот и психую. Куплю успокоительное — буду доброжелательней и миролюбивей.

— Что ты! Из нашего круга я одна замужем. Я исключение, досадное недоразумение. Так вышло. Если бы не Толик, то… — хотела продолжить мысль Лида, но не получилось. — Замужем! А проблем выше крыши! И капризная дочка! Если разобраться, не позавидуешь!

— Да, конечно. Я сегодня с утра сама не своя. И мама спросони мозги канифолила.

— Понятно! Принести тебе чая?

— Нет, я сама. Раскисать нельзя! Необходимо собраться. На носу ответственный проект и личное поручение шефа. Я обязательно успокоюсь! Я почти спокойна. Несколько минут и я само вселенское спокойствие. Конфуцианские принципы иногда помогают.

— А я пойду выпью чашечку, — как бы невзначай сказала Лида, — до обеда долго, а по утрам я не завтракаю. Фигуру берегу. Толик обмолвился, что если я поправлюсь и буду похожей на маринованную корову — он меня бросит. И я с тех пор на строгой диете.

— Так прямо и сказал? — усомнилась Туманова.

— Да, я буквально процитировала его слова.

Света недоверчиво покосилась на подругу:

— Про маринованную корову — это он, конечно, загнул! Тебе до нее как пешком до Австралии. А в целом, он молодец, чувствует, что нужно сказать любимой. Цены ему нет!

— Он много выдает забавных вещей, — сообщила напоследок Люда и испарилась.

Света покрутила пальцем у виска и продолжила разбирать документы. Чем больше она думала о предстоящем сюрпризе, тем сильнее в воображении возникал образ загадочного инвестора с русским прошлым. Вольф не вдавался в подробности внешности визитера, поэтому Светлана проявила недюжинную фантазию, чтоб представить гостя самой свободной страны на свете в причудливых ипостасях: в костюме Лидкиного ковбоя, и в образе неприступного аристократа, потомка дворянского гнезда, как развязного денди в безупречном смокинге с бабочкой, и в роли великосветского джентльмена с тростью и дымящейся трубкой во рту. Любой образ будто завораживал, ведь что-то новое всегда развлекает — думала она, перебирая звезд Голливуда, и сравнивая, на кого бы он сильнее походил, и кто ей наиболее симпатичен.

Прокрутив как кинопленку лица известных блондинов и брюнетов, Света поняла, что не в силах сделать окончательный выбор. Много вариантов, и каждый казался ей идеальным, а ткнуть пальцем в небо боязно. Света запуталась, кто же ей лучше подходит: пепельный блондин с накаченными мускулами или томный коротко стриженный брюнет с сексуальной бородкой на подбородке. Предстоящий выбор мучил разыгравшееся воображение. На ее пути попадались и те, и другие, причем, последних почему-то попадалось на порядок больше. Видимо, таков ее вкус — заключила Светлана, пролистывая отпечатанные в сознании фотографии и портреты.

Незаметно прошел час. Документы разобраны. Воображение иссякло. Осталось дождаться появление принца и сравнить полученный оригинал с задуманной болванкой.

«Думай о хорошем, Света! Думай о хорошем! Подпишешь контракт с американцем, разбогатеешь, если босс не лжет, и женихи сами потянутся. Отбоя не будет! А пока потерпи. Всего один бой, и ты сама станешь грандиозным проектом! А какие ожидаются бонусы — жутко представить! Слетятся женихи со всего света как миленькие! Если долго мучится, что-нибудь получится! Только мучиться не хочется, надоело мучиться.

Надоело».

Умиротворяющие размышления подействовали спасительным образом. Кустарная аутогенная тренировка принесла скорый целительный эффект, отчего Туманова окончательно успокоилась. Интенсивные поиски идеального спутника жизни по отпечаткам голливудских звезд вперемежку с аналитической рефлексией вызвали утомление и как следствие торможение перевозбудившихся нервных клеточек. Света уставилась в настенные часы и автоматом следила за двигающейся стрелкой.

Снаружи послышался топот мужских ботинок. Некто замер за дверью и не решался войти. Оторвав взгляд от циферблата, она поправила искривленную осанку. В дверь осторожно постучали.

— Войдите! — якобы захмелевшим голосом произнесла Света.

Она отходила от медитации, но последствия бессловесных мантр напоминали о себе легким головокружением. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась единственная физиономия, не входившая в ее домашний фотоальбом.

— Здравствуйте, Исмаил! — тоном греческого судьи произнесла Светлана. Даже господин Бабиев не выведет ее из равновесия, которое она так тяжко обрела. Даже полулегальный эмигрант не собьет ее с ритма. Так и хочется спросить про регистрацию!

— Светлана Михайловна! Разрешите? — галантно попросился Бабиев и даже как-то поклонился, изобразив чудаковатый реверанс.

— Разрешаю! Что вы сегодня, с Луны свалились?

— Я давно упал оттуда к вашим ногам! — парировал Бабиев. Он был мастер на комплименты и ас в области соблазнения молоденьких глупышек. С женщинами постарше Бабиев не мог похвастаться внушительными успехами.

— Прекратите, Исмаил! Не сейчас!

— Конечно, Светлана Михайловна! Не сейчас! Я к вам по деловому вопросу.

— Естественно! Вы всегда ко мне исключительно по деловым вопросам, не так ли? — усмехнулась Светлана. — Присаживайтесь. Как ни странно, нам есть, что обсудить.

— Великодушно благодарен! — улыбнулся он и грузно уселся напротив.

Исмаил не собирался уходить скоро, и Света это прекрасно осознавала. Внимательно и придирчиво Света оглядела закадычного посетителя. Лида отчасти права — Исмаил и впрямь не полный урод и не похож на бандита с большой дороги. Крепкие каменные плечи, густая щетина на лице, уплывающая черной дорожкой в грудь, длинный нос с мохнатыми вибрисами, полу кудрявые густые волосы на лбу и затылке. Дорогой костюм с неподходящим кружевными запонками и черные волосы на тыльной стороне кисти. Для кого-то — красавец! Мечта провинциалки! Но не для Светы. И она далеко не провинциалка.

— Ну что, приступим? — Туманова с конфузом поняла вдруг, что искреннее улыбыется.

— Да! Да! — кивал Бабиев, бегая шальными зрачками, как будто сегодня не в себе и не понимает, с чего начать. Это на него не похоже.

— Чего вы растерялись? — перехватила инициативу Света. — Как на свидание приглашать, так вы спец.

— Мне неловко, — исправлялся Исмаил. — Я сам утром узнал, что ваш проект с Японией передали мне. Я хотел отказаться, а Вольф ни в какую. Он сообщил, что вы не против. Это правда?

— Угу, — моргнула Туманова. Ей думалось, что Бабиев придумал очередной трюк с подмазкой и сочувствием. Давит на жалость, хитрец! Но ее жалостью не проймешь. Света не любит жалость.

Исмаил явно нервничал. И если бы к его стулу привинтить колеса, то герой смазливых нимфеток катался бы по периметру офиса от стенки к стенке. К сожалению, колесики располагались лишь на стуле Светланы.

— Продолжайте! — властным тоном приказала она и испугалась сказанного. Как ни крути, а медитация полезная штука.

— Ваш проект с японцами полностью ваша заслуга, — продолжил Бабиев.

— Ну да! Я же им занималась.

— Скажите мне, что я не достоин его завершить, и я откажусь! Ей Богу, откажусь.

«Какие жертвы! Жанна Дарк в брюках! Не на ту напал, хитрый горец!»

— Будьте уверены, что я довершу до победы начатое вами. Я не самый последний менеджер этой конторы. Вольф назначает проверенных лиц, я справлюсь. Даю честное благородное слово!

— Не сомневаюсь! — отмахнулась Света.

Она вдруг осознала, что старый проект потерял всякий смысл. Японские инвесторы больше не интересовали. Как иногда легко бывает расставаться с прошлым! Увы, это происходит не часто. Не так, как хотелось бы.

— Я хотел бы получить кое-какие бумаги, — осторожно добавил Бабиев.

Света протянула руку к ящику письменного стола и легким движением достала толстую кипу аккуратно сложенных файлов.

— Держите! Здесь все, что вам пригодится. Зайдите по пути к Лиде. Она вам своих бумаг добавит. Ну, что ж, полагаю, на этом вопрос исчерпан. Вы, Исмаил, знаете не хуже меня, что делать. Вам осталось лишь подписать несколько контрактов! Желаю удачи!

— Благодарю за доверие! Вам крупно повезло курировать американцев — размах национального масштаба. Кстати, этот русский янки еще не появлялся?

Туманова нахмурила брови. Опять он лезет, куда не надо!

— Нет. Пока ждем-с, — таинственно ответила она.

— Я буду вас ревновать, — Бабиев перевел стрелки на привычную тему.

Ее выщипанные брови нахмурились еще больше.

— Увольте, Исмаил! Не начинайте снова.

— Позвольте мне пригласить вас на деловой ужин? Я бы хотел подробнее узнать про наших японских друзей, так сказать, получить исчерпывающую информацию из первых уст. Я полный профан в узкоглазых вопросах. Одному будет туго.

«Лицемер! А хвастался, что лучше его не найти! Как скоро ты пошел на попятную!» — подумала Света и с надеждой взглянула на настенные часы. Полдень. Пришло время обеда.

— Вы прекрасно понимаете, что я не выношу разработки компании за ее пределы. Если нам и придется работать вместе, то только здесь. Я догадываюсь, во что перельется наша вечерняя трапеза. По-моему, я дала вам понять, что вы напрасно тратите драгоценное время. Между прочим, на носу двенадцать. Я беру обеденный перерыв. Идите и вы подкрепитесь, раз в разгар дня думаете об ужине. Я люблю обедать в тишине и одиночестве.

Исмаил протер щеку влажной ладонью. Очередной штурм крепости провалился. Он напрасно надеялся, что в сложившихся условиях ей придется общаться с ним более тесно, а она отказала, отделалась грудой макулатуры и пустила его в свободное плавание. Жестокая женщина! Как расколоть этот крепкий орешек?

Исмаил поднялся с насиженного места и угрюмо уставился в ее спокойные очи.

— Что-то еще? — с издевкой спросила она.

— Ты пожалеешь об этом! — вдруг выпалил Бабиев.

— О! Вы перешли на «ты»! — как будто издеваясь, усмехнулась Светлана.

— Ты пожалеешь об этом! — повторил он злее. — Зачем ты мучаешь меня? Зачем терзаешь? Видишь, я привязался к тебе, как глупый щенок. Что же ты хочешь? Чего тебе еще не хватает? Простой деловой ужин, а ты опять говоришь — нет! Я не могу это слышать! Но я добьюсь своего, запомни!

— Ты угрожаешь мне? — скрестив на груди руки, с вызовом спросила Туманова.

Исмаил сжал горячие кулаки и добавил:

— Предупреждаю! Я не мальчик, чтоб так надо мной издеваться!

— Послушай, чего тебе не хватает?! Что ты ко мне привязался? — прежнее спокойствие неминуемо покидало Свету. — В конце концов, я не выдержу и пожалуюсь Вольфу, и он переведет тебя в загородный филиал. И вообще, как так получилось, что ты перехватил мой почти подписанный договор? Ты лично упрашивал Вольфа? И он сжалился над тобой или кто-то хлопотал за тебя за кулисами?

— Я здесь ни при чем. Я думал, что это поможет нам сблизится, а ты все портишь. Не хорошо, Света. Не хорошо так поступать с порядочным человеком.

— Плохо без конца доставать порядочную девушку! — вставила она и положила руки на пояс. — Я сказала — нет! Это окончательный ответ!

— Не спеши! Не шути со мной! — не унимался Бабиев. — Ты играешь со мной в опасные игры. Ты набиваешь цену!

Неожиданно дверь распахнулась, и знакомый женский голос разрядил обстановку.

— Приветики! О чем шумим? Уж не о грядущих успехах компании?!

Света обернулась и с облегчением выдохнула:

— Иветта! У нас тут с Исмаилом возник спор по одному вопросу. Никак не придем к консенсусу.

— Я могу чем-то помочь? — с сарказмом спросила Иветта.

— Нет, спасибо. Мы доспорим позже. Исмаилу пора идти.

— Я пока не прощался! — обиженно заметил Исмаил, перекладывая папку справа налево.

— Так в чем, собственно, сыр-бор? — наступала Иветта, зная, что здесь происходит. Ей доставляло садистское удовольствие подразнить Бабиева.

Будучи лучшей подругой Светы Иветта хранила многие, даже самые сокровенные ее тайны. Света безоговорочно доверяла ей и изливала душу при первых приступах периодического отчаяния и при подходящей возможности, как говорится, от нечего делать. Иветта внимательно слушала, искренне сопереживала и давала взвешенные советы. Она была на пять лет старше с богатым жизненным опытом. Света видела в ней мудрость и своеобразное женское коварство, позволяющее плести безобидные светские интриги, соблазнять женатых и не только мужчин и жить в свое удовольствие.

Света завидовала ее холодному рассудку и способности выходить сухой из воды в любых ситуациях. Иветта чувствовала подружкину зависть и пользовалась этим. Иногда она учила Свету жизни, иногда преподносила полезные уроки, хотя сама похвастаться накопленным счастьем не могла. Стремительно приближаясь к бальзаковским летам, она оставалась одинокой. Очарованные и околдованные прежде мужчины вскоре избавлялись от колдовских чар и, высосав высыхающие капли молодости, покидали Иветту.

Что-то пугало в ней, что-то отталкивало. Страстные любовники и женатые толстосумы, насытившись ее телом, бессознательно отдалялись, возвращаясь к домашним женам, оставляя Иветту одну-одинешеньку. Иветта страдала, но страдала молча. Мало кто догадывался о муках ее безутешной души. Не догадывалась о них и Светлана. Иветта не открывалась даже единственной и преданной подруге.

— Это секрет? — восторженно повторила она.

— Мы обсуждали совместную авантюру, — промямлил Исмаил. На нем не было лица. Он скис и поник с гримасой поражения. — Светлана доверила мне прежние полномочия.

— Как любопытно! — ухмыльнулась Иветта. — А я только-только подъехала. Не выдавайте меня Вольфу.

— Пробки? — неуклюже предположил Бабиев.

— Это какие же пробки, чтоб так задержаться? — улыбнулась Света. — Проспала?

— Не совсем, — прищурилась Иветта. — Встречалась кое с кем.

— Очередной поклонник? — спросила Светлана, широко раскрыв рот.

— Скорее, старый друг.

— Нашли моду! — буркнул Бабиев. — С утра пораньше назначать свидания. Я не ханжа, как некоторые воображают, но это слишком. Мы трудимся в авральном режиме! Я седею с каждым днем, а некоторые прохлаждаются и позволяют себе появляться в офисе в обед.

— Что-то не заметно, что ты седеешь. Боюсь, я не доживу до того момента, чтоб увидеть хоть один седой волосок.

— Я образно выразился, — поправил Бабиев.

Он считал себя мега привлекательным, и некоторые покоренные дамы подтверждали его мнение. Исмаил питал тихую ненависть к Иветте. Когда-то, впрочем, не так давно, он пытался соблазнить и ее. Иветта потрепала ему нервы, ощутимо опустошила кошелек и оставила с носом. Затем она сама неровно к нему задышала, но тут уже Бабиев встал в позу, не простив первого отказа. Он никому ничего не прощал, но план мести создавать не собирался, завязав с южными привычками. Лишь изредка гены пробовали взять свое, но Бабиев держал их в узде и сдерживал злость, ведь карьера важнее любых интрижек. Исмаил сторонился Иветту, веря, что на ней лежит доля вины за неудачи с Тумановой. Наверняка, она наболтала Свете несусветной чепухи и испортила репутацию. Странно, но он не догадывался, что репутация уже года два как испорчена бесповоротно.

Исмаил скользнул расстроенным взглядом и гордо удалился. Возмущенная Света не удостоила назойливого кавалера прощанием, открыла шкаф и достала коллекционные фарфоровые чашки — подарок японских коллег. Им бы храниться в частной коллекции за семью замками, а девушки скромно заваривали в них зеленый чай или насыпали молотый кофе.

Света залила кипятком чайные пакетики. Аромат индийских листьев заполнил пространство картонного офиса. Иветта уселась удобнее и звучно подула на чашку, пуская волны

— Достал он тебя, али пока нет?

— Шутишь?! — поставила на стол фарфоровую чашку Светлана. — Прохода не дает. Иногда мне кажется, что он слетел с катушек.

— Все влюбленные немного того.

— Он одержим! Он не собирается оставлять меня в покое и не хочет ничего слышать. Слышит себя одного. Если бы я жила в горном ауле, то он давно бы выкрал меня из отчего дома.

— Тебе повезло, — усмехнулась Иветта.

— Это не смешно, — процедила Туманова. — Бабиев мешает. Сейчас появится этот американец, а Бабиев успел намекнуть, типа «веди себя с ним хорошо, детка! Я слежу!»

— Это ревность.

— Это глупость! — воскликнула Света. — Считает меня своей собственностью. Остается купить паранжу и отдаться в пожизненное заточение.

— Веди себя естественно и будь с ним помягче. Играть на его струнах опасно.

— Ты же играла, — вспомнила Света, — и как-то выпуталась. Он отстал.

— Я — это я, а ты — это ты, — заключила Иветта. — Не драматизируй! Ты же не глупышка. Не давай лишних поводов. Будь холодна и равнодушна, но не переусердствуй с черствостью.

— Какие поводы?! Ты меня удивляешь, ей Богу! Поводы! Я и так сторонилась его всеми фибрами души, а теперь придется контачить с ним. Какой доброжелатель порекомендовал Вольфу припаять его сюда? За что такое наказание?!

— Вероятно, очень неравнодушный доброжелатель, — флегматично предположила Иветта. — Я спрошу у девчонок, наведу справки. Кто-нибудь расколется и намекнет. Это не сложно. И ты узнаешь своего благодетеля.

Света сделала глубокий глоток.

— Будь добра. Самой ужасно интересно, кому понадобилось натравлять на меня влюбленного безумца?! Влюбленного! Тоже мне, Ромео! Да он просто хочет затащить меня в постель, чтоб поставить заветную галочку в списке. С кем он не успел переспать?

— С тобой и не успел, — сказала Иветта и положила недопитую чашку на блюдце.

— Со мной-то понятно, — расслабилась Света. — Еще кто остался? Ты тоже с ним не…?

— Куда тебя понесло? Как ты могла подумать! Это неслыханно! — возмущенно воскликнула подруга.

Света на секунду прикрыла губы руками.

— Извини! Но кто-то же остался. Не успел же мавр осчастливить весь отдел.

— Ты предлагаешь мне и об этом разузнать? Не жирно? А что, в принципе, неплохая идея. Отыщем какую-нибудь дурочку и намекнем любвеобильному Исмаилу, что та по уши в него влюблена, по ночам не спит, грезит лишь о нем, но стесняется сделать первый шаг. Ну, скромница, что поделаешь! Самолюбие мавра будет польщено. Он загорится желанием, и мы не успеем зевнуть, как ловелас повернет свой неунывающий вектор в сторону безмятежной скромняшки, и отцепится от тебя.

— Ты всерьез думаешь, что здесь остались наивные марионетки? Я лично сильно сомневаюсь.

— Отбрось сомнения.

— Честно — мне жаль ее. Я не хочу никого подставлять. Это некрасиво и как-то дурно.

— Ух, ты моя добродетель! Ангел на этой грешной земле.

— Не льсти мне. Я такая же старая грешница. И еще спорный вопрос, кто из нас грешнее.

— Глупости! — заверила Иветта. — Вдруг кукокла сама воспылает страстью к Бабиеву? На то он и Бабиев, чтоб все от него с ума сходили.

Света не сдержала приступ смеха:

— Согласна! Согласна! Такого кобеля еще поискать. Ох, подруга, и смех, и грех одним словом. Ты напрасно отказываешься. Было бы забавно!

Обед подошел к сытному завершению. Иветте пришлось отправиться к себе и заняться насущными вопросами. Закадычные подруги облобызали друг друга в щечки и распрощались. Света вновь осталась одна. До конца рабочего дня она хоть что-то успеет сделать.

4

Вечернее небо «Домодедово» встречало заморских гостей. В столице приземлился американский лайнер. На борту среди туристов и предпринимателей находился, пожалуй, самый важный пассажир бизнес — класса Денис Серебров. Он неотрывно глядел в иллюминатор, испытывая странные ощущения в области солнечного сплетения.

«Словно и не улетал никуда, — думал Серебров, расстегивая ремень безопасности, — на первый взгляд мало что изменилось: тот же асфальт, то же небо. Привет, родина! Вот мы и встретились в какой-то степени супротив воли. Сам я бы еще не скоро отважился в рейс. Я в Москве! Это удивительно!»

Призрачные воспоминания мелькали перед завороженными глазами. Денис щурился и гримасничал, привлекая внимание стюардесс, стараясь стряхнуть с себя образы как перхоть, а они возвращались снова и снова.

Спустившись по трапу самолета, его барабанные перепонки чуть не лопнули от обилия родной речи, слушая все, что происходило вокруг. Сначала — даже приятно, а спустя десять минут с непривычки даже невыносимо. Серебров мысленно захлопнул уши и словно глухонемой продвигался к терминалу, поняв, что даже не успел приобрести акцент. Десять лет проведенные за Атлантикой не погубили великий и могучий язык.

Миновав таможенный контроль, Серебров поймал такси и помчался в отель, где его ждали горячая ванна, постель и телефон. Он должен был непременно позвонить в Нью — Йорк и доложить кому-нибудь из компании, что он на месте и ждет дальнейших указаний. Таковы правила, и Денис с ними не спорил.

В «Редиссон» забронирован пятизвездочный номер, терпеливо ждущий нового постояльца. Серебров смотрел в окна на горящие огни столицы, удивляясь, как изменился город. Совсем другой. Иная Москва. И сам Денис другой.

В номере Серебров отложил чемоданы, скинул помятый костюм и проверил бар, где было, чем поживиться. Открыв бутылку французского шампанского с выстрелом пробки в потолок, Денис, обливши пояс и брюки, налил полный фужер пьянящей пены и залпом выпил.

Из холодильника достал апельсин и горький шоколад. Лишь сейчас он понял, что очень голоден. Шампанское ударило в виски. Денис откусил ломтик плитки, и настроение улучшилось. Он стянул тесный галстук и расстегнул пуговицы сорочки, испачканную сладкими брызгами, разделся и включил горячую воду.

Ванна наполнялась пеной, а Денис наполнялся счастьем. Ни о какой миссии думать не хотелось. Серебров долго нежился под водой, и час подремал в постели. Единственная ночь отдыха, а утром ехать в контору. Жаль, что он давно не брал отпуск: двухнедельное турне на Гавайи или в Калифорнию. Как только он приземлится в Нью–Йорке с подписанными контрактами, то тут же возьмет пару недель на восстановление физических и душевных сил.

А как же Келли? Разумеется, он возьмет ее с собой. На Гавайях одному скучно. Туда не летят в одиночестве. А если она не согласится? Не беда. Серебров будет первым в мире одиноким гавайским туристом. Не так важно, что одиноким, главное — первым.

…Тем временем, поднимаясь в лифте подъезда, Светлана Туманова грезила о сдобной булочке с вишневым вареньем. Полчаса назад она купила вкусную сдобу в супермаркете и не могла дождаться чудесного момента, когда булочки растают на языке. Света была заядлой сластеной, но не корила себя за невинную слабость, ведь кто из прекрасного пола не падок на сладкое?

Восьмой этаж раскрыл свои объятия. Света подошла к двери честно заработанной квартиры, раскрыла сумочку, отодвинула сотовый, кошелек, маленькое зеркальце и косметичку, и достала звонкие ключи, спрятавшиеся на самом дне. Света вставила ключ в замок и мельком взглянула на пол. Каблук топтал какой-то клочок бумаги, похожий на письмо. Да, точно какой-то измятый конверт! Кому он предназначен?

«Какая я недотепа!» — подумала Света и присела на корточки, стряхнула пыль с конверта, тщательно разгладила и внимательно рассмотрела.

«Странно. Ни адреса, ни фамилии. Вероятно, выронил кто-то, а я собираю всякий хлам, — размышляла Светлана. — Но он раскрыт, а внутри что-то есть. Похоже, записка»

Будучи хорошо воспитанной особой Света не вскрывала чужие письма и тем более не читала их содержание. Однако, случай был исключительный. Конверт подброшен к ее порогу. Женское любопытство взяло верх!

— Ерунда какая-то, — буркнула Света в свое оправдание, — или какой-нибудь неоплаченный счет?

Вмиг она раскрыла конверт и достала сложенный пополам белый листок. Развернув его, Света застыла в оцепенении.

На листке крупными печатными буквами сиял текст:

« ПРИШЛО ВРЕМЯ РАСПЛАТЫ! »

Несколько раз Света пробежала глазами по фразе, словно пытаясь уловить скрытый смысл и прочитать невидимые буквы, объясняющие происхождение надписи. Нет! Бесполезно. Черным по белому красовались только три зловещих слова.

— Пришло время расплаты! — вслух прочитала Света. — Что это значит?

Сзади раздался противный скрежет. Света вздрогнула и обернулась, выронив листок из рук. Мурашки пробежали по спине. В горле застрял сжатый ком воздуха. Створки лифта плавно распахнулись, и перед ее лицом появилась тетя Софья, соседка — пенсионерка по лестничной клетке.

Света отчаянно выдохнула и быстро подобрала с пола листок.

— Здравствуй, милая, — сказала тетя Софья.

— Добрый вечер, а в…вы откуда так поздно? — спросила Туманова, немного расслабившись, но чуток заикнувшись

— От Настасьи иду. Поминки проводили, да задержалась, помогала прибраться.

— Поминки? По кому?

— Дочка ее на днях померла, ну, погибла то бишь. Ты с ней незнакома, она помоложе будет.

— Как погибла? — напряглась Света.

— Убили, говорят. Тело нашли три дня назад на чердаке в соседнем районе. Говорят, со следами насилия. Жаль девчонку, хорошая была, покладистая. Настасье в подмогу.

— Убили? Какой кошмар! — вскрикнула Света. — А убийцу нашли?

— Ищут, доченька, ищут! — прошипела бабка, — говорят, маньяк в округе орудует. Не первый случай уже.

— И давно он объявился? — недоверчиво спросила Света, зная, что бабки всегда склонны к подобным слухам, и верить им на слово — полное безрассудство, но эмоции побеждали разум. — Милиция что говорит?

— Поди, спроси у них! — протараторила пенсионерка. — Они молчат. Он им как заноза в мягком месте. Поймать его не могут и молчат, мол, тайна следствия! А что это значит, я не никак пойму!

— Это значит, что они ищут, но точных данных у них нет, а то, что есть, не проверено, поэтому и говорить нельзя, чтоб не вводить в заблуждение население, — как-то витиевато объяснила Света, что даже сама не поняла смысла.

Тетя Софья притворилась, что уловила мысль, понимающе кивнула и неожиданно зевнула во весь рот, обнажив два оставшихся кривых зуба.

— Разберутся. У нас участковый толковый, воспитывался в нашем дворе. Он никого в обиду не даст. Митя за нас, за народ, за правду.

Света недоверчиво возразила:

— Куда же он смотрел, ваш Митя?

Она поняла, что сболтнула глупость, что никакой Митя, будь их целый полк, не защитит от маньяка. Просто Света была напугана, а у страха глаза велики. Хочется на кого-то положиться, укрыться за крепкой мужской спиной. К сожалению, Света жила одна, и ей не за кем прятаться.

— Разве углядишь за всем беспорядком? А в том районе другой участковый. А Настасья кричит на весь подъезд, что он взяточник и вор! Авось, он и с маньяком заодно, его и покрывает. Кому верить? Настасья не обманщица.

— Ага, и следы заметает, — раздраженно добавила Туманова.

— Что?

— Это я так, к слову. Да, что-то у вас все запутанно — даже мне непонятно. Скажите, к вам не подкидывали никаких бумажек или писем с разными дурацкими надписями?

— С чего бы? — задумалась тетя Софья, — не припомню. Счета приходят исправно. Об этом супостаты не забывают. Хулиганы звонили, мошенники китайский массажер купить предлагали, но я же не безмозглая старуха! На обман не повелась. Так им и выдала, чтоб больше не беспокоили, а после узнала, что они его, этот китайский массажер, Леону Сергеевичу с шестого этажа продали. Он-то вообще не соображает, что покупает, а жены дома не оказалось. Как на зло, в гастроном ушла. Ну и мошенники прицепились, втридорога продали. Дед его и так, и сяк, а он и не фурычит. Видать, сломанный втюхали, сволочи! А я тогда…

— Я слышала эту историю, — остановила бабушку Света. — Типичный сюжет, кстати. А вы — умница, не растерялись.

— Меня не проведешь, — согласилась тетя Софья. — Я бывало…

— Секунду, — перебила Света. Видимо, пенсионерка выпила на поминках лишнего, поэтому казалась чересчур разговорчивой. — Скажите, а никаких намеков, угроз в конвертах не получали?

— Чего? — не расслышала бабка.

— Угроз, говорю, в конвертах. Хулиганы не подкидывали?

Тетя Софья отчаянно перекрестилась и двинулась в направлении своей квартиры.

— Боже упаси! Ты что, ты что?! Не шути так. Это маньяк! — воскликнула старушка и шепотом добавила: — между нами, бабаньки видели его, и я видала. Вот те крест! Высоченный такой, весь черный, как черт, а глаза огненные, того и гляди, сожгут! Будь осторожна!

— Тетя Софья! Ну, хоть вы меня не пугайте! — вспылила Света. — Нервы не железные, могу и поверить. Где вы его видели?

Бабка огляделась по сторонам и, удостоверившись, что они наедине, мрачно произнесла:

— Мимо проходил, супостат! Около нашего подъезда!

— Да вы что?!

— Ей Богу!

Свете сделалось дурно. Руки интуитивно потянулись к двери, чтоб поскорей запереться на все замки. Она готова зайти за порог, но лифт снова садистки заскрежетал, заставив ошалелую пенсионерку чуть было не проникнуть в квартиру вместе с ней.

— Кто там? Маньяк! — вскрикнула тетя Софья и выронила котомку.

Котомка рухнула вниз. Послышался звон стекла. Бутылка недопитого коньяка растекалась по бетонному полу лестничной клетки. Пенсионерка с равнодушием отнеслась к потере и выпучилась на лифт.

Закрыв глаза, Света прижалась к раскрытой двери. Что же дальше?

Ложная тревога!

Из лифта показался сутулый мужчина сорока лет в спортивном комбинезоне и с пустым рюкзаком за спиной. Маньяком оказался Валерий Смирнов, доцент политехнического института, любитель бардовской песни и пеших горных походов.

— Меня встречают?! — проголосил он звонким басом.

— А где маньяк? — с нескрываемым сожалением спросила тетя Софья.

— Какой маньяк? — удивился Смирнов.

Света нервно усмехнулась и объяснила Валерию ситуацию.

— Тетя Софья опасается какого-то убийцу, считая, что девушку из нашего района убил серийный потрошитель, и ожидает следующих жертв.

— Брехня! — объявил Валерий. — Доводы многоуважаемой Софьи Павловны не соответствуют действительности. Эта девушка, как вы изволили выразиться, отличалась склонностью к шумным компаниям и чрезмерному употреблению крепких спиртных напитков. Типичная бытовая ссора. Какой-то хахаль, или, вернее, собутыльник взял и укокошил ее из-за ерунды. Самая частая причина убийств в нашей стране. А вы сразу — маньяк! Громкие заявления. Таких маньяков у нас в каждом округе десятки тысяч бродят! Классическая поножовщина.

— Девица была — золото! — не поверила бабка. — Не гулящая, не пьющая! Настасья не обманщица. Мы с ней пуд соли съели!

— Ага, так она и будет про свою дочурку грязную правду докладывать, — прощебетал доцент. Все — таки он материалист и к мистике не склонен. Физики народ серьезный. — Естественно, что сор из избы не вытряхнет, а на маньяка свалить проще простого. Маньяк убил! И никакой ответственности. Очень удобно.

«Звучит логично», — поверила Светлана и спросила: — а доказательства у вас есть?

— Органы докажут, — объявил доцент. — Собственно, и доказывать нечего. Я не следователь и не прокурор. Я ученый. Не мое это дело. Спорю на ящик пива, что как вернусь с Урала, преступление будет раскрыто. Плевое преступление.

— Видите, у вас нет доказательств, — вторила пенсионерка, — а откуда вы это знаете? Кто вам сказал?

— Половина здравомыслящего подъезда так считает!

— А другая половина, по-вашему, выходит, не здравомыслящая?

— Выходит так, — утвердительно констатировал Смирнов.

— Похоже, здесь не так гладко, как кажется, — заключила Света, — как говорят, без поллитра не разберешься. А вы собираетесь в поход?

— Горы — моя слабость. Едем покорять несколько вершин. Мы и вас бы с удовольствием взяли.

— В данный момент я занята. Однако, ловлю вас на слове! В следующий раз сама напрошусь, — сказала Света, вселяя надежду. Ехать бог знает куда, не очень хотелось, а проявить внимание к человеку, немного успокоившему ее, она была обязана.

— Легко! — отозвался Смирнов. — Мы частенько ходим. До конца сезона пока далеко. Сейчас конец июля, а в августе мы еще разок соберемся.

Обсуждая покорения Уральских вершин, Света не заметила, как тетя Софья незаметно прошмыгнула к себе. Пенсионерки и след простыл, словно она вновь чего-то испугалась и растворилась в воздухе.

— Спасибо, Валерий. Уже поздно, я пойду, — поблагодарила Света. — Вы меня чуть-чуть успокоили, а то тетя Софья страху навела. Я поддалась на провокацию.

— Всегда, пожалуйста! — отрапортовал Смирнов, убежденный холостяк, причем, убежденный не в том, что никогда не женится, а в том, что ни одна разумная женщина не согласится терпеть его причуды. Кроме любви к горам, у него отмечались и более вредные слабости, о которых он предпочитал не упоминать и даже скрывал, что весьма неплохо получалось. — Я к вашим услугам. Помните как у Визбора: «Фанские горы…». Эх, воистину чудесные места.

Доверчивая Светлана прикусила губу и кивнула:

— Верю!

Наконец, зайдя за порог, она громко хлопнула дверью. Смирнов остался куковать в пустом подъезде. Теперь она в неприступной крепости и в полной безопасности. Вновь разложив листок, она бегло пробежалась по строчке. Сейчас надпись уже не напугала. Света кинула листок на тумбочку и плюхнулась на диван.

Вечерняя усталость заполнила изнывающее тело. Ноги затекли и не отказывались подниматься. Света сняла чулки и расстегнула пуговицы блузки. Так стало легче и свободнее дышать. Она налила в стакан холодной минералки и утолила жажду, остудив жар, наполнивший плоть от бабкиных страшилок.

На журнальном столике зазвучал телефон. Света вздрогнула и облилась водой. Холодные капли попали под лифчик и спустились вниз, скрывшись под талией. Отложив стакан, она протянула руку.

— Слушаю, — сказала она, вытирая грудь платком.

В трубке молчание…

— Я слушаю, — повторила она.

Никто не ответил….

Без лишних раздумий Света отключила трубку и потянулась к стакану, а предательский телефон зазвонил снова, и она вновь поперхнулась газировкой.

— Алло, — невозмутимо произнесла она, покашливая.

Гробовое молчание повторилось.

— Кто это? — спросила Света, прислушиваясь. — Я ничего не слышу.

Она обманывала себя. Она слышала чье-то дыхание. Наверно, обычно — это невозможно, но Туманова улавливала чей-то тяжелый вдох и выдох. Вдох — выдох. Вдох — выдох… тяжелое и напряженное дыхание…

Вдруг она слышит саму себя? Вздор! Кто-то сидит на проводе и дышит ей в ухо!

— Кто это? — тоном повыше повторила она. — Что за шутки?

Нет ответа…

Отключив телефон, Света взглянула на потолок.

«Ну и денек! — решила она. — Слишком много впечатлений за одни сутки. Хулиганы! Тетя Софья была права. Сначала ее доставали, а теперь переключились на меня. Всем достанется по очереди. Но почему ко мне? Пусть доцента пугают. Естественно! Его не напугать, а я слабая неврастеничная девушка — идеальная мишень для дегенератов. Если не реагировать, они перестанут звонить. Точно! Посоветуюсь с тетей Софьей. Но они что-то обычно говорят, несут какой-то вздор, поливают тебя оскорблениями. Им не по кайфу молчать! Верно. Что-то здесь не то, другое…. А если кто-то хочет услышать мой голос? Кто? Маньяк?»

После последней догадки сделалось дурно. Опять все свелось к бабкиным сплетням! И тете Софье удалось впутать ее в свой бред!

«Какая я внушаемая!» — сочувственно подумала Света, но облегчение не наступало…

Как на зло, телефон затрезвонил третий раз, отпевая мелодичную трель. Света не торопилась с приемом звонка. Телефон настойчиво продолжал гудеть.

И Света не выдержала.

— Кто там еще? — крикнула она в трубку.

— Что с тобой, Света?

— Господи, мама! А я тебя не узнала.

— С тобой все в порядке?

— Да! — выдохнула Света.

Конечно, с ней не все в порядке, но грузить мать страшными фантазиями и проказами хулиганов нельзя. Не хватало только запугать мнительную мамочку. Света давно поняла, что пошла вся в нее, проверив на практике лишь сегодня.

— Голос у тебя странный.

— Обычный, просто устала на работе.

— Он словно чем-то напуган, — попала в точку мама, ведь ее не обманешь и не введешь в заблуждение.

— Тебе показалось, — спокойно произнесла Света. — Я недавно вернулась, лежу на диване и отдыхаю. Собираюсь принять ванну, — по просмотренным фильмам Света знала, что убийцы нападают на жертв именно в ванной. Ей не хотелось повторять плачевную участь. Уж лучше в постели, лучше во сне. — Нас завалили выше крыши. У меня новый проект. Американцы хотят инвестировать в Сочи. Я веду переговоры. Меня Николай Рудольфович назначил. Можешь меня поздравить!

— Не бережешь ты себя! Ты же обещала приехать. Снова не сможешь?

— Я хочу приехать, но эти американцы…

— Понятно. Не оправдывайся.

— Как там папа? — стыдливо спросила Света, запрокинув голову на спинку дивана.

— Ему лучше. Он ждет тебя.

— Передай ему трубку.

— Он спит.

— Хорошо, не буди его, — процедила Света. — А ты почему не спишь? Уже поздно.

— Не спится, — ответила Серафима Ивановна. — Я думала о тебе и не могла заснуть. Сердце ноет, и на душе тяжело. Приезжай! Я беспокоюсь!

— Обязательно приеду попозже! Что беспокоиться? Я не на северном полюсе и не в горячей точке нахожусь. Понимаешь, сейчас для меня важно реализовать эти начинания. Мне обещали солидную премию и карьерный рост. Я подкоплю и перееду в другой район. Здесь мне не нравится. Или мы сделаем лучше: возьмем кредит и купим вам квартиру рядом. Идея?

Серафима Ивановна вдруг задумалась:

— Куда нам! Мы с отцом дом не бросим. Это хлопотно, и я не выдержу в Москве. А что тебе вздумалось переезжать? Раньше ты хвасталась районом и была довольна. Что стряслось?

— Ничего особенного, — промямлила Света. — Наскучило. Хочется чего-то…. и вскоре я смогу себе это позволить.

— Это все причуды! Баловство! Городская жизнь тебя испортила.

— Благодаря этой жизни я обеспеченна и самостоятельна, — буркнула Светлана. — И вам, между прочим, помогаю. А раз хочу переехать, то перееду. И с тобой советоваться не буду.

— Ты никогда не советовалась с нами. И когда переезжала, и когда выходила замуж. А в итоге ты оказалась одна. Уроки проходят даром.

— Не будем ворошить прошлое, — язвительно произнесла дочь, — давай созвонимся завтра. Я хочу бай-бай. И ты ложись отдыхать. У меня честно — все хорошо. Все замечательно!

— Спокойной ночи, дочка! — грустно произнесла мама. — Звони, не забывай нас.

— Да! Споки-ноки! Целую! — чмокнула трубку Света.

Кругом одни проблемы! Но не может же она разорваться на части. Делу время — потехе час. Нет! Эта пословица здесь неуместна. А переезжать действительно придется. Здесь небезопасно. В этом Света убедилась сегодня, бесповоротно решив взять долгосрочный кредит без лишних комиссий, и купить квартиру где-нибудь на Кутузовском проспекте с подземной парковой и круглосуточным видеонаблюдением. И до конторы двадцать минут езды. Она наконец-то выспится!

Это важно!

Окунувшись в решение жилищного вопроса, Света не заметила, как злополучный телефон загрохотал снова.

«Неужели маме опять не спится? — подумала она и поднесла трубку к уху.

— Мама, завтра рано вставать! — обиженно прозвучала она. — Мама?

Глухая тишина пронзила комнату. И никакого дыхания, ни вдоха, ни выдоха. Тишина. Мертвая тишина.

— Вы психи? — вырвалось изнутри.

Она поддалась на провокацию. Ай-яй яй! Как легко! Слабая девичья психика! Все ж обидно. Некто добился цели и вывел ее из себя!

— Отстаньте! — говорила с тишиной Света. — Позвоните тете Софье — она вас ждет. Или Смирнову из пятьдесят девятой квартиры. Он надерет вам зад!

В порыве ненависти Света отбросила трубку в угол дивана. Через минуту он по привычке ожил.

— С меня хватит! — злобно заявила Света. Терпение лопнуло. Она схватила телефон и выдернула провод. Кончено! Теперь ее никто не побеспокоит! Только мобильник оставался нетронутым, ведь без связи она останется совершено одна.

«Сотик мне друг, — думала Света, — он не предаст, и с ним не так страшно. В конце концов, я позову на помощь, а без телефона я пропала, меня никто не услышит и никто не спасет».

Осмыслив утешительный вывод, Света вытащила сотовый из сумочки и положила рядом на диван. Неожиданно проснулся волчий аппетит. Ночные приступы голода — многим знакомо? Отложив неприятности, она ринулась на кухню. Открыв холодильник, достала что-то очень аппетитное, похожее на засохшие бутерброды, допила ананасовый сок, и тщательно прожевывая остатки пищи, вернулась в спальню, захватив с тумбочки зловещий листок. Все-таки — улика или вещественное доказательство. Света плохо разбиралась в уголовном праве, зная, что подобные мелочи играют важную роль на следствии и в суде.

Нервы сдали — нет слов. Захотелось выкурить сигарету. Светлана наклонилась к сумочке, а там пусто. Около недели она не покупала сигарет. Курила она редко, как говорится, по праздникам, в кругу подруг и коллег, а чаще в периоды душевного волнения. Совсем как сейчас. Кого бояться — непонятно! Чего бояться — неизвестно! Что хочешь, то и думай, а в голову лезли крамольные мысли.

С сигаретой не получилось! Засада! Не пойдет же она через дорогу в ларек. Она под расстрелом не выйдет из квартиры. Исключено! Кто там сейчас бродит у дома? Кто поджидает в лифте? Света всегда избегала заходить в лифт с незнакомцами.

Как-то год назад к ней подсел сомнительный тип, похожий на сбежавшего из Бутырки рецидивиста. Немытый, в просоленной папахе и кожаной кепке, с жутким зловонным запахом и бандитской рожей. В загорелой лапе он держал тяжелую брезентовую сумку. Аромат вечного перегара заполнил кабину, отчего Света задыхалась, а тело бросило в пот. Света готовилась к худшему, но худшее не наступало. Рецидивист стоял смирно и не набрасывался. Перед выходом он спросил про какую-то квартиру. Света потеряла дар речи и ничего не ответила. Рецидивист невнятно пробормотал и вышел, а она поехала выше.

Выпить вина? Хорошая идея! В баре всегда есть, чем поживиться. Алкоголь успокоит нервы, поднимет настроение, вызовет сонливость. Откупорив бутылку красного вина, она налила полбокала, растворив капли недопитой газировки на дне. На вкус вино слишком сладкое и теплое. Света отложила недопитый бокал и закрыла глаза.

Ванна отменяется. Нужно срочно уснуть. Овцы не показывались на горизонте. Считать некого. Вот в темноте промелькнула бедная лохматая овечка, постояла, как вкопанная, посмотрела с презрением — бееее…. — и испарилась. Новые порции шерсти и мяса не появлялись. Даже овцы сбежали. Наверно, от страха….

«Я не боюсь, — рассуждала Света, когда вино всосалось в кровь. — Чего бояться? Я боюсь лишь саму себя, своих фантазий и страхов. Я боюсь испугаться! Вот чего я боюсь. Напрасно, напрасно! Где это видано! Где это слыхано! Осталось лишь описаться в штанишки. Я не ношу штанишки. У меня дорогая юбка и нежные трусики. Я не описаюсь. Я не ребенок. Подумаешь, дурная записка и глухие звонки плюс серийный убийца в придачу. Маньяк! Глупости! Пустые бабкины глупости. Тетя Софья вечно порет всякую ерунду. Ей это на роду написано и по возрасту полагается. Недаром бардовский физик все легко объяснил. Он сам любитель бухнуть — он и прикончил девку. Эврика! Проще простого. Ты, Света — непризнанный Шерлок Хомс. Что же ты не училась на юриста? Раскрыть дело — раз плюнуть. Шутка! Это слишком просто. А что? Самые запутанные преступления на деле щелкаются как орехи. Стоит почитать на досуге Агату Кристи. Старая англичанка знала толк в хорошем убийстве. А чем тетя Софья не мисс Марпл? Вполне. Увижу ее и расскажу о своих догадках, и подарю ей этот престижный титул. А Смирного жаль. Он ко мне по доброму отнесся, в экспедицию пригласил, а я его обвиняю в убийстве. Не хорошо, Светлана Михайловна, получается, не по-соседски. Как же презумпция невиновности? Ох, Света — опер-самоучка! Далеко тебе до славы Пуаро. Постарайся сама не влипнуть в историю. Оставим частный сыск. Я не детектив. Но если подумать, если хорошенько разобраться — связаны ли как-то записка и телефонные звонки? Почему в один день? Именно сегодня. Вечером. Почти одновременно. Странно, вы не находите? А призрачный маньяк, разгуливающий в районе? Он имеет к этому отношение? Вряд ли. Его жертвы чаще случайны. Он натыкается на них стихийно, с пол оборота. Долго не выслеживает, хватает, умерщвляет, насилует или сперва насилует и затем умерщвляет. Он не оставляет следов. Глухарь — как говорят оперативники. Этот кто-то теоретически должен меня знать… адрес, домашний номер, записка, звонки — все это чересчур странно, но одновременно мало, о чем говорит. Чья-то злая шутка? Скорее всего… мне бы очень хотелось… Опа… вот и овцы. Нашли дорогу в мою берлогу… Какие забавные! Кудрявые вы мои…. овечки… овечки… раз, два… три…».

5

К десяти утра пыльное такси подъехало к главному управлению инвестиционной компании в «Москва–Сити». Денис пребывал в приподнятом состоянии духа. Деловой настрой выражал черный лондонский костюм с вызывающим ярко красным галстуком, словно дававший понять партнерам, что он здесь всерьез и надолго. Силу намерений отражал также запертый на ключ кейс из крокодиловой кожи и дьявольская улыбка на обветренных губах.

Представителя заморского концерна встретил лично местный правитель Вольф.

— Господин Серебров! — слащаво поприветствовал он гостя и крепко пожал холодную руку.

Денис с честью выдержал массивное рукопожатие.

— Очень приятно, господин Вольф! Я готов выслушать все ваши предложения.

— Мы вас заждались! Признаться, приятно общаться с соотечественником!

— С бывшим, — поправил Серебров.

— Да, да. Это не принципиально. Мы в свою очередь готовы выслушать все ваши предложения. Уверен, они нам придутся по вкусу. Это уникальная возможность объединить усилия на благо общей миссии и дружеского партнерства держав. Мы впишем свои имена в историю, а благодарные потомки будут помнить нас не одну сотню лет!

— Даже так? — удивился Серебров.

— И никак иначе! — отчеканил Вольф.

— Охотно верю, — кивнул Денис. — Приступим к знакомству! Мы возлагаем большие надежды на сочинский проект. Мы просчитали все риски со своей стороны и пришли к выводу, что в данной ситуации они минимальны.

— На нас возлагает надежды весь мир, — продолжил пафосную речь Вольф. — Но мы не каждого допускаем, так сказать, к золотым недрам. Конкуренция — двигатель прогресса. Не буду лукавить — вы для нас партнеры номер один, приоритет на ближайшее десятилетие. И будущие золотые плоды, господин Серебров, спустятся с небес раньше, чем вы можете себе представить. Так и полетят они, как манна небесная. Но разве хлебом единым? Нет. Прежде всего, мы заботимся о людях, о мировом первенстве и будущих поколениях спортсменов и о туристах со всего света, кто обязательно посетит Сочи в период олимпиады и, что важнее, — после, сделав наш южный край курортом с мировым именем. И вы примите в этом участие, господин Серебров. Это уникально!

— Не спорю, — согласился Денис, — и российское правительство дает гарантии.

— Конечно! Стопроцентные гарантии. Правительство выделяет несколько миллиардов долларов. Это беспрецедентный случай после выхода из затяжного кризиса. Наша экономика динамично развивается и скоро догонит ближайших конкурентов. Да что я вам говорю?! Вы слышали доклад премьера на всемирном форуме в Давосе и Санкт–Петербурге? Цифры говорят сами за себя.

— Да, — продолжал соглашаться Серебров. — Вы правы.

— Простите, а как вас величать по батюшке? — неожиданно спросил Вольф.

— А что?

— Так удобней к вам обращаться.

— Зовите меня Денисом. В Америке меня называют Ден.

Давно Серебров отвык от отчества. И не стал напрягать мозг, чтоб вспомнить, как оно звучит. Его отец, бывший сотрудник налоговой службы, доживал последние дни в Калифорнии. Он женился на будущей матери Дена, бывшей моложе на двадцать лет. Через три года брака родился Денис. Мальчика назвали в честь покойного деда отца, белого офицера армии Деникина и лютого ненавистника советской власти. После Деникина он перешел в армию генерала Врангеля, а после окончательного разгрома белогвардейцев раненый офицер сбежал в Румынию, где был похоронен на центральном кладбище Будапешта. В России у него остался сын, чудом выживший в сталинских лагерях и продолживший династию Серебровых. Такова ирония судьбы, что спустя семьдесят лет семья Дениса неосознанно повторила участь дедушки. Денис был поздним ребенком, редко общался с отцом и не очень любил его. Мальчика воспитывала мама. Отец пропадал на таможне и не уделял сыну должного воспитания, видимо, поэтому Денис не приветствовал отчества.

Побеседовав тет-а-тет с Вольфом в кабинете, Серебров радостно отметил, что разбираться в особенностях русского инвестиционного климата придется в компании очаровательной незнакомки. Вольф полчаса нахваливал личные качества сотрудницы и уверил Дениса, что лучше специалиста невозможно найти. Серебров поверил и в эту нехитрую аксиому. Осталось лишь воочию убедиться в истинности сказанных слов.

— Вот увидите, Светлана Михайловна — прелестное создание, — обещал Вольф. — Она даже лучше меня разбирается, куда выгодней вкладывать деньги. И если бы я не тормозил ее карьерный рост, то госпожа Туманова сидела бы в моих заместителях, а то и повыше.

— Этого вы и боитесь, — невзначай предположил Денис.

— Боюсь, — признался директор, — а вы умный американец, Денис. Вы споетесь с Тумановой.

— Может, покажите вашу таинственную Клеопатру?

— Конечно, я представлю вас и, так сказать, передам в руки. Светлана — ваше окно в Европу, а точнее в Российскую федерацию. Вот незадача! Я все время забываю, что вы тоже местный. Незадача!

— Не беда, — возразил Серебров. — Глядя на деловой центр, я забываю, что нахожусь в Москве. Какие перемены за десять лет! В Америке все более консервативно.

— Перемены к лучшему, мой друг! — перешел на бесцеремонное панибратство Вольф. — Вы курите сигары?

— Нет! Последний раз я держал во рту сигарету осенью 1998 года. А в Нью–Йорке, как и по всем штатам, курить не модно, это вредит карьере. Пришлось срочно завязывать с дурной привычкой.

— Я тоже собираюсь бросить, — признался Вольф. — Уже несколько раз бросал. У нас здоровье — национальный приоритет, слышали?

— Нет, не слышал. У нас в основном по CNN сообщают новости про ваше отношение к размещению американских радаров в Чехии и по поводу угрозы выхода из договора по ПРО.

— Для американцев это важнее, — посетовал Вольф. — Но ваши радары в Европе — это уж слишком!

— Не будем о политике, — заметил Серебров. — Бизнес нам дороже.

— Разумеется, — серьезно сказал Вольф и отложил закуренную сигару. — А в России, что ни бизнес, то политика, а что ни политика — то бизнес.

— Слава Богу, я живу не в России.

— Пройдемте. Я познакомлю вас со Светланой, — наконец-то предложил Вольф и со скрипом поднялся с кресла.

Серебров с нетерпением последовал за ним.

— У нас весь менеджмент трудится рядом, — хвастался Вольф, ведя Дениса по длинному коридору, — веяние моды, на западный манер.

Денис совсем не слушал, что вещает директор, думая только о предстоящей встрече. Он не предполагал, что будет волноваться, а получилось наоборот. Вольф ввел его в просторный зал, заполненный многочисленными офисами. Суматошные клерки делали вид, что заняты, но на самом деле не отрывали любопытного взгляда от прилетевшего незнакомца, словно замерли на месте и провожали его сверлящими глазами.

«Вольф не обманул, — прикинул Денис. — Меня действительно очень ждали»

Директор притормозил у приоткрытой двери.

— Мы на месте, — подытожил он.

— Так чего же мы ждем? — решительно спросил Серебров.

— Это мне нравится! — отрезал Вольф и распахнул дверь.

Напротив окна за столиком сидела молодая женщина, да не просто женщина, а очень даже симпатичная особа в круглых очках с черной оправой и что-то увлеченно писала.

— Светлана Михайловна! — рявкнул Вольф. — Вот ваш долгожданный партнер.

Свет подняла глаза и выронила ручку.

— Здравствуйте! — сказала она небрежно и встала в полный рост.

— Здравствуйте! — деловито ответил русский американец. — Меня зовут Денис Серебров. Можно просто Денис.

— Очень приятно, а меня…, — чуть смутилась Света, — но вы уже знаете мое имя.

— Да! Господин Вольф о вас многое успел рассказать, — широко улыбнулся Денис. Он впился в нее точечными зрачками и старался рассмотреть ее как можно внимательнее, каждую ресничку глаз, каждый локон волос, родинку на щеке и ямку на подбородке.

«Она очень даже не дурна, мягко говоря, — думал Серебров. — Я полагал, что она пышная блондинка, а девушка оказалась роскошной кареглазой брюнеткой. Причем здесь блондинки? Это Келли навеяло… А не забуду ли я ее в далекой России, то бишь здесь? Я уже в России. Что ж, худшие прогнозы сбываются. Крис Нострадамус прав».

— Света расскажет основные детали, — прервал размышления Вольф. — С ней вы обсудите все, что можно обсудить. Я появлюсь только, если вы надумаете подписать какое-нибудь предварительное соглашение или полный контракт.

— Об этом пока рано рассуждать, — остановил его завороженный Серебров. Сейчас актуально мыслить только о ней. Какая уж тут неприступность и объективность! Эта милое создание сразит наповал любого инвестора.

— Японцы полюбили Светлану, — словно в подтверждение добавил Вольф. — А мы пожертвовали страной восходящего солнца ради, не побоюсь этого слова, геополитических интересов. Надеюсь, вы оцените это!

— Уже ценю! — отчеканил Серебров

— Чудненько! — потер руки Вольф. — Так, а у меня встреча с Касимото. Это глава Токийской делегации. Они не довольны куратором. Я жалею, что поставил к нему Бабиева. Право он отличный специалист, но видимо этот Касимото прикипел к Свете, как банный лист.

— Вы слишком хорошего мнения обо мне, — вмешалась Светлана, — а Исмаил справляется, я ему помогаю.

— Никаких Исмаилов! Не отвлекайся на него, — отрицательно помотал головой директор. — Лишь вы и господин Серебров. Вы единая команда.

Света осторожно взглянула на Дениса и опустила смущенные глаза.

«Что он на меня уставился? Дырку протрет! — возмутилась она. — Он хоть и приличный с виду мужчина, но это непростительная наглость. Чванливый, невоспитанный янки!»

Денис заметил, как Света смущена до предела, и сбавил обороты.

— С Богом! — протянул руку Вольф. — Если что, обмозгуем любые проблемы.

— Думаю, проблем не предвидится! — самоуверенно заявил Денис и на этот раз неожиданно крепко пожал руку директору.

— Золотые слова! И хватка как надо! — засиял довольный Вольф и потащил Дениса к двери. — Пойдемте, еще кое-что вам покажу!

«А он серьезно хорош собой, — оценила Света, оставшись одна. — Не Бред Пит, конечно, но и не Фредди Крюгер. Прилично сложен, опрятный мужчина. Местами нагловат, ведь так пялиться на меня мог только проклятый Исмаил. Есть существенный недочет! Он не блондин, а я люблю блондинов. И Бред Пит блондин, а Серебров чистокровный брюнет с короткой стрижкой и ни капли не похож на Бреда. С чего ты взяла, что все американцы один в один а ля ненаглядный Пит или смазливые красавчики типа Джуда Лоу или Орландо Блума? Так не бывает, а хотелось бы! Куда уводят мечты? Вникуда. Не будем о грустном. Что не говори, а все-таки здорово, что Денис приехал. Пока я буду обсуждать с ним, даже Бабиев будет держаться на расстоянии, и я от него отдохну. Вероятно, он пересмотрит свои любовные глюки, образумится и отстанет. Иветта права: найти бы ему сексапильную дурочку, чтоб сбагрить рыцаря печального образа. Но ведь Исмаил не промах — ему подавай королеву! Не скромно, Света, не скромно! Но ведь уродиной я себя не считаю. И Серебров на меня запал! Я чувствую! Ладно, мы что-нибудь придумаем. Навалилось проблем! И эта чертова записка, и звонки! Я совсем забыла о них! Может, рассказать Иветте? Да, станет легче, услышу дельный совет».

— Тук-тук-тук? Есть кто в домике?

Как по заказу, перед носом Светланы воплотилась подруга. Откуда она взялась? И так неожиданно! Высший разум все слышит.

— Ой, я тебя и не заметила! — растерянно призналась Света.

— Ты так погрузилась в себя, о чем–то размышляя, что я побоялась вмешиваться, — улыбалась Иветта. — У нас на этаже переполох. Женский коллектив почти в полном составе на экскурсии раздевает взглядом посланца из Нью-Йорка.

— А ты почему не присоединилась?

— Он не в моем вкусе!

— Неужели?

— К сожалению! А то я бы приударила за ним. Как он тебе?

Света подняла глаза кверху.

— Понравился? — настойчиво спросила подруга.

— Не то, чтобы очень, — не без доли жеманства ответила Света, — вполне привлекательный типаж. Многим подойдет.

— Да уж! — рассмеялась Иветта Зинина. — Даже Толик на цыпочках возле него бегает, как зайчик! И даже Исмаил — вот прикол! Тоже не отстает! Представляешь! И дверцу ему откроет, и дорогу уступит. Пытается шутить. Весь взъерепенился как петух, поддает жару. Шут гороховый!

— Примазаться хочет, — вздохнула Света, — втереться гостю в доверие. Тут ко мне подкатывал снова, приглашал отметить подписание японского контракта.

— А ты? — присела на стул Иветта.

— А что я?! Отказалась!

— Это же твой контракт! Исмаил и пальцем не пошевелил!

— Его общество мне отвратительно. Я отпраздную одна или с тобой! Давай сходим в кафе? Мы тысячу лет никуда не выбирались, или посидим у меня дома. Мама уехала, я наслаждаюсь свободой. Приходи! Кстати, спасибо, за новый замок! Твои мастера отлично постарались!

— Еще бы! Я их сама нанимала, теперь горжусь стальной супердверью! Из пушки не вышибешь.

Весной Светину квартиру взломали неизвестные. Скорее всего, грабители нагрянули утром, когда она поехала в офис. К счастью, домушники почти ничего не украли, только перевернули вещи вверх дном и распотрошили полки. Драгоценностей Света дома не хранила. В квартире недавно закончился ремонт. Тогда Света временно ютилась у родителей, забрав самое ценное, и потом не успела перевезти обратно приданное, что послужило удачной приметой в будущем. Сбережения Света держала в банке, посему домушники довольствовались лишь подаренной картиной арбатского автора и китайским кувшином в форме павлина.

Видимо, воры ошиблись квартирой, точнее, одним этажом. По слухам все той же тети Софьи над Светой жила обеспеченная семья модного ресторатора. Дома он появлялся редко, ночуя в основном за городом, но по сведениям всезнающей пенсионерки в нехорошей квартире таились несметные сокровища. На него по наводке и ориентировались грабители, но ошиблись. Ресторатор пронюхал про грабеж и быстро перевез сокровища в надежное место. В итоге, пострадала обновленная однушка Тумановой. Ущерб минимален, но дверь жестока изувечена, поэтому срочно понадобилась другая, а Иветта только что отстроила свою крепость и не потеряла контакты проверенной фирмы. Между тем ресторатор не спасся от грабежа, с горестью сообщив тете Софье, как накануне воры побывали в его загородной резиденции. Тетя Софья сочувственно покивала, а про себя отметила, что это вполне справедливо. Таким образом, Света небезосновательно стремилась сменить прописку. И события прошлой ночи послужили лишь новым поводом.

— Как мы, посидим вместе? — отбросила воспоминания Света.

— Пока тебе есть, кого пригласить, — загадочно произнесла Иветта.

— Ты о Сереброве?

— Разумеется! Он не в моем вкусе, поэтому я уступаю его. Он твой по праву и по благословению великодушного босса.

— Какая щедрость! — воскликнула Света. Неужели, и Иветта завидует? Вот бы провалиться сквозь землю!

— Серьезно, он душка! И подходит тебе.

— Чем же?

— Например, он вроде не женат, и ты девушка свободная. Он спокойный и уравновешенный типаж, а ты таких любишь, верно?

— Да! — смущенно согласилась Света. Если бы она знала так же хорошо подругу, как подруга знает ее! — Но отсутствие кольца еще не повод…?

— Кольцо! Светик! Ты уже обратила внимание! Ты увлеклась!

— Допустим, но…

— Ох, не волнуйся! Он точно холост! Вольф гарантирует, — шутливо призналась Иветта, — он же проверял его биографию. Спроси сама, если не веришь?!

— Мне все равно! — раздраженно заявила Света. — Помнишь Мишку? Он был женат, но это не мешало нам…

— Ты у нас пиковая дама! — отчеканивала Иветта. — Делаешь, что хочешь с мужчинами!

— Прекрати! — перебила Света. — Я думала, у нас серьезно. Ты помнишь, какая была ситуация?! Он был для меня лучиком надежды.

Полгода назад Света пережила сомнительную интрижку. Один коллега делал вид, что полюбил Свету, пока о его похождениях не узнала жена. Мимолетная связь закончилась плачевно. Жена заявилась в офис и закатила мужу скандал. Слава Богу, обошлось без лишнего шума. Конфликт удалось замять. Света долго переживала и корила себя за непростительную ошибку. Давнее воспоминание ударило молотком по лбу. Не сейчас! Ее не сломать! Нельзя снова пережить прошлую боль!

Иветта перекинула ногу на ногу, обнажив узкий разрез юбки.

— Помню, родная. Натерпелась ты тогда. И у меня подобные ситуации бывали.

— Но ты о них не очень-то докладываешь, — упрекнула Туманова.

— Я не ты! Я держу многое в себе, и тебя за язык никто не тянул.

— Что верно, то верно, — не перечила Света. Она признавалась Зининой во всем, что совершала. — Язык мой — враг мой! Иногда я неисправимая болтушка.

Подруга неприлично зевнула.

— Ты преувеличиваешь. Ну, не будем об этом. Повод явно не подходящий.

— Давай, — согласилась Света и вспомнила, что хотела поделиться с подругой вечерним происшествием, выдержала томительную паузу, набрала в грудь воздуха и приготовилась к старту.

Иветта заметила исходящее напряжение.

— Ты что-то хочешь мне рассказать. По глазам вижу. В подобные моменты они особенно блестят.

— Внимай! — выдохнула Светлана, подвинулась ближе и сбавила тон. — Вчера возвращаюсь домой, вставляю ключ в замочную скважину, а под ногами валяется какой-то конверт. Я на него случайно и наступила. Поднимаю конверт, разворачиваю, а там прямым текстом: «Пришло время расплаты!» Представляешь? Я несколько раз перечитываю, а из лифта выходит тетя Софья, ну ты ее знаешь — главная районная сплетница. Я от испуга аж конверт выронила. Она и давай заливать, что в округе орудует маньяк, припомнила убийство какой-то девчонки, а этот маньяк этот ходит возле нашего дома, и она его лично видела!

— Жуть! А ты?

— А я повелась. Вдруг, правда?! Спрашиваю ее про письма с угрозами, но про эту записку ни слова. Он что-то несуразное промямлила, но видать еще сильнее напугалась. Сваливает что-то на хулиганов. Я думаю, может, и записка из той же оперы? Потом появился сосед-альпинист и стал свою чушь нести про убийство, что это не маньяк, а бытовуха. И что вообще та девочка была потаскушкой. Но он меня чуточку успокоил и приободрил, отверг зловещую версию тети Софьи. И правильно. Однако, прямых доказательств у обоих не было. Сплошные догадки и умозаключения. В общем, я вся в раздумьях заперлась у себя, уселась на диван, промочила горлышко, как вдруг зазвонил телефон! Я беру трубку, а там глухо как в танке! Но страшно — никто не отвечает и не отключается! Кладу ее, а он снова звонит, и снова, и снова. Звонит — и молчит! Звонит — и молчит! Нет спасения! Как будто кто-то издевается!

— Само собой! — подтвердила Иветта. — Понимаю, раз ошиблись, но трезвонить и молчать! Тебе повезло, что не нагрубили.

— Повезло?! Если б я услышала чей-то голос? Это одно. Если б это оказалась малолетняя шпана, я бы облаяла их благим матом, и инцидент был исчерпан. Придурки добились своего!

— А ты сдержалась?

— Не то чтобы сдержалась, но сильно не ругалась. Покричала чуть-чуть. Страшно же! Бог его разберет, кто на другом конце провода.

Звучно причмокнув, Иветта опять переложила ногу на ногу, то ли занервничав от услышанного, то ли ей вовсе не сиделось на месте.

— С маньяками шутки плохи! — настороженно сказала она. — Большая удача, если он всего лишь телефонный.

— И ты в ту же степь! — разозлилась Света. — Сговорились вы, что ли?! Мне пришлось отключить телефон. Не знают подонки моего мобильного!

— Угу, — кивнула Иветта. — Известные личности постоянно попадают в такого рода неприятности. Хулиганы вычисляют номер какой-нибудь популярной артистки или телеведущей и названивают, хамят, угрожают.

— И ведь никак их не поймаешь!

— Никак! Но ты не переживай! Ты хоть и звезда, но не шоу–бизнеса. Ты не публична, и номер твой мало кого волнует.

— Звезда! — покраснела Светлана. — Так меня никто не обзывал! Звезда! Я рабочая лошадь! Звезды так не вкалывают, а я тащу за собой воз лентяев и проходимцев. Не будем оглашать их имена.

— Звезды именно так и говорят!

Где-то глубоко-глубоко внутри, в самых потаенных уголках своей души Света считала себя очень талантливой. Но это мнение сидело на самом дне, поэтому до него сложно было добраться, а на поверхности громоздились неуверенность в завтрашнем дне, недовольство фигурой, неустойчивая самооценка и большие претензии к окружающим. Но Света боролась с собой и желала меняться. Целый год она посвятила теории и практике личностных изменений, посещая тренинги и семинары уверенного поведения, получала баллы на занятиях по личностному росту, была членом группы взаимопомощи женской ассоциации «Добрый Круг», читала взахлеб талмуды Карнеги, Козлова, Адлера и Фромма, и даже про дедушку Фрейда не забыла. Заучивала их книги наизусть, применяя каждое напечатанное слово к своей ненапечатанной жизни, занималась йогой и даже рукоделием, чуть не попала в какую-то христианскую секту, но вовремя спохватилась и унесла ноги. В общем, побывала везде, где только возможно побывать, став постоянным клиентом психологической индустрии, достигнув кое-каких успехов. Многие удивлялись внезапным переменам в ее характере, а другие пугались и сторонились. Мама считала, что эта дурь скоро пройдет, и волноваться не стоит.

Конец ознакомительного фрагмента.