Незолотая баба

Алексей Рыжков

В тайге человек всегда гость. А если это аномалия, то ещё и незваный. Казалось бы, что тут сложного? 80 км по реке на стимпанкерском пароходе и десяток вёрст пешком. Но этот простой маршрут с первых шагов превращается в испытание.

© Алексей Рыжков, 2019

ISBN 978-5-4496-7217-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Алексей Рыжков. 2018—19. [e-mail]

Незолотая баба.

Позвонил Валерка в воскресенье в десять утра, что уже как-бы символизировало.

— Семён Семёныч, я вас категорически приветствую! Главный редактор «Непознанного и неизведанного» беспокоит.

— Здарова, Валер. Уже до главреда в своей жёлтой прессе дорос?

— Вот только не надо, этого вот всего. У нас знаешь уже какой тираж?

— Какой?

— Ого-го какой… — Валера вздохнул — тираж.

— Ладно, не тяни животное за хвост. У тебя там в Москве восемь утра, зачем я тебе понадобился?

— А ты знаешь в каком интересном месте живешь, дружище?

— Знаю. Тайга, болота, и богатейшие залежи нефти.

— А про Золотую бабу ты слышал?

— Да кто ж у нас про неё не слышал.

— Так вот, щас не об этом. Всё гораздо непознанней и неизведанней.

— Не скажу, что заинтриговал, ну, да ладно.

— Я тут карту посмотрел… — главред НН рявкнул куда-то в сторону, — не трогать компьютер, я сказал!

— И что там на карте? — Поинтересовался Семёныч.

— От тебя недалеко, километров восемьдесят вниз по реке.

— И?

— Ты как-то в полупьяном бреду шептал о знакомом пароходе.

— Валер, ну харош! Когда я в полупьяном бреду шептал? Я всегда в этом состоянии говорю внятно, отчетливо, и в полный голос.

— Хорошо, не шептал, а внятно и отчетливо говорил, что у тебя есть знакомый стимпанкер, который собрал из говна и палок пароход.

— Во-первых, не из того, что ты сказал, а очень даже себе рабочий аппарат. Во-вторых, не знакомый, а друг. Мы со Стёпой не то чтобы от молока одной матери, но почти.

— Короче! — Отрезал Валера. — Все подробности при встрече, билеты мы уже взяли. Бери своего молочного Стёпу за жабры и фрахтуй его пароход как минимум на неделю. И это… Сеня. возьми ствол. Свой этот пресловутый ТОЗ-34. Ты же мне в цветах и красках рассказывал как из него садишь! Уже Бундесвер его на вооружение принять подумывает.

— А что вообще происходит? — спросил Семён Семёныч, но было уже поздно, главный редактор «Непознанного и Неизведанного» отключился.

«Надо звонить Степану» — решил Сеня и взялся за телефон.

Рейс ожидаемо задержали на два часа. Семён маялся всё это время на площади у крохотного аэропорта, сжимал в потном кулаке нить гелиевого шарика с надписью «Я ненавижу тебя меньше всех!», и эта дурацкая шутка с каждой минутой казалась всё более неуклюжей. Наконец, крохотный Л-410 вывалился из серых осенних туч, мелькнул белым крылом над тайгой и гнусавый голос захрипел из аэропортовского динамика — «совершил посадку…». В общем, прилетели-таки эти «непознанные и неизведанные». Три «тушки» в псевдо-брутальном камуфляже и Валера в пижонской шляпе а-ля Индиана Джонс во главе процессии. Обнялись, облобызались, кое-как утрамбовались в буханку со всем скарбом — поехали. Шарик, который «ненавижу», болтался по салону, тыкаясь в макушки приезжих «паранормальных уфологов», Валера продолжал рассказ, а Сеня слушал вполуха, сражаясь с баранкой старого уазика. «И вот этот алкаш тычет в карту и я понимаю, что всё очень похоже на правду. Ну, ты же меня знаешь, я человек такой…» — Валера взглядом и взмахом руки пытается донести невербально, что он то даааа — человек оооочень серьёзный, Сеня ухмыляется и с лёгким матерком объезжает выбоину. Ага, плавали, знаем. С этим серьёзным человеком в студотряде три сезона оттарабанили — большего раздолбая не найдешь. «…и я заказываю спутниковую съёмку этой области. Знаешь, сейчас можно через Интернет. Плати только.»

— Подожди, Валер. Ты хочешь сказать, что у нас тут аномалия почти под боком, а нефтяники до сих пор на нее не наткнулись?

— Да нет там ничего рядом, Сеня. Ни дорог, ни промыслов. Они когда в семьдесят девятом там на Ми-4 гробанулись…

— Кто они?

— Алкаш наш осведомлённый и его бригада.

— И?

— Да что и! Все пропали. Он один вышел.

— Как пропали? — Сеня навалился на руль и уазик пошел вниз, к пристани.

— Ты что не слушал меня? — Ужаснулся Валера.

Сеня пожал плечами.

— Ладно. Ещё раз, для тех кто в танке. — Нахмурился главред НН. — У них движки разом вырубились, как отрезало, и вся электроника тоже. Плюхнулись на авторотации в болото, все выжили. А потом и начался ад и Израиль. На лужайке, блин, детский крик. В первую ночь второй пилот пропал. Во вторую, бригадир. И так постепенно все и исчезли. Только наш Палыч-герой до реки дошёл. Видимо, в большей степени благодаря припрятанной в кармане телогрейки фляжке с водкой.

Валера поднял палец и весомо изрёк.

— Я цитирую. «Как ночь — голоса женские в голове. Поют, и зовут, словно русалки. Я сразу втихаря писят грамм и вроде отпускает. Так и дошёл». Понял, да?

— А что там со спутниками?

— А что. Над этой зоной облачность почти ровный круг. И все три фото. Такая вот херня, деточки. А Палычу мы за его историю денег дали из спецфонда редакции, и пол-литру, конечно.

Валера вперил вперёд руководящий взгляд.

— Приехали что ли?

— Аминь! — Отозвался Сеня и, качнув пару раз педаль тормоза, вдавил её в пол, — уазик с натужным стоном остановился.

Степан стоял у верха трапа, олицетворяя собой. Роскошная борода, бейсболка с надписью USS Nimitz, строгий чёрный свитер с оленями, в зубах длинный чубук голландской трубки.

— Мойте ноги перед едой! — Загадочно встретил он гостей, указывая на кустарную конструкцию из половины 400-мм трубы у подножия трапа.

— Он у нефтяников айтишником работает. Немного странный, но вы привыкните — пояснил Сеня.

— Чистота на судне — залог, сами знаете чего. — Внёс ясность Стёпа, и все, омыв обувь, поднялись на борт парохода.

«Стенвелл Классик» — гласили чёрные буквы на белом борту. — Аааа? — высказал Валера мучивший всех вопрос. — Это его любимый сорт табака — улыбнулся Семён.

— Доктор Джонс, — Стёпа безошибочно выявил лидера «непознанных и неизведанных» — давайте для начала обменяем денежные знаки на моё радушие.

Обмен состоялся и вновь прибывшие были приглашены в «столовую» — там уже всё ломилось. Муксун, стерлядь, янтарный, сочащийся жирком язь, водочка в запотевших бутылках, копчёная дикая утка. Сибирское лакшери в чистом виде. Кэп хозяйской рукой разлил по стаканам и вопросительно прищурился в сторону Валеры.

— Отчаливаем, босс?

Тот важно кивнул и Стёпа заорал куда-то в верх. — Яша! Отдай там всю эту хрень!

— Отдать швартовы! — Отрепетовал невидимый Яша хриплым голосом.

Кто-то там на берегу «отдал» и спустя минуту гребное колесо на корме ожило. Стенвелл пошёл вниз по течению.

В те самые «лихие» девяностые в стране накрылось медным тазом многое. В том числе богатое хозяйство речников. Ненужные больше буксиры и баржи ржавели на берегу — брошенные и жалкие. И так бы они и умирали там в полном составе, пока Стёпа не посмотрел очередное аниме. Результатом стал «Стенвелл Классик» — сплав технологий 19—21 веков. Старая 18-ти метровая баржа, собранный с микронными допусками паровой двигатель, генератор, литий-ионные батареи, бесщёточный электродвигатель. Да. У Стёпы больше не было жены, зато до чёрта свободного времени и неплохая зарплата. А Яша — немногословный, трудолюбивый хант за пару часов был способен заготовить при помощи финской бензопилы, такой-то матери и электро-расщепителя на корме достаточное количество поленьев.

— Он раньше бухал по-чёрному — Стёпа махнул трубкой вниз на Яшу, устанавливающего очередную берёзовую чурку в расщепитель. — Не было у человека ясной цели и социальной востребованности.

Яша нажал на педаль и чурка развалилась на четыре полена. — Теперь почти не пьет, зарабатывает нормальные бабки, целый старпом.

— Я смотрю в рубке никого — сказал Сеня. — Довел-таки до ума авторулевого?

— Ага. Софт переписал с нуля, теперь чешет по фарватеру как влитой.

Из надстройки вывалился пьяненький, добрый Валера, врезавшись в леер второй палубы обнял всех, и возопил.

— Други мои! Вы посмотрите какая у вас тут красота! — он обвёл расфокусированным взглядом застывшую в ожидании осеннюю тайгу и всхлипнул. — Да нихера вы… — Он махнул рукой с затаённой грустью — попробовали бы в пробке на МКАДе. Проникнуться… Когда переполняет! — Валера сделал попытку вернуться к гостеприимному столу, врезался в косяк двери, со второй попытки вошёл таки в проём и упал пластом. Кэп было рванулся, но Сеня удержал его — Нормально всё, Стёп. Там есть кому поднять, не парься. — Босса утащили в его каюту, дисциплинированно убрали со стола и уползли спать.

А Сеня ещё долго стоял на второй палубе, смотрел на звёздное небо, на силуэты высоких сосен, и слушал мерное шлёпанье плиц гребного колеса.

Проснулся он с первыми лучами солнца. Золотистый озорной лучик отразился от зеркала в маленькой каюте, коснулся Сениных ресниц, а миг спустя идиллия разлетелась вдребезги пополам.

— Подтягивай! Подтягивай! Майнуй, мать перемать!

Семён вздохнул, натянул штаны и, сонно покачиваясь, направился на бак. Там царила суета и растерянная неумелость — восемнадцати-метровый пароход пытался протиснуться в устье Тяпушки.

— Надо по этой речушке хотя бы километров на десять-пятнадцать подняться. — Сказал Валера и аккуратно очертил траекторию кружкой ароматного кофе.

Семён совершенно естественным образом завладел Валериным «кофеём» и, сделав большой глоток, довольно зажмурился.

— Алё! На правом борту! — Заорал с капитанского мостика Степан — да оттолкнитесь вы нормально! Доктор Джонс, ваши парни вообще знакомы с трудами Архимеда?

— Начнем с того, что Лёва МФТИ закончил — спокойно парировал Валера — как пользоваться рычагом, я думаю знает.

— Что-то не похоже — нахмурился кэп и вернулся в рубку.

В конце концов, с помощью жердей, тросов и отчаянной ругани «Стенвелл» протиснулся-таки в узость, и пошёл самым малым вверх по течению. Временами срубая ветви прибрежных берёз и сосен, засыпанный хвоей по самое не балуй, он упорно пёр по крохотной, затерянной в бескрайних просторах Западно-Сибирской тайги, речке.

— Вот сюда нам и надо — Ткнул пальцем в карту Валера и отхлебнул из кружки коньяку. — Немного осталось. По реке еще кэмэ десять и пешком столько же.

Они стояли вокруг стола в кают-компании, все такие брутальные, с похмелья, слегка заросшие щетиной, кое-кто даже в тактических кевларовых перчатках.

— Главное чтобы пароход наш… — сказал кто-то и в этот момент всё что было электрического на борту жахнуло.

Литий-ионные аккумуляторы сотовых, батареи и контроллеры в машинном отделении, даже старенький кассетный Panasonic на стене кают-компании. Всё это брызнуло искрами, задымилось, завоняло, кое-что даже пыхнуло пламенем.

— Горим, братцы! — Завопил Лёва из МФТИ. А кэп на мостике, перекрывая зычным голосом панику уже отдавал команды.

— Старпом, отдать носовой! Команде приступить к тушению пожара!

Сеня опомнился первым. Схватил порошковый огнетушитель, дунул в мафон, потом в Лёву горящего вместе с его Самсунгом, и рванул в машинное. Как бы там ни было, спустя пять минут всё потушили. Собрались снова в кают-компании, теперь уже полным составом — в том числе и капитан со старпомом.

— Хороший тамада, и конкурсы интересные. — Вынес заключение Стёпа, почёсывая опалённую бороду. — Место и, правда, загадочное. А я ещё, главное, на этого идола глянул так мельком…

— Какого идола? — Насторожился Валера.

— По правому берегу. Я так понимаю, это типа предупреждающий знак был. Шлагбаум своего рода.

— А что там за идол? Вы успели рассмотреть? — спросил рыжий парень из команды «Непознанных и Неизведанных». На вид начинающему «жёлтому» журналисту было лет девятнадцать-двадцать. «Валера его Кондратом кличет, он вроде у него на полставки — студент» — вспомнил Сеня.

Конец ознакомительного фрагмента.