Carved Rocks. Пригород

Алексей Романович Мельников, 2020

«Карвед Рок. Пригород» – это одноименный челлендж проекта «Текстовые сериалы Валентины Б.», в котором авторы фантазировали на предложенную тему. Что-то не так с этим местом. Если вы попали в Карвед-Рок, то отныне считаетесь пропавшими без вести. Для вас начинается новая жизнь в полупустом городе на побережье океана. Без любимых, родных и близких. Отсюда нельзя выбраться. Содержит нецензурную брань.

Город, в котором нет людей

Валентина Бурдалева

https://vk.com/burdaleva

Что будет, если обернуться на голос незнакомца

Никогда не разговаривайте с незнакомцами и смотрите по сторонам, если собираетесь перейти дорогу. Кто знает, что произойдет с вами в следующую секунду.

Терри Джонс хоть и знал эти правила, но был полностью погружен в свои мысли. А ведь обратный отсчет уже был запущен. Его окликнул парень в рваной футболке с надписью"Общество анонимных алкоголиков — не такое уж и общество". Окликнул по имени. Терри, служитель банка, следил за светофором, то и дело поглядывая на часы. Но, когда услышал свое имя, обернулся.

Желтый глаз моргнул и погас, следом загорелся зеленый. Пожилой здоровяк, который тоже куда-то спешил, толкнул раззяву в деловом костюме прямо на проезжую часть. У Мелинды Джойс, которая через пару секунд переедет череп Терри, день тоже не задался. Она ругалась по телефону с бывшим мужем и не заметила, как загорелся красный.

Последнее, что помнил наш банковский служащий, — парень в футболке с дурацкой надписью. Он улыбался и махал, будто провожал отплывающий паром. А дальше — ничего. Пустота. И привкус машинного масла.

Очнулся Терри уже на берегу. Он блевал тиной и грязной водой, на зубах противно скрипел песок. Волна то и дело поддавала ему сзади. Одежда прилипла к телу, а соленая вода уже начала есть его кожу.

Странно, но первое, о чем подумал Терри, это стоимость костюма, который теперь останется только выбросить. Неужели он опять упился до чертиков и уснул на пляже? Мужчина попробовал встать, но ноги его не слушались, поэтому он пополз подальше от догоняющей его волны. Что-то защекотало у Терри прямо возле уха, а потом он почувствовал боль и вскрикнул. Просто маленький краб запутался у него в волосах. Он разглядывать не стал. Мужчину затрясло, как с похмелья, но все же ему удалось сесть.

Что-то не так было с этим местом, но Терри никак не мог понять, что именно. Большое огненное яблоко катилось за линию горизонта. И Терри решил взять небольшую паузу, чтобы наконец прийти в себя.

Что-то было не так. Все какое-то не настоящее, как китайская подделка. Терри слушал, как бьется его сердце. И тут он вспомнил о парне в рваной футболке с какой-то идиотской надписью.

В голове Терри будто что-то взорвалось. Он подпрыгнул на месте, как если бы ему выстрелили в ноги. Просто пляж. Безлюдный пляж на берегу залива. И тут он понял, что не так.

Чайки. Здесь было слишком тихо, не считая шума волны. Где эти жирные пернатые твари, вечно летающие в поисках еды? Он вспомнил про краба, из-за которого чуть не словил приступ. Тот, оставляя за собой дорожку на песке, во всю делал ноги по направлению к воде.

Банковскому служащему Терри Джонсу понадобится всего пара дней, чтобы осознать всю серьезность положения. Волна вынесла его на берег абсолютно пустого города.

Терри и маленький краб жарят сосиски и любуются закатом

— Он бы все равно умер, — сказала Нина, жена Терри, сухим голосом и, шмыгнув, тронула рыжую копну волос. За последние два часа она то и дело поправляла прическу и снимала со своего шерстяного платья маленькие катышки.

Она сидела в абсолютно белом помещении приемного покоя. Фрэнк, брат Терри, приехал прямо со съемок, где он играл роль безымянного зомби. Из-за спешки он не успел снять весь грим, и поэтому люди, которые проходили мимо, шарахались от этой странной парочки.

— Это грим, — сказал он проходившей мимо женщине с ребенком. Увидев худого парня с разорванной губой, она крепче прижала к себе пятилетнего мальчика и прибавила шаг.

Мальчик не испугался, наоборот, с интересом разглядывал необычного человека, пока перед ними не закрылась дверь лифта.

— Терри не говорил тебе, что у него рак?

— Думаю, он даже не подозревал об этом. Забавно, правда? — сказала Нина и до самого подбородка натянула колючую горловину.

— Если опустить факт, что он погиб, да, вполне себе забавно.

Нина, что, казалось бы, выревела целый океан, снова разрыдалась. Фрэнк, которому тоже не мешало бы оплакать единственного близкого человека, почему-то не мог выдавить из себя ни слезинки. Он прижал к"разорванной"грудной клетке несчастную вдову и попробовал дать волю чувствам.

— Я не чувствую, что он мертв, — сказал он. — Давай просто верить, что Терри отправился в лучший из миров, туда, где рак обнаруживают на ранней стадии; туда, где от всех болезней есть лекарства. Где люди смотрят на дорогу, когда водят свои долбаные авто!

Но Терри Джонс был в дерьме.

Он сидел на шезлонге в штанах, закатанных по щиколотку, по пояс голый и то и дело прикладывался к бутылке. Кажется, он начинал привыкать вот так проводить каждый вечер на берегу, любуясь закатным солнцем.

На решетке барбекю шипели две румяные сосиски. Терри никогда бы не подумал, что запах мяса и специй отныне будет ассоциироваться у него с обреченностью. Как и шум то и дело накатывающей волны.

— Знаешь, Фрэнк, а ведь когда-то я думал, что бесконечно одинок в этом мире, — сказал он и посмотрел себе в ноги. Рядом с большим пальцем, наполовину утопленном в песке, сидел маленький краб. Он подобрал под себя клешни и смотрел на Терри маленькими блестящими бусинками так, будто понимал каждое слово.

Одна из сосисок выстрелила фонтаном сока и чуть не попала в Терри. Благо он увернулся, но из-за жира вспыхнуло пламя и чуть не сожгло его ужин.

— Кажется, пора снимать, как думаешь? — спросил он у маленького краба и вооружился щипцами. Одну сосиску положил на шезлонг рядом с собой, вторую надкусил, замычав от удовольствия. Сладковатый сок вперемешку со слюной наполнил рот, отчего Терри закатил глаза и отхлебнул еще пива.

— Хочешь? — спросил он, ткнув в краба щипцами с полусъеденной сосиской.

Краб поежился и будто вздохнул. Тогда Терри оторвал крошечный кусок и протянул своему другу. Тот сначала подался назад, но потом вытянул клешню и все же принял угощение.

В штанах Терри запищало. Он сунул руку в карман и достал оттуда смартчасы с розовыми ремешками. На черном экране горели зеленые цифры обратного отсчета. Так что случится через 5 часов и 59 минут?

Откуда здесь динозавр?

Когда последний раз у него болела голова? Не с похмелья, а по-настоящему, с фейерверками в глазах, пронизывающая, заставляющая сжимать челюсть.

Отец забрал Терри от матери, когда ему было три. Если мать дула на его разбитые коленки и приклеивала пластырь на едва заметные царапины, то отец был против всех этих церемоний. Уолтер Джонс любил повторять:

— Терпи, ты же мужчина!

И Терри, едва понимавший, что это значит, терпел, иначе отец мог взять ремень и здорово отходить его. Так было, когда Терри упал с велосипеда, содрав кожу до кости, и когда сломал руку, упав с дерева. Он должен быть терпеть, иначе отец вышиб бы из него все дерьмо.

В своих снах Терри не раз видел, как стоит над истекающим кровью Уолтером Джонсом и повторяет ему его же слова:

— Терпи, ты же мужчина!

А когда тот тянул к сыну руки, бил палкой и снова повторял эту идиотскую фразу. В жизни Терри едва бы на это осмелился, он боялся отца, будто тот и был той самой болью.

Уолтер, который организовал этот маленький клуб терпимости, ушел из жизни, когда ему диагностировали рак. Он боролся до последнего, но, когда боль подступила слишком близко, вышиб себе мозги.

Так же планировал поступить и Терри, когда придет и его время.

Два человека жили внутри маленького банковского служащего: один был невероятным трусом-терпилой и оттягивал момент прощания с жизнью; второй все твердил эту фразу, высмеивал и называл Терри девчонкой.

И только алкоголь затыкал глотки им обоим и притуплял все прочие чувства. Черта с два, он скажет жене о своей болезни.

Ему больше не снилось, как он учит своего отца мужеству. В этих раковых снах он видел себя по шею закопанным в песок, ждущим, когда волна подступит. Но прибегал маленький краб, который с любопытством разглядывал и щипал Терри за нос. А волна лишь пугала где-то вдали.

Но где-то в глубине своей запуганной души маленький мальчик восхищался отцом. Уж лучше сделать минет гладкому стволу, чем терпеть надругательство боли. И за два дня до роковой встречи с красоткой, проехавшей на красный, он купил ствол.

Но тот ему так и не пригодился.

Поначалу Терри думал, что упился на берегу перед тем, как утопиться. Уверенности, что сможет уйти из жизни по примеру отца, не было. Так что он не удивился, когда обнаружил себя блюющим соленой водой и грязью.

Но что-то не так было с этим местом. И он это понял, когда обошел несколько красивых домов, что стояли на побережье. Слишком красивые, чтобы не иметь владельцев, дома стояли как на картинке.

Терри не надеялся, что найдет кусок плесневелого хлеба, но обнаружил холодильники, набитые едой. А в мини-барах ровным строем стояли бутылки, полные алкоголя по самое горлышко.

И он назвал это место Раем, так как у него перестала болеть голова. Боль не приходила даже с похмелья. Днями напролет Терри обследовал один дом за другим, ел, сколько вздумается, и пил, пока не начинало течь из ушей.

А по вечерам приходил на пляж, жарил сосиски и разговаривал с крабом, который будто ждал своего нового друга. Они стали так близки, что Терри назвал малыша в честь своего сводного брата.

— Вот скажи мне, Фрэнк, как же ты умудрился вырасти мужчиной, если тебя воспитала женщина?

И отвечал вместо брата, который на самом деле обращался в зомби всякий раз, как ему это прикажут:

— Только любовь женщины делает тебя настоящим мужчиной, братишка.

Терри злобно ухмылялся, один в один, как его отец, а потом гримаса сползала с его лица, как маска, и Терри плакал без слез. Отец постарался как следует: он не мог выдавить из себя ни слезинки.

Поначалу маленький банковский служащий думал, что одиночество доканает его, но нет, Терри отдался порыву исследователя. И однажды забрел так далеко, что уже не смог возвращаться каждый вечер на пляж.

Его новым домом стал цирковой шатер, окруженный трейлерами и пустыми клетками для животных. Так что каждый вечер Терри Джонс не просто напивался, а делал из этого целое представление: наносил густой клоунский грим с огромными слезинками под каждым глазом и выходил на арену цирка, представляя, будто на пластиковых стульчиках сидят люди. И только в первых рядах его мать, отец и брат.

И если все хлопали, то у своих родных клоун Терри вызывал разные чувства.

— Иди умойся! — рычал его отец всякий раз, как Терри выходил на сцену и кланялся.

— Терри, покажи, как надо выражать свои эмоции! — хлопал ему Фрэнк и начинал свистеть, когда у Терри выстреливали бутафорские слезы.

Нарыдавшись вволю и высказав отцу все, что о нем думает, клоун будто из воздуха доставал платок и театрально вытирал слезы. Его мать, которая так и не смогла отсудить права на своего сына, срывалась с места и падала на колени перед ним, чтобы вымолить прощение. И тогда Терри брал ее за подбородок и просил встать. А через секунду из платка выстреливала белая роза, которую он, встав на одно колено, отдавал растроганной матери.

— Она же наркоманка! Ей не нужны твои вонючие цветы! Ей нужно кое-что другое!

И тогда Терри доставал из-за пояса пистолет и нажимал на курок.

И так почти каждый вечер. Сначала представление, а затем жалкие попытки разрыдаться в клоунском трейлере. Но Терри напивался и засыпал раньше, чем ему удавалось проронить хотя бы одну слезу.

Но были и другие дни, когда он почти не пил. Придумывал себе все новые и новые занятия. Когда ему все надоедало, он выгребал воображаемое дерьмо из огромных клеток, что предназначались для слонов.

"Животных надо содержать в чистоте" — еще одна фраза, принадлежавшая отцу, с которым Терри часто бывал на конюшне. И сын, который во всем слушался отца, каждый вечер брал лопату и выгребал целую тонну"навоза".

А потом возвращался в трейлер и открывал маленький холодильник, который как по волшебству наполнялся бутылками пива. Так что не было сомнений по поводу места, в которое он попал. Если не Рай, то что это может быть?

Терри не чувствовал ход времени, да и нормальных часов, кроме тех, что он нашел в одном из домов, у него не было. Правда, таймер то и дело сбрасывался и по-новой начинал отсчет. Это была еще одна загадка, на которую Терри было плевать.

Так что сколько времени прошло, когда он перестал называть это место Раем и назвал домом Одиночества, сказать точно он не мог. Вот только однажды его одиночеству пришел конец. И все началось в один из дней, когда Терри, как обычно, чистил клетки для слонов.

— Динозавр? — проговорил вслух Терри и крепче взял лопату. И действительно, в огромной клетке, где обычно держали огромных существ, стояла и пялилась на него серо-зеленая ящерица на двух куриных ногах.

— Как ты здесь оказался? — тихо спросил он.

Динозавр, который немного превосходил взрослую собаку, раздул ноздри и подался в его сторону. Терри выставил перед собой лопату и зажмурился, надеясь, что это всего лишь видение. Каким бы это место не было, оно сводит его с ума.

Но, когда он открыл глаза, динозавр никуда не исчез. Изогнул шею и издал громкий мурчащий звук. Странно, подумал Терри, он может в любой момент пройти сквозь прутья решетки, но почему-то ведет себя так, будто на самом деле взаперти.

А когда его новый друг наделал кучу, довольно ухмыльнулся и отправился на поиски еды для львов. Конечно, здесь всегда было что поесть.

Первые несколько дней Терри не решался подойти к двуногой ящерице, но потом, когда в клетке накопилось слишком много дерьма, все же решился. Будь что будет, решил Терри и повернул ключ.

Этому месту нужен шериф

Он снова и снова переживал этот момент. Поворот ключа, щелчок и тихий скрип двери из железных прутьев. Капелька пота холодным ручьем скатилась от затылка и ниже по позвоночнику, но Терри старался сохранять спокойствие и не делать резких движений.

Кто знает, что на уме у этой доисторической твари на двух ногах и с маленькими передними лапками? Наверно, то же самое, что в голове у щенка, у огромного щенка с острыми как бритва зубами.

Когда Терри вошел в клетку и закрыл за собой дверцу, двуногая ящерица повернула голову, ну точь-в-точь как золотистый ретривер, который впервые увидел своего хозяина. А затем снова издала мурлыкающий звук, выпустив с шумом воздух из огромных мокрых ноздрей, и стала обнюхивать Терри.

Страх сковал его, хотя мужчина понимал, насколько опасно потеть рядом со смертоносным убийцей. Покажи, что тебе страшно, и все, тебя ждет смерть.

Обнюхав гостя, ящерица ступила назад и принялась покачиваться из стороны в сторону. Терри старался не смотреть в глаза существу, которого видел раньше только на картинках. Рука, что слишком сильно сжимала черенок лопаты, задрожала.

Ящерица моргнула, тряхнула головой, будто опомнилась, и снова тяжелой поступью двинулась в сторону Терри."Вот оно, — подумал маленький банковский служащий и зажмурился, — конец близок. Вот мое оружие, я, открыв прутья клетки, нажал спусковой крючок, и прямо сейчас прозвучит выстрел".

Терри вздрогнул, когда в его щеку ткнулся мокрый сопливый нос, а затем он почувствовал язык и снова толчок. Заморгав, открыл глаза и тут же почувствовал горячее и смрадное дыхание. Ящерица (Терри пока точно не знал, он это или она), вывалив язык, радостно дышала, глядя на своего хозяина.

— Ты хочешь п-п-поиграть?

И снова одобрительное мурчание. На Терри смотрели два изумрудных влюбленных глаза.

— Так, все! — выдохнул он и осторожно отвел огромный мокрый нос от своего лица, вытеревшись о плечо. Ему оставалось вкатить тележку и собрать все кучи динодерьма.

Вычистив клетку, Терри отправился за водой для своего питомца. В трейлерной зоне стоял небольшой питьевой фонтанчик. От него же тянулся шланг, из которого обычно он набирал воду. Терри поставил миску на землю и, прицелившись, нажал на педаль. Сначала струя плеснула, а потом напор быстро ослаб. Но Терри не придал этому особого значения.

Потом, когда заглянул в холодильник, где обычно висели туши мяса на крюках, почесал затылок. Новых порций мяса не появилось.

Сколько он здесь? Неделю? Месяц? Вечность? Еда всегда возвращалась. И вот впервые за все время запасы не пополнились чудесным образом.

Терри много думал, как здесь появляется вода, алкоголь, еда и все необходимое. Он почему-то не придавал этому особого значения. Это как жить с родителями и при переезде в свою квартиру удивиться, что холодильник надо наполнять самостоятельно, а за электричество однажды придется платить.

Он отогнал неприятную мысль, что сытая жизнь подходит к концу, и снял с крюка небольшой окорок, чтобы накормить своего нового друга.

Паника все же подставила нож к горлу, когда он ближе к вечеру открыл мини-бар. Новых бутылок пива тоже не появилось. Он открывал дверцу и закрывал. Снова и снова, а затем хлопнул со всей дури и вышел из клоунского трейлера.

— Ничего, — сказал Терри ящерице, — можно всегда наведаться в город. Там уж точно есть чем поживиться.

Оставшийся вечер он исследовал другие трейлеры, но и там было как во времена сухого закона. А ночью, проваливаясь в крепкий безалкогольный сон, уверял себе, что это какой-то сбой и завтра все вернется на свои места.

Но утром ситуация не изменилась. Ему удалось набрать немного воды для себя и питомца в клетке, а затем, чтобы хоть как-то отвлечься, он решил навести порядок в клоунском трейлере.

Стояла жара, поэтому Терри снял с себя почти всю одежду. Он потел, но разгребал одну коробку за другой, рассматривал различные предметы. Чего только в этих коробках не хранилось: от колоды карт для фокусов до канделябров странной формы. Он будто что-то искал, но все никак не мог взять в толк, что именно ищет здесь, в пыльном душном трейлере, в десятках километрах от города.

"Возможно, — думал Терри, — я хотел наткнуться на фотографии людей, что когда-то жили и выступали здесь. Не может же быть так, что люди просто исчезли со всеми напоминаниями о себе?"

Маленький банковский служащий думал, что наводит порядок, но трейлер теперь походил на место, где побывали воры. И у него осталась последняя коробка.

Терри подумал о холодильнике. Вдруг там что-то появилось? Не может же это место, столько времени заботившись о нем, оставить без еды и возможности как следует напиться? Но он тут же подавил в себе это желание и открыл коробку.

То, что он увидел, заставило его поежиться. Терри не верил своим глазам. Вот то, что он искал.

В коробке лежала аккуратно сложенная зеленая форма, на ней старая фотография Терри в этой самой форме с значком шерифа на груди, где он стоит рядом с ящерицей, а на ней…

Мужчина обернулся на холодильник, а потом с шумом выдохнул. На ящерице было седло. А Терри держал ее за узду. Кто сделал этот снимок? Это уже было с ним? Или только будет?

Он бросил фотографию на пол и обнял себя, будто ему лет пять и он только что узнал, что Санты не существует. Или что-то вроде того, после чего мир становится каким-то другим.

В чувство его привел крик динозавра. Наверняка, эта двуногая ящерица проголодалась, но теперь им, похоже, придется экономить еду. Терри поднял фотографию, еще раз посмотрел на нее. За их спинами был океан и мост. Он бросил снимок в коробку и пошел кормить зверя.

Еда закончилась через три дня. Надо же, подумал Терри, когда у тебя ограниченный запас продовольствия, ты начинаешь вести календарь.

— Нам придется покинуть это место, — сказал он перед тем, как открыть клетку. Понимал, насколько это опасно, ведь он не мог кормить ящерицу вдоволь. Но что-то подсказывало, что под этой толстой шкурой живут не только инстинкты. Слишком умный и преданный взгляд был у этой ящерицы.

— Выходи!

Терри облачился в ту самую зеленую форму и нацепил значок шерифа. Чтобы полностью соответствовать образу с фотографии, оставалось надеть шляпу. Но та покоилась на бедре, рядом с настоящим револьвером в кобуре.

Снаряжение для седла Терри тоже приготовил, только понятия не имел, как новый друг отнесется к этому.

(Так это уже было или только будет?)

Осторожно ступая, динозавр вышел из клетки и осмотрелся.

— Все в порядке. — Терри прикоснулся к огромной чешуйчатой переносице и улыбнулся. — Как думаешь, мы сможем надеть это на тебя?

Даже если мне это удастся, задумался он, то как же я запрыгну на него? Двуногий зверь был выше обычной лошади. Но даже если получится, не скинет ли он его, а потом… (съест)?

Странно, но пока Терри возился с упряжью (причем, делал этот так, словно для него это обычное дело), ящерица (все же приятнее было думать, что это она) послушно стояла.

— Кажется, все достаточно надежно! А теперь идем, — сказал Терри и осторожно взялся за узду. И снова странное ощущение, что с ним все это уже было. Или всему виной та фотография?

Динозавр (боже, как же все нелепо, думал Терри, все как в идиотском сне) шел послушно за ним. Но стоило выйти за ограждение цирка, двуногое остановилось и, стараясь удержать равновесие, согнуло колени.

— Если ты решил сделать свои дела, то давай быстрее!

Животное (или как там его назвать, Терри и сам уже запутался) мотнуло головой, будто дало ему знак.

— Ты хочешь, чтобы я?..

Ну же, болван, говорили два изумрудных глаза, давай! Терри подошел вплотную к ящерице и, уцепившись за поручень седла, поднял ногу и вдел носок в стремя. Он прыгнул (как будто уже делал это) и оказался словно на вершине мира, когда ящерица поднялась во весь рост. Только голова немного закружилась. В прошлой жизни, той, что осталась далеко позади, он боялся высоты. Чтобы почувствовать небо, Терри снял с бедра шляпу и водрузил на голову.

Натянув поводья, слегка пришпорил ящерицу, и они двинулись в сторону Пригорода.

Много дней назад, (сколько конкретно, маленький банковский служащий в костюме шерифа не знал) он дошел сюда по побережью. Той же дорогой он решил вернуться.

Терри убеждал себя, что там, в домах и забытых богом кафе, все же осталась еда. И что вода продолжает течь из крана. А пока он разрешил себе не думать об абсурдности его путешествия: что он едет верхом на двуногом динозавре с короткими передними лапками; что оно относится к нему, как к другу и хозяину; что оно просто не пытается его сожрать. Он наслаждался морским ветром, слушал шум и всплески волн.

Это всего лишь прогулка, говорил он себе. Если смотреть вдаль, то можно решить, что это вполне себе конная поездка. А если вообще перестать думать, то можно решить, что ты плывешь по воздуху.

Терри ухмыльнулся и похлопал по рельефной шее покладистой ящерицы. В этом-то и вся прелесть алкоголя — подобные мысли не лезут тебе в голову.

Когда показались первые дома, Терри слегка пришпорил своего"скакуна", чтобы тот немного ускорился. Правда, тут же об этом пожалел: о плавности движений не могло быть и речи. Скакать верхом на доисторической твари все равно что участвовать в родео. Пришлось даже прижать к голове шляпу, чтобы ее не потерять.

Но скоро наездник, позабыв о страхе, почувствовал себя по-настоящему свободным. В груди скопилось столько чистого морского воздуха, что хотелось кричать. И Терри, какое-то время сдерживая этот порыв, все же позволил себе это:

— И-и-и-ха! — крикнул он. А затем снова. И снова, пока не стало саднить в горле. Терри, задыхаясь, смеялся и одновременно плакал.