Атаманова казна

Алексей Полилов (2023)

Доброго вам здравия, уважаемый читатель. И терпения, если решили ознакомиться с этой книгой. Она посвящена таинственному и неизвестному эпизоду в истории Оренбургского казачьего войска, верности казаков своему слову, трагическим событиям Гражданской войны, людям, которым пришлось пройти через это, и выпавшим на их долю испытаниям. Немного истории, воображения, интриг и приключений вокруг исчезнувшего обоза с войсковой казной. И это первая книга о манящей к себе тайне. Договоримся, что любые совпадения с историческими личностями и событиями случайны. Всем вам мирного неба, здоровья и процветания.

Град Казань

(26 июля 1918 года)

Пасека оказалась в целости и сохранности, но пустующей. Видимо, Гражданская война смела бывших хозяев в иные края. Разбираться с этим и искать другую базу было некогда, поэтому отряд принялся обустраиваться на новом месте. Лошадей разместили в большом омшанике, избу привели в порядок для караульной надобности, в гостевом доме разместились отрядом. Выставили караул: один караульный в расположении и дозорный на подъезде, в полуверсте. Следующим утром, обговорив с Филатовым варианты связи, переодевшись в штатское, Туманов убыл в Казань.

Проехав на извозчике по улицам города, Туманов осмотрел место предстоящей операции — здание Государственного банка на Большой Проломной. Обратил внимание на караул у входа, на штаб Восточного фронта большевиков с активно перемещающимися военными, затем проехал на Большую Лядскую, где стояли гостиница «Волга» с рестораном и разместившееся неподалеку управление ГубЧК. Оттуда прокатился на городскую пристань и в конце концов велел везти себя на окраину города, ближе к городскому кладбищу, где уже начинался промышленный район, решив снять комнату там, подальше от суеты, проверок и неожиданных встреч.

Договорившись с хозяйкой квартиры в добротном кирпичном двухэтажном доме об отдельной комнате, он рассчитался за месяц вперед, представившись коммерсантом из Симбирска, ведущим свечной и мыловаренный бизнес, и отправился уже пешком осматривать окрестности. С удовлетворением обнаружил несколько открытых склепов на пустынном городском кладбище, прошел через территорию расположенного неподалеку госпиталя, оценил небогатый автопарк из двух автомобилей: открытого легкового форда и санитарного грузовика.

Следующие два дня он потратил на подробный осмотр центра города и собственно здания банка, близлежащих дворов и проездов. Привычно зафиксировал немалое количество штатских с военной выправкой и места их наиболее частого появления. В одно из таких мест — ресторан гостиницы «Волга» — и отправился вечером. Заказав скромный ужин с шардоне, комфортно разместился за угловым столиком и принялся ждать.

Помимо редких служащих и пары лиц, явно наблюдающих, масса вечерних посетителей в половине своей была представлена молодыми и не очень людьми, с осанкой и выправкой военных, которую скрыть можно было разве что под большим тулупом ямщика с поднятым воротом. В целом это не было чем-то необычным для российских городов того времени: Брест-Литовский мирный договор вернул из окопов на улицы огромное количество офицеров, прапорщиков и солдат как постоянного состава, так и ополченцев. Дамы в зале присутствовали тоже, но скорее как прилагающийся к мужчинам фактор.

Туманов ждал контакта. Об активной деятельности антибольшевистского подполья в Казани его коротко проинформировал Каппель, и вероятность того, что новое лицо в ресторане будет замечено, изучено и проверено, оценивалась им в 99 %. Поэтому он не удивился, когда за столик подсела дама слегка навеселе и, попросив угостить папироской, очень мило попыталась завести разговор об одиночестве, о суровых сердцем защитниках отечества и чудесном летнем вечере. Туманов кожей ощутил внимательный взгляд из зала, понимая, что это оно самое и есть. Угостил папироской, налил бокал вина, вежливо улыбнулся, попрощался и не спеша двинулся на выход, коснувшись двумя пальцами кончика шляпы. За ужин он рассчитался заранее.

Ночной речной воздух обострил запахи, а реакция у Туманова и без того была всегда на уровне, поэтому когда в ближайшем дворовом проулке он уловил вкус сигары и одеколона, то бил не в полную силу — не босяки, с ними ещё предстояло работать: двоих, быстро вышедших ему навстречу, снёс одним ударом правой (первого — кулаком, второго — локтем и на обратном движении ещё добавил первому), а третьего, круглолицего, с франтоватыми усиками, в прыжке вбил двумя ногами обратно в темный двор, не дав вытащить наган из-за пояса. Собственно, вот и всё знакомство. Затащил всех троих подальше во двор, быстро осмотрел карманы и, отбросив в сторону еще один наган и клинок в ножнах, пошёл своей дорогой.

Следующим вечером в ресторане к его столику подошёл человек лет 30, держа в руках бутылку коньяка и приязненно улыбаясь.

— Почту за честь завести знакомство, — шевельнув короткими усами, произнёс он, презентуя бутылку Туманову. — Рядов Николай Фомич, к вашим услугам…

— Лукин Фрол Ксенофонтович, коммивояжёр. Милости прошу. — Туманов указал на свободный стул.

— Рад знакомству, господин коммивояжёр. — Молодой человек слегка наклонил голову, не отпуская взглядом Туманова. — Но мне показалось, что вам больше подходит чин штабс-капитана, прошу меня извинить, если ошибся.

— У нас есть общие знакомые? — Туманов осмотрел зал, боковым зрением контролируя визитёра. — И чем обязан вашему вниманию?

— Теперь уже есть: та троица, с которой вы невежливо объяснились. — Молодой человек слегка наклонился к Туманному и тихо произнёс: — Вы догадались проверить свои карманы со вчерашнего вечера?

Туманов оценивающе осмотрел фигуру собеседника.

— Не удосужился. И что же там, в моих карманах? — Вчера он уже ознакомился с неожиданной находкой, но решил подождать естественного развития событий.

— В правом боковом. Будьте любезны…

Туманов аккуратно достал из правого бокового кармана плотную картонку визитной карточки. Не торопясь, с выражением прочитал вензельное:

— «Союз защиты Родины и свободы». Лихо. Когда же это вы успели?

— Вчера, господин штабс-капитан, пока вы изволили тащить наших людей в подворотню. Что же вы так невнимательны? А если бы вас сдали с этой карточкой ГубЧК?

— Так не сдали же. Что говорит о вас как о людях серьёзных. — Туманов улыбнулся. — Штабс-капитан Туманов. Честь имею.

— Прапорщик Клепинов, Флеогонт Францевич^[18]. Честь имею.

Туманов был наслышан о структуре Савинкова и его личном телохранителе, но на встречу с последним не рассчитывал. Разговор продолжили в квартире на Рыбнорядной улице, где оказалось что-то вроде оперативного штаба.

Туманова поначалу не на шутку встревожила этакая деконспиративная откровенность Клепинова, но тот, почувствовав настороженность штабс-капитана, разъяснил ситуацию: Туманова узнал поручик Балуев, некоторое время служивший в штабе Западного фронта, где часто встречал Туманова и слышал отзывы и оценки о нем штабных офицеров. Сам он с ним не был знаком, а после ранения весной 1918 года его комиссовали. Сейчас он возглавлял боевые спецгруппы эсеров в Казани.

Не вдаваясь в подробности, Туманов объяснил своё появление в Казани поручением изучить возможность штурма города Народной армией. В этот раз обговорили налаживание связи со штабом Каппеля через возможности Клепинова, а следующие два дня были посвящены составлению диспозиций сил красных, анализу имеющихся у подполья сил и средств и (неожиданно) прибытию 1 августа в Казань теплоходом академии Генерального штаба во главе с бывшим Генерального штаба генерал-майором А. И. Андогским^[19]. Сутки пароход с имуществом и профессорским составом академии стоял на якоре посреди Волги, и только 2 августа началась выгрузка в реквизированные для них помещения.

Силами наружного наблюдения группы поручика Балуева установили адреса выделенных под жилье преподавательского состава и профессуры помещений и собственно учебной части академии. В течение следующих суток были налажены контакты с преподавателями и учащимися старших курсов, среди которых ожидаемо оказалось много знакомых и антибольшевистски настроенных офицеров. Немалая часть из числа последних уже была привлечена командующим Восточным фронтом красных Вацетисом — бывшим полковником и выпускником академии — к работе в штабе фронта из-за катастрофической нехватки специалистов. Через них савинковцы получили дополнительный поток свежей оперативной информации.

Туманов потребовал не мешкая переправить полученные данные Каппелю, узнав о том, что последний выдвинулся с отрядом из Симбирска на Казань, и рекомендовать ему немедленный штурм города.

Примечания

18

Павловское военное училище 1917 года. Прапорщик. Участник Первой мировой войны. Соратник, личный секретарь, казначей и телохранитель Б. В. Савинкова (1917–1918 годы). Участник Гражданской войны. В эмиграции. Род. 9 апр. 1891 года в Новом Осколе. В службе с 1917 года. В белых войсках Восточного фронта; на 15 янв. 1919 года — личный адъютант главного начальника Тюменского военного округа. Холост. Брат — Клепинов Константин Фирсович.

19

В марте 1918 года академия была эвакуирована из Петрограда в Екатеринбург, а затем из-за угрозы со стороны чехословацкого корпуса — в Казань (полностью эвакуация завершиться не успела). В академии действовала подпольная офицерская антибольшевистская организация, сыгравшая большую роль в переходе академии на сторону Белого движения и в свержении советской власти в Екатеринбурге.

В июле того же года генерал-майор Александр Иванович Андогский вместе с большинством личного состава и обучающихся Военной академии (393 человека из 530) перешёл на сторону Белого движения. По мнению других авторов, это произошло 5 августа 1918 года. Затем академия переехала обратно в Екатеринбург, а позже — в Омск и в мае 1919 года — в Томск. Приказом командующего Сибирской армией от 18 сентября 1918 года Андогский был назначен помощником управляющего Военного министерства по снабжению с оставлением в должностях ординарного профессора и начальника Военной академии.

Второго августа академия из Перми прибыла на пароходе в Казань. В Казани академия имуществом выгрузилась с парохода в здание коммерческого училища на Грузинской улице. Там же было организовано дежурство преподавателей для сохранения имущества. Члены конференции были размещены в гостинице «Волга» на Большой Лядской улице рядом с ГубЧК. Позже группа профессоров разместилась в особняке казанского профессора А. Н. Казем-Бека (Колюбакин, Сурин, Сыромятников, Томашевский), там же было место сбора.