Атаманова казна

Алексей Полилов (2023)

Доброго вам здравия, уважаемый читатель. И терпения, если решили ознакомиться с этой книгой. Она посвящена таинственному и неизвестному эпизоду в истории Оренбургского казачьего войска, верности казаков своему слову, трагическим событиям Гражданской войны, людям, которым пришлось пройти через это, и выпавшим на их долю испытаниям. Немного истории, воображения, интриг и приключений вокруг исчезнувшего обоза с войсковой казной. И это первая книга о манящей к себе тайне. Договоримся, что любые совпадения с историческими личностями и событиями случайны. Всем вам мирного неба, здоровья и процветания.

Порученец атамана

(10 июня 1918 года)

Пустая жестяная банка порхала по пыльной земле заднего двора стоящего отдельно домика на окраине города, подстегиваемая резкими выстрелами нагана. Моложавый штабс-капитан с полуприседа стрелял от бедра, не выцеливая, упреждая остановки изорванной пулями жестянки, успевая перемещаться по часовой стрелке внутри двора.

— Ваше благородие, господин штабс-капитан! Войсковой атаман вызывает, извольте в штаб, ваше благородие! — Посыльный казак осторожно проскользнул в калитку с улицы и с любопытством посмотрел на изувеченную банку.

— Иду, Абрамов, не шуми.

Отщелкнув барабан, штабс-капитан не торопясь заменил израсходованные патроны, убрал наган в кобуру и, отряхнув гимнастерку от поднятой выстрелами рыжей пыльной взвеси, вышел на улицу вслед за посыльным. В седло взлетел, едва коснувшись рукой луки, чем заслужил одобрительное хмыканье Абрамова, и коленями послал вороного коня рысью по пустынной полуденной улице. Посыльный тронул нагайкой круп своей кобылы, и она зацокала подковами следом.

В ставку войскового атамана штабс-капитана пропустили беспрепятственно, как-никак офицер для поручений, а все ближнее окружение атамана караул знал в лицо.

Дутов стоял у распахнутого окна и смотрел на видневшуюся за окраиной Тургая степь. После перенесенного тифа он старался чаще быть на свежем воздухе.

— Господин войсковой атаман, Генерального штаба штабс-капитан Туманов прибыл в ваше распоряжение!

— Проходите, штабс-капитан. Сурмин, сделай нам чаю… — бросил Дутов в приоткрытую дверь кабинета, подходя к столу. — Садитесь. Новости из дома были?

— Нет, Александр Ильич, семьи уже нет… Вы знаете.

Дутов оценил выдержку штабс-капитана. Два месяца назад Туманов встретил земляка, от которого узнал о гибели родителей — в конце января в Омске сгорел их дом, на пепелище обнаружили останки. Соседи говорили о поджоге, грабежи зажиточных горожан в период безвластия никого не удивляли.

— Пришло сообщение: два дня назад Омск взят. Появилась возможность навести справки.

— Благодарю. Это уже ничего не изменит…

Адъютант занес чай и, угадав мысленный посыл атамана, закрыл за собой дверь кабинета^[1].

— Что ж, к делу. Сергей Аркадьевич, не секрет, что войсковое правительство испытывает крайнюю нужду в финансировании. Оружие и боеприпасы тоже не в изобилии, посевная почти сорвана, а не уберем урожай — положение станет аховым. Сытые семьи — бодрый казак в строю… — Дутов слегка запнулся, уловив некоторую некорректность сказанного. — Через два дня спланировано выдвижение к Оренбургу, Тургайское сидение заканчивается. Освобождены Челябинск и Самара, второго дня там сформировано нечто подобное правительству — Комитет членов Учредительного собрания… Позже увидим, что это за правительство, но Оренбург потребует от нас денежных средств уже завтра, а оприходованные тут, в Тургае, два с половиной миллиона романовских рублей наполовину потрачены и положение дел не исправят. Казну пополнять кроме нас самих некому, обложениями, налогами и трофеями всех прорех не закрыть. Разумеется, с Самарой, этим Комучем, связь будет установлена, но обнадёживать себя не стоит, скорее всего, для нас денег у них не найдётся. Таково существующее положение дел. — Дутов снова подошел к окну^[2].

— Как близко ты знаком с Каппелем? — неожиданно спросил он.

— Назвал бы наши отношения товарищескими, но не более. — Туманов не удивился вопросу и ответил сразу. — Часто встречались в штабе фронта, меня отправляли с разведдонесениями лично, Брусилов предпочитал устные доклады телеграфу и документам, ты знаешь.

Совместная служба Дутова и Туманова на Юго-Западном фронте и участие в ставшем впоследствии легендой Брусиловском прорыве сдружили обоих офицеров, и не на публике общение было приватным.

— Каппель принимал участие в планировании Луцкого прорыва, числился штаб-офицером для поручений по Управлению генерал-квартирмейстера. Толковый офицер, решительный и смелый. В общем, товариществовали^[3].

— Вы с ним ровесники?

— Два года разницы, я с восемьдесят пятого.

— Есть информация, не проверенная, суточной давности, что он возглавил добровольческие части Комуча в Самаре. Впрочем, зная его характер, уверен, что он уже не в Самаре, на месте сидеть не будет. — Атаман резко повернулся к Туманову и улыбнулся. — Что же, Серж, вступление отзвучало, перейдём к основной части^[4].

Дутов сел за стол напротив Туманова, сдвинул в сторону стаканы с остывающим чаем и продолжил несколько тише:

— Твои коллеги из разведки утверждают, что в Казани находится на хранении золотой запас России. Туда эвакуирована вся царская казна. Хранилище было готово еще в четырнадцатом, сейчас оно запущено в работу^[5]. С достаточной долей вероятности предположу, что новоявленный Комуч, собрав силы, обязательно предпримет попытку захватить это хранилище, после того как создаст плацдарм в Поволжье и выйдет на оперативный простор. Имея Каппеля во главе своих частей, это становится даже неизбежным. Думаю, что всё произойдет не позднее августа^[6]. Так вот… — Дутов, откинувшись на спинку стула, внимательно посмотрел на штабс-капитана. — Есть соображение, что в момент штурма Казани появится возможность отбить из хранилища большевиков энную часть средств для формирования собственно войсковой казны. Именно в это время, ибо позже содержимое хранилища обретет нового хозяина или останется у старого. Таков мой оперативный замысел, Серж. Что скажешь?

Туманов не торопился с ответом, разглядывая атамана. Выдержав паузу, без суеты ответил:

— Александр Ильич, замысел неплох. Однако его успех зависит от приданных сил и средств, а также от удачливости командира. Кому будет поручено?

— Тебе, Сергей Аркадьевич. Объясню, почему: первое — ты казачьего рода, второе — я знаю твои возможности, третье — ты же бывал в Казани? Ну вот… Да, ещё одно. Ты — первый, с кем я это обсуждаю.

— А… коллеги из разведки, предоставившие информацию?

— Они получили общий запрос на оперативную обстановку в Поволжье, по Казани в том числе.

— Силы и средства?

— Подберешь десяток парней, на твоё усмотрение, из любого подразделения. Оружие и боезапас — по твоему требованию. Это в общих чертах, детали обсудим позже, и времени у тебя на подготовку — пара недель, не больше. Успеешь?..

Туманов успел. Всех отобранных кандидатов заставлял заполнять составленные им лично анкеты, с каждым говорил отдельно, приватно беседовал с начальниками каждого и только потом составлял окончательное мнение о кандидате. Из трёх десятков отобранных казаков окончательно выбрал десять, и вышло так, что выбранными оказались сплошь казаки из конвойного полка Дутова. Каждый из них имел боевой опыт, навыки выживания, был физически крепок, дисциплинирован, не болтлив, все семейные, в основном с Южного Урала. Кроме того, каждый обладал индивидуальными навыками, полезными в команде. В отряд вошли:

Поздеев Сидор, 35 лет, толковый оружейник, любое оружие починит на коленке; Лисин Корней, 33 года и Малютин Фёдор, 34 года — оба плотники, родились с топором в руках; Щукин Семён, 35 лет, кузнец и механик; Суматов Илья, 28 лет, сапожник, скорняк; Шумилов Иван, 29 лет, печник, каменщик; Филатов Герасим, 31 год, следопыт и разведчик; Нуртдинов Хамза, 30 лет, ходячий компас, ориентируется на любой местности с закрытыми глазами; Шайдавлетов Рахим, 29 лет, охотник промысловик, рыбак, лучник, ловко обращается с арканом; Аюпов Юсуп, 35 лет, владеет народным целительством, как говорят в народе, «видит» и «знает». Трое последних, как и сам Туманов, месяц как из госпиталя, куда попали с тифом. Своим помощником Туманов назначил Филатова.

Примечания

1

17 апреля, прорвав окружение силами четырех партизанских отрядов, а также офицерского взвода, Дутов вырвался из Краснинской. Эта дата может считаться началом 600-верстного Тургайского похода. «Весенняя распутица не позволила преследовать их (казаков. — А. Г.). В Тургае партизанам достались значительные склады продовольствия и боеприпасов, оставшиеся после ухода отряда генерала А. Д. Лаврентьева, усмирявшего киргизские волнения 1916 года. Кроме того, казакам достались 2,5 миллиона романовских рублей. За время пребывания в городе (до 12 июня) казаки отдохнули, пополнили конский состав, обновили материальную часть».

2

С переездом в Верхнеуральск войсковое правительство не имело в своем распоряжении никаких денежных средств — ни для своего существования, ни на ведение борьбы с большевиками. Необходимо было изыскать средства. Первый взнос в пустую войсковую казну был сделан Санарским лесничеством в размере 30 тысяч рублей. Попытка атамана Дутова побудить местных купцов прийти на помощь войсковому правительству успеха не имела: верхнеуральские купцы, как и оренбургские, крепко держались за свои кошельки, совершенно не отдавая себе отчета в том, что с приходом большевиков они потеряют все.

Чувствовался недостаток в денежных знаках, особенно в мелких купюрах. Население прятало деньги по кубышкам и не выпускало их из рук. В местном казначействе после потери связи с центрами не хватало денежных знаков даже для очередных расплат по ассигновкам казенных и общественных учреждений. Атаман Дутов приказал сделать выемку из уездного казначейства некоторого количества «Займа свободы», билеты которого имели право хождения с кредитными билетами — царскими и керенками.

В местном отделении Сибирского банка хранилось небольшое количество золота (что-то около полупуда) в слитках, принадлежащего местным золотопромышленникам. На случай перехода города в руки большевиков золото было передано в распоряжение войскового правительства, о чем был составлен особый акт. (Никакой практической выгоды из этого золота войсковое правительство не извлекло. Впоследствии весь золотой запас был сдан в Омск омскому правительству. С владельцами золота был произведен расчет по курсу дня.)

В целях изыскания средств для пополнения войсковой кассы круг вынес ряд постановлений. Так, было постановлено, чтобы все золото, добываемое золотопромышленниками на казачьей территории, сдавалось по особой расценке (для данного момента — по 33 рубля за золотник) войсковому правительству; точно так же все доходы, получавшиеся от ископаемых — каменного угля, железной руды и пр., — должны были поступать на пополнение войсковой казны. (На территории Оренбургского войска находится знаменитая Магнитная гора с неисчерпаемыми залежами лучшей в мире железной руды, ряд золотоносных площадей и каменноугольные копи.)

Круг рекомендовал войсковому правительству обратить внимание на обложение торгово-промышленных предприятий, заводов, паровых мельниц, а также усилить вырубку и продажу леса из войсковых боров. Затем войсковому правительству поручалось выработать и провести в жизнь заем в 10 миллионов рублей под именем «Защиты войска». Для немедленных сборов денежных средств, необходимых на организацию самозащиты войска, решено было образовать «Фонд спасения войска» путем добровольных пожертвований.

3

С 18 марта 1916 года В. О. Каппель переведён на должность штаб-офицера для поручений в Управление генерал-квартирмейстера штаба Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта. В это время в штабе фронта под руководством главнокомандующего генерала от кавалерии А. А. Брусилова началась разработка одной из самых успешных за всю войну операций русской армии — Луцкого прорыва (позже получившего название Брусиловского прорыва). В. О. Каппель вместе с другими офицерами принял деятельное участие в разработке этой операции. 15 августа 1916 года был произведён в подполковники и вернулся в штаб Юго-Западного фронта на должность помощника начальника Оперативного отделения Управления генерал-квартирмейстера.

4

При первой же возможности — сразу после занятия Самары войсками Чехословацкого корпуса, поднявшими мятеж в связи с намерением советского правительства разоружить и интернировать их, — В. О. Каппель оказался в формируемой Народной армии Комуча (Комитета членов Учредительного собрания) на должности помощника начальника Оперативного отдела Главного штаба. На этом посту, однако, оставался менее суток. Численность первых добровольческих частей — пара рот пехоты, эскадрон кавалерии и конная батарея о двух орудиях — была ничтожна в сравнении с начинавшими нависать со всех сторон силами красных, поэтому желающих командовать первыми самарскими добровольцами среди офицеров было немного — все считали дело заранее обречённым на провал. Вызвался только один подполковник Каппель.

Один из современников вспоминал о собрании 9 или 10 июня 1918 года офицеров Генерального штаба, проживавших в Самаре, на котором был поставлен вопрос о том, кто возглавит добровольческие части: «Желающих взять на себя тяжёлую и ответственную роль не оказалось. Все смущённо молчали, опустив глаза. Кто-то робко предложил бросить жребий. И вот тогда скромный на вид, почти никому не известный, недавно прибывший в Самару офицер встал и попросил слова: “Раз нет желающих, то временно, пока не найдётся старший, разрешите мне повести части против большевиков”, — спокойно и негромко произнёс он».

5

В ходе Первой мировой и Гражданской войн царь, а потом Ленин принимают решение эвакуировать ценности государственной казны из банковских отделений на западе России подальше от фронта с Германией — в тыловую Казань, где в 1912–1914 годах построили новое банковское хранилище. В итоге к августу 1918 года здесь сосредоточилось свыше 73 % золотого запаса страны.

6

В результате неожиданного удара золотом завладели Каппель и чехословаки. Почти все золото вывезли и передали Колчаку. Но теперь, по рассекреченным документам Госбанка СССР, которые я изучил в архиве, выясняется, что 17.815,147 килограммов золота по дороге исчезло.