Авантюрные хроники: английская дипломатическая служба в России

Алексей Петрович Юдин, 2022

Эта книга для тех, кто интересуется прошлым, чтобы лучше понимать настоящее. Тайные операции с незапамятных времен использовались английской дипломатией в качестве эффективного средства достижения политических и экономических целей. Уже с первых контактов в царствование Ивана Грозного англичане продемонстрировали профессиональное владение приемами тайных операций. С тех пор мало что изменилось. Почти пятивековая история связей России и Англии насыщена примерами подобных операций, но об этом мало кто знает. Большинство привыкло пользоваться «общеизвестными» трактовками, которые в ряде случаев представляют собой плод коллективного труда самих английских дипломатов. Для сотрудников Форин Офиса стало традицией описывать события в стране пребывания с позиций «стороннего наблюдателя». При определенном навыке изучение этой мемуаристики позволяет приподнять завесу тайны, естественно, при сопоставлении с другими источниками, среди которых за истекшие века накопилось немало любопытного.

Царствование Ивана Грозного

Митрополит Макарий и русская история

Роль митрополита Макария была велика и многогранна³⁹. В бытность архиепископом Новгородским и Псковской епархий, он дал указание реконструировать новгородский Владычный летописный свод, основанный на древнейшем летописном документе — Первой новгородской летописи. В результате реконструкции история Московии оказалась продолжением истории Киевской Руси, а родословная московских князей была прослежена от киевских князей и даже римских императоров. Как оказалось впоследствии, сделано это было весьма своевременно и с дальним прицелом.

В марте 1542 года Макарий был возведен на митрополичий престол при поддержке князей Шуйских и их людей, правивших при малолетнем Иване Васильевиче, будущим Иване Грозном. Однако вскоре он, как и его предшественник Иоасаф, стал выступать против Шуйских. В сентябре 1543 года Андрей Шуйский и его единомышленники на глазах митрополита Макария и 13-летнего великого князя Ивана Васильевича избили боярина Федора Воронцова. Под влиянием митрополита Макария, который был убежденным противником беззаконий, Иван Васильевич впервые пошел на решительную меру. В декабре 1543 года великий князь обвинил Андрея Михайловича Шуйского в том, что он «безчиние и самовольство чинят», «велел его предати псарям, и псари взяша и убиша его»⁴⁰. Смерть Андрея Михайловича на какое-то время ослабила влияние Шуйских. Великий князь начал править самостоятельно, а при нем сложилась так называемая Избранная рада, круг ближайших сподвижников молодого царя. Митрополит Макарий вошел в этот круг тоже и стал своего рода идеологом нового царствования.

Именно митрополит Макарий подвел Ивана Васильевича к мысли о том, что завоевания и преобразования его деда и отца требуют соответствующего оформления. В декабре 1546 года царь с митрополитом Макарием и боярами «думал думу» и вскоре народу объявили о намерении великого князя «поискати прежних прародительских чинов»⁴¹. Новый статус объединенного Московского государства, ведущего свои истоки от Киева и Рима, следовало зафиксировать новым титулом великого князя московского. Самым подходящим для такой роли признали титул византийских кесарей, чьим наследником через бабку, Софью Палеолог, Иван Васильевич несомненно являлся. Дед, Иван III уже использовал этот титул, но формально он закреплен не был. Принять царский титул из рук императора Священной римской империи или главы Ватикана великий князь московский не мог. Божественное происхождение власти русского царя должен был подчеркнуть особый ритуал.

Как утверждают, церемонию «венчания на царство» несмотря на отсылки к византийской традиции, была от начала до конца придумана митрополитом Макарием, Анной и Михаилом Глинскими⁴². Коронацию первого русского царя устроили в Успенском соборе 16 января 1547 года. После торжественного богослужения митрополит Макарий возложил на Ивана крест Животворящего Древа, бармы и шапку Мономаха. Завершилась церемония миропомазанием. Именно из-за добавления в церемонию этого действа — окропления чела миром — венчание и помазанье на царство в русской культуре стали синонимами⁴³.

После помазания на царство Иван Грозный получил длинный титул, звучавший как «Великий государь, Божиею милостью царь и великий князь всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Рязанский, Тверской, Югорский, Пермской, Вятцкой, Болгарской и иных». Венчание на царство стало финальным аккордом, завершившим централизацию русских земель. Царская власть стала основой, жестким стержнем, вокруг которого отныне строилась власть государственная⁴⁴. «Венчание на царство» было призвано продемонстрировать единение царя с его народом, создать образ священного союза аналогичного неразрывным брачным узам, закрепить в лице помазанника божьего единство государства российского. Новый титул, ставивший русского царя выше европейских королей, заявлял претензии России на особый статус среди европейских государств, подчеркивал преемственность русской государственности от Византии, становился важнейшим обоснованием концепции «Москва-Третий Рим». Царь богоизбранной Руси становился таким образом не просто наследником духовных традиций Византии, но носителем особой исторической миссии, защитником всех православных. Вместе с тем «византийское наследие», от которого старательно уклонялся Иван III, и вытекающая из него обязанность защищать всех православных было сопряжено с потерей части политической и дипломатической свободы. Москва, как полагают некоторые историки, невольно становилась союзницей Ватикана и Венеции в их противостоянии с Османской империей⁴⁵.

Кроме того, признание преемственности русской истории от Киевской Руси означало согласие на переформатирование правящей элиты. Митрополит Макарий продолжил свою работу над обоснованием глубокой историчности Московского царства и к началу 1560-х годов под его руководством была составлена «Степенная книга». Эта книга стала первой попыткой «систематического» изложения русской истории, создания фундаментальной картины истории Государства Российского как воплощения царства Божьего на земле в виде 17 последовательных ступеней возвышения русских князей от Владимира Святославича до высшей точки, которой стало царствование Иоанна IV. «Степенная книга» утверждала идею о связи царствующего рода с римским императором Августом, наследниками которого объявлялись киевские, а затем владимирские и московские князья. Как-то незаметно Киевская Русь приобретала особое звучание в истории Московского великого княжества, а литовско-украинские «выезжане» столь же незаметно превратились в изначальных, коренных жителей Московии⁴⁶. Более того, они превратились в наиболее последовательных противников уничтожения боярских вотчин и насаждения поместных порядков.

В 1550 году Иван Васильевич попытался восстановить прежнюю поместную систему, переиздав Судебник 1497 года в виде Стоглава, судебника из ста глав, одобренного Земским собором. Попытка оказалось неудачной. Позиции литовско-украинского клана оказались настолько прочны, что молодому царю пришлось принять его правила. С Польшей был заключен мир и вектор завоеваний русского государства, обозначенный Иваном III, развернулся на восток, в сторону Казанского и Астраханского царства. Митрополит Макарий начал постепенно приучать православную паству к иконам, выполненным по латинскому обряду, появились иконы, на которых Христа изображали в рыцарских доспехах. В это время были созданы «Великие четьи-минеи», сборник житий различных угодников, преимущественно украинского, сербского, болгарского происхождения. Новые богослужебные и богословские книги печатались в типографии Яна Федоровича, бакалавра Краковского университета, известного сегодня под именем первопечатника Ивана Федорова⁴⁷. Влияние Ватикана и Венеции явственно ощущалось в Москве.

Таким, уже непростым, с запутанными клановыми связями, сильным влиянием церкви, огромными просторами и неисчислимыми богатствами природы представало Русское государство перед глазами первых англичан, посетивших русскую столицу.

Вторая миссии Ченслора

Несмотря на то, что Ченслор вернулся из Московии с пустыми руками, его рассказы о богатствах русской земли вызвали всеобщий ажиотаж. В апреле 1555 года королева Мария Тюдор подписала грамоту с большой государственной печатью, адресованную царю Ивану IV. Передать ее в руки Ивану Васильевичу предстояло снова Ричарду Ченслеру, а также Джорджу Киллингворту и Ричарду Грею, которые на этот раз были наделены официальными посольскими полномочиями. В мае участники экспедиции получили верительные грамоты и детальную инструкцию, которой Ченслору и его спутникам поручалось добиться для компании исключительных торговых привилегий, выведать дорогу в Китай и выяснить судьбу Хью Уиллоуби и его кораблей.

Следует подчеркнуть, что задача обосновать требование исключительных торговых привилегий была не из легких, и спутники Ченслора это хорошо понимали. Добравшись до устья Двины Ченслор и его товарищи с досадой заметили в ней голландские корабли. Тем не менее переговоры в Москве прошли весьма успешно. Английских гостей принимали чрезвычайно пышно и подчеркнуто гостеприимно. Обществу была пожалована царская грамота на беспошлинную торговлю всякими товарами по всей Руси. Споры между гостями и русскими купцами подлежали решению самого царя; в случае обвинения гостя, товары и его личное имущество не могли быть конфискованы в казну, а подлежали передаче агенту. Взаимные споры гостей между собою разбирались агентом, по требованию которого «царские приказные люди должны были сажать виновных в тюрьму или доставлять агенту орудия для наказания». Это были действительно исключительные условия, которыми не пользовались купцы других государств.

Как утверждают, удивительная сговорчивость русского царя объяснялась просто. В одном из заливов Печерского моря незадолго до прибытия английской миссии были обнаружены два корабля сэра Хью. Вся команда, включая Уиллоуби была убита самоедами. Якобы опасаясь дипломатических осложнений, Иван Васильевич постарался скрыть факт убийства, утверждая, что английские путешественники просто замерзли. Ченслора, которому якобы стали известны истинные причины смерти товарищей, уговорили не придавать происшедшее огласке, пошли ему навстречу по всем вопросам, возвратили англичанам корабли и все товары, найденные на них. Впрочем, утверждать подлинность этой информации однозначно невозможно. На обратном пути в Англию во время кораблекрушения Ченслор погиб, а в грамоте Ивана Васильевича, которая сохранилась и в которой, как писал Хаклит, значилось, что судьба англичан во главе с Уиллоуби неизвестна⁴⁸. Дипломатического скандала не получилось. Нельзя исключать, что для него и не было оснований, а тем более утверждать, как это делают некоторые историки, что убийство Хью Уиллоуби было заранее «срежиссировано» английскими купцами еще в Лондоне до отплытия экспедиции. Якобы, хорошо знавшие вздорный характер Уиллоуби, его жадность и желание во что бы то ни стало поправить свое материальное положение, английские купцы сознательно поставили его во главе экспедиции в явном расчете на какое-нибудь чрезвычайное происшествие⁴⁹. Как бы то ни было, английские купцы получили важные привилегии и на долгие годы поставили под свой контроль русскую северную торговлю. Успех пришел к англичанам не случайно и отнюдь не благодаря «военной хитрости» — Москва была сама крайне заинтересована в выходе из блокады, в которой она оказалась к тому времени и лишилась возможности закупать в Европе столь необходимое железо и другие «металлы войны».

Миссия Дженкинсона

Весной 1556 года, вновь направляя в Россию купцов, руководство Московской компании составило инструкцию, девятый пункт которой строго предписывал: «По прибытии в страну, вам следует высматривать и выведывать, настолько тайно, насколько это возможно, с целью узнать, что дешево, какие товары покупаются и продаются, используя для этого моряков и русских или агентов компании, находящихся там; и то что вы узнаете, вам следует записать в книгу и хранить ее в секретном месте; сведения из книги вы можете сообщить по возвращении домой только губернаторам и ассистентам компании с тем, чтобы правда о их тайных сделках стала известна. Вам следует всегда держать открытыми глаза, чтобы проследить за подпольной упаковкой и скрытной транспортировкой как по суше, так и по воде, таких товаров как пушнина и других, которые они ежегодно скупают, упаковывают и переправляют к нам. Если вы все время будете бдительны и если вы будете неуклонно соблюдать осторожность, в соответствии с этим пунктом, вы разведаете тайну подмены одного товара другим, либо на суше, либо на кораблях. Поступайте при этом мудро, и вы заслужите благодарность от имени всей компании»⁵⁰. Следует признать, что английские купцы трудились на славу. Все важные события и наблюдения заносились в секретный журнал для последующей передачи его лондонскому руководству компании и при необходимости правительству. После того, как в результате кораблекрушения журнал был подпорчен, порядок пересылки информации был изменен. Купцам компании было рекомендовано направлять важную информацию в Москву агенту компании в зашифрованном виде. Для этого из Лондона было прислано несколько шифровальных книг, а также средства тайнописи. Агенту в Москве предписывалось обобщенную и зашифрованную информацию отправлять в Лондон не морем, а сушей минимум один раз в год, как правило к Рождеству.

Осенью того же года королева Мария Тюдор⁵¹ направила в Москву Энтони Дженкинсона в качестве официального посла. Он был радушно принят в Кремле и ему удалось получить согласие русского царя создать собственное представительство компании в русской столице. Англичанам выказали высокое доверие — им была предоставлена относительная свобода передвижения по стране в отличие от других иноземных купцов. Московская компания получила право открыть фактории также в Холмогорах и Вологде. Иван Васильевич выдал англичанам грамоту, по которой они имели право свободно и беспошлинно оптом и в розницу торговать во всех русских городах. Таможенникам, воеводам и наместникам было запрещено вмешиваться в торговые дела Московской компании.

Ежегодно из Англии стали прибывать торговые караваны, на которых везли главным образом английское сукно, а также полосовое железо, медь, порох, золотые и серебряные монеты. Из России вывозили меха, воск, мед, сало, лён, пеньку, корабельный лес, ворвань. В Холмогорах англичане создали рангоутное и канатное производства, организовали заготовку мачтового леса. Несколько столетий после этого оснастка и рангоут английских кораблей были в основном российского происхождения. Агенты компании появились в Вологде, Нижнем Новгороде, Ярославле и ряде других городов. Англичане развернули торговлю в России широко и с большой выгодой. Среди привилегий, полученных англичанами, было право добывать железную руду и построить в Вычегде железоделательный завод. В Россию потянулись также английские медики, аптекари, металлурги, архитекторы и инженеры, оценившие русские возможности и ресурсы.

Однако свою главную задачу Дженкинсон видел в том, чтобы получить охранные грамоты и право на беспрепятственный путь по Волге до Каспийского моря. В 1558 году ему удалось отправиться в путешествие. Экспедиция Дженкинсона прошла на ладьях по Волге до Каспийского моря и достигла Бухары. Как оказалось пути в Индию и Китай местные купцы давно знали, но пути были непроходимы из-за постоянных войн и разбойных нападений на торговые караваны. В ходе путешествия Дженкинсон составил самую подробную на тот момент карту Русского царства, Каспийского моря и Средней Азии, которая была издана в Лондоне в 1562 году под названием «Описание Московии, России и Тартарии». Из Бухары он вывез множество товаров. Для их перевозки понадобился караван в тысячу верблюдов, а для их транспортировки по Каспию и Волге пришлось купить судно, грузоподъемностью в 200 тонн.

В 1562 году Дженкинсон совершил вторую экспедицию. На этот раз ему удалось достичь Персии и шахского двора в Казвине. Здесь он заключил выгодные торговые соглашения от имени Московской компании, но главная задача осталась невыполненной. Оказалось, что португальские аванпосты заблокировали выход в Индийский океан из Персидского залива через Ормузский пролив. Кроме того, английские товары не могли конкурировать с товарами венецианских купцов, которые доставлялись более коротким путем через Средиземное море и Сирию. Утешением для Дженкинсона стал новый уровень отношений с русским царем. Путешествия англичанина произвели глубокое впечатление на Ивана Васильевича. Кроме того, они были взаимовыгодны: царь снабжал Дженкинсона охранительными грамотами, которые после завоевания Казани и Астрахани везде принимались с большим уважением, а английский купец выполнял царские заказы на восточные товары. Царь даровал Московской компании новые привилегии.

С восшествием на английский престол в 1558 году королевы Елизаветы переписка русского царя и английской королевы стала особенно интенсивной. Как минимум одно-два, а иногда три письма в год доставлялись английскими купцами в Лондон и Москву. Письма королевы Елизаветы касались главным образом деятельности Московской компании, королева просила московского «царя и брата» о предоставлении все новых привилегий купцам компании. Королева и Московская компания попытались получить от московского царя грамоту на монопольную торговлю с Московией и добивалась высылки из страны купцов других иностранных государств, а также английских купцов, действовавших независимо и в обход Компании. Положение осложнялось тем, что в Москву пробрался итальянец Барберини, который утверждал, что английские товары, прежде всего железо, на самом деле не английского происхождения и их можно дешевле купить в Италии. Заявления Барберини были встречены с определенным недоверием и не нанесли ущерба позициям английских купцов в России.

В 1566 году Дженкинсон снова отправился в Москву. Ему удалось получить все то, чего добивалась Елизавета. Иван Васильевич охотно принял английские требования о новых торговых привилегиях для Московской компании. Со своей стороны, отправляя Дженкинсона обратно в Лондон в ноябре 1567 года он на словах передал Елизавете предложение заключить тайный союз. Дженкинсон следующим образом изложил предложение русского царя: «Далее царь требует, чтобы ея корол. вел-во и он были за одно соединены (против всех своих врагов); то есть, чтобы ея вел-во была другом его друзей и врагом его врагов, и также наоборот, и чтобы Англия и Россия были во всех делах за одно»⁵². Царь предлагал также взять на себя обязательство о взаимном предоставлении убежища на случай кому-либо их них придется покинуть свое государство⁵³. Россия вела непростую войну за Ливонию, внутри страны было неспокойно, опричнина пыталась искоренить боярскую смуту, и русский царь весьма нуждался в таком союзе. Он полагал, что английская королева, конфликтовавшая с Ватиканом и Габсбургами, будет заинтересована в подобном союзе. Москва же, по его расчетам, могла таким образом попытаться ослабить поддержку Габсбургами притязаний Польши и Литвы на русские территории. Кроме того, он просил прислать опытных мастеров для постройки флота, крепостей, башен, дворцов, а также наладить снабжение русской армии пушками, порохом, металлами и другим военным снаряжением. Иван Васильевич просил дать ответ до петрова дня, то есть до конца июня следующего года.

Тайный совет королевы в то время предпринимал попытки примирить французских протестантов с католиками и на этой основе заключить союз с Францией, направленный против Испании. Тайный союз с Россией, который вряд ли можно было надолго сохранить в тайне, на тот момент противоречил осторожной политике Елизаветы, которая стремилась максимально оттянуть неизбежный военный конфликт с Испанией. К войне с Испанией Англия была еще не готова, а участвовать в войнах на стороне России не собиралась.

Миссия Рэндольфа

Весной 1568 года Елизавета направила в Москву посла Томаса Рэндольфа, которому было поручено вести переговоры в основном по торговым делам. Относительно предложений, переданных через Дженкинсона, королева поручила Рэндольфу заявить, что Елизавета, «зная могущество и мудрость царя, усумнилась в достоверности слов, переданных Дженкинсоном; что, впрочем, в случае непредвиденного бедствия, царь будет дружески принят ею в Англии; с своей же стороны она, уповая на милость Божию, вполне уверена в своей безопасности как от своих подданных, так и от внешних врагов»⁵⁴. Относительно военного союза Рэндольфу было рекомендовано уклониться от обсуждения этого вопроса, а если царь все же пожелает обсудить вопрос союза, то посол должен был дать понять, что подобный союз не приемлем для Англии, ибо Россия воюет с Польшей и Швецией. В подобных условиях речь может идти только о взаимной торговле.

Рэндольф прибыл в бухту св. Николая в мае того же года, но до Москвы добрался только к октябрю: пришлось долго ждать царского приглашения. Он отказался предоставить письма королевы в посольский приказ до личного приема в Кремле и его продержали практически под арестом до февраля 1569 года. Царь согласился принять его ранним утром, но заставил ждать более двух часов, выслушал молча и не пригласил к царскому столу. Через несколько дней его вызвали ночью на совещание, а потом Иван Васильевич уехал в Александровскую слободу и вновь принял Рэндольфа только в апреле.

На этот раз прием был вполне милостивым. Царь даровал англичанам новые привилегии, разрешив им вести через Россию торговлю с Персией, искать железную руду в окрестностях Вычегды и переплавлять монету в Москве, в Новгороде и во Пскове. Англичанам, торговавшим через Нарву в обход Московской компании, было запрещено продолжать торговлю, а один из купцов был выдан Рэндольфу головой. Английскому послу Иван Васильевич приказал немедленно отправляться в Англию в компании с русским послом Андреем Совиным, который вез с собой текст тайного договора: «стоять заодно против обоюдных врагов; помогать друг другу войском, казною и всеми военными потребностями». В Лондоне переговоры продолжались более года и ни к чему не привели. Совин настаивал на подписание привезенного им текста договора на русском языке в неизменном виде и при крестном целовании. Елизавета доказывала, что может вступить в войну на стороне России, только убедившись в ее справедливости и после попытки своим посредничеством решить предмет спора мирным путем. Отпуская Совина в Россию без Дженкинсона, на чем настаивал Иван Грозный, Елизавета вручила ему две грамоты. В одной она, сославшись на незнание русского языка, сообщала о том, что изучила документ по его копиям на латыни и на итальянском языке, и пришла к выводу, что это проект или образец договора «о вечной дружбе между Россией и Англией». Елизавета выразила готовность заключить такой договор в той мере, в какой позволят сделать уже имеющиеся у Англии договора с другими государствами. Она предложила свою формулу договора: «Мы вступаем в дружеский и сестринский союз, которому продолжаться на вечные времена… Союз этот мы будем соблюдать и содержать на веки так, что обязуемся нашими обоюдными и общими силами противостоять против и нападать на всех, которые будут общими врагами нам обоим; и защищать обоюдно нашу государскую честь, благосостояние наших государств и стран и помогать, пособлять и благоприятствовать один другому нашими взаимными помощью и пособием против наших общих недругов в той мере, как это устанавливается сею нашей грамотой…»⁵⁵. Андрею Совину было, кроме того, сообщено, что московские купцы также могут приезжать в Англию и приобретать товары, однако только для исполнения личных заказов царя.

Во второй — секретной грамоте — она обещала предоставить московскому царю убежище в Англии для проживания «за его счет», в случае возникновения такой необходимости, а также не чинить препятствий в случае, если он захочет вернуться в Россию или выехать в любое другое государство. Вторая грамота была заверена подписями членов тайного совета.

Гнев царя был беспримерным, его особое раздражение вызвало требование англичан подтвердить законность русских территориальных притязаний на Ливонию. Слова, в которых было составлено ответное послание, были просто оскорбительными (… Но мы видим, что твоим государством правят помимо тебя люди, да не то что люди, «но мужики торговые», а ты как есть девица, так по девичью и ведешь себя («а ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица»)). Царь заявил о прекращении всяческих отношений с английской королевой и отозвал все грамоты, жалованные Московской компании. Ответ был отправлен королеве в октябре 1570 года через Дэниела Сильвестра, переводчика, который помогал вести переговоры с Андреем Совиным в Лондоне. Еще до его приезда в Лондоне было получено известие о том, что царь не только отнял привилегии у Московской компании, но велел конфисковать все ее товары, запретить все ее операция, не принимать никаких жалоб англичан на неплатежи по обязательствам перед Компанией.

Последняя миссия Дженкинсона

Королева встревожилась и направила ответное послание с нарочным, выразив непонимание причин гнева русского царя. Не дожидаясь ответа, вслед за первым курьером в Москву отправился Дженкинсон. В августе 1571 года он был уже в Холмогорах и отправил Сильвестра в Москву, прося о царской аудиенции. Ему пришлось ждать почти 9 месяцев, снося множество унижений, пока Иван Васильевич не согласился принять его в Александровской слободе, ибо Москва была сожжена крымским ханом Девлет Гиреем. Дженкинсону удалось, пользуясь прежними отношениями с русским царем, восстановить привилегии Московской компании и заручиться обещанием предоставлять английским кораблям охрану при плавании по Волге для налаживания торговли с закаспийскими странами. Успех Дженкинсона в значительной мере объяснялся тем, что планы Ивана Васильевича изменились, в Ливонской войне наступило затишье, России удалось установить контроль почти над всей северной Прибалтикой. Впрочем, в возмещении убытков английских купцов было отказано, да и отношение царя к Дженкинсону было уже не прежним. Сразу же после аудиенции он был отослан в Тверь, где ожидал официальных посланий, но потом был вынужден отправиться в Вологду. Только в конце июля 1572 года он смог отправиться в обратное плавание. В Москву его не допустили.

В переписке между русским царем и английской королевой наступил перерыв. Только в 1574 году Иван Васильевич снова написал в Лондон. В его письме вновь зазвучали упреки. На этот раз он упрекал Елизавету в том, что английские купцы в России ведут себя недобросовестно, больше занимаются «лазутчеством», чем торговлей, поддерживают контакты с противниками царя, прячут их на Английском подворье, но больше всего его возмущало то, что англичане воевали против России в составе армии шведского короля⁵⁶. Кроме того, царь вернулся к вопросу о закреплении союза между двумя государствами крестным целованием и клятвой.

Миссии Сильвестра

В этот период времени основным курьером между Лондоном и Москвой выступал уже упоминавшийся Дэниел Сильвестр. В ответном послании и в наставлениях Сильвестру Елизавета ответила на выдвинутые обвинения. Она заверила царя в том, что всем английским купцам Московской компании даны строгие указания вести торговлю честно, не вывозить из России запрещенные товары, не выдавать иностранные товары за английские, чтобы не платить пошлин, не вести торговлю в розницу, с врагами русского государя не знаться. Относительно англичан в войске шведского короля она допустила, что это могли быть изменники, бежавшие из Англии от наказания, но по большей вероятности это могли быть шотландцы, которые не являются поддаными английской королевы, хотя и говорят на английском языке. Относительно крестного целования и клятвы Елизавета поручила Сильвестру постараться уговорить царя отказаться от этой затеи, допустив, однако, возможность своего согласия, если царь Иван будет слишком сильно гневаться и откажется слушать аргументы посла. В таком случае она просила прислать в Лондон русского посла для свидетельствования крестного целования и кляты. Елизавета просила не придавать посольству официального характера и приглашала русского посла в качестве частного лица, чтобы не возбуждать подозрений послов других иностранных держав относительно содержания тайного договора между Россией и Англией.

Пребывание Сильвестра в России на этот раз было непродолжительным. Отправившись из Лондона в мае, уже в ноябре он был принят Иваном Васильевичем. Разговор получился жестким. Русский царь припомнил все уклончивые ответы Елизаветы на его предложения союза, прямо обвинил королеву в высокомерии и желании пользоваться исключительно торговыми возможностями в России, особенно разрешением создать канатное производство в Холмогорах, что не было позволено купцам ни одной другой державы. В конце января 1575 года Иван Васильевич провожал Сильвестра в обратный путь следующими словами: «Мы хорошо понимаем сколь полезны для Англии товары наших стран; в особенности же позволение нами, чтобы англичане строили дома для делания канатов (что воспрещено всем другим народам), не только выгодно для купцов, но и весьма выгодно для всего английского государства. Если мы не встретим в будущем в сестре нашей более готовности чем ныне, то все это, а также остальные повольности будут у них отняты, и мы эту торговлю передадим венецианцам и германцам, от которых они (англичане) получают большую часть тех товаров, которые нам доставляют»⁵⁷.

Уклоняться далее было нельзя, и Елизавета поспешила отправить Сильвестра обратно в Москву со своим ответом. Однако послания английской королевы Иван Васильевич так и не получил. По дороге Сильвестра убило молнией, а дом и все имущество сгорели. Правда, историки не установили, где это произошло, поскольку вынуждены опираться на малодостоверные рассказы Джерома Горсея и других английских путешественников. Нельзя исключать, что Сильвестр благополучно вернулся в Англию и возвратил королеве ее послание: уж очень некстати был для Елизаветы союз с Московией.

Горсей и его миссии

С этого времени новым представителем в России стал уже упомянутый Джером Горсей. Он объявился в Москве в 1573 году как сотрудник Московский компании, правда сотрудник он был непростой. Он был не высокого происхождения, его дед и отец занимались торговлей, однако благодаря своему родственнику сэру Эдуарду Горсею жизнь его круто изменилась. Дядя познакомил его с уже упоминавшимся Фрэнсисом Уолсингемом, главным государственным секретарем ее величества, королевы Елизаветы I. Официально Уолсингем выполнял различные дипломатические миссии, однако его основным занятием стало предотвращение заговоров против королевы, то есть разведкой и контрразведкой. Знакомство с Уолсингемом стало для Горсея знаковым событием.

Купцы Московской компании занимались сбором всяческой информации, что было прямо записано в хартии компании, но Джером Горсей занимал в замыслах Уолсингема особое место. Около трех лет ушло у Горсея на изучение русского языка. Параллельно, пользуясь своим положением сотрудника Московской компании, он завязывал знакомства среди русских бояр и дворянства. Достаточно скоро ему удалось через свои связи добиться разрешения на увеличение площади участка на Варварке, на котором располагалось Английской подворье, а заодно построить свой собственный дом, в котором было удобно устраивать официальные приемы, а также частные встречи. Среди его знакомых скоро оказались все основные любимцы Ивана Васильевича, включая Богдана Бельского, Бориса Годунова, Петра Головина, царского казначея, Шуйских, многочисленных Романовых (при царе Иване IV их было 16 человек), Мстиславских, Трубецких и многих других. Не сложились у Горсея отношения только с Андреем Щелкаловым, думным дьяком посольского приказа, и его братом Василием, которые отдавали предпочтение голландским купцам. Впрочем, это утверждение самого Горсея. Возможно, из-за братьев ему долгое время не удавалось стать своим человеком непосредственно в Кремле. Только в 1576 году, когда молния убила Дэниела Сильвества, посольского курьера английской королевы, услуги Горсея оказались востребованы: нужно было срочно доставить в Лондон послание Ивана Васильевича. Русская армия остро нуждалась в пушках, порохе и другом военном снаряжении для продолжения затянувшейся Ливонской войны. Наступила зима, обычный путь морем через Архангельск был закрыт, и Горсею предстояло проехать посуху, через территорию воюющих с Россией государств. Иван Васильевич, по словам Горсея, «послал за мной и сказал, что окажет мне честь, доверив значительное и секретное послание к ее величеству королеве Англии, ибо он слыхал, что я умею говорить по-русски, по-польски и по-голландски. [Он] задал мне много разных вопросов и был доволен моими быстрыми ответами»⁵⁸.

Послание было спрятано в потайном отделении деревянной фляги с водкой. Путь через Европу был не простым, но Горсею удалось, правда не без приключений, добраться до Англии. Фрэнсис Уолсингем передал послание королеве, которую настолько заинтересовала информация Горсея, что Елизавета приглашала его к себе четыре раза. Весной, перед возращением в Россию королева, как писал в мемуарах Горсей, «приказала зачислить меня в число своих телохранителей, подарила мне свой портрет и удостоила поцеловать ее руку». В бухту св. Николая он привел 13 больших торговых судов, груженных железом, медью, свинцом, порохом, селитрой, серой и другими товарами на общую сумму в 9 тысяч фунтов. На одном из кораблей прибыл новый кремлевский лекарь Роберт Джейкоб, прозванный в России Романом Якобием. Иван Васильевич принял Горсея в Александровской слободе. Горсей передал ему послание Елизаветы, а также на словах какое-то секретное поручение⁵⁹. «Царь похвалил мою быстроту и деловитость, назначил мне содержание и обещал великую милость по возвращении в Москву», — записал он позже в мемуарах.

С этого времени Горсей действительно занял место в окружении Ивана Васильевича, но его положение нельзя было назвать прочным: все зависело от настроений государя. Впрочем, у него были некоторые каналы получения информации из окружения царя.

Примечания

39

С 1526 по 1542 год Макарий в чине архиепископа управлял Новгородской и Псковской епархиями. За эти годы ему удалось много сделать для исправления монастырской жизни, большинство (18 из 24) монастырей были переведены из разряда особножительных, в которых преобладали монахи-схимники, в разряд общежительных с сильным монастырским хозяйством, большими земельными наделами. В этом Макарий выступал как последовательный сторонник Иосифа Волоцкого, которого не смог побороть Иван III, строивший планы изъятия монастырских земель.

Однако, его главным архиепископским делом стало «наведение порядка» в церковных летописях. Под его руководством на новгородской владычной кафедре был реконструирован Владычный летописный свод, основанный на древнейшем летописном документе — Первой новгородской летописи. Эта летопись считается также основой Повести временных лет и известна в двух изводах — редакциях. Старший извод сохранился в единственном пергаментном списке, то есть не в оригинале, и содержит всего 169 листов. Предполагают, что еще 136 листов было утеряно. Он покрывает события древнерусской истории с 1016 по 1330 год. Записи отрывочны, неполны, содержат неточности и пропуски. Упомянуто, в частности, татарское нашествие 1237–1238 годов, содержится рассказ о Невской битве 1240 года, но сожжение Киева, произошедшее в это же время, не упоминается. Многие большие тексты, которыми была дополнена рукопись младшего извода (редакции), в старшем изводе отсутствуют.

Младший извод представлен несколькими списками–копиями. Древнейший, так называемый, комиссионный список содержит 320 листов. Основная часть, 229 листов, написана одним писцом и доведена до 1439 года. Бумага, на которой написан младший извод, датируется 1441 годом. Другим писцом добавлено еще 7 листов на бумаге 1441 года, которые содержат известия за 1440—1446 годы. Третий писец переписал списки князей, посадников, епископов, митрополитов и т. п. еще на 11 листах. Более поздние списки младшего извода содержали самое разное количество листов. Например, следующий по древности Академический список 1783 года включал всего 241 лист и подвергался исправлениями по указаниям историка В. Татищева. До настоящего времени младший извод представляет основной источник сведений об истории древнего Новгорода и других русских земель.

40

Московский митрополит Макарий и его время. — М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996, с. 130.

41

https://history.wikireading.ru/241744

42

После коронации Глинским отошло множество земель на правах удельного княжества

43

https://histerl.ru/kurs/ivan-iv/pervyj-russkij-car.htm

44

https://histerl.ru/kurs/ivan-iv/pervyj-russkij-car.htm

45

Пыжиков А.В. «Славянский разлом».

46

Пыжиков А.В., там же.

47

Малоизвестно, что он позднее бежал в Речь Посполитую и оттуда поливал Московию грязью.

48

Таймасова Л.Ю., там же.

49

Таймасова Л.Ю., там же.

50

Hakluyt, Richard. The Principal Navigations. Vol. II, р. 320–321.

51

Король Эдуард умер в 1553 году в возрасте 15 лет.

52

Толстой Ю.В. «Первые сорок лет сношений между Россией и Англией. 1553-1593., С.-П. 1685, с. 145.

53

Russia at the Close of the Sixteenth Century: Comprising, the Treatise"Of Russe Common Wealth» by Giles Fletcher and «The Travels of Sir Gerome Horsey, Knt.», NY, 1856, p. xix

54

Толстой Ю.В., там же, с. 146.

55

Толстой Ю.В., там же, с. 94

56

Толстой Ю.В. «Россия-Англия. Первые сорок лет», с.148

57

Толстой Ю.В., там же, с. 187

58

Джером Горсей, «Путешествия сэра Джером Горсея. Рассказ или Воспоминания сэра Джерома Горсея, извлеченные из его путешествий, занятий, служб и переговоров, в которых он провел большую часть из восемнадцати лет, собранный и записанный его собственной рукой», с 16.

59

Возможно, речь могла идти о поставках в Англию русского «ямчуга», амиачной селитры для преобразования ее в калийную селитру, основной компонент в производстве пороха. Видимо, к тому времени производство ямчуга было в России освоено. Такое предположение можно сделать на основании уже упоминавшегося исследования историка Л.Ю. Таймасовой.