Цу-Е-Фа!

Алексей Петрович Бородкин, 2017

Молодая женщина попадает в респектабельный дом, где она должна провести расследование. Призрак или злоумышленник? Потусторонние силы или игра больного воображения? Эта история сплошь состоит из загадок, однако распутывать "клубок ведьм" вместе с Героиней чертовски интересно. P.S. Рекомендовано ценителям классического камерного детектива. P.P.S. А также любителям остросюжетных историй. Содержит нецензурную брань.

Моя бабушка всегда говорила:"Не связывайся с загробным миром. Мёртвое пусть останется мёртвым, а живым — живое". Она работала гадалкой. И ещё она говорила:"Там точно что-то есть".

Бабушка гладко расчёсывала волосы, закрепляла их"невидимками", носила чёрное платье с белым воротничком — нечто среднее между монашкой и курсисткой.

"Чёрный цвет успокаивает, — повторяла она. — И живых и мёртвых".

Сейчас я готова спорить с этим утверждением. Во всяком случае, в отношении причёски — у меня их три.

Первая называется"Ведьма при исполнении" — волосы взволнованы, торчат во все стороны. Тут важно соблюсти меру, иначе исполнительная ведьма неминуемо превращается в ведьму умалишенную. Варьировать степень экстремизма можно косметикой. Зелёные тени плюс чёрные брови регулируют градус возбуждения. Красная помада говорит о нервозности и чувствительности, блеск на ресницах и бледная пудра — о лёгкой степени истерии.

Вторая причёска называется"леди Аддамс". Волосы ниспадают на плечи, плавно изгибаясь в конце. Кудряшки недопустимы. Много геля, много лака. Контакт с клиентом усиливается чёрным обтягивающим платьем (глянец) и взглядом обращённым"в себя". Как это делается? После расскажу. Если останусь жива.

И наконец,"Принцесса Эльфов". Моя любимая причёска. Две косички опоясывают голову, открытый высокий лоб, позади — водопад мелких кудряшек и ленточек. Не возбраняются мелкие ракушки, блестящие камушки, кусочки кожи, монеты и прочая растаманская дребедень — в зависимости от настроения эльфийки. Причёска технически сложная, громоздкая, применяется только в исключительных случаях… Совсем забыла, для полного погружения в образ необходим кристалл — он крепится на лбу специальным клеем и светится от присутствия"тонкой энергии".

Вы спросите, для чего я это рассказываю? Чтоб показать насколько изменилась жизнь гадалки.

Бабушка призывала духов, устраивала спиритические сеансы, лечила шпоры и психические расстройства. Заглядывала в будущее… за небольшую дополнительную плату. Чтобы поразить соучастников"магических вечеров"ей было достаточно внезапно вспыхнувшей свечи, зелёного трескучего пламени или магического шара, левитирующего над столом.

"Обращай внимание на мелочи, — учила она. — Ничто не готовится так тщательно, как экспромт".

Я не понимала, что означает слово"экспромт", бабушка сердилась, называла меня бестолочью и запирала в кладовке. Среди чучел, пыльных книг, изломанных корзинок и дохлых пауков. Я не боялась.

Бабушка имела одно платье, носила одну причёску и умела заговаривать зубную боль. Этого хватило, чтобы удачно выйти замуж. Она положила глаз на обедневшего петербургского графа, вскружила ему голову и женила на себе.

Несколько последующих лет ушло на восстановление капиталов (сие творилось не без помощи"потусторонних сил"), на потомство (бабушка произвела на свет четверых сыновей) и на сдерживание дедушкиных порывов. Блядун он оказался невероятный.

В бабушкином мире существовала магия: из могил поднимались покойники, мелькали призраки, на зов уиджи являлись души усопших — пускай для этого она добавляла в шампанское галлюциноген, чревовещала и привязывала к шару тончайшие шелковые нити — магия оставалась магией.

"Не плюй в колодец, — говорила бабушка, — все мы когда-нибудь окажемся на том свете".

В этом она была абсолютно права.

***

Вот уже минуту передо мной сидел мужчина. Сидел и молчал. Смотрел на свою шляпу — он положил её на стол, — касался пальцами лба, вздыхал и опять молчал. Я тоже не нарушала тишины, следила за его рукой. Холёные длинные пальцы, аккуратно подстриженные ногти, мозолей нет и в помине, лишь только след от авторучки на среднем пальце.

"Этот господин тухлой солонины лопать не станет", — вспомнились слова Шарикова. Полиграфа Полиграфовича.

— Сварить кофе или вы зашли подремать? — спросила с нейтральной интонацией. — Могу предложить раскладушку.

— Кофе, пожалуйста.

Я ещё раз мысленно прокрутила фразу: всё в порядке, доля сарказма невелика, но она очевидна. А этот ведёт себя так, будто он помещик в своём имении. И даже не допускает мысли, что над ним могут подтрунивать.

Я сварила кофе, на блюдечко поставила кекс (я потрясающе пеку кексы). Кекс поставила один, чтобы проверить его рефлексы. Порядочный человек предложит угощение мне, и только получив отказ, откусит сам.

Этот безоговорочно присвоил лакомство себе.

— Вы должны мне помочь.

Вот так! Я ему уже задолжала! Нахал!

— Чем, позвольте осведомиться?

— Понимаете, — он развёл ладони, будто собирался хлопнуть, — у меня в доме творится чертовщина.

У меня тоже! У меня четыре кота и они творят беззаконие. Мне представляется, дело было так: в какой-то момент у кошек организовалось государство. Они избрали парламент и большинством голосов постановили, что я в доме обслуживающий придаточный элемент. А посему меня можно гнобить и всячески унижать. В качестве ответной меры, я купила электрошоковую дубинку и жду повода её применить. Я буду действовать строго в пределах конституционного поля, ведь в государстве должна быть полиция, верно?

— А именно?

— Кажется завелась… нечистая сила.

— Кажется? — уточнила я. — Что значит"кажется"?

Он побледнел, через лицо пробежала тень… нет, не тень, скорее разлом — лицо исказилось от растерянности и страха. Он сбивчиво заговорил о голосах в подвале, о звуке льющейся воды посреди ночи, о царапинах на стенах и прочей дребедени:

— Когда всё это началось, я решил, Инга балуется. Инга — это моя дочь. Но такие штуки не в её привычках. Она вполне адекватный ребёнок…

Мужчина продолжал говорить, а я с грустью размышляла, что день сегодня явно несчастливый:"Такой клиент из рук уплывает… Ах!"

С этого зюзика (редкая категория клиентов: возраст около пятидесяти, состоятельный, душевно-воспалённый, готовый расстаться с деньгами), так вот, с этого зюзика я содрала бы не меньше трёх тысяч. Только за консультацию. Но полтергейсты не моя специальность. Выстрелы, взрывы, шум борьбы, отрезанные головы, кровища — это не для меня.

У меня тихий, мирный бизнес: гадание, заговоры, лечение супружеских измен и болтовня. Много-много болтовни. Ах, если б вы знали, сколько приходится говорить! Увещевать, твердить, внушать.

Женщины (пожилые) приходят ко мне облегчить душу — это естественно. Не идти же им в поликлинику к терапевту? Терапевт старается от них отпихнуться, избавиться, как можно быстрее. А я выслушиваю, даю совет… или слабительное (редко и то и другое) и беру за это деньги.

— Сожалею, но вы обратились не по адресу. Вам нужно в церковь. Батюшка придёт, помашет кадилом и… — я показала, как будет происходить"таинство".

— Понимаете…

Он опустил глаза, заговорил быстро и маловнятно. Сказал, что ему порекомендовали меня, как хорошего специалиста:"Я сам далёк… и даже не соображу… понимаю… почему… не понимаю… хотел бы… помогите…"

— Кто меня порекомендовал? — Я решительно вклинилась в словесный поток.

Он оторопел, на мгновение замолчал, а потом неожиданно сорвался на крик:

— Какая разница? Это важно? — Он словно взбеленился. — Моя жена! Она ходит к вам уже несколько лет! Вернее, ходила! Недавно она умерла!

Вопль оборвался так же резко, как и возник. Мужчина замолчал, будто в лёгких кончился воздух, а с ним вышли и силы. Оттянул галстук, попросил воды.

Когда выпил стакан, успокоился и извинился:

— Простите, ради Бога! Простите, пожалуйста! Я вёл себя непозволительно. В последнее время, я весь на нервах. Когда умерла Мила — это моя жена, — я решил продать дом, быстро с этим не получилось, дело затянулось, пошло кувырком… У Инги теперь переходный возраст, ей вздумалось стать готом… вдруг, ни с того ни с сего… она сделала пирсинг, татуировку, перекрасила волосы в оранжевый цвет.

— Гот? В оранжевый? — уточнила я.

— Ну я не знаю! — взмолился он. — Может быть не гот, а гоблин… как это у подростков называется? У меня на руках осталась тёща. Она старая и больная и глубоко мне несимпатична, но я обещал Миле не отдавать её в пансионат. Ко всему этому прибавились неприятности со сверхъестественными силами…

Передо мной сидел глубоко несчастный мужик. У него было всё: бизнес (я так думаю), дом (который он хотел продать), машина, деньги, дочь и нелюбимая тёща. Не было только счастья… Иными словами, жены.

Всё есть, а жены нет… удивительно. Противоестественно. Странным образом это напоминало историю замужества моей бабки. Мой дед тоже долго мыкался, пока его прибрала к рукам бабушка…

И у меня нет мужа. Пока нет.

— Помогите! Я готов… — он полез в бумажник, достал две пятитысячные купюры. — Это аванс. Можете оставить его себе безо всяких обязательств. — Он сложил ладони перед грудью. — Просто поедемте ко мне… сейчас. Умоляю.

— Так! Уберите это! — строго приказала я. — Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Джулия Хан.

Он извинился, вынул визитную карточку: Басов Антон Владимирович, генеральный директор и так далее. Я не ошиблась — бизнес у товарища Басова имелся, и бизнес приличный.

Я готова была согласиться и только одна мелочь не давала сказать"да": я совсем не помнила его жены.

Мила Басова… Басова Мила…

Журналов я не веду, скрытой сьёмкой не балуюсь, а потому свериться или проверить практически невозможно.

Кто ж ты такая, Мила Басова? Маленькая худенькая мышка, что приходит ко мне примерно раз в месяц? Или гордая блондинка, которой я не видела уже полгода? Признавайтесь! Хм…

Приходя к гадалке, люди часто меняют имена, и этот тоже не добавляет определённости.

— Давайте поступим так. — Максимально суровый голос: — Я сделаю всё, что в моих силах, однако результата не гарантирую. — На тон мягче: — В мире тонких материй невозможно что-либо гарантировать. — С уверенностью: — И вас не обманули. Я действительно лучший эзотерик нашего города.

— Сколько это будет стоить? — спросил он без напряжения.

— О цене поговорим позднее.

Мне понравилась его беспечность. Приятно, когда клиент расстаётся с деньгами легко.

***

Город остался позади, замелькали стволы деревьев. Я хотела задать Басову вопрос, но он погрузился в свои бумаги. Кусал кончик карандаша, что-то считал на калькуляторе. Рука механически опустилась в полость, достала оттуда печенье. Я проследила путь и тоже извлекла из недр салона печенюшку. Погрызла.

"Много времени проводит в машине, — поняла. — Живёт здесь".

Деревья сделалась плотнее и темнее, почти смыкались над машиной.

"Где-то здесь обитала баба Яга, — подумала я. — Хорошее местоположение для избушки. Правда, взлетать не очень удобно… если в ступе. Если на метле — нормально. Интересно, а какое средство передвижения предпочитала старушка? Ступа комфортнее, метла — динамичнее".

У дороги стоял деревянный истукан, время и дожди согнули его к земле. Мне стало грустно. На ум пришел Лермонтов:

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…

Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..

А годы проходят — все лучшие годы!

"Вот уж кому действительно было скучно и грустно, — подумала я. — Поэт всегда одинок среди людей".

Пролесок закончился неожиданно, будто оборвался. За кустарником и строем молодых ненадёжных осинок показались воды Финского залива.

"Где мы?" — хотелось спросить. Я впервые оказалась в этих местах.

Басов скользнул по пейзажу равнодушным взглядом и вновь углубился в документы.

"Молодец! — одобрила я. — Не изменяй себе, Антоша! Думай!"

И задремала.

На железнодорожных рельсах машина сбавила скорость, грузно перевалилась. Я проснулась, выглянула в окно. Странное место: смесь до и пост революционной классики. Плюс вкрапления современности.

Огороженное сеткой трёхэтажное строение (склад, или лесопилка, или брошенная фабрика) оканчивалось ровной кирпичной стеной. Будто огромным ножом отрезали часть постройки, а прореху заложили кирпичом от фундамента до самой крыши. Точно по контуру здания.

Заросшие травой рельсы убегали в неизвестность — брошенная"ветка". Табличка на ржавом металле:"Не влезай!"Кости скрестились под желтушным черепом. На этой унылой детали"социализм"заканчивался.

Рядом начинался современный капитал-реализм: чернел кованый массивный забор с литыми вензелями и львиными мордочками по"типам", за забором — дом. Каменный трёхэтажный. Не слишком большой, но и не слишком маленький. Притом изящный: стрельчатые высокие окна, скошенные углы, намёки на шестиугольные угловые башенки и портик над парадным. Весьма изящно… или я это уже говорила? Архитектор не придерживался определённого стиля, стараясь сделать красиво и удобно. Мне близка такая стратегия.

Ворота распахнулись, машина въехала в сад. Если можно назвать садом этот маленький странно-неухоженный кусочек парка.

Рука садовника разбросала тут и там чахленькие туи, саженцы лип, убогие карельские берёзки. Мелькнула позеленевшая бронзовая статуя, чаша фонтана, каменная скамья у плакучей ивы. Декадентство — это слово подходило лучше всего. Однако — я признаю это чистосердечно — декадентство в лучшем его проявлении.

Машина остановилась у парадного, Басов сложил бумаги в портфель, пригласил меня в дом:

— Пойдём? — спросил с какой-то юношеской надеждой. Словно комсомолец, который приглашает на танцы первую красавицу потока, и шалеет от собственной наглости.

— Естественно! Для этого мы и приехали. — Деловито ответила я, обозначая рабочую дистанцию.

"Не подпускай клиента слишком близко!" — это уже моё твёрдое правило.

"Он начинает борзеть", — следствие из вышеприведённого правила.

— У вас мило, — осторожно одобрила я, когда мы оказались внутри жилища. — В эфире чувствуется присутствие…

Что именно чувствуется"в эфире", я не успела уточнить.

— Дом очень старый, — перебил Басов. — С богатой историей, быть может поэтому… — Он замолчал, не договорив, и только взмахнул рукой.

"Поэтому тут поселился призрак", — мысленно закончила я.

Вслух возразила:

— Едва ли поэтому. В таком случае, призрак проявил бы себя ранее.

Я медленно обошла холл. Мне здесь понравилось: скромно, продуманно, удобно. Разве не этими принципами я придерживалась, когда оформляла свою магическую студию?

Конец ознакомительного фрагмента.