Месяц волка

Алексей Нужа

Единственный выживший в битве при Вераторе и не помнящий ничего о своем прошлом, кроме своего имени, покалеченный войной офицер армии Герона, едва спасшийся от плена, направляется в поместье Стьорн, чтобы воссоединиться там со своими друзьями. Но судьба вновь подбрасывает ему испытания, заставляя на время изменить свои планы. Впереди его поджидают не только старые враги, но и новые друзья. Эдин желает вспомнить свое прошлое, но для это ему нужно выжить. Второй роман цикла «Время волка».

Глава 3

Комендант

Доподлинно неизвестно откуда Сиитин Свиирин узнал о столь странном и диком божестве как Алков. Но, если верить тому, что это человек был полным безумцем, прожившим большинство своей жизни в чащобах Талазского леса, ныне называемого герцоговчанами Алководаад, что в переводе с варварского языка герцогства означает угодья Алкова, то вполне можно предположить, что Великий волк всего лишь плод больного воображения Сиитина Свиирин. Как же иначе можно объяснить веру в божество, которое олицетворяет собой зверя, чья цель лишь охота, а высшее благо даруемое после смерти — это попадание в его угодья в качестве члена стаи, дабы самому участвовать в безумной и бесконечной погоне за жертвой, а потом пировать пожирая ее плоть. А после все по новой. Но самое странное, что эта религия прижилась среди людей Тамора Капаака. Скорее всего этому способствовал тот факт, что эту веру принял сам Тамор, а он вызывал безграничное доверие и почитание у своих людей. Возможно же сыграло роль и то, что все люди под командованием Капаака были отъявленными головорезами и вера в зверя, столь же дикого и неукротимого, как и они сами, вселяла в них уверенность и оправдывала их поступки. В любом случае вера в Великого волка так сильно укоренилась в сердцах жителей Черного герцогства, что кажется, ничто уже не сможет поколебать ее, к каким бы доводам или убеждения не прибегал приверженец другой веры. На самом деле верование герцоговчан в Алкова, наверное, одно из самых сильных на Валантаре, если, конечно, не принимать в расчет слухов о распространяющейся в западной части материка веры в некого Единого бога, захватившая далекие от нас государства.

Клир Амбриг. «Падения королевств»

Жизнь в форте текла своим чередом, но для нас с Мари дни ожидания оказались настоящим мучением. Девушка не подавала виду, но я прекрасно понимал, как ей хотелось покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн навстречу леди Габриэле и барону Фольк, если конечно они до сих пор ожидали нас там. Я и сам бы с удовольствием покинул Парат, но прекрасно понимал, что до приезда коменданта это невозможно. Я и Мари практически не покидали своих комнат, иногда девушка приходила ко мне, и мы проводили время за степенными разговорами, рассуждая на темы того, что же нас ждет в будущем или же вспоминая время, проведенное в форте Старн. К тому же на следующие утро после нашего прибытия в форт Кэтлин, по ее словам, озабоченная моим ночным кашлем, привела ко мне женщину по имени Линси. Она была кем-то вроде целительницы в форте Парат и Кэтлин перепоручила меня в ее руки. Линси, пухленькая и рыжеволосая, имела добродушное открытое лицо, но при этом постоянно хмурила брови и что-то ворчала себе под нос, высказывая свое недовольство. Возможно это было ее обычным состоянием, а может ей чем-то не понравился я. Спрашивать Линси об этом я конечно не решился. Тем не менее во врачевание она понимала ничуть ни хуже Мари, а когда та изъявила желание заниматься моим лечением самостоятельно, лишь отмахнулась от девушки заявив, что врачевать умеет не хуже столичных фиф, а к своим запасам лекарств никого не подпустит. Мари пришлось уступить, а Линси занялась мною приходя ко мне по утрам и вечерам. Надо признать ее лечение оказалось вполне эффективным и спустя пять дней после нашего с ней знакомства мой кашель прошел, хотя Линси и всунула мне какую-то горькую настойку велев пить ее еще три дня. Спорить мне с ней не хотелось, тем более что она наверняка знала, что для меня лучше.

Подмастерье кузнеца Ленеля, как и обещал, починил мою трость, так что на ней не осталось и следа от оружия герцоговчан. К тому же она стала немного легче, что не могло меня не радовать. Не знаю, что сделал с тростью подмастерье, звали его как я узнал чуть позже Этон, но никаких внешних признаков изменений она не носила, а на вопрос о том как он добился такого эффекта, тот лишь ухмыльнулся в ответ и промолчал. Мастера Ленеля в день, когда я забирал трость, в кузнице видно не было, но я догадывался что тот снова был пьян. Я подозревал, что по возвращению коменданта ситуация изменится, кузнец перестанет пьянствовать и вернется к своим обязанностям.

Миновало чуть менее трех десятков дней в томительном ожидание приезда коменданта Блюр и в конце концов этот день настал. Это можно было понять по тому, в какое оживление пришел доселе сонный форт, да и одна из служанок не совсем радостно поведала Мари о прибытие коменданта. И хотя и я и Мари ждали и готовились к этому дню, мы не могли сдержать волнения перед встречей с человеком, о котором ходило столько не слишком лицеприятных слухов.

Мы были одними из немногих людей кто встречал коменданта Блюр во дворе, когда его экипаж, запряженный тремя лошадьми и сопровождаемый конным отрядом из десяти человек, въехал в ворота форта. Вместе с нами были лишь командор Лотар, облаченный в начищенную до блеска кольчугу и новый синий плащ с золотой геронской короной скрепленный фибулой в виде серебряного кулака, обозначающего ранг командора. Лишь от Лотара я узнал, что такие отличия должен носить каждый офицер и низшие командиры геронской армии. Так, к примеру в моем случае это должен был быть позолоченный треугольный щит. В форте Старн я никогда не обращал внимания на фибулы воинов, тем более что большинство из них, если не состояли в карауле, частенько предпочитали и вовсе ходить без плащей. Я вспомнил что Квиз, который насколько я знал носил звание сержанта, имел фибулу в виде иглы заключенной в круглую дужку, обычные же воины носили фибулы в виде посеребренного круга. В отличие от Ганара Делаг комендант Блюр требовал, чтобы все его подчиненные носили плащи и соответствующие их рангу фибулы и именно поэтому Лотар сейчас скрепил свой плащ серебряным кулаком. Впрочем, по его мнению, его люди и без того хорошо знали своих командиров и Лотар считал излишним ношение всех этих символик, но комендант требовал, и он подчинялся. Помимо командора Лотара встречать коменданта вышла и Кэтлин, которая, как оказалось, руководила всей прислугой в доме коменданта. С ней было еще парочка слуг, готовых в любой момент принять багаж семейства Блюр. Кэтлин, как и всегда, была в приподнятом настроение духа и мило ворковала с командором, так будто бы их связывали супружеские узы, хотя я знал, что это совсем не так. Также здесь присутствовала и главный конюший Элоиз с одним из своих помощников. Она вела себя столь же холодно и надменно, как и при первой нашей с ней встречи. Элоиз и худощавый парень, которому она постоянно вполголоса делала какие-то замечания, стояли чуть поодаль от всех остальных.

Все разговоры стихли, как только экипаж в сопровождение вооруженного эскорта въехал в ворота форта. Вся процессия остановилась посреди внутреннего двора. Элоиз и ее подручный тут же направились к лошадям, впряженным в экипаж. Кэтлин и слуги что были при ней, тоже направились к экипажу. Один из них открыл левую дверцу с намалеванной на ней золотой геронской короной. Я глубоко вздохнул, готовясь увидеть коменданта, но вместо этого из экипажа, подав слуге руку, чтобы тот помог ей спуститься, вышла немолодая женщина в оливковом длиннополом платье с кружевами на воротнике и манжетах. На вид она была гораздо старше меня, но ее осанка и та холодная стать, с которой она держалась, говорили о том, что женщина не собиралась поддаваться своим годам. У нее было узкое с впалыми щеками лицо и каштановые, завивающиеся на своих концах волосы, достигавшие плеч. Узкий нос и тонкие губы хорошо сочетались с холодными серыми глазами. Женщина выглядела властной и слегка надменной. Спустившись, она сделала какое-то замечание Кэтлин и та, присев в неуклюжем реверансе, отдала приказ второму слуге. Тот сразу же бросился к вещам, сложенным в задней части экипажа, в то время как первый слуга помогал вылезти из экипажа второй женщине, а точнее совсем еще девушке, годами по всей видимости равной Мари. На девушке было зеленое с пышной юбкой, которую она, спускаясь придерживала обеими руками, платье. Внешность девушки была практически неотличима от внешности женщины вышедшей первой, что говорило о том, что они родственники, причем достаточно близкие. У девушки были те же серые холодные глаза, узкие скулы и нос, вот только в отличие от старшей женщины, она мягко улыбалась и совершенно не выглядела ни холодной, ни уж тем более надменной. Девушка, спустившись, радостно поприветствовала Кэтлин, за что женщина в возрасте наградила ее строгим взглядом. Впрочем, девушка не обратила на это никакого внимания. Слуга захлопнул дверцу экипажа и бросился на помощь своему товарищу.

Я, если честно, был удивлен тому, что из экипажа не появился комендант, впрочем, мое удивление продлилось не так уж и долго, ровно до того момента, как меня не окликнул командор.

— Господин комендант, вот та самая леди и господин, о которых я вам говорил. Они прибыли на следующий день после вашего отъезда в Сагевар.

Я обернулся на голос командора и увидел его стоящим чуть поодаль с высоким худощавым мужчиной, который, судя по виду, был старше меня лет этак на двадцать. Темные волосы, с изрядной долей проседи, были коротко острижены, а лицо чисто выбрито. Темные глаза, цепкие, будто принадлежали хищной птицы, впились в меня так, словно бы хотели прожечь насквозь, да и нос у мужчины был схож с птичьим клювом. Мужчина был облачен в легкую серебристую кольчугу, которая, впрочем, не отличалась особой изысканностью. Кроме кольчуги мужчина не носил больше никаких доспехов. Синий плащ с золотой геронской короной был расшит по краям золотой нитью, а на поясе у мужчины в потертых ножнах покоился длинный меч.

— Те самые пленники, — с некоторым пренебрежением проскрежетал грубым голосом мужчина, который, по всей видимости, и являлся тем самым комендантом Блюр. Помнится Квиз назвал его стариком, но я не сказал бы, что он был уж так стар, по крайней мере внешне.

— Господин комендант, — чуть склонив голову в почтительном приветствие сказал я, — я маглур Эдин, а это леди…

— Я не леди, — перебила меня девушка. — Мари Элвели, помощница леди Габриэлы Саморати, главы врачебного корпуса королевской академии Лаборы. К вашим услугам господин комендант. Мы…

— Просто Эдин? — грубо перебив девушку, спросил комендант. Он ни разу даже не посмотрел на Мари, все то время что она говорила, пристально глядя на меня.

— Я не знаю своего родового имени, так как потерял память из-за ранений, — спокойно пояснил я с достоинством выдержав его взгляд.

— Ну да, ну да, — задумчиво произнес Блюр. — Этот шрам на лице, и то, как вы делаете упор на свою правую ногу, оберегая при этом левую говорит мне кое о чем. В каких сражениях вы участвовали?

— Битва при Вераторе, остальных, если и участвовал в них, я, к сожалению, не помню.

— А я слышал о том, что в той битве выживших со стороны Герона не осталось. Значит до меня дошли неверные слухи. Знаете, я склонен верить тому, что вы потеряли память, — комендант надменно хмыкнул, продолжая сверлить меня взглядом, — ведь если бы вы помнили хоть что-то о своем воинском долге, то не сдались бы в плен какому-то сброду.

Я немного растерялся, не зная, что ответить на столь внезапный выпад со стороны коменданта. Видимо слухи о его скверном нраве все же были вполне правдивы. Комендант не стал дожидаться, когда я решусь что-либо ему ответить. Он наконец отвел от меня взгляд и пристально посмотрел на Мари.

— Не леди, — произнес он. — Помощница леди Саморати из королевской академии Лаборы. И это из-за вас мой человек пожертвовал своей карьерой, положением и своим прикрытием в стане врага, а четверо других отдали свои жизни? И это из-за вас все мои планы по уничтожению банды сопляка Алвера, якшающегося с нашим врагом пошли прахом? Из-за офицера армии Герона, позволившего взять себя в плен, и помощницы врача из столицы? Не понимаю.

На лице коменданта отразилось недоумение, так будто бы он действительно был удивлен. Я заметил, как вспыхнула Мари, а ее взгляд явно не предвещал для коменданта ничего хорошего. Да мне и самому захотелось слегка осадить этого человека. Впрочем, Блюр это нисколько не смутило. Он хотел еще что-то сказать, но его прервали подошедшие в это время женщины, вышедшие ранее из экипажа.

— Харвин, что я вижу, новые лица! Ты нас не представишь? — обратилась к коменданту женщина в возрасте.

— Маглур Эдин и Мари Элвели, если я не ошибаюсь, — комендант даже не посмотрел на подошедших. — Те самые пленники Алвера Гнилого о которых я тебе рассказывал. По чьей вине…

— Харвин, перестань, — грубо осекла коменданта женщина, чем, если честно, меня удивила и тот, хоть с и явным неудовольствием на лице, замолчал. — Этим бедным людям и так пришлось через многое пройти. Мой муж порой ведет себя грубо и неприветливо. Прошу простить ему эту слабость. Надеюсь, он не успел обидеть вас. Я Эсви Блюр, жена этого солдафона.

— Эсви, — прорычал сквозь зубы комендант, но женщина не обратила на это никакого внимания.

— А это моя дочь Ивея, — Эсви Блюр указала на девушку и та, не скрывая приятной улыбки, присела в реверансе.

Мари присела в ответ. Я же слегка склонил голову в знак приветствия. Комендант Блюр недовольно скривил лицо и отвел взгляд в сторону. Это выглядело немного странно. Комендант, который с первого взгляда производил впечатление человека жесткого и властного, внезапно так легко поддался женщине, пусть даже она и являлась его женой.

— Давно вы прибыли в форт? — Эсви Блюр выжидающе посмотрела на Мари.

— Чуть меньше тридцати дней назад леди Эсви, — ответила Мари, уже немного поостывшая после жестоких слов коменданта Блюр.

— Надеюсь вас хорошо встретили. Вам понравились те комнаты, в которых вас расположили? — суровое лицо Эсви чуть смягчилось, а на губах появилась улыбка.

— О да, леди. Спасибо, все замечательно. Кэтлин позаботилась об этом, — Мари улыбнулась в ответ.

— Да, Кэтлин хорошо справляется со своими обязанностями. Именно поэтому она еще здесь, ибо мой характер еще более скверный чем у моего мужа, и вытерпеть мои нотации может не каждый.

Улыбка не исчезла с лица жены коменданта, и, хотя она говорила в шутливой форме, я догадался что все ее слова чистейшая правда. Мне понравилось, что эта женщина так смело, без стеснения, заявляет о себе настоящей.

— Ну ладно, — наконец сказала Эсви Блюр, — достаточно разговоров посреди двора. Мы устали с дороги и мне очень хочется отдохнуть. Ты, милое дитя, пойдешь с нами и расскажешь обо всех злоключениях, что случились с тобой, а мужчины пусть сами решают свои проблемы.

Я заметил, как Мари невольно скривила губы в негодование от того, что ее назвали ребенком, но Эсви сделала вид что ничего не заметила. Развернувшись на каблуках, женщина последовала к дому, взяв под локоть свою юную дочь. Мари, бросив на меня немного затравленный взгляд, последовала за ними.

— Итак, зачем вы прибыли в форт, господин маглур? — обратился ко мне комендант, не успели его жена и дочь сделать и трех шагов. — Неужели вы думали, что я буду рад вашему приезду и встречу вас с распростертыми объятиями?

— Нет, но… — начал было я, но меня прервал командор Лотар.

— Господина маглура направил в форт сержант Квиз. Герцоговчане напали на Дубны, перебили население и сожгли деревню.

— Та-а-ак, — протянул комендант, — вот оно значит как. И когда же это случилось?

Я был удивлен тому, что комендант был еще не в курсе произошедшего, ведь нападение случилось в ту самую ночь, когда Мизолтон отправился в форт.

— Известие об этом дошло к нам через день после вашего отъезда. Квиз послал в форт одного из своих людей, он то и принес нам плохие вести. Я не стал посылать вам послание зная, что вы в дороге, а по прибытию в Сагевар будете слишком заняты, поэтому решил дождаться вашего возвращения. К тому же я усилил наши патрули.

— Ты слишком часто Лотар принимаешь неправильные решения, — голос коменданта казался спокойным, но я чувствовал, что тот готов был вот-вот вспыхнуть. — Враг уже по эту сторону Ливневого леса и более чем открыто заявляет о своем присутствие. Мало того, они уже начали жечь наши поселения и убивать ни в чем неповинных людей на подвластной мне территории. И вместо того, чтобы немедленно сообщить мне об этом, вы решаете дождаться моего приезда. Не слыханная безответственность и глупость.

Командор Лотар на удивление остался холоден и спокоен, ничем не выказав своего отношения к выдвинутым в его сторону со стороны коменданта обвинениям. Скорее всего это происходило меж ними уже не в первый раз, и командор привык к такому обращению.

— А вы значит, как я понимаю, при этом присутствовали, — поглядев на меня, заключил комендант. — Смотрели на то, как эти ублюдки убивали мирных жителей и уничтожали их дома и ничего не сделали. То же мне, офицер.

Все его осуждающие слова, звучавшие как утверждение, были достаточно болезненно восприняты мной. Я и сам корил себя за произошедшее и слова коменданта лишь еще сильнее вгоняли меня в стыд, вновь заставляя проснуться во мне слегка угасшие за последние дни чувства вины и стыда.

— Думаю господин маглур мало что мог сделать в той ситуации, — вступился за меня командор Лотар. — Герцоговчан было слишком много, а маглур был только что из плена и у него не было оружия, к тому же он был ослаблен и болен.

— Я смотрю ты там тоже был Лотар, а? Или нет? Все-таки нет, как я понимаю. Ну в таком случае не стоит говорить о том, чего сам не знаешь. И оправдывать того, кого не знаешь. А вы маглур что, решили отмолчаться, или вы уже привыкли что за вас отдуваются другие? Почему вас не убили в ту ночь? Или не забрали обратно в плен? А? Вы спрятались или бежали? Впрочем, сейчас можете не отвечать. Мне надо немного освежиться с дороги, но через час я жду вас у себя в кабинете. Лотар вас проводит. И да, командор, Мизолтона я жду тоже. Когда он прибыл в форт у меня небыло достаточно времени для того, чтобы разобраться с ним. К тому же тогда я еще не знал о новых обстоятельствах, которые ты решил скрыть до моего приезда. Идем Лотар, а вы маглур можете пока прогуляться по двору, ну или заняться чем-нибудь еще. Пока у вас на это есть время.

Комендант резко развернулся на месте и быстрыми шагами направился в сторону вооруженных людей из эскорта, в этот момент ожидавших его стоя рядом со своими лошадьми. Лотар вздохнул и виновато развел руки в стороны, как бы извиняясь передо мной за слова коменданта. А затем отвернулся и направился следом за Блюр.

Я некоторое время стоял на месте, прибывая в легком замешательстве. Конечно, я подозревал, что прием будет не очень теплым, тем более что все кому не лень пытались меня об этом предупредить, но, тем не менее, такого натиска со стороны коменданта Блюр я точно не ожидал. Мне стоило быть осторожным с этим человеком и при следующем нашем разговоре, который должен был состояться всего через какой-то час, нужно было более тщательно продумывать то, что я буду ему говорить.

— Ну что маглур, ты до сих пор считаешь свое решение приехать в форт правильным?

Я медленно повернул голову в сторону Карвера, который подошел ко мне столь тихо, что я не заметил его приближения. На лице разведчика не было и тени усмешки, но я знал, что в душе он торжествует. Скорее всего Карвер со стороны наблюдал за нашей беседой с комендантом и видел, сколь грубо он со мной говорил. Разведчик до сих пор ожидал от меня признания того, что я поступил неверно, но я не собирался приносить ему такого удовольствия.

— Нет, — совершенно спокойным тоном произнес я. — О чем-то подобном нас и предупреждали. Я готовился к этому и, думаю, что пока все идет хорошо.

— Я заметил, — скептически проворчал Карвер. — Особенно это хорошо было видно по цвету твоего лица, когда комендант что-то яростно тебе втолковывал. Неужели так трудно признать свою неправоту. Впрочем, это неважно, ведь мы уже здесь и теперь твоя задача маглур, вытащить нас из этого форта.

— И я это сделаю. Не сомневайся, — раздраженно ответил я.

Карвер, как бы я того не отрицал, был прав и меня это сильно злило. Я действительно уже начинал жалеть о том, что не отговорил Мари от нашего приезда в форт, ведь я и сам убедил себя, что в этом нет ничего страшного. Но после столь нелицеприятного знакомства с комендантом, та часть меня, которая противилась нашему посещению форта Парат, вновь напомнила о себе.

— В том-то и дело маглур, что я сомневаюсь, — вздохнул Карвер. — Очень сомневаюсь. Комендант не просто мелкая рыбешка, которую легко проглотить, он может сам съест кого угодно. А тебе, с твоим то навыком красноречия, не по зубам и маленькая рыба.

Я покосился на разведчика. Тот гордо встретился со мной взглядом. Я не заметил ни тени усмешки на его лице. Карвер не смеялся надо мной, я бы даже, наверное, сказал, что он мне сочувствует, если бы знал разведчика чуть хуже, чем сейчас.

— При следующем разговоре с комендантом Блюр постарайся не разболтать лишнего. Еще, чего доброго, этот узколобый тип заподозрит нас в связях с Черным герцогством, а судя по тому какое выражение лица у него было при разговоре с тобой, он уже начинает мыслить в этом направление. Сам понимаешь, чем нам это грозит. Если комендант обвинит нас в сговоре с врагом, в лучшем случае у нас уйдет уйма времени на то, чтобы доказать обратное, а в худшем нас просто-напросто вздернут как предателей королевства.

— Думаешь, что может дойти и до этого? — спросил я, хотя и сам понимал, что слова Карвера имеют смысл.

— Все будет зависеть от твоего разговора с Блюр, — вздохнул Карвер. — Ты не должен давать ему повода усомниться в правдивости твоих слов. Ты должен рассказать ему все как было на самом деле, ну или почти все. И, что самое главное, Блюр должен поверить твоим словам. Самое большое сомнение может вызвать тот факт, что мы пережили нападение на Дубны и остались живы. Ты должен убедить его, что это везение и ничего более. Зря, конечно, ты рассказал Квизу что герцоговчане поймали тебя, а затем просто ушли, оставив в живых. Если честно, даже у меня возникают вопросы о том, почему они так поступили. А у остальных они вызовут еще большие подозрения. Стоило умолчать об этом и сказать, что ты просто спрятался и враги тебя не заметили.

— Но тогда бы я выглядел трусом, — возмутился я.

— Поверь мне, лучше уж быть трусом, чем предателем. Тем более в этом случае ты мог бы сослаться на свою увечную ногу и слабость после многих дней, проведенных в плену. Да, может быть комендант бы тебя и высмеял, но официально, при всех, объявлять трусом вряд ли бы стал. Но ты предпочел раскрыть как раз ту правду, о которой стоило бы умолчать. И теперь тебе придется изрядно постараться, чтобы убедить коменданта в своей верности.

— Мне не надо никого убеждать, я не предатель, — огрызнулся я, понимая, что выгляжу сейчас словно глупый мальчишка, который знает, что не прав, но тем не менее упрямиться, не желая соглашаться с очевидным.

Громкий раздраженный вздох Карвера подтвердил мои мысли.

— Да, чувствую разговор между тобой и комендантом будет трудным. Один твердолобый баран будет беседовать с другим твердолобым бараном. Хорошо, если ты не думаешь о себе маглур, то хотя бы подумай о Мари. Неужели ты хочешь, чтобы она, пережив все ужасы плена, испытала новые потрясения.

— Они не посмеют тронуть Мари. Да и леди Габриэла не даст им вершить самосуд над своей подопечной.

— Леди Габриэла, когда я последний раз видел ее, находилась в поместье Стьорн и после этого прошло уже достаточно времени чтобы она могла покинуть его и отправиться в столицу. И даже если она все еще в поместье, то должен напомнить, что оно находиться в дне пути от Сагевара, а он примерно в девяноста лигах он нас. Как ты думаешь, когда леди Габриэла узнает о произошедшем, успеет ли она хоть как-то повлиять на ситуацию? Думаю нет. Да, может Мари они и не посмеют тронуть, но нас с тобой они жалеть не будут. А зрелище наших болтающихся в петле тел явно огорчит девушку. По крайней мере твоего.

Последние слова он добавил с крайним неудовольствием, как бы признавая, что Мари ценит меня намного больше, чем его. Я, если честно, не мог снова не согласиться с Карвером, правда, как обычно, не подтверждая своего согласия вслух.

— Хорошо, я постараюсь, — наконец кивнул я.

— Не просто постарайся, а приложи все усилия, — со всей серьезностью в голосе, сказал Карвер. — Я хочу покинуть это место живым и здоровым и, к тому же, как можно скорее. В этом то, я думаю, наши желания совпадают.

Я нехотя кивнул в знак согласия. Неожиданно для меня, Карвер вполне добродушно похлопал меня по плечу, а затем быстро развернулся и пошел прочь, насвистывая при этом себе под нос какую-то невеселую мелодию. Видимо она соответствовала тому настроению, что царило на душе у разведчика. Да и мой настрой нельзя было назвать веселым.

Все то время, что я ожидал появления Лотара, я провел в бессмысленном хождение по внутреннему двору форта, который с приездом коменданта, из сонного царства превратился в самый настоящий улей. Повсюду кипела бурная деятельность. Солдаты оттачивали свои навыки на тренировочной площадке, а те из них что сейчас несли службу, стали намного активнее и более не искали места, где могли бы присесть или даже прилечь, чтобы скоротать время. Слуги носились мимо меня словно ошпаренные и каждый из них имел такой вид, будто бы именно он выполнял самое важное поручение в форте. И даже дворовые собаки, казалось, оживились и теперь с громким лаем носились друг за другом по всему двору. В кузнице громко стучал молот, хотя, впрочем, там то как раз ничего особо и не изменилось, ведь молодой подмастерья и в дни до приезда коменданта не прекращал своей работы. Никто из пробегавших мимо людей не обращал на меня никакого внимания. Я слонялся словно неприкаянный из стороны в сторону и мысленно готовясь к разговору с Блюр. Таким меня и нашел командор Лотар, стоящим рядом с конюшней и смотрящим как пара конюхов ухаживают за лошадьми.

— Господин маглур, комендант Блюр требует вас к себе, — в голосе командора слышалось нескрываемое сочувствие, от которого мне, впрочем, становилось еще хуже.

— Да, я готов, — ответил я, следуя за Лотаром.

— Я должен извиниться перед вами за такой натиск со стороны коменданта, — сказал мне командор, когда мы уже шли в сторону дома. — Блюр всегда был резок на слова, и он никогда не задумывался о том, что ими можно обидеть людей. Но он хороший человек, поверьте мне, хотя, надо признать, частенько перегибает палку. К тому же он прекрасно справляется с должностью коменданта. Разоблачение Мизолтона, а потом еще и сожженная деревня, больно ударили по его самолюбию и репутации. В беседе с ним постарайтесь вести себя более тактично, и как можно старательнее избегайте конфликта. Блюр не любит, когда ему прекословят.

— Я постараюсь, но обещать ничего не могу, — ответил я, едва поспевая за командором, который шел быстрыми размашистыми шагами. — Ваш комендант довольно своеобразный человек и, как мне кажется, всеми способами пытается вывести человека на конфликт.

Лотар остановился и внимательно посмотрел на меня.

— Он никого не провоцирует, ну, по крайней мере, намеренно, если вы об этом. Просто, как я уже сказал, у коменданта тяжелый характер и он высказывает вслух все что думает. Он хороший солдат, но вот что касается переговоров, то это явно не его стихия. В любом случае, я буду присутствовать при вашей беседе, и постараюсь сгладить углы. Но если вы сами будете искать конфликта, я ничем не смогу помочь.

Я молча кивнул, соглашаясь с доводами командора. Того похоже это вполне устроило. Он отвернулся и двинулся дальше.

Кабинет коменданта Харвина Блюр находился на четвертом этаже в самом конце длинного коридора. Комната, отведенная под кабинет, оказалась на удивление небольшой, наверное, вдвое меньше, чем кабинет коменданта Ганара Делаг в форте Старн. Но Блюр похоже нисколько не смущала эта теснота. Обстановка кабинета тоже была не богата. Простой добротный стол для письма из светлого дерева стоял напротив небольшого окна. Твердый деревянный стул выглядел потертым и старым. Ковер под ногами был истерт подошвой сапог до такой степени, что рисунка, когда-то красовавшегося на нем, было совершенно не различить. Невысокий книжный шкаф был завален всяким непонятным барахлом, а из книг на его полках стояла лишь одна, толстый том в сильно потертом красном переплете. Из этого можно было сделать вывод, что комендант не был сторонником чтения. Впрочем, может я и ошибался.

Когда мы вошли, комендант сидел за столом низко склонившись над пожелтевшим листом бумаги и что-то писал, кропотливо выводя буквы и периодически обмакивая кончик пера в чернилах. Он не обратил на нас никакого внимания, так словно бы в кабинете кроме него никого больше не было. Заговорил он лишь когда закончил писать.

— Кажется Лотар я просил, чтобы Мизолтон тоже прибыл ко мне, — спокойным будничным тоном произнес комендант.

— Он уже идет, — так же спокойно и размеренно ответил Лотар.

В этот раз Блюр поднял голову и окинул командора долгим взглядом. Затем медленно кивнул и вновь уставился на только что написанное им письмо.

— Ты можешь идти командор, — Блюр, не поднимая головы, указал на дверь. — А мы с господином маглуром подождем Мизолтона.

— Но господин комендант я думал… — начал было Лотар, но Блюр, вскинул глаза, одарил его таким холодным взглядом, что командор тут же осекся.

— Иди и займись делами, которые требуют твоего внимания. Здесь твое присутствие не обязательно.

Лотар покорно склонил голову и покинул кабинет, выходя бросив на меня виноватый взгляд. Я остался один на один с комендантом и теперь не было никого кто мог бы хоть как-то поддержать меня в предстоящем разговоре. Правда должен был подойти Мизолтон, но я сомневался, что это что-то изменит, более того его присутствие могло лишь усугубить ситуацию.

Комендант даже и не подумал предложить мне сесть. Я стоял у дверей опершись на свою трость. Перечитав письмо в очередной раз, комендант поднял глаза и придирчиво осмотрел меня с ног до головы.

— Так вы утверждаете, что получили свои ранения при Вераторе? — наконец спросил он.

— Да, — коротко ответил я.

Комендант откинулся на спинку стула, двумя пальцами задумчиво теребя подбородок.

— Единственный выживший в битве, — произнес он, обращаясь скорее не ко мне, а к себе самому.

— Леди Габриэла назвала это настоящим чудом, — решил пояснить я, хотя и сомневался, чтобы коменданту требовалось мое разъяснение.

— Чудом!? — Блюр мрачно ухмыльнулся. — А вы знаете маглур что чудес не бывает. Все что некоторые привыкли называть чудом, простое стечение обстоятельств. Или совпадение закономерностей. Просто некоторые люди предпочитают верить в чудеса, тому, чтобы мыслить здраво, а некоторые намеренно пытаются скрыть что-то называя произошедшее чудом. Я не отношусь ни к тем, ни другим маглур. А вы?

Я помедлил с ответом, не зная, как лучше ответить коменданту. Он явно намекал на то, что я лгу, вот только в какой именно лжи он хочет меня уличить я пока еще не знал.

— Я думаю, что я тоже ни отношусь к таким людям, — наконец ответил я, внимательно наблюдая за комендантом.

— Ну, в таком случае, расскажите о том, как ваш полк потерпел поражение, и о том, как вам удалось выжить, в отличие от остальных ваших товарищей по оружию.

— Я бы рассказал вам если бы не потерял память. Все что я могу поведать это лишь рассказы известные мне с чужих слов, а последнее что на данный момент помню лично я, это то, как очнулся в форте Старн.

— Значит потеряли память, — хмыкнул комендант. — Как же удобно.

— Не вижу в этом ничего удобного, — резко ответил я. — Не слишком хорошо осознавать, что большая часть твоей жизни просто исчезла. Ты не знаешь кто ты, есть ли у тебя семья и стараешься по крупицам собрать хоть какие-то сведения о своем прошлом. Я бы и сам с радостью вспомнил все и поведал вам о том, что случилось в битве при Вераторе, так сказать из первых уст, но к моему огромному сожалению не могу этого сделать.

Все то время что я говорил, комендант не отводил от меня взгляда своих цепких глаз. Но ехидная ухмылка с его лица исчезла.

— Леди Габриэла, что вы упоминали, случайно не дочь первого лорда, главы Королевского Совета Маруна Далатиен?

— Да, — подтвердил я, — но она предпочитает представляться фамилией своего покойного мужа Саморати. Если вам, конечно, это о чем-нибудь говорит.

— Говорит, — кивнул комендант. — Я имел честь общаться с леди Габриэлой в Сагеваре. Надо признать она довольно эксцентричная особа. Я выслушал целую тираду о том, какое безобразие творится на вверенной мне территории и о том, что на моей совести смерти многих хороших людей, которые погибли от рук разбойников, чувствующих себя на королевских дорогах как дома. Моя жена, имеющая не менее крутой норов, вступила с ней в перепалку и, если бы я не остановил ее, тот разговор мог бы закончиться не совсем хорошо. Но самое страшное, что леди Габриэла была абсолютно права. Эта зараза, поразившая королевские земли, действительно говорит о том, что я упустил контроль из своих рук. Но я уже был близок к тому, чтобы покончить с этим. Если бы Мизолтон не выдал себя. При этом четверо моих лучших людей пали, спасая вас. Я предлагал барону Фольку подождать до того, как мы уничтожим банду Алвера и отряд герцогства, но он воспользовался своим влиянием и настоял на срочности вашего освобождения. И вот к чему все это привело. Столько людей погибло ради того, чтобы вы двое жили.

Комендант подался чуть вперед и, прекратив теребить подбородок, положил руки на стол. Я внимательно следил за Блюр, но в разговор не вступал. Хотя слова коменданта были правдивы, они все же сильно уязвили мое самолюбие.

— Проще говоря маглур вы спутали все мои карты. И должен признать, что как бы это жестоко не звучало, лучшим исходом была бы ваша гибель в плену до того, как мои люди предприняли попытку спасения. В таком случае Мизолтон не раскрыл бы себя и у нас бы сохранялись все шансы уничтожить банду Алвера. И герцоговчан. А теперь… теперь все осложнилось. И из-за этого пострадали невинные люди, и боюсь пострадают еще.

Я хотел ответить коменданту, но в дверь постучали.

— А вот и Мизолтон, — Харвин Блюр вздохнул и вновь откинулся на спинку стула, но руки его так и остались покоится на столе. — Входи.

Дверь отворилась и в кабинет бесшумно скользнул разведчик. От Мизолтона несло потом и лошадьми. Он едва заметно кивнул мне в знак приветствия, а потом склонил перед комендантом голову прижимая кулак левой руки к груди.

— Почему так долго Мизолтон? — недовольно спросил Блюр бросая в сторону разведчика грозный взгляд. — Ты должен был прибыть сюда вместе с маглуром.

— В конюшне накопилась слишком много лошадиного дерьма комендант, а Элоиз не любит, когда животные грязные.

Хотя голос Мизолтона и звучал вполне серьезно, я понял, что своими словами он пытался напомнить коменданту о своем наказание. Блюр, по всей видимости, тоже понял это. По лицу коменданта нельзя было определить обидели или разозлили его эти слова, но тон Блюр стал холоднее.

— Думаю это все же лучше, чем болтаться в петле, не так ли Мизолтон? — спросил Блюр не отводя темных глаз от разведчика.

— Безусловно, господин комендант, — нисколько не смутившись тут же выпалил Мизолтон. — Я всего лишь объяснил причину своего опоздания.

— Я уже понял. Ты нарушил приказ королевской важности что стоило нам потери целой деревни, в которой погибли жители Герона. И их смерти на твоей совести Мизолтон. Именно на твоей.

— Но я выполнял ваш приказ господин комендант. Вы же сами передали послание, в котором говорилось что те важные пленники, что находятся в плену у Алвера, должны быть освобождены.

— Да, — громко ударив ладонью по столу рявкнул комендант. — А еще там говорилось что это ни в коем случае не должно повлиять на исход нашей миссии. Ты не должен был раскрывать себя.

— Я… я не мог поступить иначе, — Мизолтон отвел взгляд в сторону. — Так вышло господин комендант и мне очень жаль, что при спасение этих людей мне пришлось выдать себя.

— Ах, тебе жаль, — взревел комендант, вскакивая со стула так, что тот со скрежетом отлетел назад. — Значит тебе жаль, сукин ты сын!

Он быстро обогнул стол и в два шага оказался возле разведчика. Схватив его обеими руками за грудки, притянул к себе и брызжа слюной, прорычал прямо ему в лицо.

— Ты уничтожил все мои труды. Разрушил все мои планы по уничтожению этих ублюдков, пускающих нам и нашему королевству кровь. Мы уже были так близки к цели, а ты раскрыл себя.

— Но я был не единственным из наших людей кто состоял в банде Алвера, — попытался защититься разведчик. — Остались Коуэн и Флоди.

— Да, — прорычал комендант, — от которых нет никаких вестей. Мы не знаем живы они или нет. После того как ты раскрыл себя, Алвер будет искать предателей в своих рядах. К тому же теперь он станет более осторожен и затаится. Как и герцоговчане. Даже если Коуэн и Флоди живы они не скоро выйдут на связь, и уж тем более мы еще долгое время не сможем действовать, пока вновь не подберемся так близко к Алверу.

Комендант отпустил Мизолтона и вернулся к столу, правда садиться не стал.

— Маглур я хочу услышать вашу историю. Ту ее часть, что вы провели в плену. Я хочу знать все до мельчайших подробностей. Все что вы видели, слышали и замечали. И не смейте ничего от меня утаивать. Надеюсь, этот отрезок своей жизни вы помните?

Я молча кивнул, бросив косой взгляд на Мизолтона, но тот вперил взор в заваленные хламом книжные полки.

— Тогда рассказывайте. Я слушаю, — комендант сел на краешек стола так, что одна его нога оказалась в висячем положение, а вторая уперлась в пол.

Говорить я начал не сразу, лихорадочно обдумывая то, о чем стоит говорить коменданту, а о чем нет. Несмотря на его предупреждение я не собирался рассказывать ему буквально все. Тем более я не хотел лгать ему, а всего лишь сказать часть правды. Собравшись с духом, я начал свой рассказ с момента нападения на нашу колонну и закончил тем, как герцоговчане убили хозяина постоялого двора и толстую женщину по имени Эмми приходившейся тому то ли женой, то ли дочерью. При этом я не стал рассказывать о том, что неожиданно для себя обнаружил то, что знаю язык герцоговчан и естественно умолчал обо всех тех разговорах, которые они вели меж собой на языке герцогства. Во всем остальном я придерживался правдивости повествование, стараясь ничего не скрывать.

Харвин Блюр внимательно слушал ни разу не перебив меня. При этом он не сводил с меня глаз, глядя прямо мне в лицо, словно бы пытался понять лгу я ему или нет. Когда я закончил, комендант отвел взгляд и невидяще уставился в окно. В кабинете наступила тишина, прерываемая лишь нашим дыханием.

— Похоже вы не лжете маглур, — наконец произнес Блюр, вновь обращая на меня свой взор. — Может быть вы чего-то не договариваете, но в тех словах, что вы произнесли, я лжи не чувствую. Конечно, есть вероятность что вы искусно владеете навыком красноречия с легкостью выдавая ложь за правду. Но почему-то я в этом сомневаюсь, вы не слишком-то походите на такого человека. Вы, как бы это сказать, слишком бесхитростны и прямолинейны для этого. Единственное чего я никак не могу взять в толк, так это того факта, что герцоговчане не убили вас при нападении на деревню или не забрали обратно в плен, хотя принимали вас за барона Фольк, что делало вас в их глазах довольно ценным пленником. Вы были у них в руках, а они так просто взяли и отпустили вас.

Я лишь пожал плечами в ответ. Меня и самого удивил поступок Сиваара. Я, если честно, приготовился тогда к смерти, но новоявленный лидер герцоговчан под общий смех и завывания своих людей просто-напросто оставил меня в живых. Он объяснил это тем, что хотел, чтобы я лично лицезрел то, как умирают жители Дубен, и то, что вина за их смерть лежит именно на мне. Впрочем, было сомнительно, что Сивааром двигало именно это и только потому, он оставил меня живым и на свободе. Здесь определенно скрывалось что-то другое, но я не знал что. Комендант похоже считал так же.

— Я не лгу, — ответил я, когда молчание, по моему мнению, слишком уж затянулось. — Я действительно не имею никакого понятия о том, почему они так поступили. Я был готов принять смерть, но их лидер решил иначе.

Комендант в очередной раз окинул меня тяжелым взглядом. Затем громко вздохнул, соскочил со стола и быстро обойдя его сел на свое место.

— Я еще не решил маглур верить вам до конца или нет, — наконец сказал он. — Я не знаю почему герцоговчане так поступили. Впрочем, откуда нам знать, что там у этих ублюдков на уме. Но в одном этот Сиваар прав. Это вы виноваты в смерти жителей деревни. Вряд ли герцоговчане осмелились бы на такую вылазку, не посмей вы бежать при этом убив их командира. Вы поступили крайне неосмотрительно, вогнав нож в подбородок Коотина. Впрочем, не могу не отметить того, что вы все же убили одного из этих ублюдков, при чем совсем не рядового солдата. Вы, похоже, не такой уж и трус коим я посчитал вас в начале.

Я ничего не ответил на эту сомнительную похвалу из уст коменданта. Если, конечно, это вообще была похвала. Мизолтон, как и прежде, продолжал смотреть на шкаф, делая вид будто ничего не слышит, но я-то знал, что это не так.

— Хорошо, — комендант звонко ударил ладонью по столу. — Мне надо немного поразмыслить над вашими словами маглур. Мы с вами еще поговорим, но позже. А теперь попрошу вас оставить меня наедине с Мизолтоном. Мне надо поговорить с ним по душам. К тому же мне стоит решить, что делать с ситуацией, которую вы двое и еще некоторые люди совместно с вами создали. Идите маглур. Более я вас не задерживаю.

Я молча склонил голову и повернулся к двери. Уже уходя, я заметил брошенный в мою сторону взгляд Мизолтона, в котором читалось явное нежелание того, чтобы я покидал кабинет. Я без промедления вышел в коридор, плотно затворяя за собой дверь. Оказавшись в одиночестве за пределами кабинета, я облегченно выдохнул. И хотя мне еще было не совсем ясно что там на уме у Блюр, после нашего с ним разговора, на душе у меня стало немного легче. Теперь лишь оставалось ждать что предпримет комендант и мне очень хотелось верить, что благоразумие возобладает над его упорством и твердолобостью. И тогда мы с Мари и Карвером наконец сможем покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн навстречу леди Габриэле и барону Кравиту Фольк. В очередной раз вздохнув я отправился в отведенную мне комнату.