Очнуться во тьме

Алексей Николаевич Ивушкин (2024)

Группа людей, потерявших память, очнулась в кромешной темноте. Каждый из них обладал уникальными особенностями. Они пытались позвать на помощь, но никто не отзывался. Они не могли понять, где находятся, как сюда попали и что с ними произошло. Страх охватил их, и среди них поселилось недоверие друг к другу. Однако они всё же решили попытаться выбраться из этой ситуации. Однако не все смогли выжить, а место, в котором они очутились, оказалось совсем не таким, каким они его себе представляли. Уникальная история выживания группы людей с непредсказуемой развязкой…

Глава 2

Несколькими минутами позже очнулось ещё сколько-то человек в разных местах, и все они тоже ничего не видели, не помнили и чувствовали усталость и боль во всём теле.

— Что здесь происходит?

— Почему я ничего не вижу?

— Кто здесь? Помогите.

— Мне страшно.

— Включите же свет, наконец.

— Кто-нибудь, объясните, что со мной, кто я и где я? — раздавались вопросы и жалобы со всех сторон. После этого он решил немного всех успокоить и произнёс:

— Так, народ, без паники. Нам всем нужно немного успокоиться.

— А ты кто такой? Что происходит? Объяснишь же ты наконец? — спросил какой-то мужчина.

— Хватит над нами издеваться. Выпусти нас отсюда. Мне всё это надоело! — нервно прозвучал слегка визгливый женский голос.

— Послушайте, послушайте, — снова начал он, — здесь нам никто не поможет. Мы все ослепли, ничего не помним и еле стоим на ногах.

— Откуда ты это знаешь? — снова вопрошал всё тот же визгливый голос, — а что если они стоят прямо здесь и наблюдают за нами?

— Да нет здесь больше никого.

— Откуда ты знаешь? — спросил уже мужской голос, а женский закричал так громко и пронзительно, как будто она и правда обращалась к кому-то, кто стоял немного поодаль:

— Эй вы, твари, что вы с нами сделали!? Немедленно выпустите нас отсюда!

— Женщина, женщина, не нужно так кричать, — попытался её успокоить молодой человек, но она от его слов ещё больше занервничала.

— Какая я тебе женщина? Да ты…

— Только давайте не переходить на личности, — встал на его защиту второй, — всё равно мы тут никого не знаем, даже себя. И уж тем более не видим, чтобы хоть что-то знать друг о друге.

— А откуда мне знать, что он меня не видит? Ведь он каким-то образом понял что я женщина.

— Да с чего вы взяли, что я что-то вижу? — возмутился он.

— А с того.

— Но как ещё ему было вас называть? Ведь у вас такой голос, — снова попытался оправдать своего первого собеседника парень.

— Это какой ещё у меня голос, простите? — недовольно насупилась она.

— Рыжая бестия, — прошептал тихонько он своему собеседнику, чтобы она его не услышала, а тот, быстро произнёс, чтобы её успокоить и покончить с этим конфликтом:

— Женский. Какой же ещё? А раз голос женский, вот он и назвал вас женщиной. Не мужчиной же ему вас было называть.

— Уйди, уйди! — вдруг услышали они чей-то испуганный голос.

— Что происходит? — быстро спросил ещё кто-то.

— Меня кто-то за ногу схватил, и не отпускает? — тревожно ответил тот.

— Что со мной? — испуганно произнёс детский голос, обратившись к тому, кого он держал за ногу в этот момент.

— Да это же ребёнок, — изумилась ещё одна женщина, — это издевательство какое-то. Что им от нас нужно?

— Что вы все заладили, им, им? Кому им-то? — спросил второй.

— Не знаю. Но думаю, что это всё неспроста. Над нами кто-то явно издевается.

— Это ещё нужно выяснить.

— А я предлагаю всем нам как-то познакомиться, — произнёс тот самый хриплый голос, о кого споткнулся молодой человек, когда впервые покинул своего собеседника и направился на чей-то вздох.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спросил второй, — если мы ничего не видим и понятия не имеем кто мы такие. Не помним даже собственные имена.

— Ну хотя бы прозвища друг другу придумаем. А заодно и посчитаем, сколько нас здесь.

— Правильно. Нам необходим уже хоть какой-то порядок, чтобы можно было обдумать, как нам действовать дальше. Иначе так мы ни к чему не придём.

— А я вот против каких-то там прозвищ, — снова заартачилась рыжая бестия, как успели прозвать её молодой человек и его второй собеседник.

— Но как иначе мы будем общаться? — настаивал тот, — неужели придётся говорить «эй там, ты. Да не ты, а ты. Да не тот ты, а этот ты, что говорил перед ним». Так что ли?

— Тогда я просто предлагаю выбрать для нас какие-то, хоть и вымышленные, но имена, — упорствовала она.

— Это в данной ситуации неинформативно, а значит и не практично. Так мы будем очень долго ко всем привыкать. А потом, может быть, мы начнём вспоминать свои настоящие имена, и тогда возникнет огромная путаница. Поэтому я за то, чтобы у всех были какие-нибудь, конечно же не обидные, но прозвища, чтобы мы могли по голосу определять с кем сейчас разговариваем и к кому обращаемся.

— Тогда я сама для себя выберу ник.

— Ник?

— Ну ник или прозвище, какая разница?

— И что вы предлагаете в качестве своего ника?

— Ну, так как у меня длинные вьющиеся волосы, приятный голос, — начала она, а в это время прозвучал чей-то смешок, из-за чего она сделала паузу. Но в итоге не стала заострять на этом внимания, поэтому быстро продолжила, — у меня хорошая фигура и судя по всему я высокая, поэтому можете называть меня красотка.

— Мы что же, должны теперь эту рыжую бестию называть красоткой? — прошептал первый своему собеседнику, не слишком довольный её выбором.

— Да с чего ты вообще взял, что она рыжая? — точно так же шёпотом переспросил тот.

— Нутром чую. Перед глазами, судя по её голосу и манере выражаться, так и стоит этот образ. Бьюсь об заклад, что она рыжая.

— Ну, пока мы этого не узнаем…

— Что вы там шепчетесь? — занервничала она, — так вы согласны на этот ник?

— Вынуждены согласиться, — ответил второй.

— Что значит вынуждены? — нахмурилась она.

— Не обращайте внимания. А можно узнать, у вас волосы какого цвета? — спросил первый.

— А мне почём знать? Я не помню, а на ощупь этого не понять. Вы давайте там, придумывайте себе свои прозвища.

— Ну, раз я очнулся самым первым из нас, тогда…

— Вот и будешь первым, — предложил кто-то.

— Но не главным, — произнёс ещё кто-то со стороны, кого они прежде не слышали.

— Похоже, что у нас новенький. Что-то мы раньше вас не слышали. И как давно, позвольте поинтересоваться, вы очнулись? — спросила рыжая бестия, которая всем предлагала называть её красоткой.

— Ну… — задумался он, — может несколько минут назад. Точнее сказать не могу. В такой темноте время трудно определять.

— А почему ты сразу не заявил о себе? — немного визгливо спросила она.

— Хотел понять где я, и что со мной.

— И что, понял?

— Пока нет. Но похоже, что сейчас ещё все тут ничего не понимают.

— Может быть ещё кто-то только что очнулся, а мы не в курсе? — громко и пронзительно спросила она у пустоты.

— Я.

— И я, — скромно произнесли два голоса.

— Так. Давайте по-быстрому придумаем себе прозвища, после чего начнём обследовать то место в котором мы оказались. Может быть найдём выход, или ещё кого-нибудь, кто до сих пор находится без сознания, — произнёс мужик сиплым голосом, на которого совсем недавно налетел первый.

— Тогда ты будешь Сиплым, — предложил второй, а раз я очнулся вторым, то можете так меня и называть.

— Вообще-то, — не согласился с ним Первый, — из-за твоих познаний в медицине ты будешь Доктором.

— Ну хорошо, согласен.

— А с чего ты, Первый, решил что у него есть какие-то познания? — спросил Сиплый.

— До того, как кто-то из вас успел очнуться, мы уже побеседовали, и из этого я заключил, что у него есть эти познания.

— Я и сам этому удивился. Так что предлагаю покопаться у себя в головах, чтобы понять, есть ли у вас какие-нибудь специфические знания, — предложил Доктор.

— У меня есть кое-какие, — начал было Сиплый, но Доктор его перебил.

— Поздно. Ты уже Сиплый. Иначе наша система полетит ко всем чертям. И так уже Рыжую Бестию приходится называть Красоткой.

— Что?! — безумно возмутилась она, — только попадись мне!

— Хочешь сказать, что у тебя прям ангельский характер?

— Между прочим, у меня в голове одни цифры. Может быть я бухгалтер, или там, математик какой.

— Проехали.

— Пусть я Сиплый, и с этим уже ничего не поделаешь, — сделал небольшую паузу мужчина, после чего продолжил, — но у меня в голове какие-то бумаги и чертежи.

— Так, ладно, — перебил их Первый, — мы слышали недавно совсем молодой голос.

— Это я, — скромно отозвался тот, кто до сих пор прижимался к своему соседу, так как ему всё ещё было довольно страшно.

— Тебя будем называть Ребёнок.

— Так уж сразу и ребенок? Может быть мне уже лет десять или двенадцать.

— Да нет. Судя по голосу, тебе от силы восемь или девять.

— А сколько же вам? — переспросил он Первого.

— Я точно не знаю, — задумался он, — но я бы дал самому себе года двадцать два или двадцать три.

— А я себе лет двадцать семь, — произнёс Доктор.

— Ну а мне, видимо девятнадцать, — услышали они голос рыжей бестии, на что со стороны снова послышался смешок. — Так, мне всё это уже надоело. Кто это там постоянно смеётся надо мной?

— Но это же просто смешно, — смело отозвался звонкий голос.

— Вот и будешь Весельчаком.

— Да мне-то как-то по барабану.

— Так, а ты себе какое прозвище хочешь придумать? — спросил Сиплый у своего соседа, к которому так спешил в свое время Первый, но умудрился об него самого споткнуться.

— Вообще-то, я и так помню своё имя, — уверенно произнёс тот, чем здорово обескуражил всех бедолаг, которые оказались в этой странной ситуации.

На миг вокруг снова воцарилась мёртвая тишина, в очередной раз напугавшая всех, кто недавно очнулся в этом месте.