Глава четвертая
август 2016, Ижора
— Самый большой дом… Похоже, тут.
— Ва-а-у!
Раздавшийся откуда-то сверху хриплый вопль заставил путников вздрогнуть и поднять головы. Над воротами торчала взъерошенная усатая морда. Круглые желтые глаза явно принадлежали не человеку.
— Кис-кис-кис… — робко произнесла Болонка, — Тебя как зовут, малыш?
— А зовут его Сильвер, — ответил знакомый бас, и в щели между створками показался теперь уже вполне человеческий глаз.
— Здорово, Блесна! Мое почтение, Клавдия Семеновна… Какими судьбами?
— Здравствуйте, товарищ мичман… — смущенная Болонка покраснела, как школьница, — Мы вот тут с Колей…
— Привет, Белый! Ох ни хрена себе у тебя хоромы!
— Кончай базар. Хозяин нынче дома, так что вход — через задний проход. Давайте в обход, вон туда, я зараз калиточку открою. Пошли, Силя.
Чтобы по-настоящему оценить вкус вареной картошки, размятой и щедро сдобренной тушенкой, надо перед тем дня три попоститься.
— Ну вот, — Саня налил в свой и Колин стаканы по два «буля», Болонке — один, — А потом у меня появился кормилец.
С месяц назад, нагрузив тачку стопками старинных газет и журналов, отданных «на реализацию» Саней-хозяином, Белый чинно двигался по направлению к центру дачно-коттеджной застройки. Там, рядом с хозяйственно-продуктовым «Универсамом», помещался пункт приема вторсырья. И догнал ползущего по обочине кота. Грязный, ободранный, худой, он упорно перебирал передними лапами, подтягивая задние, а хвост — пытался держать трубой. Саша не смог пройти мимо, нагнулся погладить страдальца. Тот, ощутив в прикосновении не праздный интерес, а доброе сочувствие, не дернулся. Обернулся и поглядел человеку в глаза, словно говоря: «Видал, как бывает?» Вероятно, бедняга стал жертвой собственной неосторожности или дурной лихости какого-нибудь авто-мотогонщика. Или — того и другого. Факт оставался фактом — у котофея оказались сломанными обе задние ноги.
Чем хуже в жизни приходится человеку, тем лучше он относится к меньшим братьям. Белый, не раздумывая, взял найденыша с собой. Усадил в тачку, как в карету, в «своей» баньке отмыл, обработал водкой раны, выстругал и привязал к переломам шинки. Хвостатый не вырывался, лишь негромко подвывал и шипел. И в еде оказался непривередлив.
Три дня Сильвер, названный так за отдаленное сходство с одноногим пиратом, почти безвылазно сидел в избушке, а на четвертую ночь пропал. Саня решил было — одно из двух: либо коту надоело в неволе, и он отправился на поиски лучшей жизни и пропитания, либо по древнему обычаю ушел умирать. Но утром, выйдя «по нужде», обнаружил на крылечке пять мертвых тел.
Кроты лежали аккуратной шеренгой, бледными носами к двери, будто явились с официальным визитом. Белого особенно тронули их натруженные передние лапки — ни дать ни взять руки маленьких шахтеров, этаких кули-землекопов. Одинакового размера упитанные зверьки производили впечатление холеных и регулярно кормленных домашних животных.
«Ёлки-палки, вот так влип!» — мелькнула мысль, и остатки сна мигом улетучились, — «Саня-хозяин, небось, их выводит зачем-нибудь, например, на выставку там, для меха, а Силя взял да и задавил беззащитную скотинку… Попрут, ох, попрут меня отсюда с ним заодно!»
Попутно ему, не евшему досыта который день подряд, пришел в голову своеобразный вариант развития ситуации. «Крот — это дичь или не дичь? Будь на его месте кролик либо курица, вопросов бы не возникло. Ободрал, ощипал, выпотрошил, и в котел, на вертел, пока не завонялся. Но крот — все-таки как-то не по-нашему. Китайцы, те такими мелочами не заморачиваются. Жрут подряд всех, кто бегает, ползает, летает, и прекрасно себя чувствуют. Эх, жаль, не китаец я…»
Поглощенный горестными размышлениями, Белый упустил из виду свое собственное кредо, преподносимое как народная мудрость: «не зови лихо, и будет тихо».
— Это что?! — резонный вопрос появившегося из-за угла «лиха» прогремел громом с ясного неба.
— Что — «это»? — решив на всякий случай сыграть «под дурачка», укрыватель злодея огляделся по сторонам, — Где?
— Вот это, это! — хозяин нетерпеливо тыкал пальцем в кошачьи трофеи, — Ты, получается, спец по подземной охоте?
— Нет! — если выстроить надежную линию защиты не получается, надо уходить в несознанку. Авось пронесет… — Вот те крест, это не я!
— А кто? Пушкин?
Неверующий квартирант без зазрения совести побожился еще раз. Под постоянно возрастающим напором он уже приготовился к обвинению в браконьерском убийстве всех ценных пушных зверушек на свете. И тут, словно отвечая на вопрос, из-за другого бревенчатого угла нелепой вихляющей походкой выбрался лохматый зверь. В зубах Сильвер тащил очередную бархатношкурую жертву. Ночной охотник дерзко зыркнул на онемевшего владельца дачи, мимоходом потерся боком о ноги Белого, уложил шестого крота в скорбную шеренгу, с видимым трудом перелез через высокий порог. И, постукивая шинами на задних лапах, пропал в темноте предбанника.
— Ага, понятно… — протянул не вдруг обретший дар речи Саша-младший, — Матроскин… Откуда взял?
— На дороге подобрал. Кто-то ему ноги переехал. Жалко… Сильвер он.
— Да за этих кротов я его… Я… С тобой вместе… — Белый понурился, ожидая неминуемого изгнания из рая, — Я на руках носить буду! Они ж мне, говнокопы, весь газон изуродовали! Только подровняешь, пострижешь — бац, куча. Убрал, заровнял — бац, еще две! Я уже и ловушки, и отраву… Флюгер вон специальный. Бренчит, зараза, спать мешает, а им хоть бы хны! И котов привозил, и таксу — ноль внимания. А этот — хромой, больной…
— А я думал…
— Ты не думай. Ценный кадр! Может, его к ветеринару?
— Не, не надо, — Саня забеспокоился: коновал надумает всякие уколы, прививки, замучает Сильвера, — Он уже ходит почти нормально. Срастется и так.
— А чем ты его кормишь?
— Ему много не надо… вроде бы. Что от меня останется.
— Останется от тебя, как же! Ладно, решим вопрос.
— Тогда ты уж и этого… для дезинфекции…
— Сказал, решим.
Белый с гордостью продемонстрировал гостям результаты «решения». Под полком стоял ополовиненный картонный ящик импортных кошачьих консервов, рядом — такой же, с банками свиной и говяжьей тушенки.
— Ну и вот, — он налил еще, — Пара литров «Стандарта», типа антисептик. Нормальный подход?
— Нормальный! — безоговорочно одобрил Блесна, — Все класс!
Но у женщин свой взгляд на вещи. Болонка, поглаживая урчащего на ее коленях виновника торжества, проявила гендерную сущность.
— А как насчет хлебушка? Я картошку вашу не очень…
— Он сказал, на хлеб не хватило.
— Ой, бедненький! Как ему, наверно, тяжело живется… Небось, икру приходится без хлеба есть!
— Омарами перебивается, — буркнул Коля, — Их можно и так.
Саша-хозяин, как обычно, возник нежданно-негаданно. «Долго жить будет — прикинул Блесна, — Не успели помянуть — он тут как тут!»
— Привет честной компании, — стриженый амбал со свертком под мышкой, очевидно, успел ознакомиться с картинками своих камер, — Как живете, как животик? Сколько шахтеров на сегодня?
— Утром было двое, — доложил Белый, — Они, скорей всего, уже на зиму готовятся, ползают меньше.
— Мне кажется, это Матроскин их конкретно подсократил… Неделю шло по полдесятка, а тут — два. А размер?
— На мой глаз, поменьше становятся.
— Вот. Папок-мамок выловил, детвора пошла. Золото, а не кот! Кстати, познакомь с гостями.
— Мы не в гости, а по делу, ненадолго, — встрял Блесна, но его не послушали.
Белый, изображая этикет, поднялся со скамейки, на которой восседал рядом с Колей, галантно кивнул занимавшей единственный стул Болонке:
— Клавдия… Семеновна. Портниха.
— И швея, индпошив, — снова зарумянившись, уточнила дама и с грустью добавила, — Временно не работаю. Обстоятельства…
— Николай, — перешел Белый к соседу по скамье.
Встав едва не «смирно», тот отрапортовал:
— Мичман Дружинин! — и неожиданно для себя самого широко улыбнулся, — Можно просто Блесна. Хорошо тут у вас!
Давешний североморский зубной протезист оказался целиком прав. С первого неподготовленного взгляда отличить сверкание Колькиного нитротитана от настоящего золота мог далеко не каждый. Хозяйские глаза чуть не вылезли из орбит.
— Это у тебя, — он поклацал зубами, — В натуре, это самое? Золотые?!
Секрет счастья порой в неведении. Если человек в чем-то искренне заблуждается, не стоит его разочаровывать. Поэтому Блесна, помня важнейшую заповедь лжеца «кто молчит — тот не врет», лишь погасил ослепительную улыбку и скромно потупился.
— Ну, мичмана, вы даете! Штук десять зелени во рту, а он бомжует… Ну, вам жить, — он положил сверток на порог, — Тезка, ты не обижайся. Мы с тобой на один размер, я тут кое-что… Куртяк там, штаны, кроссы. Прикинь, не подойдет — заодно с макулатурой сдашь. Или ваша мастерица подгонит. Все целое, чистое, не сомневайся.
— Благодарствую, — с достоинством поклонился сторож, — Погляжу, конечно.
— Все, поехал. С боссом проблемка. Матроскина не обижайте. И не шумите тут.
— Сильвер он, — вслед уже скрывшемуся благодетелю пробормотал Белый, — Сколько можно повторять… И мы, вроде, не артисты тебе — на камеру шуметь?
Разливая остаток, Саня наморщил лоб.
— А вот прикиньте: откуда он, — имелся в виду безмятежно дремлющий Сильвер, — Узнал, кто идет? Ко мне? Никого из вас раньше в глаза не видел, мало того, на ворота ни разу не лазил…
— Почем ты знаешь? Может, он тайком от тебя? Кота хлебом не корми — дай повыше забраться, — обоснованно возразил Блесна.
— Ты на ноги его погляди… Костоправ из меня говняный, сикось-накось вышло. Спасибо, бегать более-менее научился, а ты — повыше… Есть у них, усатых-полосатых, чутье, нам недоступное…
— Да, — глубокомысленно согласился Коля, — Загадка природы. Ну как, за дело? А то я еще за пузырем сгоняю?
— Не, хорош, на сегодня хватит. Вам-то пофиг, а мне службу нести.
Если требуется сшить, раньше надо раскроить. Под руководством опытного мастера любая работа спорится, и бывшие моряки, направляемые не менее бывшей портнихой, для начала дружно растянули Колино приобретение. Ожидаемого изобилия материала, однако, не наблюдалось — из двух местами намертво слипшихся полотнищ удалось с трудом выкроить лишь заготовку для остова будущего «вигвама», остальное комбинировали по принципу лоскутного одеяла. Добрую половину конструкции желтого «крыла» пришлось отправить в печку.
— Не переживай, — утешила Колю заметно соскучившаяся по привычному делу закройщица, — На прочности не скажется. Гарантирую!
А Белый, по ходу процесса посвященный в подробности «находки», вполголоса резюмировал:
— Ласты склеить — это мне понятно. Но чтобы клеили парашют — вижу первый раз. Выходит, твой пикировщик не сам по себе кокнулся, кто-то ему здорово помог.
— Как склеили? — хмельной Блесна не совсем понял, о чем речь, — Чем склеили? Зачем?
— Суперклеем, лопух! — уточнил более опытный товарищ, — Цианакрил называется. Им гантелю смажь, на секунду к потолку прижми, и не оторвешь! Твоему покойничку, похоже, парашютик такой вот штучкой побрызгали. И привет.
— Опаньки…
