Вокруг Москвы. Путеводитель

Алексей Митрофанов

Исторический путеводитель по достопримечательностям Подмосковья. Издание третье, переработанное и дополненное. Кое-что интересное автор добавил, а что-то не слишком интересное, наоборот, убрал.

© Алексей Митрофанов, 2022

ISBN 978-5-0055-9531-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вокруг Москвы

Исторический путеводитель по достопримечательностям Подмосковья. Издание третье, переработанное и дополненное. Кое-что интересное автор добавил, а что-то не слишком интересное, наоборот, убрал.

Дмитровское шоссе

Северный

Северный — это не город, а поселок. Он совсем рядом с Московской кольцевой дорогой. До него идут автобусы от метро «Петровско-Разумовская». На них так и написано: «Поселок Северный». При этом автобусы — городские, в них действуют московские проездные документы.

Собственно, в административном отношении он относится к Москве и приписан к Северо-Восточному округу. Но нахождение поселка за пределами МКАД пока что мешает считать его органичной частью старинного города с почти тысячелетней историей.

Своим появлением на свет город обязан Северной водопроводной станции, которая была запущена в 1952 году. Вода к этой станции поступала из Волги и считалась достаточно чистой. Ее, правда, все равно хлорировали, и для питья она считалась не совсем пригодной. Сегодня ситуаций с водой гораздо лучше.

Собственно, поселок и возник при этой станции — чтобы ее работникам не слишком долго было ездить на работу. Они сразу же стали москвичами — прописка в паспорте была московская. Поселок Северный вышел эксклавом — его со всех сторон окружал Краснополянский район Московской области. Северяне называли свой поселок «кусок Москвы в Подмосковье». Впрочем, в 1991 году перешеек между основной территорией города и Северным был упразднен.

Строительство рабочего поселка Северный началось в 1948 году и в основном закончилось в 1956. Авторы проекта — Н. Селиванова, К. Кисловой и З. Государева — зодчие, не вошедшие в справочники туристических путеводителей. Скромные, так сказать, труженики.

Название же «Северный» возникло 12 июня 1952 года.

Один из основателей поселка, В. Г. Гейниц вспоминал: «В отличие от ранее построенного поселка Восточный с его регулярной планировкой и трехэтажной застройкой, на Северном предусматривалось строительство одноэтажных одноквартирных домов с приусадебным участком. Однако такое „расточительство“ земли не прошло, и окончательно был утвержден проект со 120 жилыми домами».

Строили этот поселок по немецкому проекту. Можно сказать, что среди красот подмосковной природы возникли коттеджи европейского типа — с водопроводом, канализацией, электричеством и центральным отоплением. А в 1955 году в поселок пришел газ, и северяне перестали совершать набеги в деревню Грибки — за керосином.

Строителями, как поселка, так и станции, были и вольнонаемные, и заключенные — оно находилось в ведении Министерства внутренних дел, а рабочую силу поставляло Главное управление лагерей железнодорожного строительства. Впрочем, в то время этим никого было не удивить. Один из строителей, А. А. Михеев писал: «Когда прибыло лагерное начальство, солдаты и вольнонаемные срочно стали огораживать зону: стали ставить столбы и натягивать колючую проволоку. Зона располагалась у д. Грибки, рядом со строительной площадкой. Как только она была готова, прислали рабочую силу (заключенных), сразу установили палатки и сборные деревянные бараки. Вскоре был построен мужской лагерный пункт. Лагерные пункты были возведены также у д. Заболотье (женский), у станции Лианозово, в районах строительства насосных станций Клязьма и Уча. В тесной увязке с лагерной администрацией „Севводстрой“ приступил к основным строительным работам. Так как техники не было, землю копали лопатами и отвозили тачками в отвал».

Действительно, по тому времени — достаточно распространенный менеджмент.

Оказавшись в Северном, можно потратить несколько часов для ознакомления с местными достопримечательностями. Конечно, от ГУЛАГовских свидетельств не осталось ничего — подобные следы стирались временем довольно эффективно. На территории поселка сохранилась усадьба Виноградово. Деревня Виноградово (альтернативное название Дубровка) в XVII столетии принадлежало Гавриилу Пушкину, одному из далеких пращуров великого поэта. Правнук Гаврилы Федор Матвеевич выступал против петровских реформ, и был через это повешен. Александр Сергеевич не обошел вниманием сей факт истории своего рода. Писал:

Упрямства дух нам всем подгадил

В родню свою неукротим,

С Петром мой пращур не поладил

И был за то повешен им.

Главный усадебный дом был построен во второй половине XVIII века. В то время деревней владел печально известный А. Глебов, один из тех, кто выносил смертный приговор Емельяну Пугачеву, и которого Екатерина Великая называла «плутом и мошенником». Авторство приписывается Василию Баженову, но не исключено, что настоящим автором проекта был Казаков. К сожалению, дом был сожжен крестьянами во время революции 1905 года.

Еще раньше, в 1650 году была построена Владимирская церковь — поначалу деревянная, с годами выполненная в более прочных материалах. Дошедший до нашего времени храм относится к 1777 году постройки.

Любопытен деревянный дом купчихи Э. Банзы, построенный в 1911 году, а также дом ее зятя Р. Германа, выполненный годом позже в стиле модерн.

Любители военной истории могут сфотографироваться на фоне бюста маршала Г. Жукова. Любителей некрополя, возможно, привлечет Старо-Марковское и Виноградовское кладбища, на которых, впрочем, не найти могил людей известных, однако же очарование русского деревенского кладбища ценно само по себе.

Долгопрудный

Группа «Дюна» пела в «лихие девяностые» о своем родном городе:

Эй, с нами Долгопрудный,

Эй, за нами Долгопрудный,

Два забора, три двора,

До сих пор он центр мира, —

А вместе с ней пела и вся Россия. Песня была убедительной — в то время Долгопрудненская преступная группировка считалась одной из самых влиятельных в стране. Так маленький подмосковный городок приобрел неожиданную и от того еще более ошеломляющую известность.

Долгопрудный был основан сравнительно недавно — в 1931 году и до 1938 года носил название Дирижаблестрой. Собственно, статус города он получил в 1957 году, до этого статус Дирижаблестроя-Долгопрудного определялся как рабочий поселок. В состав его вошли поселок Хлебниково, село Павельцево и рабочий поселок Шереметьевский.

Градообразующим предприятием Долгопрудного послужило Долгопрудненское научно-производственное предприятие, в то время «Дирижаблестрой», образованное в 1931 году при Главном управлении Главвоздухофлота. В комплекс предприятий вошли завод по производству водорода и эллинг для создания дирижаблей. В то время — с легкой руки «отца космонавтики» Константина Эдуардовича Циолковского за дирижаблями виделось будущее авиации — тихие, грузоподъемные, экономичные. Главным вдохновителем «Дирижаблестроя» был легендарный Умберто Нобиле, прибывший в Долгопрудный в 1932 году и задержавшийся здесь вплоть до 1937 года.

Цивилизация, однако же, пошла иным путем, и в 1951 году на месте утратившего актуальность «Дирижаблестроя» был создан «Долгопрудненский машиностроительный завод».

В 1985 году на Долгопрудном в очередной раз задержалось внимание общественности. В сборнике «Края Москвы, края родные», посвященном подмосковным городам, возникла скромная заметка под названием «Лидар исследует небо». Автор писал: «Эту необычную установку мы увидели в Долгопрудном — в одной из лабораторий Центральной аэрологической обсерватории Государственного комитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды. Внешне она напоминала внушительных размеров мортиру — с коротким стволом большого калибра. Только кремовая окраска и приборы, расположенные в конусе ствола, говорили об ином применении этой пушки. Она действительно стреляет. Но не снарядами. И залпы ее нельзя уловить на слух. «Ствол» оказался телескопом с полуметровым диаметром зеркала, а «выстрелы» производятся из небольшого ящичка-блока, в котором установлен лазер.

Короткая вспышка в одну десятимиллионную долю секунды, и световой импульс со скоростью триста тысяч километров в секунду устремляется ввысь. За какие-то мгновения этот разведчик атмосферы успевает проделать такую работу, итоги которой в считанные минуты может подвести только электронная вычислительная машина».

С высот, достигнутых нами сегодня, не сразу и понятно, о чем речь. Лидар (гибрид радара и лазера, от того и название) собирал информацию о всевозможных явлениях в атмосфере земли, и эта информация использовалась в метеорологии, а также в прочих познавательных науках.

Из достопримечательностей в городе два древних храма. Первый — Спаса Нерукотворного, построенный в 1684 году, является усыпальницей князей Юсуповых. Здесь, в частности, покоится прах известного вельможи екатерининских времен Николая Борисовича Юсупова. Свою вотчину (она в то время называлась селом Спасское-Котово) он обогатил строительством кирпичного завода. В наши дни на территории города действует ОАО «Хлебниковский кирпичный завод», но он, однако, не имеет отношения к юсуповскому производству. Это бывший кирпичный завод Гаша, основанный в конце XIX века.

Второй храм посвящен Георгию Победоносцу и был построен в 1774 году.

Отдельного упоминания стоит поселок Хлебниково, известный с 1498 года. Хлебниково вошло в литературу. Ильф и Петров, давая в «Двенадцати стульях» экспресс-характеристики московских вокзалов, писали: «Самое незначительное число людей прибывает в Москву через Савеловский. Это — башмачники из Талдома, жители города Дмитрова, рабочие Яхромской мануфактуры или унылый дачник, живущий зимой и летом на станции Хлебниково».

С дачником было не совсем понятно. Почему унылый? Почему вообще он дачник, если живет в Хлебникове и зимой, и летом?

Судя по отзывам путеводителей, некая инфраструктура тут присутствовала — магазины, аптека. При станции — «весьма приличная парикмахерская, а роскошному с разнообразными яствами буфету предоставлен даже отдельный уютный зал».

Но главными были сугубо дачные красоты: «Открытые поляны и смешанный лес вблизи — все это дает удивительно разнообразные и красивые виды». А спортивная площадка в центре дачного поселка, как не трудно догадаться, «всегда переполненная физкультурниками».

До революции же дачников здесь завлекали объявлениями такого рода: «На реке Клязьме. Для одиноких сдается 1 комн. за 40 руб. или дача 8 на 12 арш. пополам, из 4-х комн., пятая кухня за 70 руб., по савеловской ж. д. ст. „Хлебниково“, 20 верст, от станции 15 мин., река рядом, лес в конце села».

Словом, поводов для уныния этого хрестоматийного дачника, не было. А впрочем, что с них, с гениев возьмешь.

Лобня

Лобня образована в 1902 году как пристанционный поселок. Впоследствии получила статус рабочего поселка, а затем и города. Это произошло в 1961 году. А спустя 15 лет к Лобне был присоединен дачный поселок Луговая, ничем, впрочем, особенным не примечательный.

Журналист Руслан Киреев вспоминал о Лобне того времени: «Выйдя из электрички, подымаешься на мост по деревянным, окантованным металлическим угольником скрипящим ступенькам, медленно возносясь над черными гирляндами нефтяных цистерн, над платформами с песком и досками, оранжевыми тракторами и поставленными на попа контейнерами, а также, случалось, над вагонами с живым — вернее, полуживым — грузом, что обреченно хрюкал, ворочался, пищал и взвизгивал, медленно вымирая от голода и жажды… Все три наших окна, включая кухонное, выходили на станцию, а это означало, что жили мы в круглосуточном громе, который усугублял рев самолетов: неподалеку был аэропорт, да не какой-нибудь, а Шереметьево. Спасаясь от шума и вони, я уходил в глубь городка, к небольшому водоемчику, на берегу которого и располагалась моя забегаловка. Здесь я не просто тянул дешевое разливное винцо, но… — работал».

Раньше, однако, все было не так. Путеводители начала прошлого столетия сообщали, что Лобня «может считаться одним из лучших дачных мест как по климату, так и в отношении красивой природы».

Славился здешний кирпичный завод (ныне Лобненский завод строительного фарфора). Сама Надежда Крупская писала в 1928 году своей соратнице (и, в скобках заметим, постоянной партнерши по советским анекдотам) Инессе Арманд: «Вот вчера была на открытии кирпичного завода (около Лобни в Московском уезде). Завод по последнему слову науки. Но до того резок контраст культуры и дикости, что мать ты моя! И когда мы свою первобытность изживем, Аллах ведает. Каждую минуту вспоминаешь, что Ильич писал в последних своих статьях о необходимости самой черной культурной работы».

Одна из достопримечательностей — Музей танка Т-34. Он был открыт сравнительно недавно, в 2001 году и представляет из себя собрание самых неожиданных материалов, посвященных этой легендарной машине — от личных вещей его создателей до коллекции макетов Т-34. Сами танки, разумеется, там тоже есть. Дата же открытия музея — 6 декабря 2001 года — была приурочена к 60-летию начала контрнаступления советских войск в Битве под Москвой.

В лобненском кинотеатре «Чайка» выступали знаменитости — Иосиф Кобзон, Людмила Зыкина, Валентина Толкунова, Клара Новикова, Нонна Мордюкова, Дмитрий Харатьян.

Самой же ценной достопримечательностью города, безусловно, является гиперболоидная водонапорная башня, построенная легендарным инженером Владимиром Шуховым.

Деденево

Поселок городского типа Деденево образован в 1970 году. Однако же история этого места не в пример более древняя. Первое упоминание поселка Деденево относится к 1504 году. А еще раньше, в 1295 году здесь, по преданию убили ордынского царевича Деденя (он же Дюдень, Тудан и Тудакан). Отсюда и название.

В XVIII столетии владельцами здешних угодий были легендарные Головины, бывшие Ховрины. Множество представителей этого рода играло огромную роль при дворе. Здесь же многие из них и проживали, барская усадьба была украшением Деденева.

Один из тех Головиных, Гавриил Павлович в середине XIX века ходатайствует об устройстве здесь женской монашеской общины. Так появляется Спасо-Влахернский монастырь (названный по древней Спасской церкви, находившейся в селе, а также чудотворной иконы Влахернской Божией Матери).

В 1901 году в поселке появилась железнодорожная станция «Влахернская» (с 1936 года — «Турист»). Правда ее со временем ощутимо понизили в статусе — сейчас это не станция, а всего лишь платформа. А монастырь закрыли еще в 1922 году. Правда, поначалу сестры попытались сохранить хотя бы некоторые черты монастырской жизни и зарегистрировали трудовую сельскохозяйственную артель «Влахернская». Но спустя два года власти закрыли артель, якобы «экономически себя не оправдывающую». Фортуна явно отвернулась от поселка.

Зато здесь находится гидроузел №4 Канала имени Москвы, а во время строительства этого гидротехнического сооружения в Деденеве находился один из руководящих штабов. Строили канал силами заключенных, однако стараниями начальника Дмитлага Семена Фирина, условия существования на строительстве канала были относительно приемлемыми для существования творческой интеллигенции. В то время, как обычные рабочие с лопатами в руках трудились от зари и до зари, артисты репетировали в помещении агитбригады, люди пишущие и рисующие выпускали журнал «На штурм трассы», а музыканты поднимали дух «каналармейцев» доступными им средствами. Попавшие в милость к Фирину всячески старались задержаться именно на этой стройке.

Вот, например, одно из писем, весьма красноречивое: «Тов. Фирин! Я еще не разобрался, какое со мной приключилось несчастье, и почему меня перебрасывают в другой лагерь. Здесь было все родное, привычное. Я здесь поработал почти полтора года и изо всей силы…

Тов. Фирин! Больше года под Вашим руководством работал. Вы знаете мои и хорошие, и плохие стороны. Я чувствую в этот момент особо покинутым и решил Вам написать, и прошу меня не забыть. Нет у меня другой жизненной опоры, кроме Вас. А жить сильно хочется».

Не удивительно, что Фирина арестовали еще до торжественного открытия канала имени Москвы. По абсурдному обвинению — будучи в 1926 году в Варшаве, он, якобы, сдал полякам советскую резидентуру. Фирина приговорили к смертной казни — и не только Фирина. Расстреляны были десятки «счастливчиков» — заключенных, пользовавшихся его особым расположением.

В 2007 году, к семидесятилетию со дня открытия канала, в поселке Деденево был открыт Музей истории и современности Канала имени Москвы». Тогда же заложили и часовню в честь Святых новомучеников, и исповедников Российских — мероприятия, по понятным причинам крепко связанные одно с другим. Освятили часовню в 2010 году. Действует в наши дни и монастырь.

А в 1983 году недалеко от станции «Турист» произошла трагедия — не справившись с управлением автомобиля, погиб знаменитый горнолыжник Александр Жиров. Он прожил всего 24 года. На кладбище соседней деревни Шуколово есть его могила.

Яхрома

— Я хрома! — всплеснула руками матушка Екатерина Великая, неловко подвернув свою монаршую щиколотку. Якобы отсюда и пошло название города. Впрочем, это не больше, чем легенда. Город назван в честь реки, которая, естественно, приобрела свое название задолго до екатерининской эпохи. В переводе с мерянского «яхрома» значит «озерная река».

Информация о первых поселениях на этом месте относится к XVI веку. Поселок же возник в середине XIX столетия, а его градообразующим предприятием стала суконная фабрика — Покровская мануфактура купца Пономарева, основанная в 1841 году. Вскоре фабрика перешла к И. А. Лямину, который повел свое дело на широкую ногу — в поселке появились школа, храм и прочая инфраструктура.

Жизнь здесь была спокойная, провинциальная. В прессу город попадал довольно редко, да и то благодаря каким-то странным происшествиям. В частности, в 1909 году «Московская жизнь» сообщала: «Пастух Алексеев и официант Нестеров шли вместе со ст. Талдом, савеловской ж. дор., пешком в Москву. У Алексеева было 30 руб. и кое-какие вещи, у Нестерова же не было ничего. По дороге, в лесу, близ ст. Яхрома, Нестеров, угрожая револьвером и железной перчаткой, ограбил Алексеева. Позднее, подъезжая к Москве по железной дороге, Алексеев увидал в этом же поезде грабителя — и последний был задержан».

Но и такое случалось нечасто.

Статус города Яхрома получила в 1940 году — уже после того, как рядом проложили канал имени Москвы. Путеводитель по Московской области 1956 года сообщал: «Город Яхрома расположен в живописной местности на высоком холме близ канала имени Москвы. Въезд в город как бы открывают ворота шлюза канала. Шлюз этот по своему оформлению является одним из наиболее интересных на канале. Гранитные башни, обращенные к Дмитрову, увенчаны медными моделями кораблей — каравелл Колумба. Башни верхней стороны шлюза облицованы белым камнем и серым гранитом. Наверху — легкая колоннада с гербом СССР».

С момента запуска канала прошло два насыщенных десятилетия, однако же он все равно воспринимался как своего рода чудо света.

Сегодня в Яхроме действуют два старых храма — Троицкий (1895 год постройки, колокольня выполнена в 1908 году) и Вознесенский (1792 год). На Перемиловской высоте стоит памятник Советскому воину — в 1941 году здесь шли жестокие бои. Рядом с площадью Генерала Кузнецова имеется незначительный фрагмент городской исторической застройки. У любителей же «сталинской архитектуры» огромный интерес вызовет знаменитый шлюз №3 канала имени Москвы, украшенный колумбовскими каравеллами. Писатель Владимир Орлов определил их в начало эссе под названием «Далеко ли поплыли каравеллы»: «Под каравеллами Колумба я вырос. Есть такой город Яхрома. Матушка моя родом из Яхромы, и в детстве я каждое лето проводил в яхромском Красном поселке у тетки. Степенное Подмосковье, рядом княжеский когда-то Дмитров, березы, ели, орешник, бузина на склонах высот Клино-Дмитровской гряды, хлопчатобумажная мануфактура. И вот посредине текстильного городка вознеслись две бронзовые каравеллы. (Теперь-то выяснилось, что не бронзовые. Сталь, дерево, но крашены под бронзу)… Всюду вдоль канала возникали украшения, достойные декора эпохи — где монумент отцу народов, где девушка-небоскреб с чайкой в руках. А Яхрому на зависть соседей одарили каравеллами Колумба. Все сухопутные прежде места от Москвы и до Волги, получившие на канале хотя бы пристани, были объявлены отныне портами пяти морей, а моря, как известно, — племянники океанов. Во всей России лишь в Яхроме океанические ветры дули в паруса каравелл».

Других достопримечательностей в Яхроме нет.

Дмитров

Этот город основал князь Юрий Долгорукий — спустя семь лет после того, как он же основал Москву. В 1363 году Дмитров вошел в состав Московского княжества, а в 1389 сделался удельным центром. В 1781 году Дмитров получает статус уездного города, каковой, по сути, сохраняет по сей день. А под занавес девятнадцатого столетия в Дмитрове было открыто железнодорожное сообщение с Москвой.

Вот краткая история этого города. Теперь немного поподробнее.

Главная площадь города — Торговая. Она до сих пор используется по своему старому назначению — здесь, например, находится главный дмитровский универмаг. Торговая история Дмитрова довольно древняя — еще в 1714 году Петр Первый выпустил указ о высылке в Санкт-Петербург из Дмитрова «первостатейных купцов… на вечное житье». Естественно, для молодой столицы Петр по всей России выбирал самое лучшее.

Вскоре после этого по царскому распоряжению из Дмитрова в Санкт-Петербург были завезены саженцы яблонь, груш и слив. Приблизительно тогда же появился еще один указ — о закупке у дмитровчан прошлогоднего чесноку, «доброго и не тухлого, настоящего ценою без передачи на употребление больным матросам и солдатам».

А в 1716 году Петр позаботился и о Москве — велел перевести в первопрестольный град из Дмитрова «кожников, которые сами у себя кожи делали, а буде из того числа взять некого, выслать из природных посадских людей за поруками».

Правда, к началу прошлого столетия слава дмитровских торговцев и предпринимателей пришла в упадок. Писатель С. Подъячев сокрушался — дескать, жители города «занимались мелкой копеечной торговлишкой на базаре, мастерством сапожным и портняжным и т. п. Народ жил здесь бедный, словно отрезанный от мира, забитый, никогда не протестовавший, пуще огня боявшийся всякого начальства, хотя бы это начальство представляло собою какой-нибудь городовой «Морда»… Жизнь тянулась вялая, печальная, похожая на вечную осень: «ни день, ни ночь, ни тьма, ни свет…«».

И писатель вел свою мысль далее: «Все старое пошло насмарку… Всем как-то стало вдруг понятно, что „мы“ отстали, что все у нас нуждается в починке, что так жить нельзя… И вдруг вместо обычных слов и речей послышались какие-то незнакомые, чудные, непонятные слова: революция, конституция, партия…»

Что ж, революции явиться не замедлила.

Здесь же находится главная достопримечательность города — дмитровский кремль. Он, во-первых, уникален потому, что состоит лишь из одних валов — здесь нет ни стен, ни башен, ни ворот (некогда, правда, имелись стены и десяток башен, но, будучи сотворены из дерева, они, конечно же, до наших дней не сохранились).

Во-вторых, тут до сих пор стоят самые что ни на есть обыкновенные домишки — покосившиеся, незамысловатые и прокопченные. Кремль застроен деревенскими домами с огородами, сараями и даже не особо крупной живностью.

В-третьих, здешний кремль, в отличие от большинства таких сооружений, стоит не на горе, а, по большому счету, в яме. Объяснение тому достаточно простое — когда Юрий Долгорукий со своим семейством проходил по современной дмитровской земле (с не слишком благовидной целью — сбором дани), он очень сильно торопился, и заложил город наспех, не особенно задумываясь.

А в-четвертых, Дмитров получил название в честь новорожденного младенца. Князь Юрий Долгорукий назвал новенький российский городок по имени своего сына Всеволода, прозванного впоследствии Большим гнездом (у него родилось ни много, ни мало двенадцать детей). И никакого парадокса в этом нет — сын основателя имел два имени. Одно, светское — Всеволод, другое же, церковное — Дмитрий (он родился в день святого Дмитрия Солунского).

«В 1147 году родился Юрью сын Дмитрий бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею и заложи град во имя его и нарече Дмитров».

Сам же город, как уже упоминалось, был построен в 1154 году.

Дмитровский кремль — одно из самых колоритных крепостных сооружений древности. Его размеры впечатляют — кремлевский вал в своей окружности составил 980 метров, максимальная высота стен около двух десятков метров, а пошло на эти стены 190 тысяч кубометров земли.

Дмитровскому кремлю приходилось несладко. Чего стоит хотя бы набег тверяков 1373 года: «Подойдя к Дмитрову вместе с литовцами, Михаил Тверской город пограбил, посад и села пожег, а бояр и людей многое множество с женами и детьми в Тверь свел и с города откуп взял».

Не отличалось особой гуманностью и так называемое смутное время, когда польские интервенты заняли Дмитров и устроили здесь бессмысленные и жестокие бесчинства: «огнем его пожгли, а московскую силу и посадских людей, жен и детей их посекли, а церкви Божии осквернили… с икон оклады сдирали, иконы метали, и книги пограбили, и церкви пожгли».

(Правда, поляки без особых проявлений героизма сдали дмитровскую крепость войскам М. Скопина-Шуйского. Сама Марина Мнишек поднялась на крепостную стену и стыдила польских воинов: «Что делаете, трусы, я женщина, а не растерялась». Но на поляков ничуть не подействовал этот пропагандистский прием).

Да и многочисленные эпидемии не слишком-то щадили Дмитров. В летописях то и дело попадались вот такие записи: «Того же лета бысть мор на люди по многим странам, а болесть такова: первое разболится человек, и руце, и нози прикорчить, и шею скривить, и зубы скребчеть, и кости хрустять, а съеставы в нем троскотаху; кричить, вопить; у иных же и мысль изменится, и ум отымется, иные один день поболевши умираху, а иные полтора дни, а иные два дни; а иных бог миловаше: поболевши три или четыре, и паки здрави бываху. Сею же болестью умирали в волостях во Ржевских, Волотьских, Можайских, Дмитровских, Звенигородских, Переяславских, Владимирских, Рязаньских, Таруских, Юрьевских, есть же инде и по Московским волостям».

В другой раз летописец записывал: «Того же лета мор бысть страшен зело на люди в Великом Новегороде, и во Пскове, и в Ладозе, и в Русе, и в Порхове, и в Торжку, и во Твери, и в Дмитрове, и по властем и селам. И толико велик бысть мор, яко живии не успеваху мертвых погребати… и многа села пусты бяху и во градах и в посадех и едва человек или детище живо обреташеся; толико серп пожа человекы, аки класы и быша дворы велици и силнии пусты, едва от многих един или два остася».

Главные достопримечательности здешнего кремля — Успенский храм и так называемый «административный комплекс», состоящий из здания Присутственных мест, тюрьмы и тюремной Елизаветинской церкви — как ни странно, самого нарядного из храмов города Дмитрова. Рядом с «административным комплексом» располагается дмитровская гимназия — единственная в городе постройка в стиле неоклассицизма.

А сравнительно недавно в дмитровском кремле открыли памятникКириллу и Мефодию. Два просветителя, похоже, в натуральный рост, смиренно смотрят на веселых экскурсантов. А те терзаются в догадках: неужели Кирилл и Мефодий родились в городе Дмитрове?

Одна из самых знаменитых достопримечательностей города Владимира — домик Олсуфьева, в котором на протяжении нескольких лет жил известный анархист П. А. Кропоткин. Он приехал в Дмитров после революции, вернувшись из долгой эмиграции. Писал свою книгу под названием «Этика», встречался с «болотниками» (членами Комиссии по изучению болот), помогал местному музею.

Кропоткин писал Вере Фигнер: «Вчера я выступал здесь на учительском съезде. Стремятся уничтожить наш… краевой музей, и я говорил о том, какую пользу молодые люди, сами добивающиеся образования, находят в таких музейных учреждениях, и рассказал о том, какую роль в моем развитии как естествоиспытателя сыграл Иркутский музей — сперва крошечный, как наш Дмитровский».

Вроде бы участие Кропоткина в действительности помогало сохранению музея.

Сам же Петр Алексеевич чувствовал себя спокойно и уверенно. В бывшем барском доме его сберегала охранная грамота: «Дано сие удостоверение… известному русскому революционеру в том, что советские власти в тех местах Российской Федеративной Советской Республики, где будет проживать Петр Алексеевич Кропоткин, обязаны оказывать ему всяческое и всемерное содействие. Ни его вещи, ни его квартира и всякий живой и мертвый инвентарь… ни в коем случае не подлежат ни конфискации, ни реквизиции…»

В начале 1921 года Петр Кропоткин заболел. Из Москвы прибыла бригада самых квалифицированных докторов. Но поделать ничего было нельзя — 8 февраля Кропоткина не стало. А за день до этого печального события председатель исполкома Дмитровского Совета отправил в Москву телеграмму с требованием выслать «гроб с полными принадлежностями».

После смерти Петра Алексеевича этот особнячок стали называть домом Кропоткина, а вовсе не Олсуфьева. Здесь проживало семейство инженера и мемуариста А. Н. Поливанова. По его воспоминаниям, своеобразное расположение особняка сказывалось при бомбардировках — жители прятались не в убежище, а под деревьями, в бывшем кропоткинском саду. Впрочем, иной раз прятались в подвале соседнего, милютинского дома (Загорская улица, дом №38).

Тогда же этот особняк сделался одним из общественных городских центров: «В октябре месяце в передней части дома разместился Райисполком, председателем которого в это время был Иван Васильевич Кириллин, человек, со слов мамы, отличных организаторских способностей, глубокой порядочности и душевности.

Наш дом стал центром деятельности народной власти. Все время раздавался стук пишущих машинок и телефонных звонков, приходили и уходили люди с серьезными и озабоченными лицами, в большинстве своем мужчины.

Много времени проводила там и наша мама, выполняя какую-то работу».

После революции судьба забросила в Дмитров еще одну незаурядную личность — бывшего московского городского голову Владимира Голицына. Он какое-то время работал библиографом в отделе народного образования Богородицка, уездного городка Тульской губернии. Его то арестовывали и сажали, то вновь выпускали. Запретили жить в Москве — пришлось уехать в Сергиев Посад, а затем в Дмитров. Но даже там он не утрачивал достоинства. Внук Владимира Михайловича вспоминал: «Летом мы обедали на террасе, примыкавшей к дому… и дедушка занимал за столом главное место. Он был во всем педант и, наверное, по его желанию массивная граненая солонка старого стекла никогда не убиралась со стола… Пунктуальность дедушки проявлялась и в том, как он каждый день проверял по радио свои часы… Как сейчас вижу дедушку, сидящим против двери в нашей средней комнате, и вперившим глаза в луковицу карманных часов, зажатых в кулаке на коленях. Другой рукой он постукивает ногтем по циферблату, а нас, детей, выгоняют из комнаты, чтобы не мешали слушать сигналы точного времени».

Хотя, казалось бы, куда он мог теперь-то опоздать?

В Дмитрове Голицын и скончался, 29 февраля тридцать второго, високосного года. Там же был и похоронен, на кладбище в селе Подлипичье. Оно впоследствии вошло в состав Дмитрова.

А в отдалении от центра города находится Борисоглебский монастырь. По преданию, он был основан самим Юрием Долгоруким. Так это или нет, никто не знает. Во всяком случае, первое упоминание о нем относится к 1472 году. А в семнадцатом столетии это была одной из провинциальных, тихих, но крепко стоящих на своих ногах обителей: «В Дмитрове на посаде Борисоглебский монастырь. На монастыре церковь каменная во имя Бориса и Глеба да в приделе Вознесения Господня Бога и Спаса нашего Иисуса Христа; другая церковь деревянная во имя Покрова Пречистыя Богородицы с трапезою да в пределе святого и всевеликого апостола Ивана Богослова да великого чудотворца Николы. У монастыря двор конюшенный, а в нем живут конюхи. Под монастырем слобода на монастырской земле, в ней бобыли 14 дворов. Да под монастырем же монастырская мельница на речке на Березовце, у мельницы двор мельника».

Но уже в середине восемнадцатого века монастырь пришел в упадок: «В церкви иконы весьма ветхи, а на церквах кресты и кровли, также на архимандричьих и братских кельях и на ограде кровли все обвалились, и оттого бывает в церквах от дождя великая теча, а ограда каменная на несколько сажен обвалилась и кирпич от дождя и снега размок, а келии деревянные без кровли и все сгнили… не токмо жить, а и ходить мимо опасно… того ничего и исправить нечем, понеже с того монастыря вотчин деньги собираются в оную Коллегию экономии».

В 1926 году на территории монастыря расположился краеведческий музей. Затем, во времена строительства канала, его занимало управление Дмитлага, после — воинские части, всевозможные организации, обычные квартиры обывателей. Путеводители злорадствовали: «Если в 1778 г. иностранный путешественник Миллер отмечал, что „знатнейшее в городе строение суть Борисоглебский монастырь“, то теперь лучшими зданиями города являются учебные заведения: средние школы, детская музыкальная школа, строительный техникум».

А в 1993 году Борисоглебский монастырь вновь стал монастырем.

Дубна

На севере Москвы есть улица Дубнинская. Чаще всего ее название произносится неверно — с ударением на первый слог. Надо же — на второй. Ведь улица так названа в честь города Дубны.

В географическом смысле Дубна — остров, омываемый водами трех рек, Волги, Дубны и Сестры и канала имени Москвы. Дубна — единственный населенный пункт Московской области, расположенный на Волге. Дубна — крупнейший в России центр ядерной физики. В честь Дубны назван Дубний — 105-й элемент таблицы Менделеева. Дубна рождалась дважды. Сначала ее основал легендарный Юрий Долгорукий (первое упоминание о Дубне относится к 1134 году, она старше Москвы), в 1216 году Дубну сожгли воинственные новгородцы, а в 1956 году ее вновь основали, под тем же названием уже как наукоград.

Градообразующее предприятие Дубны — Объединенный институт ядерных исследований. С него, собственно, все началось. В создании этого института принимали участие 11 стран-учредителей, но 50 процентов вклада сделала Россия (а 20 процентов — Китай). С момента основания института ученые открыли 18 новых элементов таблицы Менделеева. Из них 10 обнаружены в Дубне.

Объединенный институт ядерных исследований — очень серьезная и авторитетная организация.

Дубна — наукоград, но мы намеренно оставим тему здешних научных разработок за пределами путеводителя. Во-первых, эта тема весьма сложна для понимания как автора, так и большей части читателей. А во-вторых, все самое интересное, скорее всего, засекречено. Так что мы ограничимся просто прогулкой по городу, не пытаясь проникнуть в те места, где нас не ждут, и правильно, вообще говоря, делают.

Город Дубна основан в 1956 году на месте старого села Иваньково. Это — крупнейший в стране центр ядерной физики, и градообразующим предприятием Дубны является Объединенный институт ядерных исследований. Не удивительно, что в честь Дубны назван 105-й элемент таблицы Менделеева — Дубний. К тому же Дубна примечательна тем, что это единственный подмосковный населенный пункт, стоящий на берегу Волги.

Город молодой, а вот название его довольно древнее. Первое упоминание о Дубне относится к 1134 году. Основал же Дубну, как и соседний Дмитров, Юрий Долгорукий. Впрочем, уже в 1216 году Дубну сожгли ратники новгородского князя Мстислава, а по прошествии четверти века дело его довершили монголо-татары. Остался всего лишь таможенный пост под названием Дубенское мыто.

О том, как по второму разу зарождался город, вспоминал один из его основателей, В. Батюня: «Когда в Дубну прибыла первая небольшая группа людей (преимущественно из Москвы и Ленинграда) для постоянной работы, никакого города Дубны, кроме реки, не было.

К деревне Ново-Иваньково (тогда Калининской области) примыкало несколько строящихся одноэтажных коттеджей и двухэтажных домов… «Административный» корпус занимал тогда часть маленького здания, где теперь детский сад. Напротив была городская поликлиника, в которой работал один врач (он же начальник). Он успешно лечил тогдашних жителей от всех болезней, тем более что тогда почти никто не болел, и врач был… зубной.

Несколько, позже на месте «поликлиники» открылись первые ясли. И вот тут возникла проблема: как набрать столько детей, чтобы их число было не меньше обслуживающего персонала. Проблема эта тогда не была решена. Школа в то время еще строилась, но вскоре ее выстроили, и занятия начались нормально. Детей в школе также не хватало».

А в 1962 году директор местного быткомбината сообщал в местной же газете: «Мы хотим организовать бюро добрых, услуг. Если вы пожелаете сходить в кино, театр или в гости, и вам не с кем оставить своих детей, к вашим услугам опытная няня. Если вы хотите, чтобы в вашей квартире натерли или вымыли полы, протерли окна, произвели стирку белья и утюжку, если вам нужно, чтобы вас разбудили ночью, или рано утром, принесли вам букет живых цветов, отвели или взяли ребенка из садика, яслей — обращайтесь в бюро добрых услуг.

Особое внимание мы хотим уделить молодоженам. Они могут без очереди воспользоваться услугами парикмахерской, взять на прокат посуду для сервировки стола, радиолу я многое другое».

Быт в городе налаживался.

Одним из главных развлечений была баня. Дубнинский житель Сергей Гор писал: «Мужское отделение бани занимало первый этаж, на втором располагалось женское. В одном углу просторного предбанника был буфет, окруженный деревянными пивными бочками, в другом билетная касса, с прорезью полукруглого окошечка. Купив один „взрослый“ и один „детский“ мы входили в раздевалку. Там в своем неизменном банном халате встречал посетителей банщик дядя Коля. Припадая на левую ногу, он провожал нас к шкафчику, успевая при этом сообщить отцу, что парок сегодня на славу, мол, ребята нынче постарались».

Одним из самых колоритны персонажей этой бани был уголовник Филя: «Фигура это была колоритная — не мужик, а вернисаж тюремной живописи. Все его каторжное тело было синим-сине от татуировок. Самыми примечательными были профили вождей на груди и кочегар с лопатой и кучкой угля чуть ниже спины.

Рот Фили сиял фальшивой, под золото, желтизной. За что он всю войну отбарабанил в лагерях — никто не спрашивал. Не принято тогда это было. Мужики не то, чтобы сторонились его, но и особо близко не подпускали, хотя и гнать не гнали. Видимо сказывалось, что военные годы провели они в разных местах».

Тот же Сергей Гор рассказывал о самом «статусном» питейном заведении Дубны — кафе Дома ученых: «Эта точка советского общепита была изначально устроена для избранных. Попасть туда могли люди с книжечкой члена Дома ученых. Могли и провести с собой пару человек, но при наличии мест и хорошего настроения дежурной у входа…

В Доме ученых было тихо, мирно, благообразно и вкусно. Нравился мне их бифштекс отчего, даже и сам не знаю. Там был всегда хороший выбор вин, как сухих, так и крепленых. Тихо, правда, было не всегда. Как-то довелось побывать на одном из новогодних вечеров. Дым стоял коромыслом. Прослойка гуляла так, как и породившие ее слои. С размахом, безудержным весельем, бывало и с мордобоем, к счастью, довольно редким и не таким умелым, как иногда демонстрировали это сыны и дочери фундаментальных слоев советских трудящихся».

А в 1966 году в городе появилось более чем странное транспортное средство — самодельная амфибия. Изготовил ее местный житель В. Бовыкин, он же на амфибии и разъезжал. На воде это был катер, но подплыв вплотную к берегу, из корпуса машины выползали три колеса — и она ехала уже по суше, как ни пойми что. Мотор у амфибии был мотороллерный, скорость она развивала не больше шестидесяти километров в час. В поверхности воды, естественно, гораздо меньше.

Перед зданием Дома культуры «Мир» — памятник Владимиру Высоцкому. Широко расставленные ноги, семиструнная гитара (кажется, в мире нет ни одного памятника Высоцкому без гитары). Автор — скульптор Олег Давидович Яновский, 2008 год.

Владимир Семенович много раз выступал в этом ДК. Он вообще питал симпатию к наукоградам и, в частности, к Дубне. А ученые отвечали ему совершенно безграничной любовью. Один из очевидцев вспоминал о концерте в дубнинском ДК: «На балконах народ не сидел — он висел гроздями. Куда только смотрели пожарные! Народ водрузился по нескольку человек на приставных креслах, сидел прямо на ступеньках. Проходы были забиты стоящей публикой, перед сценой тоже было перенасыщение. Зрители разместились, как в сельском клубе, вповалячку. Причем, в основном, они были с магнитофонами».

Но самый знаменитый памятник Дубны — громадная (37 метров вместе с постаментом) фигура Ленина на волжском берегу. Автор ее — скульптор Сергей Меркуров. Она была возведена в 1937 году. А напротив высилась такая же фигура Сталина. Ее снесли в 1962 году.

За спиной у Ленина — Иваньковское водохранилище, оно же Московское море. Назвали его в честь деревни Иваньково, притом саму деревню перенесли вниз по течению Волги и переименовали в Ново-Иваньково. Затем она стала рабочим поселком Иваньково, а в 1958 году получила почетный статус города. В этом статусе Иваньково просуществовало менее трех лет, после чего вошло в состав Дубны.

Естественно, в городе множество памятников в честь ученых — И. В. Курчатова, Д. И. Блохинцева, Г. Н. Флерова, Н. Н. Боголюбова. Среди них затесались памятники Владимиру Высоцкому и Михаилу Глинке, напоминающие о былом союзе-противостоянии физиков и лириков.

Есть в городе перехватчик МИГ-25 и штурмовик Ил-2, так же используемые в качестве памятников. Своеобразной достопримечательностью можно считать и Иваньковское водохранилище, оно же Московское море.

Талдом

Путеводитель середины прошлого столетия писал: «Город Талдом расположен в северной, низменной части Московской области, изобилующей лесами и торфяными болотами.

Природа Талдомского района своеобразна и очень живописна. Река Дубна, как бы разделяя район на две части, протекает в густых зарослях девственных лесов.

По берегам Дубны и у селений Нушполы, Николо-Перевоз, Квашенки, Тарусово и др. расположены археологические памятники, свидетельствующие о том, что талдомские места были заселены в глубокой древности. Здесь имеются памятники неолитической культуры, городища «дьяковского» типа, славянские курганы X—XIII веков».

Разумеется, сейчас экологическая ситуация несколько хуже, но Талдом и окрестности все равно притягивают отдыхающих.

Первое упоминание о Талдоме относится к 1677 году. Он в то время был деревней, состоявшей из семи дворов. А владел этой деревней отец Симеон, архиепископ Тверской и Кашинский. Городом же Талдом стал в 1929 году.

В недавнем прошлом Талдом был своего рода обувной столицей России. Здесь традиционно промышляли пошивом сапог и башмаков. При этом купеческое общество было весьма влиятельным. В частности, когда в 1901 году планировали пустить в стороне от Талдома железную дорогу Савеловского направления, именно стараниями местного купечества план был в последний момент изменен, и «железка» прошла через Талдом. Сколько и кому было за то уплачено, история умалчивает.

Местный же поэт Иван Романов посвятил здешнему промыслу стихотворение:

Грязный мусорный верстак

Прилепился у оконца.

Я на липке шью башмак,

За окном играет солнце.

За окном весенний запах

Так и дразнит, так и манит,

Мнет хозяин кожу в лапах,

Осердясь, зубами тянет…

Вместе с этим Талдом был провинциален до предела. Здешний уроженец М. Е. Салтыков-Щедрин писал о талдомщине: «Местность, в которой я родился и в которой протекло мое детство, даже в захолустной пошехонской стороне считалась захолустьем. Как будто она самой природой предназначена была для мистерий крепостного права. Совсем где-то в углу, среди болот и лесов, вследствие чего жители ее, по простонародному, назывались „заугольниками“ и „лягушатниками“… Исстари более сильные люди захватывали местности по берегам больших рек, куда их влекла ценность угодий: лесов, лугов и проч. Мелкая сошка забивалась в глушь, где природа представляла, относительно, очень мало льгот, но зато никакой глаз туда не заглядывал, и, следовательно, крепостные мистерии могли совершаться вполне беспрепятственно. Мужицкая спина с избытком вознаграждала за отсутствие ценных угодий».

Земля была не слишком плодородна. Салтыков-Щедрин сетовал: «Равнина, покрытая хвойным лесом и болотами, — таков был общий вид нашего захолустья… Леса горели, гнили на корню и загромождались валежником и буреломом; болота заражали окрестность миазмами, дороги не просыхали в самые сильные летние жары; деревни ютились около самых помещичьих усадьб, а особняком проскакивали редко на расстоянии пяти шести верст друг от друга. Только около мелких усадьб прорывались светленькие прогалины, только тут всю землю старались обработать под пашню и луга».

Тем не менее, выживали.

После революции здешняя промысловая традиция еще довольно долго сохранялась. Ею заинтересовался М. М. Пришвин, и по результатам своего исследования написал сначала очерк, а затем и книгу «Башмаки». Он сообщал в предисловии: «Весною 1924 года Организационное Бюро центрально-промышленной области при Госплане командировало меня для исследования кустарных промыслов в Ленинск-Кимры».

Ленинском в то время назывался Талдом — он носил это почетное имя с 1918 по 1929 годы, будучи еще селом. А «Башмаки» пришлись по душе Горькому. Он писал Вячеславу Шишкову: «Пришвин очень угодил мне „Башмаками“. Хитрая вещь».

В другой же зарисовке, «История цивилизации села Талдома» Пришвин писал: «Оставляя местную историю и переходя к описанию современного быта, я рекомендую своим московским читателям, желающим купить недорого дамские башмаки, отправиться с первым утренним трамваем на Савеловский вокзал, найти там вблизи быв. трактир Кабанова, занять там столик и за чаем дожидаться прибытия поезда из Ленинска. Через несколько минут после прибытия поезда весь большой трактир наполнится башмачниками с корзинами обуви, каждый из них займет место за столиком, а кто не успеет — на полу, потом быстро все распакуют корзины, и весь трактир превратится в выставку женских башмаков и сандалий. Редко является сюда тот покупатель, кому нужно купить товар для личного потребления, покупают же те самые люди, которые в старое время стерегли мужика с хлебом на большаке и, скупив его, везли в город сами».

Промысел и тогда был поставлен на широкую ногу.

В городе действует литературный музей, расположенный в доме купца первой гильдии Волкова, построенном в конце XIX века в модном в то время стиле модерн. Это, кстати, первый талдомский каменный дом — до него строили сплошь деревянные. Имеется храм Архангела Михаила, освященный в 1808 году. Сохранилась фрагментарная историческая застройка. И уют провинциального города, который, собственно, и привлекает в Талдом немногочисленных, увы, туристов.

А неподалеку от Талдома — усадьба Спас-Угол. Ольга Михайловна Салтыкова — хозяйка калязинского села Спас-Угол и мать писателя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина — была яростной и злобной крепостничихой. Конечно, не такой, как ее знаменитая однофамилица, легендарная Салтычиха. До смерти все-таки своих крестьян не доводила. Но порола всласть.

Иногда крестьяне выходили из повиновения. Тогда их отправляли к калязинскому исправнику. Конечно, с подробнейшим списком провинностей: «Позвольте мне вас покорнейше просить присеем посылая мою девку крепостную Наталью Иванову, за ея дерзости неповиновение и самовольную отлучку из дома моего, неизвестно куда, без всякой причины, и где пребывала до 16 дней в бегах отлучившись в отсутствие мое и наконец по возвращении вместо раскаяния оказывает явное ослушание не идет в дом служить мне и на спрос где была отвечает там где теперь меня нет, покорнейше прошу ее допросить… и наказать».

Ольга Михайловна порола заодно и собственных детей. Их она делила на две группы — на «постылых» и «любимчиков». «Любимчиков» тоже порола, но пореже и не слишком сильно. Шестой сын Миша относился именно к любимчикам. Но, тем не мене, всего увиденного было предостаточно, и русская литература обогатилась еще одним писателем-вольнодумцем.

Кимры

Кимры — это уже Тверская область. Но находится совсем рядом с Московской. И так же, как соседний Талдом, Кимры славились в первую очередь сапожным промыслом. «Береги сапог кимрский от воды, иначе наживешь беды». Все, что говорилось о талдомских башмачниках, справедливо и по отношению к кимрскому мастеровому.

Временем основания Кимр считается 1546 год. В действительности город был основан раньше — просто к этой дате относится первое упоминание о Кимрах как о дворцовом селе Ивана Грозного. Городом же они стали в 1917 году, в соответствии с постановлением Временного правительства. А десятилетием раньше в селе открылась обувная фабрика — исторический промысел, в отличии от дикого Талдома принимал цивилизованные формы.

А парижанин Теофиль Готье в 1861 году восхищался: «В Кимрах меня удивил праздничный вид городка. Несколько изящных туалетов, подражавших французской моде, правда, с вынужденным опозданием, ведь все же от Парижа до Кимр далеко… Три девушки в маленьких андалузских шапочках, в зуавских куртках и вздутых кринолинах были поистине прелестны».

Особенно здешние обувщики отличились в Японскую войну. «Новости дня» сообщали: «Вчера в кремлевский склад поступило из Кимр от местных кустарей 500 пар сапог для солдат, превосходного качества и по сравнительно дешевой цене — 5 р. 50 коп. за пару. Этим же кимрякам склад заказал тысячу пар солдатских туфель по 2 р. 20 коп. за пару».

И та же газета, но несколько позже: «Вчера в 3 час. 40 мин. дня с специальным поездом по моск.-савеловской жел. дор. прибыли в Москву из села Кимры и других окружных сел 400 вольнонаемных сапожников и по моск.-казанской жел. дор. уехали на Дальний Восток для изготовления обуви на действующую армию».

Кимряки были патриотами.

Для туриста город представляет интерес в первую очередь сохранившейся исторической купеческой застройкой рубежа позапрошлого и прошлого столетий. Сохранились также храмы — Вознесения Господня, Спасо-Преображения. Привлекательны памятники деревянного модерна — купцы старались следовать архитектурной моде, но делали это привычными средствами. Цветастые избушки с башенками, с круглыми окнами от пола до потолка, с резным растительным орнаментом, да еще и с фахверком.

А в 1971 году в Кимрах установили обелиск с плитой и надписью на ней: «Здесь замуровано послание к потомкам. Вскрыть 9 мая 2071 года». Впрочем, нельзя сказать, что это самое послание слишком интригует кимряков и гостей города.