Зона бабочки

Алексей Корепанов

Герман Гридин, агент спецгруппы «Омега», получает задание проникнуть в некую аномальную зону. Он приступает к работе и выясняет, что зона не просто аномальная. Эта расположенная непонятно где зона – совершенно необыкновенная, и то, что происходит там, не поддается никакому объяснению. Поиски, стычки, странные встречи и не менее странные разговоры… Герман даже не подозревает, куда именно он попал, и кого в конце концов там встретит… А все уходит своими корнями в далекие шестидесятые годы, когда шофер Павел Ширяев работал на Крайнем Севере…

3

Велосипед то и дело подскакивал на выступающих из земли корнях, и Наташа каждый раз оглядывалась, чтобы проверить, как там поживает привязанная к багажнику сумка. Проплывали мимо сосны, на лесной дороге, усеянной рыжей хвоей, виднелись следы копыт и широких рубчатых колес трактора «Беларусь», и копошились среди конских «яблок» деловитые навозные жуки. Полуденное солнце светило вовсю, но жары не было: вторая половина августа, конец лета — какая уж тут жара?

Да, судя по солнцу, Наташа проторчала в очереди не меньше двух часов. Когда отправлялась в Новиково, еще и десяти не было. Доехала без заминок. И что такое пять километров? Пустяк! А оказалось, не нужно было поутру возиться с маникюром, да и вообще копаться, потому что у новиковского сельпо толпилась уйма старух с кошелками — видать, со всей округи, — плюс еще с десяток явно городских личностей, с велосипедами, то ли туристов, то ли таких же отдыхающих, как и сама Наташа. И мужиков там крутилось порядочно (в рабочее-то время!), сине-серых, небритых, помятых, дымящих папиросами «Прибой». И это значило, что в сельпо завезли плодово-ягодное вино, которое в народе звалось «гнилушкой». Несколько раз, в общежитии, Наташе доводилось пивать этот дешевый — по девяносто две копейки бутылка! — со специфическим вкусом напиток (а что еще прикажете пить студентам?), и впечатления у нее остались не самые приятные. Мягко говоря. Впрочем, портвейн был не лучше.

Продавщица трудилась явно не по-стахановски и не по-гагановски — куда ей было спешить-то? — очередь двигалась медленно, да только ни у кого и не горело. Разве что у сине-серых похмельных мужиков. Но они-то как раз отоваривались без очереди, потому как все вокруг были сознательными и понимали: ну надо людям «поправиться», и работа, опять же, ждет их, ненаглядных. Вон, и трактор с прицепом стоит, поджидает, и грузовик… У Наташи, собственно, тоже не горело. Жорина бабушка, Серафима Ивановна, к домашним делам ее не подпускала. «Мядовый месяц — вот и отдыхай, девонька, — говорила она. — Еще наработаисси. Вы ж ко мне с Жоркой не горбатиться приехали, а с хозяйством я и без вас справлюсь. Отдыхайте, молодожены, сил набирайтесь. Вы ж, нябось, по ночам-та их нямало тратите, друг на дружку-та?»

Вот они с Жорой и отдыхали. Вернее, продолжали отдыхать. Начался их отдых на третий день после свадьбы, когда они вдвоем сели на поезд и покатили в Ленинград. Жили в гостинице «Ладога», целыми днями ходили то по музеям, то по магазинам, то в кино, а ночами… Действительно сил тратили немало. В общем, и дни были хорошие, и ночи, и погода питерская не подвела. Вернулись домой, сгрузили покупки, а потом, опять вдвоем, — теперь уже на катер и в деревню. Правда, особенно разгуляться тут было некогда — у Жоры заканчивался отпуск, и нужно было еще съездить в Бежецк, к Наташе домой, а потом что-то придумывать с ее работой. Хотя от самой Наташи тут мало что зависело — ну какая работа может найтись для свежеиспеченной выпускницы филологического факультета пединститута? Учительствовать в одной из городских школ? Так в филологах нехватки не то что не было, а даже наоборот — был переизбыток. Другое дело, если ехать по распределению в деревню, но Наташа получила «свободный диплом», поскольку все знали: она выходит замуж и остается в Калинине, потому что муж работает здесь же, на вагонзаводе. Конечно, для «свободного диплома» играть свадьбу нужно было раньше, до распределения… но звезды расположились удачно, и все устроилось самым лучшим образом.

Конец ознакомительного фрагмента.