Джунгли Блефуску. Том 2. Джонни Кишки Наружу

Алексей Козлов

Из несвободного, грязного, испорченного Ворвилля главный герой стремится в горы, в мир дикой природы. Он начинает своё путешествие, которое приведёт его неизвестно куда. Здесь, в лесу, основана удивительная колония алкоголиков и философов, не задумывающихся о будущем.

Глава 3

На Масличной Горе

В то время, как Креститель бродил по торфяникам с крестом и флагом, Фрич с копьём не покидал Масличной горы. Он пребывал там отнюдь не для того, чтобы беседовать с богом и прыгать через горящие кусты. Такое ему бы и в голову не пришло! А кусты после визитов любителей шашлыка, в округе горели постоянно! Фричем двигало другое! Им двигало великое, самое великое чувство, какое человек испытывает в горах — чувство голода! Он лазил по пустым дачам и собирал там незрелые фиги для своего учителя и спрятанные в шкафах банки с засахаренным вареньем. Учитель не всегда мог есть его дары, потому что почти всегда лежал пьяный в гамаке у настежь открытой избушки. Иногда искателю приключений удавалось забраться и внутрь богатых строений и тогда Фричу доставалась чёрная кастрюля или старая поломанная бритва.

Копье Фрич сделал сам из двух прутьев от железной ковати и заострённого куска металла! Издали его ружие производило неизгладимое впечатление и учитывая нервный характер владельца копьеца, его и на самом деле следовало побаиваться!

— Всегда так, — сказал Ральф, — Как только всё начинает идти слишком хорошо, как надо ждать беды! Закон какой-то!

— Закон Джунглей! — почтительно сказал Фрич.

— Импатия, то есть… эта… как её…

— Импотенция!

— Может, индульгенция?

— Нежели невозможно всё время идти к совершенству? Кто даёт подножку делу? Почему забастовка буксует? Почему?

— А ты представь себе мир, в котором делается только хорошее! Это всё равно, как если бы во время оперы Вагнера из-за кулис вывалился кордебалет и принялся выбрасывать ножки! Королевская семья была бы в лёгком недоумении!

— Вагнер-Шмагнер! Что мне ваш Вагнер? Кто такой Вагнер? — возопил самонадеянный полусвятой Яков Самуйлыч, — Не знаю я никакого Вагнера! Мне и без Вагнера, точнее говоря, хорошо! В Израиле вон ваш Вагнер вообще запрещён! Его там все игнорируют и Шмуля Крапидзон в середу вообще сидел на его нотах жопою!

— А у меня Израиль запрещён! И я сижу жопой на их библиях! Кто прав? Мне кажется, я!

— Ты считаешь? — сказал Бак, но Якова уже и след простыл. — Я тоже люблю библии, но Я не люблю ветхий и новый заверт! Они меня смущают, напрягают! В них есть что-то непроходимое! Что-то таинственное! Ветхое!

— Ты не думай, что он того! — сказал Ральф, потягиваясь, — У хобитов он — гуру!

— Я люблю библию! Но не люблю ветхого и нового завета! Я не вижу смысла их читать! Эти книги отягощают меня! Они меня смущают! Хотя это великие книги! Это миры, висящие наж нами! Это очень интересно — оживлять мертвецов! В них есть что-то мерзкое! Мерзкое величие вампиризма! Как будто смотришь из мира в щелку и подсматриваешь, как вампиры в сарае шуршат и ищут живую кровь! Величественная и прекрасная кратина! Там много мудрых мыслей! Экклезиаст — мой наставник и друг! Это настоящий кладезь великих обретений человечества! Но мысли эти видно что чужие и никто в них не верил уже тогда! А больше половины из них вообще — ложь! Недаром эти книги всегда были так популярны! Они универсальны! Это универсализм зла! Величие абсолютного зла! Мегатрафик космического гноя! Всем нужны великие вещи! Рабам, проститукам, нищебродии всякой! Только любовь важна!

— А ты что, Рокфеллер?

— Все библии строятся — и за порог,

А которые ветхие — вон в квадрате,

Ваш бог — бог пустых обещаний, неисполненный бог!

Мы верили две тысячи лет! Хватит!

— Понимаешь, Ральф, — говорит тут Фрич, и чего его разобрало на философию, уж не знаю, — Мир не создан для счастья и гармонии, он создан для движения!

— Движения куда?

— Вернее к чему! Для движения к счастью!

— Ну вот все уже построились и готовы двинуть к счастью! Твои действия?

— Уворачиваться от дикой толпы, несущейся к счастью!

— Не мешай! Итак, мир словно по волшебству создан для движения к счастью! Причём не для всех!

— А для кого же?

— А для избранных!

— Кого?

— Избранных! А движение может быть разным: быстрым, лёгким, пёстрым, наглым, перманетным, естественным, розовым или преступным! Оно может быть… ну да ладно! Как вы скучны, серы, нелюбопытны! Природу интересует только то, чтобы движение не прекращалось! А это не гарантирует благородным и добрым лёгкой жизни! Что за шум? Кто там куролесит?

— Муравьи сбиваются в профсоюз!

— Женщина в смарагдах! Кому-то приглянулось наше имение!

И правда какая-то гражданка, слегка пьяненькая, как мне показалось, рвалась сквозь наши заслоны. В прошлом, кажется, она была даже хорошенькой!

— Что с нею?

— Насосалась в утю?

— Вот и подтверждение моих новейших теорий! Женщина насосалась во что?

— И опровержение старых!

— Я одно знаю! — говорит тут Ральф, — У нас будет свой «Фоли-Бержер»!

— Свой «Фоли-Бержер»?

— Да, свой! Свой национал-социалистический «Фоли-Бержер»! И своя большевистская Мекка! И свой Новоиерусалимский погост! Кто придерживается иных взглядов для того это будет другой «Фоли-Бержер». Для Фрича — глистианский «Фоли-Бержер», для Якова Самуйлыча — ветхозаветный «Фоли-Бержер»!

— Якову Самуйлычу Боли Фужер нужен! Зачем ему девушки-заики!

— А кто будет плясать под буги-вуги? Кто будет нашими девочками? Кто?

— Девочками будут Бак и Фрич!

— Я не девочка! — обиженно сказал Бак и сжал кулачары, — Я не буду поднимать ноги! Можете оторвать у меня руку, но ноги я не подниму!

— Если ты не будешь поднимать ноги, отбросишь копыта! В истории было столько случаев провальной пассионарности, что спорить не о чем! Целые народы ушли в небытие из-за их привязанности к замшелым, пошлым представлениям! Викинги-шмикинги! И я помогу тебе в этом! Те, кто не хочет подниматоь ноги, тех государство рано или поздно заставит поднять руки! Это нам не нужно! Бак, выбор у тебя не велик — либо поднимать ноги, либо отбросить копыта! Выбери лучшее!

— Я и не знал, что у меня такой выбор! А другого выбора нет?

— Нет и не предвидится!

— Ну если Фрич вместе со мной…

— Я тоже не вместе!

— Хватит пустой демагогии! Бак! Наши враги изобретательны и находчивы, но и мы не хуже! Они постоянно придумывают новые способы навредить нашей стране и нашему народу, и мы тоже!

— И что?

— Фрич совсем сошёл с ума. Он что-то пишет в большой бухгалтерской книге, которую прячет за домом. Что он может писать в этой толстой мохнатой книге?

— Любовную поэму!

— Держи карман шире! Фрич не станет тратить так много сил на любовные шашни! Нет, он не способен потратить столько времени на описание своей любви к какой-нибудь дурёхе. Я боюсь другого! Я боюсь, что его поглотила церковная тарабарщина, и он канул в схоластические споры Агеластов и Трюгеров. Боюсь, что тут дело политическое или хуже того — террористическое! Архитеррористическое! Что здесь пахнет адюльтером!

Архи террористический акт, который задумывала дружная компания в джунглях, планировался в совершеннейшей тайне, и Ральф обозвал это «конфиденциальностью». Он обзывал такое важное явление другими словами, но радовался только этому.

— Говорить о своих нереализованных планах — означает провоцировать Космос на насмешку над нами! — сказал Ральф, — поэтому мудрый, художник он или невесть кто, помалкивает в дудочку и выносит своё детище только когда его закончил!

— Ральф! Не ссы в коровий след!

— Почему!

— Дурной знак!

Бак не прислушался и на следующем привале навалил в коровий след. Наши бедствия были предрешены!

— А я предлагаю другие способы обогащения!

— Ну-ка!

— Грибы!

— Галлюциногенные, я полагаю?

— Трюфеля! Они тут под дубами растут! Никто не знает!

— А ты откуда знаешь?

— Наитие!

— И ещё?

— Лекции по гигиене для женщин!

— Я разрешаю, но сначала прими душ сам! Женщины не любят грязных гигиенистов! На них растут грибы!

— Фу-у!

— Честность очень тяжела для частного лица и очень выгодна сообществу!

— Он повторяет это каждый раз, когда нас собирается больше трёх человек! Других мыслей нет?

— Не верьте ни одному слову женщины! Её слово — это туман над тающим льдом!

— Человек! Кормил ручную гадюку с рук, пока она не укусила его в пенис!

— Судьба интеллигента в годы перемен! Попав к вам, я стал завидовать мёртвым!