Служу Советскому Союзу 2

Алексей Калинин, 2023

Небесный генералиссимус дал мне второй шанс прожить жизнь. И не просто жизнь, а ту, которую я знаю из газет и из журналов. Знаю, где можно упасть, чтобы подстелить соломку.Обычные люди не знают, что творится за их спинами, а мне… Мне суждено начать работу по дальнейшему соблюдению стабильности и мира в огромной стране под названием СССР. Чтобы обычные люди и дальше продолжали жить, работать, влюбляться и растить детей с уверенностью в завтрашнем дне.

Глава 2

Казнить Гитлера…

Я-то уже успел подумать, что видел всё в этой жизни. Что меня, как прожженного солдафона уже ничем не проймешь, но нет. Как оказалось, бывает и на старуху проруха.

Я действительно охренел!

Всю свою прошлую жизнь, вплоть до смерти в начале двадцать первого века от взрыва гранаты, я был уверен, что Гитлер по-самурайски наложил на себя руки. Его труп и труп его жены сожгли и закопали в трех метрах от входа в бункер под имперской канцелярией. Этого монстра опознали и потом долго мытарили, то закапывая, то раскапывая тело.

Ведь помнил о том, как всё произошло… Даже помню статью из газеты о том, как всё было в те последние апрельские дни, когда Красная Армия уже почти окружила Берлин:

"Начальник его охраны бригадефюрер СС Ханс Раттенхубер рассказывал, что, когда раздался выстрел, он первым зашел в комнату. Мертвый Гитлер с залитым кровью лицом сидел, откинувшись, на диване. Рядом с ним — мертвая Ева Браун. Она приняла яд. Возле ее кресла лежала желтая металлическая ампула из-под цианистого калия. Ампула была похожа на пустой футляр от губной помады.

Адъютант Гитлера Отто Гюнше сказал личному шоферу фюрера Эриху Кемпке, что хозяин мертв, и попросил достать двести литров бензина.

— Как это произошло? — поразился Кемпка. — Он же был совершенно здоров.

Гюнше, сжав правую руку в кулак, указательным пальцем ткнул себя в рот, показывая, что Гитлер застрелился.

— А где Ева? — продолжал расспрашивать Кемпка. — Она тоже застрелилась?

— Отравилась.

Слуга Гитлера Хайнц Линге и эсэсовский врач Людвиг Штумпфеггер вынесли наверх тело Гитлера, завернутое в темное одеяло. Еву Браун вынес начальник партийной канцелярии Мартин Борман. Обитателей бункера позвали наверх — участвовать в траурной церемонии. Но тут открыла огонь артиллерия Красной Армии. Все побежали назад, в бункер.

— Это твоя идея — сжечь тела? — спросил Кемпка.

— Приказ фюрера, — ответил Гюнше.

Через полчаса, расскажет позднее один из эсэсовцев, опознать Гитлера уже было невозможно. Они жгли трупы почти пять с половиной часов. Примерно в одиннадцать ночи останки почти полностью сгоревших тел завернули в брезент, опустили в одну из воронок перед входом в бункер и засыпали землей.

Останками Гитлера занималась военная контрразведка. Задача состояла в том, чтобы скрыть от немцев место его захоронения. Судя по документам, сохранившимся в архивах КГБ, фюрера выкапывали и хоронили минимум шесть раз. В конце концов то, что осталось, зарыли в немецком городе Магдебурге, под окнами отдела контрразведки 3-й советской ударной армии.

В 1970 году председатель КГБ Юрий Андропов предложил Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, председателю Президиума Верховного Совета СССР Николаю Подгорному и главе правительства Алексею Косыгину окончательно уничтожить мощи Гитлера, с тем чтобы поклонники фюрера никогда не смогли бы устроить его могилу и превратить ее в место поклонения."

А теперь мне заявляют, что нашей операцией будет казнить Гитлера. То есть, казнить того, кто уже давным-давно мертв…

Я молчал и напряженно думал. Нет, в принципе, всё может быть. Всё может статься, ведь находили же чеченских главарей банд-формирований, которые числились убитыми и тем более опознанными. В нашем мире ничему нельзя удивляться, но я не смог удержаться от присвистывания.

— Не свисти, примета плохая, — хмыкнул Зинчуков. — Что не так-то?

— Да как-то вообще всё не так. Какого Гитлера мы должны казнить?

— Да-да, того самого, Адольфа. И вообще, чего ты удивляешься? Или ты в самом деле подумал, что такая зверюга так просто расстанется с жизнью? Да вот хренушки. Тебя же самого похоронили в похожем варианте, так что чего удивляться подобному спектаклю? Ладно, пока обдумывай слова. Более подробно всё расскажу на месте.

Ну да, определенная доля истины в словах Артема Григорьевича всё-таки есть. Ведь как-никак, а меня похоронили с почестями. Вернее, не меня, а похожего на меня человека. Мертвого парня, которого и так должны были подвергнуть кремации.

А до этого я умирал в своём времени…

В общем, чтобы разобраться в хитросплетениях моих смертей, я должен буду слегка прояснить ситуацию. Я тот самый попаданец, который переместился во времени назад. Меня убили в двадцать втором, и я успешно реинкарнировался пятьюдесятью годами ранее. То есть в семьдесят втором.

В новом теле я оказался другом своего отца и даже успел кое-чему научить будущего батяню. Думаю, что некоторые уроки, которые я получил от него, он совсем недавно получил от меня. Вот такой вот коленкор.

Моя героическая гибель стала предметом обсуждения в газетах, кто-то даже песню мне посвятил. Ведь я смог сохранить почти двести жизней и самолет. А также спас жизнь маршалу Гречко, а это вам не хухры-мухры!

Спас…

Но сам я оказался человеком без лица и без прошлого. Стал боевой единицей секретной организации с названием"Гарпун". Мой будущий отец остался в мирной полосе жизни. Меня же начали готовить к военной жизни…

И вот одним из пунктов подготовки стала наша поездка в поселок"Акташ". Что-то тут планируется, но вот что именно?

Вскоре показался и сам пункт назначения.

— Уф, ещё немного осталось, — проговорил Зинчуков. — Скоро-скоро будет банька и ледяная купель. Скоро-скоро…

Мы въехали в поселок. Вокруг"Акташа"разлеглись великанские холмы, украшенные бахромой елок и сосен. Сам населенный пункт был закрыт со всех сторон от ветров этими здоровенными валунами.

Один из рабочих поселков, где строились двухэтажные деревянные дома с печным отоплением. Также рядом стояли невысокие дома с огородами. Мимо нас проплывали почерневшие от времени сараи из горбыля, крытые шифером, местами украшенным гроздьями мха.

Свинцовые тучи, почти цепляющие мутными животами верхушки холмов, нагнетали мрачное впечатление. Возможно, когда небо сияет синевой и солнечный свет разливается по округе, поселок имеет не такой гнетущий вид. Но… На небе не было солнца, а в душе ползли сумрачные тучи сомнений.

Редкие встречные люди провожали нашу машину любопытными взглядами. Конечно, для небольшого поселка в три тысячи жителей любой посторонний человек будет белой вороной. В таком поселке многие друг друга знают. Многие друг другу являются родней в той или иной степени родства. А так, как новостей не так уж много, то люди и берут на заметку всё новое. Чтобы потом поделиться в разговоре и этак небрежно бросить:

— Видел, что к Маркотам гости приехали. Наверное, гостинцев навезли. Надо бы к ним наведаться, узнать, что да как?

И тут же пойдут расспросы, что за гости, откуда и как выглядят.

Это в моём времени людям стало по большей степени плевать друг на друга, потому что кому интересна жизнь соседей, если есть жизнь звезд, где куча скандалов, громких криков и тихого плача? И как-то людям становится больше интересно что происходит там, за стеклом монитора или телевизора, чем за дверью.

За дверью обыденность, а в мониторе…

Но вот если отобрать эту обыденность, то она станет той самой мечтой, о которой будут грезить долго. Если убрать мониторы, интернет и прочую напускную чепуху, старательно засирающую добрым людям мозги, тогда станут интересны соседи. Тогда снова начнут ходить на дружеские вечера, чтобы вести беседы и лишний раз обсудить, что вот к Маркотам гости приехали.

А мы тем временем почти выехали за пределы поселка и остановились возле выкрашенного суриком дома. Белые наличники смотрели на нас стеклами окон. За крепким забором начал брехать пес. Судя по басовитому звучанию, пес был не из мелких. Похоже на сенбернара. Гавкал не зло, а предупреждающе, мол, я тут, ребята, так что не шалите…

— Вот, Лорд уже встречает, — Зинчуков заглушил машину, вышел и потянулся. — Ох, как же всё тело затекло. Выходи, Борис, пойдем знакомиться.

— Стоять! — громкий голос заставил вздрогнуть. — Иначе стрелять буду!

В небольшое отверстие просунулось дуло охотничьего ружья.